Диссертация (1098705), страница 9
Текст из файла (страница 9)
В рамках неореалистского подхода на становление концепции «разумной силы» оказала идея Б. Бузана о «зрелой анархии». «Зрелая анархия» предполагает наличие ситуации, при которой западные либерально-демократические государства способны играть роль гаранта международной безопасности, однако, международные отношения отчасти продолжают оставаться реалистскими, соответственно компонент «жесткой силы» в них продолжает сохраняться247. Хотя акцент на особой роли либерально-демократических государств представляется не вполне оправданным, тем не менее, в целом идея коллективного субъекта, выступающего с неких общих позиций в мировой политике, представляется весьма актуальной.
Важной предпосылкой последующего формирования концепции «разумной силы» стала разработка в 1960-е – 1970-е годы философских постструктуралистских теорий. В их числе следует назвать теорию «власти-знания» М. Фуко, теории симулякра Ж. Делеза и Ж. Бодрийяра248. Данные теории позволили осмыслить феномены манипуляции и имитации в мировой политике. Вклад в осмысливание стратегии «разумной силы» внесли также идеи, сформулированные в рамках теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса.
Важной для концепции «разумной силы» оказывается также разработанная философами-постмодернистами методология дискурс-анализа, позволяющая деконструировать международно-политические, культурные, технологические, прогностические и иные дискурсы. В современном дискурс-анализе существует достаточно большое количество направлений. Наиболее близкие нам подходы связаны с пониманием дискурса как средства формирования и изменения сознания людей249. Кроме того, тенденции виртуализации политических процессов достаточно проблематично анализировать вне разработок теоретиков постмодернизма. В частности, теоретики дискурс-анализа привнесли в понимание «мягкой силы» представление об искусственном навязывании определенных стандартов и потребностей на когнитивном уровне250.
В числе подходов, повлиявших на осмысление феномена «разумной силы», также следует назвать концепции постиндустриального общества. В числе разработчиков данного направления, сложившегося в 1960-е годы, следует, в частности, назвать Л. Мэмфорда, Э. Тоффлера, Д. Белла251, Зб. Бжезинского252, М. Кастельса253, Т. Умесао. Особый интерес в данном случае представляет концепция Э. Тоффлера254, в соответствии с которой существует иерархия инструментов власти по степени их гибкости и эффективности. Низшую ступень в иерархии занимает собственно сила (насилие), средняя ступень принадлежит богатству, наивысшая ступень принадлежит знанию.
М. Кастельс говорит о качественной специфике информационно-технологической революции, отличающейся от революционных преобразований в сфере производства в предшествующие исторические эпохи. С его точки зрения, технологические революции прошлого длительное время оставались на ограниченной территории, в свою очередь, новые технологии почти мгновенно охватывают все пространство планеты255.
При исследовании «разумной силы» международно-политических акторов весьма важна темпоральная характеристика их возможностей. В этом контексте необходимо назвать примыкающие к постиндустриальным теориям исследования французского философа, специалиста по урбанистике П. Вирильо256. Согласно Вирильо, ключевым принципом, характеризующим развитие современной западной цивилизации, является технологически обеспечиваемое наращивание скорости. Возрастание скорости, проявляющее себя в перемещении людей, передаче информации, принятии решений и т.п., выступает основным фактором социальных и культурных трансформаций современности. Умение эффективно использовать ресурс времени в глобальной политике приобретает все большую важность для глобального лидерства.
Важным научно-теоретическим этапом в осмыслении феномена «разумной силы» стала разработка концепции «устойчивого развития» («sustainable development»). Идейные основания концепции «устойчивого развития» были заложены в докладе «Наше общее будущее», подготовленном Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию, созданной в 1983 году в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН257. Данная концепция определяет «устойчивое развитие» как «развитие, удовлетворяющее потребности настоящего поколения и не ставящее под угрозу возможности будущих поколений удовлетворить их собственные потребности» 258. В сегодняшних условиях дальнейшего падения уровня жизни в слаборазвитых странах, кризисом социального государства в развитых странах, а также распространением политической дестабилизации, сопровождающемся фактором внешнего вмешательства, во все большем количестве развивающихся государств, концепция «устойчивого развития» получает новое актуальное звучание. По нашему мнению, в значительной степени под влиянием идей концепции «устойчивого развития» концепция «разумной силы» разрабатывалась как основа стратегии, ориентированной на достижение глобального устойчивого развития.
