Автореферат (1101748), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Эко использует основные единицыпространства рыцарского романа – лес и замок. Время в «Баудолино», как и врыцарском романе, не терминально, однако герой испытывает на себе еговлияние; кроме того, действие у Эко вписано в четкие хронологические рамки.При сходстве определенных сюжетных схем, образов и мотивов, в«Баудолино», по сравнению с рыцарским романом, создается принципиальноиная картина действительности: если в средневековом романе усилия героя былинаправлены на достижение гармонизации, на восполнение ценностной недостачи,то в «Баудолино» мир предстает как дисгармоничный по своей природе, задачагероя в данном случае заключается не в обретении, а в привнесении в мир смысла,которым тот изначально не обладает. Такое отношение к действительности17характерно уже для более поздних форм рассматриваемого жанра – начиная сромана Нового времени.Особая роль в модели Эко отводится главному герою, который, будучипомещен в атмосферу Средневековья, мыслит при этом современнымикатегориями.
Средневековый автор, конечно, создавал новые миры, но при этомне ощущал в себе той творческой свободы, которой обладает Баудолино. Болеетого, предаваясь своим фантазиям, герой в определенный момент обнаруживает:«…ad immaginare altri mondi si finisce per cambiare anche questo» P. 104 27* Такоевзаимодействие вымышленного мира - мира текста - и реальности проявляется нетолько в рамках сюжета, но и на уровне читателя, чьи представления оСредневековье так или иначе корректируются под влиянием текста Эко, что такженеизбежно заставляет по-новому взглянуть и на те средневековые источники - втом числе рыцарский роман - к которым восходит «Баудолино».Персонаж Эко носит имя покровителя Алессандрии, святого Баудолино,что дает автору возможность для введения в повествование элементов жития.Если в начале романа мы узнаем из юношеской хроники героя о том, как емуявляется св.
Баудолино во фраскетанских лесах, то в главе «Столпник» Баудолинозабирает на себя функции святого, уединяясь на башне для молитвы и медитации.В соответствии с каноном житийного жанра, герой теряет индивидуальные черты;меняется его речевая характеристика. Однако способность Баудолино кясновидению – это лишь умение правильно интерпретировать очевидное.Отсутствие божественного вмешательства в земные дела компенсируется вромане богоявлением другого рода – эпифанией, которая представляет собойнеожиданное духовное откровение под влиянием какого-то незначительного, напервый взгляд, события или явления.27«…выдумывание новых миров в конечном счете приводит к изменению нашего» C.
106 .* Здесь и далее текст романа «Баудолино» цитируется по изданию: Eco U. Baudolino. M ilano: Bo mpiani, 2000; текстперевода – по изданию: Эко У. Бау долино. / Пер. с итал. Е. А. Костюкович. СПб.: Симпозиум, 2003. В дальнейшемданные источники будут обозначаться просто у казанием номера страниц в квадратных скобках: [P. ] – дляоригинала, [С.] – для перево да.18Наряду с Беатрисой Бургундской – дамой сердца Баудолино, чей образвоссоздан в соответствии с куртуазным каноном, проводником куртуазной темыв романе является друг Баудолино Абдул, прототипом для которого послужилтрубадур Джауфре Рюдель: персонаж Эко является автором соответствующихканцон и певцом дальней любви – он влюблен в далекую принцессу, при этомстремление к предмету чувств важнее, чем обладание. У Эко эта любовь вомногом подпитывается зеленым медом.
Так же как Пресвитер Иоанн, ПрекраснаяДама не просто далека, она превращается в иллюзию, в симулякр.Поэзия вагантов проникает в роман «Баудолино» благодаря образу Поэта,прототипом для которого является Архипиита Кельнский. В романе находятместо традиционные темы поэзии вагантов. Главной характеристикой Поэтаявляется творческое бесплодие – все стихи пишет за него Баудолино, мотивируяэто тем, что судьба тавернской поэзии – быть анонимной, принадлежатьодновременно всем и никому.
