Рубинштейн (1000003), страница 105

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 105)

благодаря речи стать достоянием каждого.

Речь вместе с тем своеобразно размыкает для меня сознание другого

человека, делая его доступным для многогранных и тончайшим образом

нюансированных воздействий. Включаясь в процесс реальных практических

отношений, общей деятельности людей, речь через сообщение (выражение,

воздействие) включает в него сознание человека. Благодаря речи сознание

одного человека становится данностью для другого.

Основная функция сознания - это осознание бытия, его отражение.

Эту функцию язык и речь выполняют специфическим образом: они

отражают бытие, обозначая его. Речь, как и язык, если взять их сначала в их

единстве, - это обозначающее отражение бытия. Но речь и язык и едины, и

различны. Они обозначают два различных аспекта единого целого.

Речь - это деятельность общения - выражения, воздействия,

сообщения - посредством языка; речь - это язык в действии. Речь, и единая

с языком, и отличная от него, является единством определенной деятельности

- общения - и определенного содержания, которое обозначает и,

обозначая, отражает бытие. Точнее, речь - это форма существования

сознания (мыслей, чувств, переживаний) для другого, служащая средством

общения с ним, и форма обобщенного отражения действительности, или

форма существования мышления.

Речь - это язык, функционирующий в контексте индивидуального

сознания. В соответствии с этим психология речи отграничивается от

языкознания, изучающего язык; вместе с тем определяется специфический

объект психологии речи в отличие от психологии мышления, чувств и т. д.,

которые выражаются в форме речи. Фиксированные в языке обобщенные

значения, отражающие общественный опыт, приобретают в контексте

индивидуального сознания в связи с мотивами и целями, определяющими

речь как акт деятельности индивида, индивидуальное значение или смысл,

отражающие личное отношение говорящего - не только его знания, но и его

переживания в том неразрывном их единстве и взаимопроникновении, в

котором они даны в сознании индивида. Так же как индивидуальное сознание

отлично от общественного сознания, психология от идеологии, так же речь

отлична от языка. Вместе с тем они взаимосвязаны: как индивидуальное

сознание опосредовано общественным, психология человека - идеологией, так

и речь, а вместе с ней речевое мышление индивида обусловлены языком:

лишь посредством отложившихся в языке форм общественного мышления

может индивид в своей речи сформулировать собственную мысль.

Речь, слово являются специфическим единством чувственного и

смыслового содержания. Всякое слово имеет смысловое - семантическое -

содержание, которое составляет его значение. Слово обозначает предмет (его

качества, действия и т. д.), который оно обобщенно отражает. Обобщенное

отражение предметного содержания составляет значение слова.

Но значение - не пассивное отражение предмета самого по себе как

"вещи в себе", вне практически действенных отношений между людьми.

Значение слова, обобщенно отражающее предмет, включенный в реальные

действенные общественные взаимоотношения людей, определяется через

функцию этого предмета в системе человеческой деятельности. Формируясь

в общественной деятельности, оно включено в процесс общения между

людьми. Значение слова - это познавательное отношение человеческого

сознания к предмету, опосредованное общественными отношениями между

людьми.

Таким образом, речь первично отображает не сам по себе предмет вне

людских отношений, с тем чтобы затем служить средством духовного

общения между людьми вне реальных практических отношений к предметам

действительности. Значимость предмета в реальной деятельности и слова в

процессе общения представлены в речи в единстве и взаимопроникновении.

Носителем значения всегда служит данный в восприятии или представлении

чувственный образ - слуховой (звучание), зрительный (графический) и т. д.

Но основным в слове является его значение, его семантическое содержание.

Материальный, чувственный носитель значения обычно как бы

стушевывается и почти не осознается; на переднем плане обычно всегда -

значение слова. Только в поэзии звучание слова играет более существенную

роль; помимо же этого лишь в исключительных случаях, когда в силу каких-

либо особых условий слово как бы обессмысливается, на передний план в

сознании выступает его чувственный носитель, его звучание. Обычно все

наше внимание сосредоточено на смысловом содержании речи. Ее

чувственная основа функционирует лишь как носитель этого смыслового

содержания.

Исходя из соотнесенности значения и знака, можно условно сказать,

что чувственный носитель значения в слове выполняет по отношению к

значению функцию знака, и слово, таким образом, является единством

значения и знака. Однако лишь в очень относительном и условном смысле

можно признать чувственный носитель значения знаком этого значения,

потому что под знаком в буквальном, точном, смысле разумеют нечто, что не

имеет своего внутреннего значения, - некоторую внешнюю чувственную

данность, которая превращается в условного заместителя или же метку чего-

то другого. Так, если мы условимся отмечать на полях книги или рукописи

одним крестиком места, которые нам нужны для одной цели, а двумя

крестиками другие, которые мы хотим выделить в связи с другой работой, то

эти крестики, употребляемые совершенно независимо от какого-либо

внутреннего значения креста, явятся в данном случае чисто условными

знаками. Но в слове между его чувственной и смысловой стороной существует

обычно значительно более тесная, внутренняя связь.