Анализ «разумной силы» в качестве не просто некой совокупности составляющих международно-политического влияния, а целостного стратегического феномена невозможен без опоры на исследования отдельных авторов, посвященные изучению стратегий как таковых. Следует отметить, что в рамках различных парадигм и подходов выделились различные классификации международно-политических стратегий. В данном случае следует отметить, что значительный вклад в исследование феномена стратегий внесен представителями политического реализма, в числе которых следует назвать, например, Б. Позена и А. Росса259. В числе отечественных авторов, внесших значительный вклад в разработку проблематики глобальных стратегий, следует назвать, в частности, Э.Я. Баталова260.
Большое влияние на разработку концепции «разумной силы» оказали теоретические разработки в сфере политического лидерства. В рамках этих исследований изучались характеристики политического лидера, действующего на международной арене. В данном случае речь идет как об индивидуальном уровне лидерства, так международном и глобальном лидерстве (Дж. Най, Дж. Модельски, С. Гилл261, К. Брэдфорд и др.). Осмысление того, в каком направлении трансформируется мировое лидерство, позволило лучше понять, какие целевые ориентиры должны лечь в основу «разумной силы».
Научная рефлексия концепции «разумной силы», согласно нашему подходу, прошла три основных периода: 1-ый - с 1990 г. по 2003 г., 2-ой - с 2004 г. по 2010 г. и 3-ий - с 2011 г. по настоящее время.
Первый этап в становлении исследований, направленных на изучение отдельных аспектов «разумной силы», связан с разработкой концепций «жесткой силы» («hard power») и «мягкой силы» («soft power»). Понятие «мягкая сила» было введено Дж. Наем в его знаковой работе 1990 года «Обязанный лидировать: изменение природы американской силы» («Bound To Lead: The Changing Nature Of Ameriсan Power»). Книга Дж. Ная предвосхитила такую важную веху в трансформации инструментов международно-политического влияния как война в Персидском заливе и освещение этой войны американским международным телеканалом CCN. Можно считать, что это событие положило начало качественным трансформациям власти и влияния в мировой политике. Важно отметить, что, хотя самого Дж. Ная принято относить к теоретикам неолиберализма в теории международных отношений и мировой политики, идея выделения двух видов силы («жесткая сила» и «мягкая сила»), каждая из которых по важности не уступает друг другу, изначально имела синтетическую установку. В данном контексте также важно замечание Дж. Ная относительно того, что «мягкую силу» могут эффективно использовать не только демократии, но и государства авторитарные. Следует отметить, что на этом этапе «разумная сила» еще не была в полной мере отрефлексирована и концептуализирована, а, соответственно, не могла исследоваться системно. На практике исследовались отдельные ее составляющие.
С военной операцией «Буря в пустыне» 1991 года связан еще один важный аспект эволюции мировой политики. В данном случае речь идет о начале трансформации формата ведения войн. На смену войнам пятого поколения пришли «бесконтактные» войны шестого поколения. Свое закрепление концепция «бесконтактных войн» получила в результате проведения операции НАТО «Союзная сила» в Югославии в 1999 году.
Автор концепции «бесконтактных войн» В.И. Слипченко определяет данную разновидность боевых действий как войну, ведущуюся оружием, основанным на новых физических принципах. В данном случае прямой контакт между противоборствующими сторонами исключается. Особая роль в бесконтактных войнах отводится авиации, высокоточному оружию, а также оружию нетрадиционного типа (лазерное, психотронное, генетическое, информационно-психологическое оружие). Технологии «бесконтактных войн» позволяют вести боевые действия практически без потерь и при полном сохранении собственной неуязвимости262.
В спектре теорий, описывающих специфику войн шестого поколения, важное место занимает концепция «сетецентрических войн» (Network Centric Warfare)263, характеризующаяся значительной системностью. Данная концепция была разработана высокопоставленными американскими военными экспертами, вице-адмиралом ВМС США А. Сербовски и профессором Дж. Гарстки264. В работах отечественных авторов представлены основные характеристики данной формы войны. В частности, отмечается, что модель сетецентрической войны представляет собой систему, состоящую из трех подсистем: информационной, разведывательной и боевой. Ключевая роль отводится информационной подсистеме. Именно новые технологии передачи информации позволяют реализовать принципиально новый поход к управлению войсками. Тотальная разведка позволяет наносить боевые удары точечного порядка. Кроме того, иерархическая схема организации военных формирований заменяется сетевой. Отдельные звенья военной системы действуют достаточно автономно, однако, в постоянном режиме координируют свои действия265. Де-факто сетецентическая война предполагает ведение боевых действий, когда вся совокупность необходимой информации собирается и обрабатывается практически в реальном времени, максимально оперативно принимаются решения и доводятся до каждого отдельного участника боевых действий266. Органы разведки, органы управления и средства поражения в этой системе сбора, обработки и передачи информации, интегрируясь, образуют некую целостную сеть267. Указывается также на то, что «сетецентрическая война» предполагает «объединение всех родов войск, а также космических аппаратов военного назначения в единую систему для постоянного обмена информацией». Еще одна характеристика «сетецентрической войны» - активное использование большого количества беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), а также боевых роботов, поставляющих информацию о вражеских территориях и акваториях, а также наносящих точечные удары по определенным целям268.
