Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 15)

практическое орудие изменения действительности. Этим, кстати говоря, и ценилось его перо в народовольческих кругах. В этом отношении неоднократные оговорки Тихомирова о его непричастности к убийству Александра II являются лишь доказательством обратного. Цареубийство в идейном смысле сначала было совершено в народовольческом издании. Поэтому воспоминание об убийстве императора всю жизнь терзало совесть Тихомирова. Практически весь эмигрантский период, не смотря на многочисленные оговорки, он продолжал себя чувствовать руководителем партии, принимая ответственные решения в самые ключевые моменты её развития в 1880-х гг.: в переговорах с представителями «Священной дружины», «дегаевщине» и убийстве Судейкина, организации Распорядительной комиссии «Народной воли» в России, переговорах с польской партией «Пролетариат»… Однако, разочарование в партии, как инструменте изменения российской действительности, заставило Тихомирова искать другие средства. Но при этом программа его по своей сути не изменилась. С обретением монархического мировоззрения Тихомиров вновь почувствовал себя идеологом: все свои силы, которые он прежде направлял на возрождение «Народной воли», Тихомиров теперь должен был посвятить развитию и укреплению монархического идеала как единственного орудия прогресса в России.

Глава 2. Европа и европейский круг общения Тихомирова.

§ 1. Окружение Тихомирова в женевский период (1882-1883).

В годы эмиграции Лев Тихомиров был окружён множеством людей, как более, так и менее известных в революционном мире. Большое количество персоналий проходят через дневники, воспоминания и переписку Тихомирова. Давая характеристику тому или иному деятелю эпохи, Лев Александрович не просто оставляет информацию о человеке, но раскрывает своё восприятие его личности. Таким образом, характеристики, даваемые Тихомировым, становятся неисчерпаемым источником для анализа убеждений самого автора.

В августе 1882 г. Тихомиров пребывает в Женеву. Будучи одним из представителей русской интеллигенции, Тихомиров наивно полагал, что Европа является чуть ли не вторым отечеством для прогрессивных слоёв русского общества. Однако первое же знакомство с жизнью эмигрантской колонии охладило его восторженные ожидания. «…Между русскими эмигрантами огромное большинство не имело никаких знакомств и связей с местным обществом» ²⁴³, - вспоминал позже Тихомиров. «Мы, - эмигранты,

«свои люди» в Европе, - на самом деле живём в отчуждении у неё, вроде как евреи в своих «гетто» ²⁴⁴, - сетовал Лев Александрович.

По приезде Тихомировы остановились на квартире русских эмигрантов Добровольских. Никчёмность жизни этого семейства выражалась во внутреннем и во внешнем образе их существования. «Там-сям валяется одежда, газеты, книги, - вспоминает Тихомиров. - Обстановка, столь привычная в старые времена, но от которой мы с Катей за несколько

²⁴³ Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000. С. 331.

²⁴⁴ Там же. С. 190.

лет хозяйственной жизни уже успели тогда порядочно отвыкнуть, обстановка, что называется, «нигилистичья». Но самое главное, что «у Денисовых-Добровольских никакого дела не было, ничего они не созидали и не разрушали». Европа не оказала на этих людей никакого развивающего влияния. Тихомиров не без сарказма отмечает, что «у Марии Эдуардовны самым светлым воспоминанием жизни было пребывание в Доме предварительного заключения». Естественно, что эти первые впечатления не могли не навевать тоску на Тихомирова. В аналогичном положении застал Тихомиров эмигранта Н.Н. Соколова, военного по происхождению, который был замешан в каком-то политическом деле и бежал заграницу. В эмиграции Соколов «проводил бесцельную эмигрантскую жизнь в шлянии по собраниям, в резких революционных речах и особенно в пьянстве». «В эмиграции есть такой осадок полных неудачников, выброшенных из какой бы то ни было жизни, и они вызывают глубокую тоску и жалость», - указывает Лев Александрович в своих воспоминаниях²⁴⁵.

Сами Тихомировы первые время не сильно стремились к новым знакомствам, хотя и старых знакомых в Женеве Лев Тихомиров встретил немало. Среди соратников по «Земле и воле» в 1882 г. Тихомиров встречался с людьми из компании Г.В. Плеханова (Боград, Дейча и Засулич), С.М. Кравчинским. Не смотря на расхождение во взглядах, Тихомиров испытывал симпатию к самому Плеханову, как человеку, который «никогда не думал о личных материальных интересах и весь жил интересами своей пропаганды». Кроме того, Плеханов был очень развит в интеллектуальном смысле, что так же привлекало Льва Александровича. Не сходясь с ним во взглядах, в этот период своего развития Тихомиров, однако, мог получить от него ценную информацию о европейской социал-демократии. Плеханова, по словам Тихомирова, только «портили самолюбие и раздражительность». Касаясь бытовой стороны жизни плехановцев, Тихомиров обращает внимание на то,

²⁴⁵ Там же. С. 187, 330, 338.

