Воля
Тема 13. Воля
Определение воли
В современной науке наблюдается полная неопределенность с таким, казалось бы, ясным и очевидным явлением, как воля. Дело дошло до сомнений в ее реальности и даже прямого отрицания существования воли как психического феномена и ее подмены категорией «мотивация». Поэтому для ясной ориентации читателя в нашем дальнейшем изложении столь непростого психического явления, как воля, обозначим сразу же свою позицию, приведя определение этого феномена.
Воля - это способность человека к саморегуляции, заключающаяся в умении выбирать значимые цели и направлять физические и психические усилия на их достижение. Значимость целей определяется с обязательным учетом социальных факторов, а интенсивность и длительность усилий зависят от степени трудности осуществления цели.
Проблема воли
В истории изучения психических явлений воля занимает особое положение. Эта особенность определена несоответствием результатов усилиям, затраченным на ее исследование. Действительно, со времен Античности воля приковывала к себе внимание великого множества умов. Объем посвященных ей трудов, пожалуй, превосходит литературу по любому другому психическому явлению. И только бурное развитие экспериментальной психологии с середины ХIХ в. и запросы практики ХХ столетия выровняли этот дисбаланс. Особый интерес к волевой сфере, по-видимому, предопределился теснейшей связью воли с понятиями «свободы» и «независимости». Именно стремление к независимости от обстоятельств, внешних сил влекло человека к познанию своих волевых свойств. Проблема «свободы воли» выходит за рамки психологической науки и наряду с проблемой сознания является одновременно и проблемой философской.
Тем не менее общепринятого целостного и ясного представления о воле до сих пор в науке не сформировано. Е. П. Ильин, автор наиболее полного и серьезного за последние десятилетия труда по психологии воли, отмечает: «Существующие различия в понимании воли, а главное - трудность объективного изучения этого явления …привели к тому, что многие авторы сомневаются в реальном существовании воли и полагают, что за этим термином скрываются различные, и отнюдь не только “волевые”, психологические феномены, по мере изучения которых они будут все больше выпадать из “волевой обоймы”» [295, с. 37]. Наиболее категоричен в стане сомневающихся известный исследователь этой области В. А. Иванников, полагающий, что «понятие воли в современной психологии в большей мере житейское, чем научное», и воли как «особой реальности просто не существует» [282]. Как резюме такого положения в науке, звучат слова весьма компетентного в вопросах общей психологии специалиста В. В. Лоскутова: «Если мы спрашиваем, что такое воля, то ответ такой: не знаем. Если мы не спрашиваем, что такое воля, то мы знаем, что такое воля. Этим мы хотим сказать, что нам хорошо известна воля, как конкретное явление, дать научный ответ о сущности воли мы не в состоянии» [426, с. 39- 40].
Но надо заметить, что подобное высказывание можно отнести к подавляющему большинству психологических категорий от сенсорного порога до сознания и личности. Ясные на житейском, обыденном уровне явления при их научном исследовании начинают ускользать, терять свою целостность и специфику. Основная причина здесь, видимо, заключается в том, что ни одно психическое явление в реальности не может быть обособлено, выделено из общей работы психики и ее материального субстрата - мозга (шире - организма). А обилие вскрываемых научным анализом связей и пересечений между отдельными сторонами и проявлениями психики дезориентирует исследователей, провоцирует пессимизм относительно возможностей адекватного изучения отдельных психических явлений. Похоже, что это выступает одной из ведущих причин нарастания в настоящее время тенденции понимать психологию как сугубо гуманитарную науку феноменологического характера, из-за сложности, латентности и нематериальности своего предмета бессильную проникнуть в его сущность естественнонаучным путем с его строгими определениями и количественными характеристиками. Как справедливо указывает В. М. Аллахвердов, «в психологии вообще нет ясных и общепринятых определений практически всех важнейших терминов. Крайне загадочны определения психики, эмоций, памяти, интуиции, личности» [15, с. 22].
