Диссертация (1136458), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Эти позиции: равновесие —> нарушение равновесия —> неравновесие —> восстановление равновесия —> новое равновесие.155Также Тодоров выделяет три способа сочленения эпизодов в тексте:1.обрамление (одна из пропозиций эпизода заменяется целымновым эпизодом),2.сцепление (эпизоды следуют друг за другом),3.чередование (пропозиции, относящиеся к двум разным эпизодам, чередуются в повествовании).155Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм: «за» и «против».
— М.: Прогресс, 1975. —С. 88-89.78Вообще модели повествовательного синтаксиса, предлагающиеся различными авторами, демонстрируют большу́ю степень сходства, различаясь в основном лишь небольшими деталями. И, как отмечает,В.Цымбурский универсальным для них является проводимое или науровне повествования в целом, или на уровне отдельных эпизодов аристотелевское членение сюжета на «начало», «развитие» и «конец». Приэтом любой из элементов схемы затем может рекурсивно преобразовываться в вложенную цепочку с собственным «началом», «развитием» и«концом» и т.д.156Важным дополнением к такого рода концепциям повествовательныхграмматик оказывается выводимое В.Цымбурским из критических работ Р.Бартона157 разграничение двух видов сюжетов: процедурных (активных) и процессуальных (инактивных). Первые отражают деятельность героя по достижению поставленных перед собой целей, вторые — изменения внутреннего и внешнего состояния героя в результате углубляющегося переживания им процессов, не зависящих от еговоли.Продуктивным с методологической точки зрения продолжением этогоподхода стала выработка В.М.Сергеевым типологии видов пред-знания— культурно детерминированных когнитивных установок, ориентирующих на формирование сюжетов определенного типа — номиналистского, холистского (процессуального) или структурного.
На основаниитакого рода дифференциации стала возможной разработка специфиче-156Цымбурский В.Л. Макроструктура повествования и механизмы его социальноговоздействия // Когнитивные исследования за рубежом. Идеи и методы искусственного интеллекта в изучении политического мышления. — М., 1990. — С. 36.157Barton R.W.
Plato-Freud-Mann: Narrative structure, undecidability, and the social text// Semiotica. — 1985. — Vol. 54, N 3-4. — Р. 351-386.79ских способов кодирования в рамках одного из семиотических методованализа — техники когнитивного картирования.158Помимо синтактического и семантического аспектов повествовательных текстов, следует обратить также внимание на их прагматическийуровень. В соответствии с концепцией автора термина прагматикаЧ. У. Морриса, этот аспект семиотики изучает отношения между знаками и их интерпретаторами. Однако в лингвистической исследовательской практике сфера прагматического зачастую интерпретируетсявесьма широко.159 Но если всё же попытаться очертить поле прагматического более или менее четко, то к этому аспекту семиотического анализа следует отнести изучение отношений адресантов и адресатов текстов (1) к ситуациям коммуникации, (2) к самим текстам и (3) друг кдругу.В таком виде уровень прагматики предоставляет богатый материал дляанализа, однако работа с этим материалом отчасти осложняется несовершенством исследовательских инструментов, ориентированных наанализ прагматического.
Существенным методологическим изъяном насегодняшний день оказывается отсутствие инструментария, которыйпозволял бы описывать отношения на этом уровне формальным образом — так, как это можно делать на уровне семантики и синтактики.158Баранов А. Н., Сергеев В.М. Когнитивные механизмы онтологизация знания взеркале языка (к лингвистическому изучение аргументации) // Ученые запискиТартуского гос.
ун-та. — Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1988. — Вып. 793. — С. 21—41; Bonham G. M., Sergeev V. M., Parshin P. B. The limited test-ban agreement:Emergence of new knowledge structures in international negotiation // Internationalstudies quarterly. — 1997. — Vol. 41, N 2. — P. 215—240.159Баранов А. Н. Аргументация в процессе принятия решений (к типологии метаязыков описания аргументативного диалога) // Когнитивные исследования за рубежом.
