Автореферат (1101445), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Техарактеристики, которые подчеркивают портретные описания, становятсяболее сложными и разнообразными.В хронологически и стилистически наиболее близком к поэмам «АндрееКолосове» мы видим и сходное использование портрета, отчасти берущегона себя функции привнесения в текст динамизма, который не может полностью обеспечить сюжет.
Тем не менее уже здесь можно рассмотреть новшество, имеющее принципиальное значение: это портрет, который являетсясубъективным, производным исключительно от чувств и настроений того,кто смотрит. Это первое «приобретение», которое в портретном искусстведала Тургеневу именно проза: ничего подобного в его поэмах нет.В повести «Бретер» благодаря усилению роли сюжета, тому обстоятельству, что сам сюжет становится драматичнее, острее, начинает строиться нарезком конфликте, портреты персонажей получают возможность обрестисамостоятельные функции. В частности, портреты начинают играть композиционную роль, возникает проблема антитезы между внешностью человекаи его сущностью (совершенно отсутствующая в тургеневских поэмах).В рассказе «Три портрета» само название, хотя и обозначающее портреты в буквальном смысле, подчеркивает значение именно внешности человека.
Собственно портретные характеристики, портреты общие, сатирические, ситуативные играют в нем огромную роль, показывают, что Тургеневблагодаря окончательному переходу к прозе овладевает искусством использования портрета во всем его разнообразии. Портреты здесь обширны имногофункциональны.В рассказе «Жид» мы видим эксперимент с так называемым «этническим портретом», то есть фактически портретом не столько реального человека, сколько перечислением национальных стереотипов внешности (и в результате — и стереотипов изображения национального характера).
Несмотряна то, что этот портрет очевидно выражает достаточно примитивные представления о национальном характере, сам эксперимент, проведенный в этомнаправлении, значим для становления Тургенева-прозаика. Благодаря использованному контрасту между «этнической» красотой Сары и «этническим» уродством Гершеля, Тургенев выводит рассказ за пределы противопоставления русского «прямодушия и благородства» и еврейской «хитрости,подлости и корысти», которые сами по себе недостойны, конечно, большогописателя, на символический уровень.
Идеей рассказа становится то, что предательство красоты, уродство, торгующее красотой, способно осквернить всесвятое и ценное. Так портрет обретает именно в прозе Тургенева новое —символическое — измерение.В главе третьей («Пейзаж») также находит отражение ключеваямысль исследования о взаимосвязанности поэтики поэзии и прозы Тургенева;соответственно, анализируются те тонкие отличия в принципах изображенияприроды, которые свидетельствуют о том, что, во-первых, в поэзии Тургеневуже сформировался как самостоятельный художник и, во-вторых, в прозеему все же удается лучше справиться с художественной задачей по созданиювыразительного и многозначного пейзажа.
В этой главе отдельное вниманиеуделено пейзажной лирике Тургенева. Демонстрируется, что хотя здесь онстремится максимально сосредоточиться на описании самой природы (и вкакой-то степени преуспевает в этом, зачастую не уступая как поэт Тютчевуили Фету), жанровая инерция заставляет его использовать решения, привычные для поэзии 30-х гг.: пейзаж окрашивается размышлениями лирического героя, оказывается окаймляющей его рефлексию рамкой. Пытаясьустранить эту вторичность, зависимость пейзажа от лирического я, Тургеневобращается к жанру поэмы, в которой проще дать развернутый и самодостаточный образ природного мира.
В поэме «Параша» образ русской природыусложняется, Тургенев ищет здесь новые способы дифференциации пейзажа«русского» и «южного», при этом сталкиваются романтическое и реалистическое начала его поэзии. В то же время, само наличие в поэме двух типовпейзажа и двух способов его изображения актуализирует важнейшую идеюэтой поэмы — о возможности какой-то иной, более «возвышенной» судьбыгероини и о нереализованности этого жизненного сценария.