что «все они были крайне непрактичны и никто (кроме Дейча) не заботился о хозяйстве». Симпатию у Тихомирова вызывала Вера Засулич. «Она была по внешности чистокровная нигилистка, - вспоминает Тихомиров, - грязная, нечесаная, ходила вечно оборванкой, в истерзанных башмаках, а то и вовсе босяком. Но душа у неё была золотая, чистая и светлая, и на редкость искренняя. Засулич обладала и хорошим умом, не то чтобы выдающимся, но здоровым, самостоятельным» ²⁴⁶.

С антипатией относился Тихомиров только к Дейчу. По всей видимости, это отношение было вызвано практицизмом последнего, соседствующим подчас с хитростью и некоторой беспринципностью в достижении целей. Интересно, что про себя Тихомиров отмечал позже, что ему лично всегда не хватало «пройдошества» ²⁴⁷, которое необходимо, чтобы устраивать свои дела. Сразу же по приезде Тихомирова заграницу в 1882 г. Евгений Дейч настойчиво пытался использовать его имя в интересах группы, предложив работать вместе, создав издательскую фирму, которая благодаря

«известным именам» (т.е собственно Тихомирову) «непременно привлечёт пожертвования». Тихомиров не готов был работать по чужим знаменем и поэтому отказался от предложений Дейча. Интересно, что это коллизия между Тихомировым и Евгением Дейчем возникнет вновь при обсуждении уже в 1883 г. программы «Вестника Народной воли», когда последний, а в след за ним и остальные плехановцы, пытался использовать имя «Народной воли» для пропаганды своих идей. В личной переписке того времени Тихомиров называл Дейча «животным самым ехидным» ²⁴⁸ из всей группы Плеханова.

К этой же категории «революционных практиков» Лев Александрович, по всей видимости, относил и С.М. Степняка-Кравчинского. В характеристике последнего, по крайней мере, похожие качества вызывают

²⁴⁶ Там же. С. 341, 343.

²⁴⁷ Тихомиров Л.А. Воспоминания. М., 2003. С. 390.

²⁴⁸ Группа «Освобождение труда». М., 1923. Вып. 1. С. 252.

раздражение у Тихомирова. В своих воспоминаниях Лев Александрович отмечает про Кравчинского, что «в делах он был чрезвычайно практичен и едва ли не один при всех русских умел своими литературными произведениями достигнуть не то что благосостояния, а зажиточности». Однако, не зажиточность злила Тихомирова, а то, что «этого он достиг не одним литературным талантом, а ловким подделыванием под дух английской публики». Кравчинский в своей литературной деятельности целью ставил не поиск правды, а проведение нужной идеологии, в соответствии с которой можно было и поступиться исторической правдой. Больше всего Тихомирова возмутили его слова по поводу книги «Россия политическая и социальная».

«Вы, говорил он, описываете Россию такой органически могучей, что англичанин думает: стоит ей только избавится от самодержавия, и во всём мире не найдётся более сильной страны. Какой отсюда вывод англичанина? То, что не нужно поддерживать революционеров, а нужно поддерживать царя. Вот что вы достигаете своей книгой… Нужно писать совершенно иное: чтобы получалось впечатление, что падением самодержавия Россия распадётся на составные части» ²⁴⁹. Естественно, такой подход был неприемлем для Тихомирова, для которого никакая «передовая мысль человечества» не могла являться причиной отказа от честного поиска правды²⁵⁰.

И в Кравчинском, и в Дейче Тихомирова, по всей видимости, пугала жестокость, допускаемая ими для обеспечения революционной правды (но противоречащая общечеловеческой). Так в биографии Дейча Тихомиров упоминает участие его в беспощадном убийстве Н.Е. Гориновича, который был облит серной кислотой, но остался жив, полностью обезображенный. Кравчинский известен хладнокровным убийством шефа жандармов Мезенцева в 1872 году. Тихомиров сообщает, с каким упоением Сергей

²⁴⁹ Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000. С. 343-344.

²⁵⁰ Почему я перестал быть революционером? // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 66.

Михайлович готовился к убийству: «…Сначала мечтал отрубить ему голову и даже заказал для этого особую саблю по своему вкусу, очень короткую и толстую» ²⁵¹.

