Автореферат (1101748), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Эко заставляет пересмотреть миф о Вавилонской21башне, который в контексте романа «Баудолино» приобретает исключительнопозитивный смысл: многообразие наречий нисколько не мешает совместномуделу, многоязычие оказывается продуктивным, его плодом становится новыйгород.Начальная глава романа наглядно воплощает принцип многоязычия. Какобъясняет сам Баудолино, это его первый опыт письма, рукопись-палимпсест,начертанная поверх стертой хроники Оттона Фрейзингенского. Герой выступаетсоздателем одного из первых письменных памятников итальянского вольгаре,наряду с Веронской загадкой XIX в., цитату из которой Эко встраивает в текстпервой главы. Никита называет Баудолино номотетом – так главный герой, лжеци фантазер, предстает в роли нового Адама. Эко, а вслед за ним Баудолино,выдвигает фраскетанский диалект на роль основополагающего в зарожденииитальянского языка, подобно тому, как Данте, создавая свой совершенныйпоэтический язык, отводил привилегированную роль тосканскому диалекту – этоеще одна, в данном случае имплицидная, ссылка на средневековые источники.Помещая в первую главу цитату из «Имени розы», Эко, с одной стороны, ставитсебя в один ряд со средневековыми авторами (не без свойственной ему иронии), ас другой, устанавливает преемственность между собственными произведениями,заставляя один возможный мир служить фоном для другого.Процесс противостояния латыни и вольгаре проявляется не только в том,что сквозь баудолинов текст периодически проглядывают плохо стертые пассажиОттона, но и в самом письме героя, который пока еще не нащупал точку опоры,баланс между уходящим и новым языком.
Наряду с этим, первая глава изобилуетдиалектальными локализмами, а также фразеологизмами, многие из которыхлегко распознаются современными носителями языка. Как пишет Дж. Феррарис,«современный житель Алессандрии испытывает от прочтения первой главыэффект остранения, распознавая в историческом воображаемом свой актуальный22лингвистический опыт»29.
Это узнавание себя в Средневековье – частьтекстуальной стратегии романа. Почти все выражения, заявленные в первой главе,впоследствии повторяются в дальнейших главах – таково указание образцовогоавтора. Во-первых, этим подчеркивается континуальность сознания героя:несмотря на свой богатый жизненный опыт, он постоянно хранит в сознаниичастичку своего лингвистического детства – так же, как на протяжении всегопутешествия носит с собой Грааль, сам того не зная.
Во-вторых, текст романазадает определенный режим чтения, заставляя постоянно возвращаться мыслью куже прочитанному. Этой же цели служит и своеобразное построение первых глав:сначала перед нами предстает манускрипт, побуждая делать предположенияотносительно того, что все это может означать, затем во второй и третьей главахБаудолино дает свое объяснение, и читатель получает возможность проверитьсобственную догадку – так в «Баудолино» работает интерпретативная техникаабдукции.
Постоянное возвращение к уже прочитанному, нелинейность чтения –все это черты, позволяющие назвать «Баудолино» открытым произведением, политературному лесу которого можно бродить до бесконечности.Баудолино обладает даром говорить на разных иностранных языках.Отмечая, что в Средневековье полиглоты считались монстрами, поскольку своимсуществованием отрицали языковые различия, возникшие после паденияВавилонской башни, К.
Фарронато причисляет Баудолино к особому классучудовищ,называяеголингвистическим монстром.Добавим –еще истилистическим: в романе он неоднократно сравнивается с хамелеоном. Яркоесвидетельствопричастности Баудолино к миру монстров – это его мертвыйуродливый ребенок: семиотический аспект оказывается первичен по отношениюк материальному и непосредственно связан с ним – лингвистические идискурсивные особенности персонажа способны формировать реальность.Монстр с семиотической точки зрения демонстрирует аномалии в области формы,29Ferraris G.
L. La Chronica Baudolin i: esistere per raccontare: ancora un manoscritto, naturalmente. Qualcheriflessione sul primo capitolo del Baudolino di Umberto Eco. Fubine: Centro studi fubinesi, 2002. P. 21.23его отличает нарушение одного из основополагающих критериев прекрасного,выработанных Фомой Аквинским – integritas, то есть целостности. Точно так желичностная целостность Баудолино теряется в обилии языков и стилей. Геройиллюстрирует концепцию смерти субъекта, растворяется в многообразии языкови стилей и определяет свое жизненное кредо следующим образом: esistere perraccontare, существовать, чтобы рассказывать.Баудолино выступает в романе лжецом, автором огромного числа подделок,одна из которых – письмо Пресвитера Иоанна. Согласно классификации,разработанной Эко в эссе «Подделки и фальсификация»30, в данном случае переднами дипломатический подлог (falso diplomatico): в Средневековье созданиеложного свидетельства «истинной» традиции было весьма распространеннойпрактикой.Герои романа вносят свою лепту в рынок реликвий, образовавшийся вКонстантинополе во время IV Крестового похода.