Важно зафиксировать, что технологии «сетецентрических войн» позволяют вести боевые действия не только за ключевые, но и за второстепенные интересы. Возникают возможности воевать как с сильным, так и слабым противником. Такого рода войны не обязательно должны вестись одним государством против другого государства. Речь может идти о боевых операциях против вооруженных формирований «гражданских» лиц269.
Необходимо заметить, что в последнее время некоторые авторы обращают внимание на тот факт, что выстраивание военной инфраструктуры государств в логике сетецентрической войны усиливает их зависимость от кибертехнологий. Например, американские авторы Р. Кларк и Р. Кнэк отмечают в рамках своего исследования, что чрезмерная зависимость от информационных систем порождает значительную уязвимость в случае полномасштабной кибервойны270.
В рамках данного этапа развития исследований отдельных аспектов «разумной силы» представляется возможным выделить концепции ноополитики (noopolitik) и «сетевых войн» 271, предложенные Дж. Аркиллой и Д. Ронфельдом, а также концепцию кибер-силы (cyber power) Дж. Ная272. По нашему мнению, появление теорий, описывающих синтез информационных и компьютерных технологий и их влияние на международно-политические процессы, можно рассматривать как очередной значимый этап в становлении концепции «разумной силы».
Второй этап в становлении концепции «разумной силы» начался благодаря появлению в международном политическом дискурсе концепта «smart power» («умная сила»). Данное понятие начало научно осмысляться в 2004 году. Тогда Дж. Най опубликовал работу «Гибкая власть. Как добиться успеха в мировой политике». В книге Дж. Ная данный концепт был лишь обозначен, но дальнейшего развития не получил. Тем не менее, именно в этой книге Дж. Наем был наиболее полно описан потенциал стратегии «soft power». Было определено, что содержательно основу стратегии «мягкой силы» составляют официальная дипломатия, национальная культура, политические ценности. Данное описание имело большое значение для последующих исследований, в которых сопоставлялся стратегический инструментарий стратегий «мягкой силы», «умной силы» и «разумной силы».
Почти одновременно с Дж. Наем С. Носсель, которая на момент своей публикации являлась послом американской миссии в ООН, опубликовала статью «Умная сила» в журнале «Foreign Affairs» 273. С этого времени можно говорить о начале комплексной научной рефлексии феномена «smart power» («умной силы») в мировой политике.
В своей работе С. Носсель связывала «умную силу» с отказом от широкомасштабного и непродуманного стремления США насильственно распространять демократию, а также идею прав человека и свободы в американском ее понимании. Параллельно борьбе с терроризмом, которая должна осуществляться преимущественно военными средствами, Носсель постулировала необходимость развивать механизмы продвижения американских интересов через устойчивую систему союзников, учреждений и дипломатических инициатив. В рамках данного подхода Носсель высказала мысль о необходимости формирования Соединенными Штатами так называемой «либеральной международной повестки дня». При этом «умная сила», с точки зрения Носсель должна базироваться на представлении о том, что непосредственное участие государства и его структур в тех или иных международных вопросах не обязательно означает успешное достижение целей данным государством. Иногда выгодные государству решения оказывается намного эффективнее проводить через внешнеполитические союзы и международные учреждения. Для этого необходима осторожная дипломатия, способная к тонким технологиям дипломатической игры на уровне политических идеалов и ценностей274.
По мнению С. Носсель для укрепления «умной силы» США необходима ООН, так как именно здесь возможно озвучивание глобальных инициатив и решений, в том числе связанных с вопросами постконфликтного урегулирования. В рамках деятельности, осуществляемой в ООН, дипломатия США должна быть направлена на то, чтобы разрушить ставшие, по мнению Носсель, анахронизмом антизападные международные блоки, такие как «Группа 77» и «Движение неприсоединения». С точки зрения Носсель, для того, чтобы решения в ООН принимались в интересах США, идентичность государств необходимо выстраивать на базе их принадлежности к демократическим политическим образованиям.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