Среди людей практиков, успешно основавшегося заграницей, Тихомиров имел небольшое знакомство с революционером-шестидесятником и издателем М.К. Элпидиным, известным благодаря основанной им в Женеве русской типографии и издаваемой газете «Общее дело», которая ставила своей целью объединить оппозиционные силы русского общества на почве борьбы с самодержавием за конституцию. «В результате, - по свидетельству Тихомирова, - книжная торговля Элпидина была единственной заграницей, которая давала доход». Однако, Тихомиров целом не испытывал симпатии ни к самому Элпидину, ни к результатам его издательской деятельности, саркастически замечая, что «никакого направления не имело, кроме разве того, что постоянно ругало правительство». Отсутствие внятной положительной программы являлось основным приговором, который Тихомиров выносил «Народной воле» в 80-е годы, а позже, в годы своей легальной публицистики, русскому правительству. Особенное же раздражение у Тихомирова, как русского патриота и националиста, вызывал постоянный сотрудник «Общего дела» В.А. Зайцев, который, по словам Льва Александровича, «с какой-то бешенной злобой ненавидел Россию и буквально проклинал её». «Такого типа я больше не знаю в эмигрантской публицистике, - признаётся Тихомиров. – Все другие, ругая правительство, всегда проявляли любовь к России, каждый на свой лад. Зайцев ж мог писать: «Сгинь проклятая» (буквально)…» ²⁵².

Среди русских эмигрантов немногие имели связи в Европе. Исключение составляли Эльсниц и Жуковский, оба они были

²⁵¹ Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М., 2000. С. 343, 386.

²⁵² Там же. С. 337.

высокообразованные и культурные. Оба, по свидетельству Тихомирова, ничего революционного уже не делали, жили достаточно обеспеченно, а потому были ближе к наблюдателям и исследователям реальной жизни. Жуковский был не чужд саркастических замечаний в адрес практической реализации революционных идей в России. В этом отношении интересен анекдот воспроизводимый Тихомировым в его воспоминаниях: «Он (Жуковский – Ф.П.) мог иронизировать над самим Герценом. Рассказывал раз, как к Герцену приезжал Нечаев, рассчитывающий сорвать с него хороший куш на свои дела. Нечаев рассудил, что на барина лучше подействовать демократической грубостью. Он явился в армяке, говорил по- мужицки, а больше всего сразил Герцена сморканием в его изящно убранных комнатах. «Как приложит палец к ноздре да шваркнет прямо на ковёр, потом придавит другую ноздрю – да опять, на другую сторону… Так и ошалел Александр Иванович: народная сила идёт в революцию, нельзя не поддержать». Нечаев слупил с него за эту комедию двадцать тысяч рублей» 253_.

Тихомирову, порядком разочаровавшемуся в революционных методах борьбы народовольцев, общение с такими людьми было интересно и полезно в практическом смысле, поскольку, с одной стороны, ему предстояло по- новому взглянуть на своё прошлое и будущее, с другой – нужно было как-то устраивать дела семейные и бытовые. В частности по прибытии в Женеву ему было необходимо зарегистрировать ребёнка в мэрии, в этом отношении Тихомирову помог Эльсниц, Жуковский позже помогал Тихомирову с работой. Лев Александрович первое время «твёрдо держался своего решения не путаться в политику» и «с отвращением думал о людях», которые могли его втянуть его в неё²⁵⁴. Освободившись от оков жизни революционера- заговорщика, Лев Александрович готов был по-новому постигать действительность.

²⁵³ Там же. С. 336.

²⁵⁴ Там же. С. 335.

Наблюдая политическую жизнь швейцарцев, Тихомиров отмечал, что

«социалисты-швейцарцы попадались главным образом среди интеллигенции». С одним из представителей социалистической интеллигенции Тихомирову удалось познакомиться – это был знаменитый французский географ Элизе Реклю. Реклю идейно примыкал к бакунистам, т.е. был анархистом, являлся членом I Интернеционала, участником Парижской Коммуны. По всей видимости, Тихомиров познакомился с ним через П.А. Крапоткина, который являлся его сотрудником и приятелем и помогал ему составить описание Средней Азии. Давая характеристику Реклю, Тихомиров, конечно, заблуждался, утверждая, что последний «не участвовал в политике, и его анархизм был просто философской концепцией без всяких практических последствий», поскольку учёный географ не раз подвергался репрессиям в разных странах. Однако, в описании Тихомиров, по всей видимости, высказывает своё отношении к анархизму как таковому. Для Льва Тихомирова анархизм был лишён всякой практической почвы в принципе. Так, описывая свою встречу с русским анархистом князем П.А. Крапоткиным в 1883 году, Лев Александрович отмечал в своих воспоминаниях: «Он мне рисовал какие-то бредни сумасшедшего. Пусть люди организуются в свободные кружки, и живут как вздумают <…> Вообще, он производил на меня такое впечатление, что этот анархизм у него просто «пункт помешательства». Во всём остальном это человек умный и весьма способный. Но как дело коснётся анархизма, тут уж ни ум, ни способности его не действуют». Из всех анархистов уважение в идейном смысле у Тихомирова вызывал лишь один человека - наставник его молодости Н.В. Чайковский, поскольку его анархизм основывался на его собственной же «теории природной любвиобильности человека», да и сам Чайковский, по описаниям Тихомирова, вполне соответствовал своему идеалу. В этом отношении логика его мышления для Льва Александровича

Характеристики

Список файлов диссертации