Эта связь выступает уже в фонеме: фонема не просто звук, а звук-

смыслоразличитель, т. е. звучание, определенным образом обработанное в

системе данного языка специально как носитель определенного смыслового,

семантического содержания. В историческом становлении и развитии речи мы

имеем в большинстве своем не звучания, которые сначала представлены как

чисто чувственные данности и затем превращаются нами в знаки

определенных значений; в действительности эти звучания и возникают в речи

как носители некоторых значений. Когда затем значение слова изменяется и

новое слово вводится для обозначения нового понятия, обычно и тут мы не

имеем дело с полным произволом, с чистой условностью. По большей части в

этих случаях мы имеем дело с переносом и преобразованием значения,

которое уже было связано с данной формой.

Таким образом, даже внешняя сторона слова выходит за пределы знака

в силу того, что слово имеет внутреннее значение, с которым внешняя

чувственная его сторона в ходе исторического развития языка теснейшим

образом связана. Тем менее возможно - как это часто делается - трактовать

слово в целом как условный знак: знак произвольно нами устанавливается;

слово имеет свою историю, в силу которой оно живет независимой от нас

жизнью.

Это положение необходимо особенно подчеркнуть во всем его

принципиальном значении в противовес той психологии речи, которая

пытается свести слово в целом к роли условного знака. При трактовке слова

как знака, значение которого вне его, непосредственно в предмете

(составляющем интенцию слова), слово только обозначает, а не отражает

предмет. Между предметом и словом утрачивается в таком случае внутренняя

связь по содержанию: слово как знак и предмет противостоят друг другу как

две по существу между собой не связанные данности, которые внешне

соотносятся друг с другом, поскольку одна чисто условно превращается в

заместителя другой; связь между словом как знаком и предметом, который

оно обозначает, неизбежно приобретает чисто условный характер, поскольку

знак как таковой, не имея внутреннего значения, которое отображает предмет

в его смысловом содержании, по существу объективно никак не связан с

предметом. В действительности же значение слова - это его собственное

семантическое содержание, являющееся обобщенным отражением предмета.

Поскольку слово - отражение предмета, между словом и предметом

устанавливается внутренняя связь по существу, по общности содержания.

Именно поэтому слово перестает быть только знаком, каким оно становится

неизбежно, когда значение слова выносится за его пределы.

Связь слова с предметом не "реальная", природой предустановленная, а

идеальная; но она не конвенциональна, не условна, а исторична. Знак в

специфическом смысле слова - условная метка, произвольно нами

устанавливаемая; слово же имеет свою историю, независимую от нас жизнь, в

ходе которой с ним может что-то произойти, что зависит не от того, как мы

"условились" его трактовать, а от предметного содержания, в которое

включает нас слово. Различны для подлинного слова как исторического

образования языка и условного знака также объем и условия

функционирования в процессе коммуникации, сообщении и понимании.

Связь слова с предметом является основной и определяющей для его

значения; но связь эта не непосредственная, а опосредованная - через

обобщенное семантическое содержание слова - через понятие или образ.

Более или менее значительную роль в обобщенном семантическом

содержании слова может играть - особенно в поэтическом языке - и

языковой образ, который нельзя отожествлять попросту с наглядной

данностью как таковой, поскольку языковой образ это всегда уже значащий

образ, строение которого определено существенными для его значения

отношениями.

Значение и предметная соотнесенность слова, которые в ряде теорий

расчленяются как две разнородные и друг другу противопоставляемые

функции (обозначающая и номинативная или номинативная и указательная,

индикативная и т. п.), в действительности являются двумя звеньями в едином

процессе возникновения и употребления значения слова: предметная

отнесенность слова осуществляется через его значение; вместе с тем указание

на предметную отнесенность слова само не что иное, как низшая или

начальная ступень раскрытия его значения - недостаточно обобщенного,

чтобы включиться в относительно самостоятельный специальный понятийный

контекст какой-нибудь системы понятий и вычлениться таким образом из

случайных связей, в которых обобщенное содержание значения в том или

ином случае бывает дано. В тех случаях, когда - на более высоких уровнях

обобщения и абстракции - значение слов как будто вычленяется из

чувственно данной предметности, оно опять-таки раскрывается в производной

понятийной предметности той или иной научной области (научный "предмет"

- арифметика, алгебра, геометрия и т. д.). В результате оперирование

понятиями, значениями слов начинает как будто бы совершаться в двух

различных планах или плоскостях: с одной стороны, в плане понятийном -

определение значения слова посредством его отношения к другим понятиям,

- а с другой стороны - отнесение его к предметам действительности в целях

его реализации и вместе с тем квалификации соответствующих предметов.

Однако по существу речь при этом идет о двух хотя и дифференцируемых, но

принципиально в конечном счете однородных операциях - раскрытия

значения в предметном контексте - в одном случае чувственно

представленной действительности, в другом - данной опосредованно в плане

понятийно оформленных определений. Лишь в мистифицированном

представлении "объективного идеализма" эти два плана вовсе распадаются, и

понятие противопоставляется действительности как вовсе независимый от нее

мир "идеального бытия". В действительности для того, чтобы раскрыть

значение, надо прежде всего установить его предметную отнесенность, а для

того, чтобы установить предметную отнесенность значения, надо установить

понятийное содержание соответствующего чувственно данного предмета.

Характеристики

Список файлов книги