Так традиционная для вагантской поэзиианонимность, растворение авторского начала в едином текстовом пространствеподается сквозь призму постмодернистских концепций интертекстуальности исмерти автора – Поэту ничего другого не оставалось, кроме как умереть в концеромана.Третья глава - «Семиотическая проблематика в романе Умберто Эко«Баудолино» - посвящена анализу более частных структурных элементов,объединенныхобщейсемиотическойпроблематикой.Экоиспользуетсредневековый материал как благоприятную почву для размышлений оконцепции знака и процессе интерпретации, об идеальном языке; моделирует настраницах романа средневековый язык, создает семиотически насыщенныеобразы, семиотически обосновывает процесс фальсификации средневековыхреликвий.В «Баудолино» реализм и номинализм как две средневековые концепциизнака находятся в постоянном взаимодействии – как правило, со значительнымперевесом в сторону последнего.
Немало страниц посвящено наименованию и19переименованию родного города Баудолино: Баудолино выступает здесь в ролиНомотета, выбирая городу покровителя и обосновывая его существование вкачестве папского феода Константиновым даром, знаменитой средневековойподделкой, разоблаченной Л. Валла.Роман «Баудолино» иллюстрирует различные практики интерпретации.СредневековаятеориямножественностисмысловПисаниянашласвоевоплощение в эпизоде, описывающем неудачные попытки Ричарда СенВикторского сконструировать модель Иерусалимского Храма по книге пророкаИезекииля. Другой важный интерпретативный принцип герои романа заимствуютиз Псевдо-Дионисия. Так, сочиняя фиктивное письмо Пресвитера Иоанна, героирешают не упоминать в нем Грааль, а использовать более нейтральный термин«ковчег»: «Vela e svela al tempo stesso.
E apre la via al vortice dell’interpretazione»[P. 146] 28. Изощряясь в производстве и толковании сложных смыслов, героидемонстрируют неспособность интерпретировать очевидные знаки: они неопознали утопленника по раздувшемуся телу и потратили годы на поискипредполагаемого убийцы Фридриха, тогда как реальный смысл событий лежал наповерхности.Привычкаксверхинтерпретациипримененияабдукции,построенияотучаетэкономичнойотгипотезы.правильногоНаэтомсемиотическом поражении Баудолино построена детективная интрига романа.Важным в семиотическом универсуме «Баудолино» является образ зеркала,который, находясь в средневековом контексте, активизирует все связанные с нимконнотации: в первую очередь, христианское представление о мире как зеркалебожественного. Данный образ вписывается в общую концепцию знака, которуюЭко реализует в романе: знак – это форма, которую интерпретатор наполняетсодержанием по своему усмотрению.В романе нашли отражение средневековые дискуссии о совершенном языке,в ходе которых предпринимались попытки восстановить идеальный адамический28«Такая фраза и скрывает и в то же время приоткрывает… приоткрывает бездну возможных то лкований…»[C.
150].20праязык. Выразителем наиболее распространенной в Средневековье гипотезыявляется в романе Соломон, утверждающий, что идеальный язык – язык Торы.Абдул придерживается иной точки зрения, согласно которой идеальным языкомявляется гэльский, созданный из семидесяти двух наречий, возникших послевавилонского смешения.Дискуссии о первозданном языке в романе «Баудолино» корректируютсяпрактическимопытом,когдагероиотправляютсявстранствие:ониобнаруживают, что главная функция языка – это коммуникация, и бесполезновладеть адамическим языком, будь то еврейский или гэльский, если тебя непонимают. Пытаясь преодолеть языковой барьер в общении с представителямидругих национальностей, реальных и вымышленных, герои прибегают уже не кидеальному, а к универсальному языку – языку жестов, предметов, музыки.В противоположность моногенетическим концепциям Абдула и Соломона,Баудолино выражает в романе идею многоязычия.
Он знакомит византийцаНикиту Хониата с языковой ситуацией в средневековой западной Европе и, вчастности, с разнообразием вольгаре в Италии. Привычка вращаться вмультилингвистической среде позволяет Баудолино с легкостью ориентироватьсяв многоязычии незнакомых стран во время путешествия. Усвоение языков разныхнародов Пндапетцима, который уподобляется лингвистическому Вавилонузападной Европы, способствует интеграции героев в новую культурную среду.Процесс освоения этих языков сопровождается стиранием культурных границ ипсихологического барьера перед лицом «другого»: герои перестают видеть вжителяхПндапетцимамонстров,когдадостигаютлингвистическогоотождествления себя с «другим». Они познают на собственном опытеэлементарные законы межкультурной коммуникации, которые проявляются впервую очередь в сфере языкового общения.Идея многоязычия воплощается в романе в образе Вавилонской башни –именнотакаяассоциациявозникаетуБаудолино,наблюдающегозастроительством Алессандрии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
