Диссертация (1098518), страница 12

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 12)

Еще со времен Мухаммеда Али в первой половине XIX в. Турция не ставила перед собой цели действительно вернуть контроль над страной. Но в 1880-ые гг. в турецкой дипломатии, а также в турецком общественном мнении наметился существенный поворот. Он был связан, в первую очередь, с планами султана Абдул-Хамида II относительно Северной Африки. Султан, желавший построить настоящую мусульманскую империю под эгидой Турции, хотел усилить свое влияние в Магрибе. Сделать это проще всего можно было, прибегнув к распространению панисламистских идей.

Само движение не было создано султаном, более того, долгое время оно работало против него²¹⁹. Изначально панисламисты были «враждебны по отношению к турецкому владычеству» ²²⁰. Но Абдул-Хамид, будучи умным политиком, решил, что если халифат в Константинополе²²¹ нельзя до конца обезопасить от нападок панинсалимстов, то разумнее всего будет возглавить это движение. Чтобы заставить забыть панисламистов, как сильно они не любят турецкий султанат, Абдул-Хамид нашел нового неприятеля — Запад, рвущийся установить свою власть на мусульманских землях.

²¹⁹ Фадеева И.Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской империи: османизм –

панисламизм. М., 1985. С. 135.

²²⁰ Leroux E. La Question Egyptienne. Paris, 1881. P. 4.

²²¹ История халифата уходит своими корнями в VII в., когда после смерти пророка Мохаммеда, исламский мир возглавляли по очереди 4 т.н. «праведных халифа». В то время халифат был понятием территориальным: так обозначали созданное в результате мусульманских завоеваний огромное государство, включавшее Аравийский п-ов, Египет, Магриб, Сирию, Палестину, Иран, Ирак, Среднюю Азию и большую часть Закавказья. Просуществовав несколько веков, государство стало постепенно распадаться, однако халиф сохранил за собой верховную духовную власть над исламским миром. Долгое время халифы находились в Египте, при египетских правителях-мамлюках. Однако султан Селим в XVI в. заставил

последнего халифа отречься в его пользу, после чего халифами стали считаться турецкие султаны. Проблема легитимности османского халифата стала объектом бурных дискуссий в среде таких авторитетных русских и советских исследователей, как В.В. Бартольд, В.Д. Смирнов, В.А. Гордлевский, А.С. Тверитинова.

В Магрибе панисламитские идеи пришлись бы как нельзя кстати: местное население было настроено, в основном, враждебно по отношению к европейцам, которые где-то, как в Египте, контролировали финансы, а где-то, как в Тунисе, и вовсе ввели свои войска. Религиозный фактор, по расчетам Абдул-Хамида, мог сработать весьма эффективно. Султан не скрывал своих экспансионистских планов в отношении Магриба: в разговоре с французским представителем в Египте де Раном, султан даже заметил, что «Африка должна стать для него компенсацией потери самых лучших европейских провинций» ²²².

Франция и Англия были встревожены твердостью намерений султана: в

случае их осуществления они теряли как экономический, так и стратегический контроль над Суэцем. В особенности, перспектива обнаружить над Каиром турецкий флаг пугала французов. Посол Франции в Лондоне Поль Шалемель- Лекур настаивал на том, что «державы были бы недовольны и встревожены, если бы задача восстановления порядка в Египте была возложена на Турцию» ²²³.

У французов было немало причин для беспокойства. В 1881 г. Третья

Республика оккупировала Тунис, с правовой точки зрения являвшийся, как и Египет, частью Османской империи ²²⁴ . Оккупация Туниса произошла фактически с молчаливого согласия Лондона. В частности, министр иностранных дел лорд Гренвилль ясно дал понять, что не станет препятствовать французам в Тунисе²²⁵ . Советский историк А.З. Манфред считает, что «английское правительство было готово показать себя снисходительным и терпеливым в вопросе Туниса, так как через день после завершения тунисской операции, оно рассчитывало разыграть начатую ранее

²²² ADF. Angleterre, 1882, N. 794. P. 38.

²²³ Ibidem.

²²⁴По Бардосскому договору, заключенному 12 мая 1881 г. и подписанному тунисским беем и французским

генералом Бреаром, Тунис терял т.н. « внешний суверенитет » ⎯право самостоятельно осуществлять сношения с другими государствами и подписывать с ними договоры. В 1883 г. была подписана Ла-Марсская конвенция, в которой впервые официально было употреблено слово «протекторат», что фактически ставило страну в полную зависимость от Франции.

