Глава_3 (1128870)

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла

Глава 3

Формирование классической школы политической экономии

□ Механизм рынка, или идея «невидимой руки» □ Локк: трудовая теория собственности □ Мандевиль: «Пороки частных лиц — блага для общества» □ Адам Смит: ответ Мандевилю □ Теория производства, или тайна богатства народов □ У. Петти: "Tpуд — отец... богатства, Земля — его мать» □ Буагилъбер и Кантильон □ Физиократы

С возникновением классической политической экономии экономи­ка получила признание в качестве науки. Это значит, что экономиче­ская мысль перестала довольствоваться знаниями на уровне здраво­го смысла, попыталась увидеть то, что недоступно обыденному взгля­ду. Одновременно формирование классической политэкономии было частью еще одного, более масштабного процесса. В XVIII в. речь шла не только о новой науке, но и о новой идеологии, переоценке самого места экономических ценностей в жизни общества. Купцы, ферме­ры, промышленники — социальные слои, взращенные рыночной эко­номикой, — уже вышли на авансцену истории, но в общественном сознании все еще оставались «третьим.сословием», людьми сомни­тельного происхождения и малопочтенных профессий.

Масштабность задачи привлекала к себе лучшие умы своего вре­мени. Философы Джон Локк и Дэвид Юм, финансисты Ричард Кан­тильон и Давид Рикардо, медики Уильям Петти и Франсуа Кенэ, по­литические деятели'Бенджамин Франклин и Жак Тюрго — никакая другая эпоха не знает такой концентрации интеллекта на проблемах экономики.

Особое место в истории экономической мысли по праву принад­лежит Адаму Смиту (1723—1790). Именно его знаменитая книга «Ис­следование о природе и причинах богатства народов», вышедшая в свет в 1776 г., принесла новой науке широкое общественное признание. Шотландский профессор моральной философии стал первым класси­ком экономической науки. В фигуре А.Смита символически пересек­лись две линии в развитии экономической мысли: как философ-мо­ралист он вобрал в себя многовековую аристотелевскую традицию этического осмысления хозяйственных явлений; как экономист — удачно обобщил идеи своих предшественников и современников и

42

стал основоположником новой традиции экономической мысли, на­званной впоследствии классической школой политической экономии. Всемирное признание Смита-ученого было во многом обусловлено успехом Смита-моралиста, чьи идеи примиряли сознание эпохи с реальностями жизни.

«Классическая политическая экономия» — термин общеприня­тый, но это не^исключает разночтений в его толковании. По версии К. Маркса, применившего его первым, начало классического перио­да связано с именами У. Петти и П. Буагильбера (конец XVII в.), а его завершение — с именами Д. Рикардо и С. де Сисмонди (первая треть XIX в.). В западной литературе стандартный подход относит «клас­сическую школу» ко второй половине XVIII в. и первой половине XIX в.: от А. Смита до Дж.Ст. Милля (иногда: от физиократов до К. Маркса). Наконец, Дж.М. Кейнс раздвинул ее хронологические рамки, отнеся к числу «классиков» А. Маршалла и А. Пигу, экономи­стов первой половины XX в.

Эти разночтения коренятся в неоднородности самой классичес­кой политэкономии, которая вобрала в себя разные идейные тради­ции и была ориентирована на решение одновременно идеологичес­ких и научных задач. Классическая школа сложилась как единство двух начал: теории обмена (рынка) и теории производства (богатст­ва). Обе теории имели общие истоки: они выросли из идей памфле­тистов XVI — XVII вв. и утвердились в полемике с этими идеями, име­ли сходный круг авторов и приверженцев. Тем не менее каждая из двух теорий имела свою предметную область, свой подход к ее изуче­нию, свои линии размежевания с меркантилизмом. Теория обмена развивала идеи рыночного саморегулирования в противовес практи­ке государственного протекционизма, расчищая тем самым дорогу идеологии либерализма; теория производства отвергала меркантилизм за его переоценку роли торговли, стремясь за внешними проявлени­ями богатства (прежде всего в торговле и денежном обращении) вы­явить его истинную природу. Поначалу - в XVIII в. — обе теории раз­вивались в общей связке, затем — еще в рамках классической шко­лы — наметились расхождения (линия Сэя и линия Рикардо), нако­нец, в ходе «маржиналистской революции» 70-х годов XIX в. произо­шло их размежевание.

Разночтения в периодизации классической школы отразили раз­ногласия в оценке относительной значимости этих теорий: для Марк­са главной была теория производства, а ключевыми персонажами — Петти, Кенэ и Рикардо; для западной, особенно англосаксонской, традиции важнее была теория обмена и, соответственно, фигура А. Смита, в сравнении с которой даже Кенэ остался на втором плане.

43

Что касается Кейнса, то для него центральной была макроэкономи­ческая, в особенности денежная, проблематика, а в этой области взгляды большинства ведущих экономистов конца XIX и начала XX в. мало изменились со времен Рикардо и Милля.