Методы искусственного интеллекта в моделировании политического мышления. ― М.: АН СССР : Ин-т США и Канады, 1990. – С. 27.80Впрочем, некоторые наблюдения по поводу того, каким образом в повествовании кодируются адресант, адресат и ситуация коммуникации,всё же возможны. Так, например, присутствие адресанта в тексте означается использованием местоимений первого лица при повествовании.Кроме того, как один из знаков адресанта в тексте может рассматриваться расхождение между сюжетом (хронологическим порядком событий) и фабулой (порядком изложения событий) повествования.Также надо отметить, что адресант текста репрезентируется в повествовании и через определенную точку зрения, с которой ведется рассказ.При этом положение такой точки почти всегда может быть определенопо как минимум трем осям — временно́й, пространственной и аксиологической.
Иными словами, анализируя повествование, мы можем сфокусироваться на поиске таких знаков, которые раскрывали бы позициюрассказывающего160 по отношению к излагаемой истории: где он находится в пространстве повествования, каково его положение во времени,какова его оценочная позиция в отношении излагаемых событий.Что касается знаков адресата, то они, как может показаться, менее заметны и многочисленны, нежели знаки повествователя. Однако в действительности знаки адресата просто более сложны. Помимо прямогоуказания на адресата («ты», «читатель»), на него также указывает, скажем, изложение в повествовании тех фактов, которое повествующему итак известны, а значит — проговариваются они для адресата.
То естьадресат репрезентуется, в частности, через знаки, указывающие на степень его осведомленности.160При этом важно понимать, что (физический) автор текста не совпадает с рассказчиком. Повествующий адресант конструируется в семиотической реальности, а несуществует как физический объект или личность в психологическом смысле. (БартР. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. – М.: Прогресс, 2000. – С. 220221.)81Также можно вести речь об анализе знаков, указывающих на ситуациюповествования. Такого рода знаки иногда могут быть эксплицитно кодифицированы, как это бывает, например, в случае сказок или классических риторических жанров. Или же они могут быть выявлены аналитически, если речь идет о формах дискурса с менее проявленнымипрагматическими правилами.
В частности, в социальных и гуманитарных исследованиях довольно широко поле для изучения жанровых законов, характерных для тех или иных типов текстов (бюрократических,дипломатических, юридических документов, разного рода публичныхзаявлений, интервью, автобиографий и т.п.).При этом необходимо отметить, что, поскольку исследования науровне прагматики тесно связаны с анализом конкретных ситуацийкоммуникации, наборы категорий, используемых при анализе могутварьироваться в зависимости от изучаемой социальной проблематики ипродиктованных ею задач.Так, например, достаточно продуктивные методологические схемыпрагматического анализа на материале социальной проблематики быливыработаны в рамках критического дискурс-анализа (КДА).
В рамкахэтих схем авторы, в частности, предлагают выстраивать прагматический анализ как исследование дискурсивных стратегий. При этом такого рода стратегии понимаются как более или менее намеренно и последовательно реализуемые планы по систематическому использованию языка, направленные на достижение определенных социальных,политических, психологических и тому подобных целей.161 Таким образом, делается попытка связать уровень повествовательной прагматики, как последний уровень анализа укладывающийся в пределах тек161Reisigl M., Wodak R. Discourse and discrimination.
— London: Routledge, 2001. —P. 44.82ста162, с другими системами (социальными, политическими, экономическими и т.п.).В круг дискурсивных стратегий, в частности, входят1. стратегии референции,2. стратегии предикации,3. стратегии перспективации,4. стратегии интенсификации/митигации,5. стратегии аргументации.163Иными словами, в рамках системы категорий КДА исследуются практики, направленные на тем или иным образом ангажированную репрезентацию некоторого явления — в определенном свете и с определенной точки зрения.Достаточно успешно в рамках критического-дискурс анализа решаетсявопрос о способах анализа дискурсов, дискриминационных по отношению к тем или иным социальным группам. Выработан богатый инструментарий для анализа в рамках таких дискурсов образов Себя и Другого в духе вандейковского идеологического квадрата, согласно которомув любом идеологизированном дискурсе подчеркиваются положительные свойства «Нас» и негативные свойства «Других», а замалчиваютсянегативные свойства «Нас» и позитивные свойства «Других».164В качестве примера такого рода системы категорий рассмотрим систе162Барт Р.
Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. — М.: Прогресс,2000. — С. 224.163Reisigl M., Wodak R. Discourse and discrimination. — London: Routledge, 2001. —P. 46.164Dijk, T.A. van. Ideology: A Multidisciplinary Approach. — London: SAGEPublications. — P. 267.83му, предложенную Р. Водак и М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