Уклончивость,двусмысленность развязки подчеркивается и неоднозначным пейзажем поэмы; он, подобно портрету (о чем говорилось в предыдущей главе) как быформирует свой «параллельный» сюжет, предвосхищая развитие основногодействия. В поэме «Помещик» романтические штампы при изображенииприроды становятся предметом тургеневской иронии; вполне в духе гоголевского направления (но и в соответствии с логикой собственного художественного развития) он использует пейзаж для создания типичного образаусадьбы и ее владельца, что, впрочем, вновь возвращает пейзажу характерчего-то несамостоятельного, вторичного.
Очевидно, что в период написанияпоэм (и непосредственно в самих текстах поэм) Тургенев напряженно размышляет о том, как при изображении живого мира «отделиться от самогосебя и вдуматься в явления природы» и приходит, как нам кажется, к выводуо том, что в рамках поэзии с ее акцентом на передаче душевных состояний ипроцессов, с развитым в ней авторским началом сделать это в полном объеменевозможно. Не удивительно в этом смысле движение Тургенева в сторону«Записок охотника», где картины природы уже не требуют никакой дополнительной мотивировки, где именно ход природных процессов и определяетсюжет, во многом подчиняя себе развитие сюжетных линий отдельных героев (а не наоборот, как было в поэмах, определяется ими).
Однако, как признавался Тургенев, все-таки больше всего его занимала «правда людскойфизиономии», и этот интерес к миру человеческому заставляет его вновьразвиваться как художника: в его повестях 40-х гг. в центр повествованиявновь возвращаются социальные и психологические конфликты, однако пейзаж не «регрессирует» в направлении к тому состоянию, в котором он сложился в поэмах. Пейзаж в повестях уже может никак прямо не связываться ссюжетным действием, он не будет прямо заявляться автором как средствосоздания портрета героя (а в поэмах такое «обнажение приема» нередкоприсутствовало); Тургенев будет показывать природу «равнодушно», незаинтересованно, обращая на нее внимание словно бы исключительно в целяхреалистической достоверности описываемого. Но фактически именно в повестях пейзаж и обретет то символическое значение, которого он был, скорее,лишен в поэмах и которое чуть позже приведет Тургенева к созданию пейзажа философского, «оркестрирующего».
Символизм пейзажа предполагаеткак возможность буквального, реалистического его прочтения, так и многообразие уже не навязываемых автором «расшифровок» смыслов, скрытых заизображением природного мира. Иными словами, если в поэзии Тургеневсам подсказывает читателю, как следует понимать пейзаж, то в прозе читатель должен прикладывать для этого собственные усилия и может предлагатьсобственные варианты прочтения. В «Андрее Колосове» пейзаж при всейсвоей, на первый взгляд, незначительности образует особый символическийсюжет (некоторые подступы к возможности такого сюжета мы видели в«Параше»), который предвосхищает развитие сюжета основного, создаваяощущение драматичности, которой лишена эта «обыкновенная» история сама по себе.
Причем этот драматический или «лирический» подтекст значимименно постольку, поскольку он незаметен, «ненавязчив». В повести «Бретер» мы видим, что все больший отказ Тургенева от авторского комментирования действия, от вынесения приговоров своим героям заставляет его перекладывать часть «нагрузки» по донесению до читателя авторского взгляда намир на пейзаж. Пейзаж, оставаясь совершенно независимой частью художественного мира, позволяет автору охарактеризовать героев, не прибегая ксложным средствам психологического анализа и даже сведя к минимуму ихдиалог; он помогает передать трагизм развязки благодаря тому контрасту,который образуют в финале пейзаж и описываемые события (т.е.
трагизмусиливается именно от ощущения полного «равнодушия» природы к чело-веку). Еще в бо́льшей степени переход Тургенева от пейзажа реалистического к символическому ощутим в рассказе «Жид»: его небольшой объем иконцентрация автора сугубо на рассказываемой истории повышают значимость каждого природного образа. В силу «экономии» художественныхсредств автор и не имеет здесь возможности сравнивать мир человеческий имир природы, пускаться в сопоставления, однако сам выбор картин природыпрямо указывает на их неслучайность, согласованность с авторским видением героев и их судеб. Наконец, в «Трех портретах» пейзаж подводит читателяуже и к осмыслению русского характера и русской истории: он и объясняет,почему русский человек приобретает определенные качества характера, ивыражает суть его характера в образной форме.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
