Глава_22 (1128889), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

¹⁰ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 598.

¹¹ Там же. С. 322, 341,345.

364

купшика как на внешнюю фигуру по отношению к общинному крестьянству-кустарничеству. «Народники не хотят исследовать того процесса разложения мелких производителей, который высачивает из крестьян предпринимателей и «кулаков». Между тем, «что такое кулак, как не кустарь с капиталом»? Кулачество - тенденция мужика в его хозяйственной деятельности, а ростовщик-«мироед» — преуспевший «хозяйственный мужичок» .

Констатировав «интересный закон параллельного разложения мелких производителей в промышленности и в земледелии» - выделение в обеих сферах мелкой буржуазии и наемных рабочих, Ульянов пришел к выводу о принципиальной тождественности хозяйственной эволюции сельской России Марксовой схеме развития капитализма от патриархального хозяйства к мануфактуре и крупному производству, основанному на употреблении машин и широкой кооперации рабочих. В кустарной промышленности Ульянов отмечал тот же процесс «уродования частичного рабочего», который был описан Марксом при анализе мануфактуры - появление детальщиков-кустарей, «виртуозов и калек разделения труда»; в кустарях и мужичках видел не особый тип производителя, а мелкого буржуа с теми же приобретательскими инстинктами, что и у крупного. «Если крупный промышленник не останавливается ни перед какими средствами, чтобы обеспечить себе монополию, то кустарь-«крестьянин» в этом отношении родной брат его; мелкий буржуа своими мелкими средствами стремится отстоять в сущности те же самые классовые интересы, для защиты которых крупный фабрикант жаждет протекционизма, премий, привилегий и пр.»'⁴. Сгущая классовые краски в стремлении доказать иллюзорность «народного производства», «преобладание» капитализма в сельском хозяйстве России и расслоение деревни на местную буржуазию и пролетариат, Ульянов писал в рецензии на книгу журналиста-экономиста Р.Э. Гвоздева «Кулачество-ростовщичество» (1899): «Немногочисленные зажиточные крестьяне, находясь среди массы «маломощных» крестьян, ведущих полуголодное существование на их ничтожных наделах, неизбежно превращаются в эксплуататоров худшего вида, закабаляя бедноту раздачей денег в долг, зимней наемкой и т.д.»'⁵.

Свою критику Ульянов заключил выводом, что встретить развивающийся в России капитализм можно двояко: либо оценивать его с

¹² Там же. Т. 3. С. 365. Т. 2. С. 523.

¹³ Там же. Т. 3. С. 546.

¹⁴ Там же. С. 335.

¹⁵ Там же. Т. 4. С. 56.

365

точки зрения класса мелких производителей, разрушаемого капитализмом, либо с точки зрения класса бесхозяйных производителей, создаваемого капитализмом. Вторую позицию — свою (пролетарского социалиста) — Ульянов считал единственно правильной; первую -народническую - назвал «экономическим романтизмом» и «мелкобуржуазным утопизмом».

Марксисты сочли себя победителями в идейной борьбе с народничеством. Действительно, разговоры о «невозможности» в России капитализма были оставлены. Однако это не исключило, с одной стороны, поисков новым поколением народничества условий некапиталистических форм развития в русской деревне. С другой стороны, быстро разошедшееся с революционером Ульяновым-Лениным трио «легальных марксистов» задним числом признало резонность народнических позиций в «вопросе о рынках». Туган-Барановский признал, что борьба за помещение избыточного продукта на внешнем рынке составляет «характернейшую черту капиталистической хозяйственной системы» ', Булгаков — что внешние рынки имеют главное значение на ранней стадии капитализма¹⁷, а Струве попросту стал идеологом империалистической экспансии России для выхода на внешние рынки'". Но это было позже, а в конце 1890-х гг., еще не доспорив с народниками, марксисты стали выяснять отношения между собой. Масла в полемический огонь добавили новые переводы «Капитала», с одной стороны, и книг, критикующих учение Маркса, - с другой.