1. Механизм рынка, или идея «невидимой руки»'

Локк: трудовая теория собственности

Спрос на идеологию, способную морально оправдать торгово-экономическую деятельность, снять с нее печать второсортное™, за­трагивал не только экономику. Это был вопрос о месте человека в обществе, о его правах и свободах, в том числе о правах в сфере хо­зяйственной деятельности, т.е. прежде всего о праве собственности. В разработке этой проблемы ведущую роль сыграл крупнейший анг­лийский философ Джон Локк (1632—1704).

Локк выдвинул трудовую теорию собственности. Каждый чело­век, рассуждал он, наделен собственностью уже постольку, посколь­ку владеет и распоряжается собственным телом. Это его естествен­ное; право, данное от рождения. Но, владея своим телом, человек тем самым владеет и трудом своего тела, работой своих рук. Применение же труда к продуктам природы есть не что иное, как их присвоение — так возникает собственность. Она появляется естественным путем, в ее основе лежит собственный труд человека. Согласно Локку собст­венность — это естественное право человека. Собственность предше­ствует власти, первична по отношению к ней, поэтому правительст­во, делал вывод Локк, не вправе произвольно распоряжаться тем, что принадлежит гражданам.

Обоснование «естественности» права частной собственности было важной, необходимой, но не достаточной предпосылкой для утверж­дения либеральных ценностей. Оставался вопрос о том, как люди смо­гут распорядиться своими естественными правами. В XVII в. на этот счет преобладал скорее пессимизм. Старший современник Локка — знаменитый философ Т. Гоббс исходил из предпосылки, что люди в своем поведении следуют принципу «человек человеку волк». Отсюда он делал вывод, что общество, в котором люди предоставлены самим себе, неизбежно превратится в арену «войны всех против всех». Именно поэтому, доказывал Гоббс в своей книге «Левиафан» (1651), обществу не обойтись без мощного государства — Левиафана (от имени мифоло­гического чудовища), способного держать в узде разрушительные че-44

ловеческие страсти. Другой известный мыслитель того времени лорд Шефтсбери возлагал надежды на моральное совершенствование чело­века. Он противопоставлял гармоничность природы и дисгармонич­ность общественной жизни, полагая, что изменить положение и пре­одолеть эту дисгармонию могут только добродетельные люди.

Мандевиль: «Пороки частных лиц — блага для общества»

Альтернативное решение пришло с неожиданной стороны. Его ав­тором оказался Бернард Мандевиль (1670—1733), врач по профессии и литератор, опубликовавший сначала, в 1705 г., небольшую сатиричес­кую брошюру, а позже развернутый памфлет, получивший известность как «Басня о пчелах, или пороки частных лиц — блага для общества» ¹. Пессимизму Гоббса и Шефтсбери Мандевиль противопоставил не оп­тимизм, а сарказм. В «Басне...» повествовалось о жизни пчелиного улья, но, как и во всякой басне, это было иносказание об отношениях в об­ществе. Мандевиль показывал, что внешне благополучный пчелиный рой насквозь погряз в пороках, что в нем процветали обман, корысто­любие и эгоизм. Каждый в стремлении заработать навязывал свои ус­луги, даже если в них не было никакой необходимости, не разбираясь при этом в средствах, не гнушаясь подтасовок, охотно потакая слабос­тям и низменным наклонностям клиентов. В конце концов пчелиный рой возроптал и обратился к Всевышнему, чтобы тот избавил их от по­роков. Всевышний услышал ропот и избавил рой от грехов. Пчелы стали добродетельными, и тут произошло неожиданное:

Сравните улей с тем, что было:

Торговлю честность погубила.

Исчезла роскошь, спесь ушла,

Совсем не так идут дела.

Не стало ведь не только мота, Что тратил денежки без счета: Куда все бедняки пойдут, Кто продавал ему свой труд?

Везде теперь один ответ:

Нет сбыта и работы нет!

Все стройки прекратились разом,

У кустарей — конец заказам.

Художник, плотник, камнерез — Все без работы и без средств. (Перевод А.В. Аникина: Юность науки. М.: Политиздат, 1971. С. 128.)

¹ Мандевиль Б. Басня о пчелах. М.: Мысль, 1974.

45

Когда исчезли порочные наклонности, когда отпало стремление к роскоши и прекратились попытки обманывать друг друга, тогда пчелиный рой стал приходить в упадок. Мораль басни Мандевиля сводилась к тому, что сама природа современного ему общества та­кова, что без порока оно жить уже не в состоянии. Но в образе пче­линого улья содержалась и другая мысль, прямо противостоявшая воззрениям и Гоббса и Шефтсбери: когда грешные люди предостав­лены самим себе, общество отнюдь не погибает — напротив, оно процветает.

