Марианна Франке-Грикш - «ТЫ С НАМИ!» - Системные взгляды и решения для учителей, учеников и родителей (1003086), страница 5

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 5)

Мария, девочка из сербской семьи, рассказала о своем брате, который, прослужив четыре года в сербской армии, снова вернулся в Мюнхен. Молодой человек вырос в Германии. Сначала вся семья радовалась его возвращению. Потом я заметила, что девочка становится все тише и бледнее. Я пригласила к себе ее маму. Она рассказала, как все они были счастливы, что сын вернулся, и отец даже нашел для него место учебы. Однако молодой человек уже не мог приспособиться к жизни в Германии. Он начал пить, потерял место, был пойман на воровстве и избежал судебного преследования, только снова записавшись в сербскую армию. В этом случае сын расплачивался, возможно, за всю семью, которая много лет назад покинула родину в поисках материального благополучия.

Через несколько лет системной работы в школе я поняла, что благодаря урокам, которые я посвящала теме родителей и детей, мне удалось создать хороший мост между семьями и школой. И все же это по-прежнему представлялось мне балансированием между моей фактической задачей учительницы и педагога, необходимым тактом по отношению к родному дому учеников и явно тяжелой ситуацией у некоторых

37

детей, которым прежде всего работа с «игрой в семью» могла дать помощь и облегчение. Они рассказывали, насколько радостнее стало им в семьях и как менялись их отношения с близкими.

2.7. Новое сознание распространяется. Родительские вечера

В детях зародилось новое сознание и вместе с тем внимание к существующим в семье порядкам. Первоначальное возбуждение сменялось у ребят все более естественной позицией уважения к судьбам других детей — и нам удалось снять табу с обсуждения тяжелых семейных ситуаций. Дети сами стали заговаривать о разводе и даже смерти родителей, они были внимательны к трагическим событиям и потерям в собственной семье и в семьях товарищей. Так было стерто не одно «клеймо», прежде всего, в отношении тех детей, чьи родители были в разводе или у чьих матерей часто менялись партнеры.

Мы снова говорили о самых разных областях, на которые влияла наша игра в семью. У многих ребят отмечалось явное улучшение успеваемости. Кроме того, нашего маленького коллектива коснулось дыхание любви, та нежная сеть, которая всегда сплетается во время семейной расстановки. В своих классах я имела возможность наблюдать, как эта работа давала плоды на протяжении всего учебного года и даже нескольких лет.

В конце октября, то есть через шесть недель после начала учебного года, мы почувствовали перелом в настроении. Дети больше не могли не замечать «другую реальность», как они ее называли, она присутствовала теперь постоянно. Ведь они уже так часто чувствовали друг за друга, кланялись, плакали и обнимались в расстановках. Конечно, они по-прежнему и ссорились, и дрались, и дразнили друг друга. Но было в них и сопереживание, был в классе серьезный, обязывающий

38

дух, иной, чем я ощущала в других, даже очень дружных классах.

Теперь во время перемен я нередко становилась свидетельницей того, как двое детей вдруг быстро обнимались. Я была очень удивлена, поскольку для десяти—двенадцатилетних это особенно необычно. Прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что их до глубины души потрясали мимолетные объятия во время расстановок, даже если они лишь ненадолго подчинялись своему порыву. Однажды мы беседовали об этом и один мальчик сказал: «Странно, фрау Франке, вы делаете с нами такие вещи, которых в другой ситуации мы бы делать не стали. Иногда это прямо даже как-то неловко, но потом снова как-то здорово, не знаю, как это сказать».

Самые большие опасения, что родители воспримут эту работу как вторжение в интимную жизнь своей семьи, я испытывала в декабре, когда у нас обычно состоится родительский вечер.

Дети накрыли для родителей столы, зажгли свечи, принесли печенье. Мы подготовили рождественские песни и стихи. Но больше всего дети хотели показать родителям что-нибудь из нашей игры в семью. В некоторых классах они даже написали на доске три вышеупомянутые фразы о поклоне, чтобы все родители могли их прочитать. Мы решили, что для такого вечера идеально подходит Рождество, прежде всего дети-мусульмане сочли, что приготовленный нами праздник лучше, чем традиционное рождественское представление. «Тогда мы тоже можем участвовать, потому что речь идет о нас», — сказал один мальчик-турок.