Баудолино обогатилсокровищницу христианских реликвий, превратив в Святой Грааль чашку своегоотца Гальяудо и создав Плащаницу из савана прокаженного Дьякона Иоанна –так вырисовывается новая версия загадочного изображения на туринскомполотне. Процесс производства реликвий не только и не столько является фактомдесакрализации христианского чуда в романе, сколько представлен каксемиотическая практика. Заслуга Баудолино состоит в умении найти правильныйконтекст для реликвии и направить интерпретацию в выгодное русло. Почитаниеподдельных реликвий – вопрос чисто прагматический: не вера, а интерпретацияделает их истинными. Проблема лжи, подделки для Эко находится в неразрывнойсвязи с категорией возможного мира: ложь представляет собой креативное,обновляющее начало, она позволяет дать волю воображению и в то же времязаставляет критически пересмотреть те факты, которые Энциклопедия нашихзнаний преподносит в качестве конечной, неоспоримой истины.30Falsi e contraffazioni. // Eco U.
I limiti dell’interpretazione. Milano: Bo mpian i, 2004. P. 162- 192.24Заключение. «Баудолино» – это роман о текстах и о Тексте. Егометатекстуальные характеристики проявляются, с одной стороны, в переводе насодержательный,сюжетныйуровеньформально-жанровыхособенностейсредневековых произведений, а с другой, в использовании Средневековья какадекватного контекста для привлечения понятий семиотической теории, которыеопять-таки переносятся в содержательный план. «Баудолино» – роман о созданиитекстов, о принципах порождения информации, о законах знакопроизводства –возможно, даже в большей степени, нежели роман о средневековой истории или осказочных путешествиях.Экоприконструированиисвоеймоделиисходитизобщностисредневековой и современной культур в семиотическом плане (чувствительностьк проблеме знака, текстуальное восприятие мира, интертекстуальный характерлитературы), но при этом парадоксальным образом создает в «Баудолино» мир,принципиальноотличныйотсредневековоговпланеидеологическом.Взаимодействие средневекового романа и романа Нового времени решается у Эков сторону последнего: смысл в мире «Баудолино» не имманентен миропорядку,«философия тождества», предполагающая наличие центра, первоначала, высшегосмысла, уступает место «философии различия», ориентированной на плюрализм иподвижность значений.
Роман Эко –это игра,непрерывный процессвзаимодействия Средневековья и современности, которые то сближаются, тоотдаляются. Такого рода хаосмос, незавершенность, процессуальность в диалогедвух эпох позволяют назвать «Баудолино» открытым произведением.Главный герой воплощает на практике философию множественности: онловко сменяет маски, выступая в качестве протагониста всех задействованных вромане средневековых жанров, а также является носителем разных языков истилей.
С одной стороны, Баудолино не дает распадаться жанровому исемиотическому разнообразию, являясь смысловым фокусом романа, однако приэтом образ главного героя невозможно привести к некоему общему знаменателю,он постоянно ускользает, каждый раз проявляет себя в новом качестве.25Растворяясь в этом жанровом и лингвистическом плюрализме, Баудолиновоплощает концепцию смерти субъекта, идею нейтрализации субъекта в тексте.Важнейшей в теоретической мысли Эко является категория возможногомира. По сути, Средневековье в романе «Баудолино» - это и есть возможный мир,«паразитирующий» на средневековой реальности. Важно также, что Экозаставляет нас пересмотреть то, что мы называем средневековой «реальностью»:мир Средневековья знаком нам лишь по дошедшим до нас памятникам, природакоторых зачастую сомнительна; то, что мы называем средневековой реальностью– это тоже возможный мир, который мы вынуждены принять на веру.
Такоеразвитиеконцепциисемиотическойвозможногопроблематикой:миравроманефальсификацияподкрепляетсянапрямуютакжесвязанасинтерпретацией, поскольку мы имеем дело с наделением событий (объектов)ложным смыслом. Роман Эко – о том, как подделки и выдумки главного герояпревращаются в реальность; важную роль играет также создание вымышленныхмотивировок к знакомым читателю средневековым фактам и произведениям. В«Баудолино», таким образом, сближаются так называемая реальность ивозможный мир текста, вплоть до полного их отождествления.Указанная текстовая стратегия формирует образцового читателя романа.Во-первых, от читателя для актуализации максимального количества смысловтребуется знание интертекстуальной энциклопедии Средневековья. Во-вторых,важно умение остраненно взглянуть на существующую систему знанийотносительно данной эпохи. В романе эта способность сменить точку зрения,взглянуть на ситуацию под другим углом отличает Никиту, который являетсявоплощением образцового читателя на уровне персонажей, в то время какБаудолиновыступает вролиобразцового автора,подмигиваясвоемусобеседнику, призывая ничего не принимать на веру и оставляя после себямножество вопросов без ответа.
Интересно, что взаимодействие образцовогоавтора и образцового читателя проявляется как на уровне героев, так и на уровнестратегии текста, то есть по отношению к читателю романа.26Такого рода двуплановость – одна из главных характеристик романа«Баудолино»: многие его элементы функционируют одновременно на уровнеобразности и на уровне текстовой стратегии. К примеру, палимпсест – это исемиотически насыщенный образ в первой главе, со всеми присущими емуконнотациями, и метафора романа в целом: так же, как Баудолино стер историюОттона, Эко тоже кое-где стер Средневековье, добавив вымышленные элементы.То же самое можно сказать и про зеркало: оно не только выступает как образ, но исам роман предстает как свое рода кривое зеркало, преломляющее средневековуюреальностьизапускающеепроцесссемиозиса,порождаябогатствоинтерпретаций.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