²²⁵ DDF. Série 1. T. 3. Doc. 150.

большую игру в Египте и считало неразумным раньше времени восстанавливать Францию против себя» ²²⁶.

На наш взгляд, английская операция все же была неожиданной и незапланированной, что, впрочем, полностью не противоречит тому, что пишет Манфред. Вероятно, Лондон закрывал глаза на французскую экспансию в Тунисе, надеясь получить ответную услугу в нужный момент, и он настал в 1882 г. в Египте.

Операция в Тунисе и установление там протектората вывели Францию вновь на мировую арену в качестве активного игрока. Но при этом отношения с Турцией были серьезно испорчены. В этой ситуации султан решил использовать в своих интересах сам факт французской оккупации — вторжение европейцев должно было показать арабскому миру, насколько коварен Запад, и что объединиться против него можно под османскими знаменами. Источник, близкий к Абдул-Хамиду, писал, что «события в Тунисе произвели весьма благополучный результат, так как теперь симпатии арабского народа принадлежат полностью Его Величеству» ²²⁷.

В Египте султан уже давно не представлял серьезной силы: там еще со

времен Мухаммеда Али не оглядывались на Константинополь. Поэтому распространение панисламистских идей в Египте было чрезвычайно важно для Турции. Французский публицист Эрнест Леру писал, что султан хотел чего-то большего, чем «увеличение престижа»: для него «это было практически новым завоеванием» ²²⁸ . Историк И.Л. Фадеева считает, что

«султан прилагал немалые усилия, чтобы вернуть Египет и Тунис,

мусульманские страны, под власть Стамбула» ²²⁹. На наш взгляд, в конце 1870-х годов Египет стал настолько уязвим, что не только Англия и Франция могли установить там свое финансовое доминирование, но и Турция вполне могла преуспеть в распространении исламистских идей, тем более, что

²²⁶ Манфред А.З. Внешняя политика Франции, 1871 – 1891. М., 1952. С. 279.

²²⁷ Leroux E. Op. cit. P. 7.

²²⁸ Ibidem.

офицерство придерживалось националистических идей, к которым, естественным образом, подходили и ярко выраженные религиозные представления.

Французский посол из Константинополя писал, что султан якобы вынашивает планы раздела Египта на три виллайета: Нижний Египет был бы отдан Шериф-паше, Средний Египет оставлен хедиву Тевфику, а Верхним Египтом управлял бы ставленник Порты ²³⁰ . Сложно сказать, насколько заявления французского посла соответствовали действительности. Без сомнения, попытка раскроить Египет по такому плану вызвала бы широкое национальное движение в самой стране, и султан, скорее всего, понимал это. Более того, есть вероятность, что такого плана не существовало: слухи о нем просто были инструментом для нагнетания обстановки.

Точно известно одно — в 1882 г. Каир была направлена миссия турецкого дипломата Дервиш-паши. Официальной целью миссии было выяснить можно ли восстановить в стране порядок мирным законным путем. Но в действительности у дипломата были тайные инструкции – позже о них писал в своей книге египетский публицист и юрист Сайед Камел. По его словам, «за декларируемой идеей усилить власть хедива на самом деле стояло желание установить связь Порты с революционной партией» ²³¹. Российский историк И.Л. Фадеева подтверждает, что Дервиш-паша должен был встретиться с Араби, лидером восставших, и вручить ему «орден Меджидие первой степени» ²³² в знак дружбы Константинополя²³³. Султан пытался вести двойную игру — с одной стороны, он не хотел упустить возможности вместе в европейцами участвовать в разрешении кризиса, с другой — на случай, если мятежники возьмут власть в стране, заранее подаренный орден был бы весьма кстати. Кроме того, Араби-паша заявлял о том, что упразднит должность хедива. В таком случае, единственным законным главой страны оказывался

²³⁰ ADF. Turquie, 1882, N. 451. Pp. 54-55.

²³¹ Kamel S. La Conférence de Constantinople et la Question Egyptienne en 1882. Paris, 1913. P. 99.