Усиление этой тенденции к поверхностной «гуманитарности» психологической науки дополнительно стимулируется очевидным заказом общества на «практическую» психологию, где зачастую психотерапевтический или организационный эффект достигается независимо от теоретических основ применяемых методов консультации и психокоррекции. Как уже отмечалось, жесткая ориентация на сиюминутный практический результат формирует «теоретическую всеядность» многих «практиков» от психологии, а их деятельность «напоминает коктейль, ибо в основе ее лежит не строгая специализация, скажем, в русле психоанализа или гуманистической психологии, а смешение различных научных школ и ориентаций» [628, с. 14].
Таким образом, не только относительно проблемы воли, но и для всей психологии в целом можно констатировать определенный теоретический кризис. На наш взгляд, он вызван в первую очередь отставанием научного синтеза от научного анализа, преобладанием хаотического накопления эмпирического материала над его теоретическим обобщением, чему в настоящее время в немалой степени способствуют прагматизм и коммерциализация психологии [98]. Но и на этом фоне волевая проблематика выделяется своей слабой проработанностью, что и констатируется учеными: «неудовлетворительность положения с волей в современной психологии является общепризнанной» [426, с.41].
Но научная мысль не может смириться с таким положением. И путь выхода из обозначенного кризиса лежит, по-видимому, в направлении более вдумчивого и интенсивного применения системного подхода к изучению человека и его психики. Осознавая синтетический характер работы психики, мы с помощью метода научного анализа можем «вычленять» ее отдельные функции и соответствующие им компоненты психики, преимущественно выполняющие эти функции. Единство анализа и синтеза при изучении психики - методический ключ к ее пониманию как сложноструктурированного, многоуровневого, полифункционального целостного образования. И тогда ссылки на целостную работу мозга и психики в качестве аргументации отрицания воли как специфического психического явления [282] становятся не только «не слишком убедительными» [295], но и полностью несостоятельными. Опора на системный подход позволяет, не впадая в крайности абсолютизации самостоятельности воли или, наоборот, ее отрицания, получить адекватное представление об этом феномене нашей психической жизни [487, 488].
Рекомендуемые материалы
Схематизируя проблему воли, ее можно условно разделить на следующие основные разделы: 1) что (или кто) является источником воли, а шире - источником вообще психической активности; 2) соотношение воли с другими психическими явлениями; 3) структура волевого процесса; 4) волевые качества человека.
Первый вопрос есть вопрос философского уровня. И здесь наблюдаются наиболее непримиримые позиции. Разногласия вытекают из различий в решении психофизической проблемы и взглядов на детерминацию человеческого поведения. Неясность понятия «свободы» на философском уровне (свобода - как независимость выбора, как познанная необходимость, как отсутствие детерминации и др.) предопределяет и неясность проблемы воли. Борьба двух полярных позиций характеризует историю вопроса о воле. Первая исходит из положения о внешней детерминации воли. Согласно этому взгляду воля человека есть проявление «напряженной духовной субстанции» (Р. Декарт), что в конечном итоге приводит к теологическим концепциям. Согласно другой позиции воля есть проявление внутренних сил человека (Б. Спиноза, Т. Гоббс), что согласуется с рассмотренным выше (глава 2, п. 5.3.1) принципом самоорганизации. В обоих лагерях существуют оттенки мнений. Так, В. Вундт, яркий представитель второй точки зрения, выводил волю из аффектов, являющихся, по его мнению, психическим отражением объективной реальности. З. Фрейд, разделяя в основном ту же позицию, никакой связи между внутренними силами организма (как источниками активности) и внешним миром не признавал. Большинство ученых, исходящих из обусловленности воли внутренними силами, связывают аффективно-волевые процессы с потребностно-мотивационными факторами, которые рассматриваются как побудители этих процессов. Именно на такой позиции стоит большинство наших отечественных исследователей воли [68, 91, 337, 394, 600, 656, 687, 708 и др.]. Однако некоторые из них считают не столько потребности главным инициатором волевого поведения, сколько личность в целом. Потребностям при этом отводится роль инициатора лишь импульсивного поведения [867].