Все дети принесли с собой фотографии, на которых они были сняты с родителями, братьями и сестрами. Те ребята, у кого умер кто-то из родителей (в одном случае это были даже оба родителя), сами пририсовали портрет умершего отца или матери. Если отец снова женился или мама снова вышла замуж, они приклеивали рядом фотографию нового члена семьи. И делали это с удовольстви-

39

ем. Эти фотографии мы повесили на стену. Один ряд парт мы отодвинули к стене — это были места для тех, кто уже умер: отцов, матерей, дядей, братьев, сестер. За каждого умершего или погибшего мы поставили и зажгли свечу. Соседи по парте тех детей, у которых кто-то умер, произнесли, например, такие слова: «Мама Хуберта тоже с нами» или «Младший брат Евы с нами». Так были названы все умершие родственники каждого из детей. Это очень тронуло родителей, да и сами мы были очень взволнованы. Родители поняли, насколько это важно для детей — если умершие близкие не теряют своей принадлежности к семье, то и дети могут ощущать себя частью целого. В этих классах никто больше не говорил, что у него «нет отца». Я посоветовала им говорить: «Мой папа умер». И всегда добавляла: «Он есть у вас всегда, он в вас, даже если он умер». Через некоторое время детям и самим стало важно точно употреблять слова.

Я еще никогда не видела, чтобы на родительский вечер пришло столько пап. Когда подобное повторилось и в других классах, я убедилась, что это неосознанное следствие нашей семейной игры.

После песен и стихотворений все дети низко поклонились своим родителям, и это было больше, чем просто вежливость.

2.8. Включение умерших

Для Баварии вполне обычно, что в пятых-шестых классах перед первым ноября* или в первых числах месяца мы говорим о посещении могил и спрашиваем мусульманских детей, как обращаются с могилами у них. Мы говорим о том, что за умерших молятся, поминают их, украшают могилы.

Я и раньше беседовала с детьми о том, насколько мы связаны с умершими близкими, какую силу они дают нам,

* Первого ноября католики празднуют День всех святых. — Прим. ред.

40

если мы их об этом просим. В первую очередь, мы говорили о тех, кто рано ушел из жизни, кого так тяжело оплакивать. У некоторых ребят были мертворожденные или умершие братья и сестры и, как уже говорилось, умершие отцы или дяди. Кроме того, некоторые родители сами рано потеряли родителей. В отдельных случаях я советовала детям на пару недель вешать на стену фотографии умерших, в том числе бабушек и дедушек, тогда они смогут раскрыть для них свою силу, и можно будет перестать по ним горевать.

Итак, в самом начале ноября, после Дня всех святых, я, как всегда, собралась побеседовать об этом с пятым классом и написала на доске:

О смерти*

Сначала я ничего детям не сказала и ждала устных рассказов. Я была очень удивлена, когда они один за другим молча достали черновики, взяли ручки и начали писать. Они писали старательно, почти без ошибок, чувствовалось, что тема нашла у них отклик.

Сочинения произвели на меня большое впечатление, поэтому я привожу их здесь полностью.

Мелиза

Мелиза была настоящей «мамочкой». Старшая из четырех детей, она брала на себя многие домашние дела, пока мама была на работе. Она единственная в классе ни разу не расставляла свою семью, но именно ее чаще всего выбирали заместительницей матери. Весь год она шутливо играла эту роль в классе, пока ей не удалось ее преодолеть. К концу года она превратилась в настоящую девушку и даже влюбилась в одноклассника, и никто их из-за этого не дразнил. Мелиза сидела рядом с Антоном, которому требовалось так много материнской поддержки. Под ее опекой он стал сильнее.

* «Vom Sterben und Tod» — букв. «Об умирании и смерти». — Прим. пер.

41

42

О смерти

Как все другие люди, я родилась на свет, но через много много лет мне, к сожалению, придется умереть.

Прежде чем я умру, я хочу еще раз, в последний раз увидеть всю мою семью и моих друзей.

Только тогда я смогу умереть. Я не хочу причинять своей семье боль.

26.11.1996

Хуберт

Всего год назад у Хуберта после трех лет болезни умерла от рака мать. Она была родом с Борнео. Отец, коренной баварец, познакомился с ней во время биологических исследований в Индонезии. Он беспокоился за Хуберта, поскольку мальчик часто болел, а его успехи явно не соответствовали его способностям. Я тоже заметила это по умным вопросам, которые он задавал. Хуберту очень понравилась игра в семью, и вскоре он расставил себя и свою маму. При этом он захотел, чтобы девочка, которую он выбрал, легла на покрывало на полу. Затем он очертил вокруг нее мелом круг и поставил рядом с ней вазу с цветами. Не выбирая заместителя для себя, он сам подошел к этой «могиле» и поклонился. Он был очень серьезен. Затем он встал на колени и сказал: «Мама, я помню о тебе всегда».

Он был первым, кому я предложила сказать: «Пожалуйста, дай мне твою силу, чтобы я мог жить хорошо». Он встал и произнес эти слова стоя.

