Автореферат (1101748), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Баудолино сам творитисторию, выполняет роль серого кардинала, который управляет сильными мирасего и способен подчинить реальное развитие событий своей неуемной фантазии.Важновзаимодействиев«Баудолино»средневековойхроникальнойсоставляющей не только с авторским вымыслом, но и со стандартами болеепоздних жанров – исторического романа и детектива.21Эко У.
Шесть прогу лок в литературных лесах. / Пер. с англ. А. Г лебовской. СПб.: Симпозиум, 2007. С. 166167.12Второй уровень трансформации жанра хроники – метаисторический.Формально-жанровые особенности средневековых исторических сочиненийпереводятся в план содержания романа и становятся двигателями сюжета: настраницах «Баудолино» присутствуют образы историков; изображается процесссозданияхрониксовсемиегоособенностями-тенденциозность,провиденциализм, фальсификация; показаны разные этапы развития жанрасредневековой хроники (от всемирной истории к частной, от латыни к вольгаре);представлены разнообразные средневековые концепции истории. Особое местозанимает в «Баудолино» образ палимпсеста. Средневековый по своемупроисхождению, этот образ является аллегорией истории как бесконечногопереписывания на обломках прошлого и одновременно с этим метафорическивыражает интертекстуальный тип письма.
Палимпсест - это видимое единство,таящее в себе разнородность22. Все эти определения можно отнести к роману«Баудолино», где палимпсест представлен не только на уровне образности, но ина уровне авторской техники - обращение к средневековым (и не только)источникам. В понятии «палимпсест» происходит столкновение истории ипостмодернистскойконцепции письма, так что в результате история самаприравнивается к одному из многих видов письма, или, если угодно, представляетсобой один из «рассказов». В романе «Баудолино» утверждается идея о том, чтоистория – это не некая объективная истина, не то, что реально имело место впрошлом, а то, что рассказано устами хрониста, который сообщает событиям,лишенным на первый взгляд всякой внутренней логики, смысл по собственномупроизволу. Эко играет с нашими представлениями об объективности истории,ставя хрониста Никиту Хониата в один ряд с фантазером Баудолино. В романеЭко постмодернистская концепция истории вполне органично вписывается всредневековый контекст.22Пьеге-Гро Н.
Введение в теорию интер текстуальности./ Общ. ред. и вступ.ст. Косикова Г.К. М.: URSS, 2008.Ч. III. Г л 3.13Взаимодействие истории и современности – как в событийном, так и вконцептуальном плане – несет важную смысловую нагрузку в «Баудолино». Причтении романа Эко возникает ощущение, что его герои, в особенности Баудолино,то и дело переходят границы эпохи, в которой номинально существуют, чтобы, повыражению Е. Костюкович, бросить «реплику в партер современности»; об этомсвидетельствует обилие анахронизмов, в том числе языковых. Эко иронизируетнад историческими стереотипами, которые существуют в нашей головеотносительно данной эпохи. К примеру, имя Барбароссы у современного читателяассоциируется в первую очередь не со средневековым германским императором, ас планом «Барбаросса» и идеологией Третьего Рейха, которая создала Фридриху Iне самую благоприятную репутацию.
Эко развенчивает навязанный школьнымиучебниками истории миф о священном союзе итальянских городов, сплотившихсядля сражения с узурпатором Барбароссой.История, таким образом, вдвойне ложна: нас вводят в заблуждение нетолько средневековые хронисты-фальсификаторы, но и современные, зачастуюискаженные, представления о прошлом. Прошлое не противопоставленонастоящему, а образует с ним единое, вневременное культурное пространство –это еще одна грань постмодернистской концепции истории, в которой отвергаетсяромантическая идея своеобразия, неповторимости каждой эпохи.Эко обыгрывает в романе взаимодействие двух разновидностей жанраmirabilia(повествованияочудесах):рассказов,ориентированныхнатрадиционный набор клише, и, с другой стороны, повествований, в центрекоторых оказывается индивидуальный опыт путешественника. Историческаяперспектива жанра mirabilia в «Баудолино» становится композиционнымпринципом: в начале романа герои знакомятся с чудесами через текст, в ихсознании формируется определенный горизонт ожиданий, который затемподвергается эмпирической проверке.
В этой двухчастной структуре романареализуются две важные функции жанра mirabilia как интертекста:141) характеристика персонажа23 – круг чтения Баудолино раскрывает намкультурный запас его знаний, сферу интересов: в романе дается подробныйперечень литературы, изученной им в Париже, обозначается предпочтение,отдаваемое рассказам о чудесном в ущерб учебникам по грамматике;2) «место и память»24 – отношения смежности, метонимии между текстом иинтертекстом. Эта функция срабатывает, когда герой посещает местность,знакомую ему по описаниям в текстах прошлого, – в «Баудолино» крайне важенфакт узнавания чудес, основанный на предварительном знакомстве с литературойжанра mirabilia. Речь идет, разумеется, о «месте» в широком смысле слова – тоесть о локусе, вмещающем в себя природные явления, обитателей и их культуру.Используя две указанные вариации жанра mirabilia как структурныйэлемент, Эко дает им современную оценку – в частности, демонстрируяотносительность и неоднозначность понятия «опыт», источником которого можетбыть, например, наркотик – зеленый мед.