²³² Орден Меджидие был учрежден в 1852 году султаном Абдул – Меджидом I. Его часто вручали иностранным дипломатам, главам государств и военным. Орденом Меджидие в 1890 году был награжден художник Иван Айвазовский.

турецкий султан. Абдул-Хамид и сам был непрочь аннулировать все султанские фирманы, которые давали право наследникам Мохаммеда Али руководить страной²³⁴. Египетский публицист С. Камел так характеризовал султанскую политику в тот период: «получить максимум выгоды от борьбы двух сторон — хедива и военной партии, для того чтобы повысить свой авторитет в Египте и усилить престиж халифата в мусульманском мире» ²³⁵. Удивительно, что сам египетский хедив, которого хотел сместить султан, ни о чем не догадывался. Как писал французский публицист Э. Леру, Тевфик по своим внутренним каналам настаивал на том, чтобы турецкие войска совершили интервенцию в Египет с целью «противостояния иностранному влиянию» ²³⁶. Еще раньше это сообщала британская газета Times²³⁷.

Несмотря на все попытки султана установить свое влияние в стране, миссия Дервиш-паши провалилась: вероятно, посланнику султана и Араби не удалось найти общий язык. По крайней мере, именно так представлял ситуацию в своих посланиях французский посол в Константинополе маркиз де Ноай²³⁸.

Англичане, так же как и французы, были против распространения

панисламистских настроений, исходящих от султана. Влиятельная британская газета Standard писала, что самая важная цель, которая стоит перед Англией и Францией, — это «помешать панисламистской политике султана» ²³⁹.

О том, что Франция старалась всеми силами не допустить турецкого вмешательства в египетские проблемы, знала и российская сторона. Фрейсине признался графу Орлову, что «ни один из кабинетов не рассматривал серьезно турецкую оккупацию Египта» - французские политики не готовы были отдать Египет Турции²⁴⁰. Позже Фрейсине еще несколько раз возвращался к этой теме, настаивая на том, что «турецкая интервенция в Египет представляла бы

²³⁴ ADF. Turquie, 1882, N. 451. P. 230.

²³⁵ Kamel S. Op.cit. P. 89. ²³⁶ Leroux E. Op. cit. P. 3. ²³⁷ The Times. 12/09/1881.

²³⁸ ADF. Turquie, 1882, N. 451. P. 233.

²³⁹ Ibid. N. 794. P. 41.

²⁴⁰ АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 72. Л. 111.

большую угрозу для французских интересов в Африке» ²⁴¹ . Французский министр говорил о «возрождении мусульманского фанатизма» и утверждал, что «в таком случае египетский вопрос был бы уже вторичным» ²⁴² . Последнее, по всей видимости, означает, что в случае панисламистского подъема в Магрибе, Францию волновало бы не столько урегулирование конкретного египетского вопроса, сколько усмирение мусульманских народов французской Африки. Не случайно, во время обсуждений египетского вопроса в Палате депутатов некоторые представители правой оппозиции говорили о том, что Франция не может себе позволить «быть противником Турции» «по причине ситуации в Африке», и именно поэтому должна отказаться от участия в египетском урегулировании²⁴³. Насколько сама Турция готова была с военной точки зрения вмешаться в египетские дела, сложно сказать по европейским источникам, однако одно можно утверждать точно — турецкая угроза была в сознании французских политиков и дипломатов совершенно реальной и определяла их отношение в том числе и к британскому вмешательству, которое казалось в свете сложившихся обстоятельств даже желательными.

В связи с тем, что державы так и не пришли к единому мнению относительно того, как выйти из создавшегося кризиса, французская сторона предложила созвать конференцию, на которой, наконец, можно было бы выработать общий план²⁴⁴. Несмотря на то что конференция должна была открыться в Константинополе, Турция сразу же заявила, что не собирается принимать в ней участия. Разумеется, больше всего султан не хотел совместной европейской интервенции в свои владения, а его нежелание участвовать в конференции было лишь уловкой, чтобы затянуть переговоры. Абдул-Хамид заявлял, что «Египет был не только составной частью империи, но ее сердцем и частью наиболее важной в глазах мусульман» ²⁴⁵.

²⁴¹ Там же. Л. 120.

²⁴² АВПРИ. Канцелярия МИД, ф. 133, оп. 470, д. 72. Л. 120.

Характеристики

Список файлов диссертации