3. Полемика о ценности: критика марксизма

В 1896 г. вышел русский перевод долгожданного III тома «Капитала», а в 1898 г. — переиздание старого перевода Лопатина—Даниельсона и новый перевод, выполненный под редакцией Струве. В то же время вышли переводы книги Л. Брентано с замечанием, что «теория ценности Маркса Не имеет в настоящее время никаких последователей в научных кругах», и сочинения Бём-Баверка «Теория Карла Маркса и ее критика» (1897). Все эти книги дали обильный материал для полемики, развернувшейся главным образом в новом «толстом» журнале «Научное обозрение» (основан в 1894 г.), редактором которого был Михаил Михайлович Филиппов (1858—1903), легендарный

¹⁶ Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. М. , 1996. С. 354.

¹⁷ Булгаков С.Н. Лекции по истории экономических учений. М., 1918. С. 13.

¹⁸ Струве П.Б. Дж. Чемберлен. Некролог// Русская мысль. 1914. № 2.

366

ученый-энциклопедист, доктор философии и писатель, симпатизировавший марксизму и еще в 1885 г. отрецензировавший в «Русском богатстве» II том «Капитала».

М.М. Филиппов первым обратил внимание, что перевод ключевых Марксовых терминов Werth, Gebrauchswerth, Tauschwerth, Mehrwerth как «стоимость», «потребительная стоимость», «меновая стоимость», «прибавочная стоимость» может привести к недоразумениям. То же самое подчеркнул М.И. Туган-Барановский в специальном обзоре русских переводов «Капитала», сочтя достоинством нового перевода Струве максимальное приближение к оригиналу и терминологический ряд «ценность», «потребительная ценность», «меновая ценность», «прибавочная ценность». Все авторы «Научного обозрения», за исключением В.И. Ульянова, приняли этот терминологический ряд.

Однако главным предметом для полемики стало отмеченное Бём-Баверком «большое противоречие» между I и III томами «Капитала». Целиком согласившийся с Бём-Баверком Струве назвал это противоречие «основной антиномией трудовой теории ценности»; Туган-Барановский признал «совершенно мнимым» закон тенденции нормы прибыли к понижению. Филиппов и Булгаков не согласились с этими утверждениями, но признали трудность «проблемы ценности» и возможность ее решения только за счет критического претворения Марксовой теории. Филиппов в своем «Опыте критики «Капитала» предложил направить острие критики на посылку Маркса о постоянстве нормы прибавочной ценности в отраслях с разным органическим строением капитала. Это допущение Филиппов связывал с «последней уступкой Маркса утопическим теориям равенства» - представлениям о сведении сложного труда к простому. Булгаков выдвинул формулу «осуществления закона ценности через его неосуществление»: уравнивание прибылей посредством образования цен производства как «компромисс между общественными отношениями ценности и капитала», достигаемый вопреки сознательным намерениям отдельных капиталистов — «дольщиков» прибавочной ценности.

Важным моментом оба автора считали возможность для индивидуальных предпринимателей извлекать за счет технических усовершенствований, т.е. повышения органического строения капитала, «экстренную прибавочную ценность» (Филиппов), «ряд рент», «чрезвычайную прибыль» (Булгаков). Принять теорию австрийской школы они отказались. Булгаков счел, что теория трудовой ценности не нуждается в психологическом обосновании, поскольку политическая

367

экономия изучает «те общественные отношения, в которые каждый из участников процесса товарного производства попадает "помимо ведома и желания"». Филиппов в специальной статье «Психология в политической экономии» указал, что «экономическая психология должна принять во внимание два момента: силу испытываемой потребности и величину усилия, необходимого для осуществления этой потребности. Теория австрийской школы не замечает, что «усилие, необходимое для удовлетворения потребности, не находится в прямой связи с величиной потребности». По мере упорядочения обмена субъективная оценка, а вместе с нею и принцип настоятельности потребностей все более оттесняются на второй план и заменяются обменом эквивалентов, представляющих вещи, стоившие обладателям, равных усилий». Субъективную теорию ценности Филиппов считал правомерной разве что для первобытного торгашества, делая примечательную оговорку: «Торгашество вытеснено из торговли культурных стран, но есть одна область, в которой оно процветает: область биржевой игры». Возникновение маржинализма Филиппов связывал с ростом в капиталистическом обществе слоя образованных людей, живущих на те или иные формы рент.