Адам Смит: ответ Мандевилю

Памфлет Мандевиля отразил реалии жизни и задел «за живое» британскую публику. Многие восприняли его как вызов обществен­ному мнению. Наиболее полный ответ на этот вызов появился спус­тя более чем полвека. Его дал А. Смит. Сначала в прямой форме в работе «Теория нравственных чувств» (1759), затем — в «Богатстве на­родов». В последней книге не было прямой полемики с Мандевилем — это был ответ на более фундаментальном уровне. В основе критичес­кой сатиры Мандевиля было противопоставление формировавшего­ся нового буржуазного уклада жизни и христианской морали. Смит попытался переосмыслить сами эти сложившиеся моральные уста­новки с учетом изменений в обществе. Он воспринимает логику рас­суждений Мандевиля, но при этом почти полностью освобождает ее от морально критического начала, которое составляло главную мысль «Басни...». Смит как бы переворачивает аргументацию: раз следова­ние частным интересам обеспечивают общественное благо, значит, эти интересы следует признать скорее благотворными и потому есте­ственными.

Смит верил, что каждый человек лучше других знает свои инте­ресы и вправе свободно им следовать. Подтверждением жизненнос­ти этих либеральных убеждений служили для Смита законы рынка: «...не от благожелательности мясника, пивовара и булочника ожида­ем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов» ². • » . . ,

Обобщая эту мысль, Смит писал, что человек, преследующий свои интересы, «часто более действенным образом служит интересам об­щества, чем тогда, когда сознательно стремится служить им». Таков смысл знаменитого образа «невидимойруки», направляющей челове-

² Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Кн. I // Антология экономической классики: Петти, Смит, Рикардо. М.: Эконов-Ключ, 1993. С. 91. ¹

46

ка «к цели, которая совсем и не входила в его намерения»*. Идея «неви­димой руки» стала обобщенным выражением той мысли, что вмеша­тельство в экономику со стороны государства, как правило, излишне и потому должно быть ограничено.

Впрочем, сам Смит был далек от отрицания роли государства в экономике. Он подробно характеризовал его функции в таких сфе­рах, как оборона, правосудие, образование; наконец, его собственно экономическую роль, связанную с чеканкой монет, содержанием того, что сегодня мы назвали бы отраслями инфраструктуры: транспорт­ной, почтовой и т.п. В то же время он был последовательным против­ником прямого вмешательства государства в предпринимательскую деятельность, в частности и, пожалуй, в особенности внешнеэконо­мическую. Смит был активным приверженцем принципа свободной торговли в противовес протекционизму — типу государственной эко­номической политики, господствовавшему в его эпоху.

Таким образом, принцип «невидимой руки» содержал в себе, с одной стороны, идеологическое обоснование и оправдание эконо­мических реалий нового времени, с другой — практические, эконо­мико-политические выводы о том, как нужно управлять государст­вом. Это был своеобразный синтез идеологической и нормативно-по­литической концепций.

Вместе с тем сама теория обмена, лежавшая в основе принципа «невидимой руки», оставалась пока неразвитой, не выходящей за рам­ки обыденного сознания. В сущности это было представление о са­морегулирующем действии механизма спроса и предложения на рын­ке. Смит знал, что если спрос растет, то растет и цена, и это позволяет направлять на удовлетворение соответствующих потребностей боль­ше ресурсов; и наоборот — если спрос падает, то из данной сферы бу­дет стимулироваться отток ресурсов. Однако до сколько-нибудь стро­гого доказательства, что такого рода движение капитала способно привести экономику в состояние равновесия, было еще далеко.

Дело не только в силе аргументов: Смит не очень и стремился к подобным доказательствам. Это было связано с особенностями об­раза мысли, характерного для его эпохи. Так, известно, что Смит был хорошо знаком с физикой Ньютона, которая служила ему об­разцом в работе над его экономической теорией. Но он следовал за Ньютоном и в общем отношении к науке. А это отношение исходи­ло из религиозной идеи, что задача науки — познавать мир как про­явление божественной мудрости и продукт божественного творения.

Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Т. 2. Кн. IV. М.-Л., 1935. С. 32.

47

Бог не мог создать нечто несовершенное, поэтому доказывать, что. общество в конечном счете приходит в некое гармоничное состоя-, ние, было для него излишним. Если и можно говорить об обоснова­нии «невидимой руки» рынка, то оно было скорее теологическим. Идея «невидимой руки» была органичной частью религиозного ми­ровоззрения Смита.

Характеристики

Тип файла документ

Документы такого типа открываются такими программами, как Microsoft Office Word на компьютерах Windows, Apple Pages на компьютерах Mac, Open Office - бесплатная альтернатива на различных платформах, в том числе Linux. Наиболее простым и современным решением будут Google документы, так как открываются онлайн без скачивания прямо в браузере на любой платформе. Существуют российские качественные аналоги, например от Яндекса.

Будьте внимательны на мобильных устройствах, так как там используются упрощённый функционал даже в официальном приложении от Microsoft, поэтому для просмотра скачивайте PDF-версию. А если нужно редактировать файл, то используйте оригинальный файл.

Файлы такого типа обычно разбиты на страницы, а текст может быть форматированным (жирный, курсив, выбор шрифта, таблицы и т.п.), а также в него можно добавлять изображения. Формат идеально подходит для рефератов, докладов и РПЗ курсовых проектов, которые необходимо распечатать. Кстати перед печатью также сохраняйте файл в PDF, так как принтер может начудить со шрифтами.

Список файлов книги