Нет единодушия в науке и по поводу соотношения воли с другими психическими явлениями. Традиционно воля при ее трактовке как присущего человеку качества рассматривается в триединстве с интеллектуальными и эмоциональными свойствами человека: ум - чувства - воля. При этом в интеллектуальную сферу, как помним, обычно включают не только мышление, но и перцепцию, а иногда и память, и воображение. Иначе говоря, в категориях ума и интеллекта объединяются все познавательные функции человека.
В последнее время усилилось противостояние такой рядоположенности. Высказывается мнение, что воля - это более сложное психическое явление, чем мышление и эмоции. Воля - явление более высокого уровня. Она есть способность личности к управлению своими мотивами-целями, состояниями, действиями и мыслями, она их производная [900]. Иногда воля вообще противопоставляется сознанию: «человек приобрел две свои основные специфические особенности: сознание и волю; с помощью сознания он постигает явления объективной действительности, посредством воли освобождается от плена актуальной потребности, противостоит течению жизни» [867, с. 81]. Крупный исследователь воли В. И. Селиванов в некоторых работах также высказывается в пользу того, что воля должна соотноситься со всем сознанием в целом, а не с его частями [711]. Правда, в более поздних работах он сопоставляет волю с умом и чувством как одноуровневые понятия [707, 710, 712].
Представители обеих точек зрения иногда апеллируют к авторитету И. М. Сеченова, трактуя каждый по-своему его высказывание о том, что воля есть деятельностная сторона разума и чувства: «Воля не есть какой-то безличный агент, распоряжающийся только движением, - это и деятельностная сторона разума и морального чувства, управляющая движением во имя того или другого и часто наперекор даже чувству самосохранения» [726, с. 177].
Что касается структуры волевого процесса, то и тут наблюдается множественность мнений. Разногласия начинаются уже с пункта о месте собственно волевого звена в цепи регулируемого действия. Расположить ли волевой акт между побудительным звеном (потребностно-мотивационными факторами) и завершающим (движением), либо расширить его к началу или концу процесса, либо распространить его на весь цикл от побуждения до исполнения. Иногда даже встречаются мнения, что внутри среднего звена собственно воля проявляется только на его отдельных этапах. Например, при борьбе мотивов, а уже после принятия решения волевые усилия отсутствуют. Еще больше вариаций по составу и последовательности этапов волевого процесса.
Не менее запутанное положение и с волевыми качествами человека. Во-первых, наблюдаются значительные расхождения по составу, перечню этих качеств. Но главное, нет ясности в их соотношении. Изредка встречаются группировки этих качеств [284, 310, 599, 687, 693], но обычно их просто перечисляют без какого-либо упорядочивания. Наиболее настойчиво попытки систематизации волевых свойств предпринимаются в области спорта [658, 692, 899]. В спорте наиболее рельефно проявляются волевые качества личности, без должной волевой подготовки спортсмен не может претендовать на успех, особенно в спорте высших достижений. Тем не менее «в настоящее время из-за слабости теории воли в психологии отсутствует обоснованный принцип классификации основных волевых качеств» [900, с. 45].
Еще один камень преткновения - вопрос о причинах возникновения волевого акта. Основная масса ученых считает, что воля проявляется в ситуациях преодоления трудностей. Если же деятельность протекает беспрепятственно, то нет необходимости в волевых усилиях. Однако их оппоненты полагают, что в условиях отсутствия препятствий волевые действия все равно совершаются. Основной аргумент: преодоление трудностей сопряжено с отрицательными переживаниями, с принуждением самого себя, но тогда вся жизнь - цепь сплошных неприятностей. Однако, по их мнению, каждому известно, что это не так. И представители этой точки зрения считают апогеем проявления свободы воли увлеченность действованием [57, 425]. Когда все получается, приближается цель, личность получает удовлетворение. Даже В. И. Селиванов в этом вопросе проявляет колебание. В ранних работах он однозначно определяет волю как «способность человека преодолевать препятствия, стоящие на пути к цели» [709]. Однако позже стал относить такую трактовку только к экстремальным условиям [707]. Е. П. Ильин этот вопрос решает в несколько ином плане, а именно в контексте разведения понятий «произвольное» - «волевое» и «управление» - «регуляция». Более широкое понятие «произвольное управление» применимо ко всем случаям проявления воли (в ее широком понимании) через исполнение «произвольных действий», а понятие «волевая регуляция» - только к случаям преодоления трудностей через исполнение «волевых действий», сопровождающихся приложением «волевого усилия» (узкое понимание воли). Таким образом, по Е. П. Ильину, «разновидностью произвольного управления является волевая регуляция, связанная с преодолением препятствий, встречающихся на пути достижения цели» [291, с. 40].