С точки зрения читателя, эмпирическиеmirabilia в «Баудолино» едва ли можно назвать более достоверными, чемтрадиционные: все они так или иначе лежат в плоскости литературы. Категория«возможный мир» в «Баудолино» приобретает новое измерение в связи спараллелью мир литературы – мир гашиша: подобно тому, как литературныемиры«паразитируют»воображаемый мир,нареальном,который являетсянаркотикитакжепродуцируютлишь «увеличительным зеркаломвпечатлений и обычных мыслей человека»25. И в том, и в другом случае цельтого, кто эти миры посещает – бегство от реальности, поиски чуда, которого в нейне может быть по определению.Эко, включая многочисленные средневековые повествования о чудесах втекст своего романа, приписывает их вымышленному автору (в первую очередьэто сам Баудолино, а также его друзья – Абдул, Поэт, Борон, Соломон). Кроме23Пьеге-Гро Н.
Введение в теорию интер текстуальности./ Общ. ред. и вступ.ст. Косикова Г.К. М.: URSS, 2008.C. 114-122.24Там же. С. 122-126.25Бодлер Ш. и др. Искусственный рай. Клуб любителей гашиша. / Сост. и пер. В.М. Осадченко. М .: Аграф,1997. С. 97-98.15того, известные нам средневековые произведения снабжаются вымышленнойисторией создания: роман Эко выступает как метатекст по отношению кпамятникам жанра mirabilia. Баудолино обнажает перед читателем механизмпроизводства чудес, заявляя, что все они – его выдумка, порожденная зеленыммедом. Перед нами один из примеров рационализации чудесного 26 – мотивировка,которая также использована в эпизоде с замком Ардзруни: здесь чудесноеприобретаетлогическоеобъяснение,становясьрезультатомнаучногоэксперимента. Помимо перехода в категорию науки, в романе Эко представленеще один путь рационализации чудесного – его низведение в разрядповседневного.
Этот процесс связан в «Баудолино» с проблемой межкультурнойкоммуникации. Чудесное лишается сверхъестественной ауры и становится простоэлементом чужой культуры, к которой необходимо адаптироваться. Экопоказывает размытость границ понятия «чудо» и его зависимость от культурногоконтекста.Фактически многочисленные трансформации, которым подвергается в«Баудолино» жанр mirabilia приводят к нейтрализации чуда: те чудеса, к которымгероямудаетсяприкоснутьсявовремястранствия,мгновеннотеряютфантастический ореол и растворяются в других сферах (наука, повседневнаяжизнь), что же касается главного предмета стремлений – царства ПресвитераИоанна – оно так и остается на протяжении всего романа постоянноускользающим фантомом. Образ становится важнее реальности, вытесняет собойпредполагаемыйреферент.НаматериалесредневековыхmirabiliaЭкоактивизирует понятийный аппарат современной семиотики и философии,художественно реализуя такие понятия, как симулякр, след, отсутствие.Пассивной вере в чудо Эко противопоставляет творческое начало, силувоображения своего героя, его способностьпреображать однообразный мирповседневности.
Баудолино постоянно колеблется между верой в чудо26Разные аспекты это го процесса описаны Ж. Ле Гоффом. См .: Il meraviglioso nell’Occidente medievale. // Le Go ffJ. Il meravig lioso e il quotidiano nell'Occidente medievale. / Trad.it. Michele Sampaolo. Bari: Laterza, 2007. P. 15-16,21-22.16(средневековой в нашем понимании) и современным скептицизмом поотношению к сверхъестественному, который сопровождается ностальгией почуду, желанием вернуть его, изобрести. В образе главного героя осуществляетсядиалог Средневековья и современности, в частности, диалог о чуде.
Такимобразом,проблема межкультурной коммуникации в «Баудолино», помимопространственного аспекта, имеет также и временную перспективу: романпредставляет собой поле взаимодействия двух эпох.Главный «цитатой» из средневекового романа является образ Грааля,который создается на основе традиционных клише, но при этом подвергается уЭко демифологизации, помещаясь в бытовой контекст.В «Баудолино» представлен типичный для рыцарского романа конфликтлюбви и подвига, при этом если любовная тема раскрыта в соответствии сжанровым каноном (образ Дамы, конфликт индивидуального чувства исоциальной роли,адюльтер),топодвигкактаковой отсутствует: онтрансформируется либо в любовные авантюры в духе фаблио, либо в убийство,отсылая тем самым к более поздним формам романа.Пространственно-временная организация «Баудолино» также несет в себеотпечаток средневековых жанровых моделей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