А девочка по собственной инициативе сказала: «Да, живи, мне хорошо».

Весь класс вздохнул с облегчением. Еще я сказала ему: «Твоя мама будет рада, что ее старания тебя вырастить не пропали даром». Он засмеялся.

В дальнейшем Хуберт превратился в смышленого, неугомонного мальчугана. Он добился очень хороших результатов в математике, английском и биологии. Весь класс обратил

43

^^^шшшш/^^ш^^

44

на это внимание, и ребята сказали: «Ты принял добрые дары своей мамы». Они перефразировали слова, которые часто произносила я: «Примите добрые дары ваших родителей». «Это верно, — сказал Хуберт, — только вот биология у меня от отца».

О смерти

Я представляю себе, что еду вверх по золотому эскалатору и что там наверху на небесах я снова встречаю мою маму. Потом я, может быть, встречу Господа Бога, и что я могу смотреть вниз и как меняется мир. Я хочу вместе со своей семьей стать знаменитым.

Инго

После того как Хуберт сделал свою расстановку, утром к моему столу протиснулся Инго и стал настойчиво просить разрешения тоже сделать расстановку. Я знала, что его родители умерли вследствие употребления наркотиков. Мальчика с любовью приняли в семье дяди, брата его отца. У дяди и тети была дочь, кузина Инго, которая была старше его на шесть лет.

Как отражено в его маленьком сочинении, конфликт Инго состоял в том, что он не знал, довольны ли его умершие родители тем, что он любит своих опекунов. В нем жило некое стремление, желание, чтобы что-то произошло, и, как он выражался, он смог бы показать, насколько сильнее он любит своих родных родителей.

На основании множества примеров из психотерапевтической практики я уже знала об опасности, которая может существовать для тех, кто очень рано потерял родителей. Иногда их тянет к царству мертвых, возможно, чтобы снова оказаться рядом с родителями. Душа не знает разницы между жизнью и смертью. Такие люди очень часто впадают в депрессию, у них мало жизненных сил.

Инго всех нас немножко пугал. Дети рассказывали мне, что часто в разгар игры он вдруг терял желание играть, убегал и где-

45

нибудь сидел, пока кто-нибудь не выводил его из оцепенения. Тогда какое-то время с ним снова можно было общаться.

Внезапно я увидела эту опасность в глазах ребенка и согласилась. Мы договорились сделать расстановку на последнем уроке перед обедом, чтобы у него было время внутренне подготовиться.

Инго выбрал заместителей не только для умерших родителей, но и для своих опекунов и их дочери. Расставив их, он сразу же захотел сам встать на свое место.

Сначала, стоя рядом с дядей, он смотрел на своих родителей. Было отчетливо видно, что все живые смотрят только в одном направлении — на умерших. Заместители родителей Инго обладали для всех остальных огромной притягательной силой.

Затем Инго отделился от группы, чтобы пойти к родителям. Сначала он хотел пойти один, но потом вернулся, взял за руку заместителя дяди и вместе с ним пошел к «могиле». Как и Хуберт, он поставил рядом со стоящими на этот раз родителями вазу с цветами. Я не давала ему никаких указаний. Он склонился перед ними и сказал: «Я горюю о вас, это так тяжело». Он заплакал. Мальчик, который играл его дядю, обнял его за плечи. Затем его словно потянуло встать на колени. Я предложила ему попросить у родителей благословения. Он это сделал. Заместители родителей, опять же безо всяких указаний с моей стороны, положили руки ему на голову. (О символе возложения рук мы тогда уже говорили.) Затем я отвела его вместе с дядей на место рядом с тетей и сестрой. Все четверо живых развернулись. Теперь родители Инго стояли по диагонали позади него. Он сказал тете и дяде: «Я благодарен вам за то, что могу у вас жить». Сначала это подействовало на мальчика очень благотворно. Но, как явствует из его сочинения, свой конфликт он, по-видимому, так и не разрешил.

«У вас умершие люди важны», — сказал Инго, сдавая свое сочинение. Я ответила: «Да». Его личико просветлело. «Когда я в тот раз поклонился родителям, я почувствовал их вот тут, внутри», — сказал он и похлопал себя по груди.

47

О смерти

Я хочу, чтобы я снова увидел мою маму и моего папу, потому что они уже умерли. Я бы мог им сказать, что я их люблю. Иногда я вижу моих родителей во сне. Тогда я бы обнял мою маму и моего папу. Я хочу, чтобы я лежал в постели и больше не просыпался. После смерти я бы хотел опять стать человеком, тогда я пришел бы к моим приемным родителям и сказал им: Я вас очень, очень люблю и благодарю вас.

Характеристики

Список файлов книги