Критика М.М. Филипповым и С.Н.Булгаковым методологии австрийской школы хорошо показывает отношение русской интеллигенции к трудовой теории ценности с «почти мистическим чувством», как к «принципу справедливости ктрудящимся», очем писал М.И.Ту-ган-Барановский¹⁹ — первый, кто познакомил русскую читающую публику с теорией предельной полезности и впоследствии сделал попытку «органического синтеза» теории предельной полезности с трудовой теорией ценности. Для Туган-Барановского и Струве полемика о ценности стала поворотной в движении «от марксизма».

4. Возникновение ревизионизма и его проникновение в Россию

Своеобразная роль «доктринеров капитализма», выпавшая на долю русских марксистов в лице Струве и Туган-Барановского, Плеханова и Ульянова, не могла перейти в сколько-нибудь длительный «сериал». Численный рост фабрично-заводского пролетариата, обнаружившееся в рабочей среде стремление к объединению, самообразованию и организованной борьбе подготовили почву для перерастания «кружкового» марксизма в партийное оформление российской

¹⁹ Туган-Барановский М.И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. Харьков, 1919. С. 58.

368

социал-демократии и ее включения в марксистский II Интернационал. Но оформление социал-демократии в России совпало по времени с возникновением в европейской цитадели марксизма — германской социал-демократии — течения, настаивавшего на существенном пересмотре (ревизии) теории Маркса и Энгельса и соответствующих изменениях стратегии и тактики рабочего движения. Основателем ревизионизма стал Эдуард Бернштейн (1850—1932). Многолетний сотрудник Энгельса, он в 1896—1898 гг. выступил с циклом статей в теоретическом журнале «Neue Zeit», опубликованных затем отдельной книгой «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899, русский перевод — 1901). Бернштейн подчеркивал, что значение его книги «заключается не в том, что она открывает доселе неизвестное, а в том, что она признает уже открытое» — включая противоречия между разными утверждениями самих Маркса и Энгельса.

Старейшина русских марксистов Плеханов поспешил полемически «атаковать» ревизионизм, подхваченный в России Сергеем Про-коповичем²⁰. Напротив, Струве, представлявший в 1896 г. русских социал-демократов на Лондонским социалистическом конгрессе и написавший Манифест Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) для ее учредительного съезда, приветствовал выступление Бернштейна «против обветшалых идей и ортодоксальной фразеологии». Многое в ревизионизме совпадало с уже высказанным Струве в адрес марксистской «ортодоксии». Критическая реакция Ульянова и Плеханова на прежние утверждения Струве о неразработанности философской основы марксизма теперь не могла ограничиваться полемическими трениями, а вела к неизбежному разрыву.

Окончательная черта между «ортодоксами» и «ревизионистами» была проведена в 1900 г., когда Плеханов настоял на принятии вернувшимися из ссылок лидерами марксистских групп в России — В. Ульяновым, А. Потресовым и Л. Мартовым — жестких формулировок против тех, чьи взгляды «сближаются с буржуазной апологетикой» - подразумевая Струве и Туган-Барановского. В 1901 г. российские «ортодоксальные марксисты» приступили к организации выпу-

²⁰ С.Н. Прокопович (1871 — 1955), участник «Союза русских социал-демократов за границей» и автор книги «К критике Маркса» (1901), вместе со своей женой Е.Д. Кусковой возглавлял течение в российском рабочем движении, получившее название «экономизма» — отказа от политико-идеологической заостренности и организации трудящихся для борьбы за постепенное улучшение будничных экономических условий существования. Прокопович считал учение Маркса абстрактно-рационалистическим и тенденциозным и особенно настаивал, вслед за Бернштейном, что «практический социализм, в противоположность научному, продолжает дело либерализма».

369

ска своей нелегальной газеты «Искра»; Туган-Барановский, потрясенный смертью молодой жены, уехал в провинцию и на время отошел от научной и общественной деятельности; Струве в книге «Марксовская теория социального развития» ( 1901) систематизировал свой ревизионизм, согласившись с Бернштейном в:

отрицании «теории катастрофы» - крушения капиталистического строя под бременем собственных противоречий;

Характеристики

Список файлов книги