Исследования воли отличаются крайне скудным арсеналом эмпирических методов ее изучения. Главные способы - наблюдение и опрос со всеми присущими им ограничениями и субъективизмом. Хотя в последнее время и наметились положительные сдвиги в методическом обеспечении, но эти успехи пока невелики и в основном связаны опять же со специфическими спортивными интересами. В наиболее полной сводке методов изучения воли (а точнее, волевых свойств человека) приводится всего лишь три десятка апробированных методик. Причем часть из них имеет весьма косвенное отношение к волевым явлениям. Комментируя это удручающее положение, автор указанной сводки пишет: «Отсутствие экспериментальных методов изучения многих волевых качеств, с точной количественной фиксацией характеристик волевого поведения, вынуждает прибегать к субъективным методам исследования - наблюдению и интерпретации поведенческих актов, опросу, самооценке. Часто результаты объективного и субъективного изучения волевых проявлений существенно расходятся. Кроме того, на проявление волевых качеств значительное влияние оказывает сила мотива, которая также точно не измеряема» [295, с. 10].
Все изложенное выше обусловило в науке парадоксальную ситуацию, когда проблема воли начинает вытесняться проблемой мотива [283], а само существование феномена воли ставится под сомнение, и воля объявляется умозрительной конструкцией, а то и фикцией, иллюзией нашего разума.
Представляется, что наиболее верная версия была выдвинута Л. С. Выготским, краткую формулировку которой находим у Е. Н. Баканова: «…проблема воли возникает там, где требуется объяснить, как из когнитивных и мотивационных предпосылок рождается реальное действие» [57, с. 12].
Место воли в системе психики
Функциональная структура психики дает наглядное представление о месте воли в психической организации человека и о соотношении воли с другими психическими явлениями. В соответствии с этой структурой воля есть высший регулятор психической деятельности человека и наряду с аффективными явлениями (эмоциями и чувствами) включена в регуляторную сферу психики, что согласуется с наиболее устоявшимся взглядом на эту проблему.
Диалектической парой этой сфере предстает сфера познавательная, включающая в себя перцептивную (ощущения и восприятия) и интеллектуально-мыслительную (мышление) составляющие. Интеграция обеих сфер осуществляется посредством сознания в целом и «сквозных» процессов (память, воображение, внимание). Для волевой деятельности особо важны воображение и внимание.
По отношению к аффективной части регуляторной сферы воля занимает более высокий уровень подобно тому, как мышление соотносится с перцепцией в познавательной сфере психики. Более высокий уровень воли по сравнению с эмоциональной составляющей регуляции определяется теми же факторами, что и разница в уровнях между мыслительным и перцептивным компонентами познания. Это, во-первых, большая степень активности субъекта при взаимодействии с реальностью, во-вторых, опосредованный характер этого взаимодействия и, в-третьих, его иная направленность.
Повышенная активность выражается в усилении деятельного состояния субъекта за счет более рационального и интенсивного использования энергетических ресурсов организма и психики и определяется не предшествующей ситуацией, как при реактивном реагировании, а состоянием субъекта в момент действия. Важным атрибутом активного поведения выступает его целенаправленный характер, преднамеренность, что резко повышает эффективность взаимодействия со средой и позволяет не только адекватно приспособиться к ней (что является функцией эмоционального регулирования), но и преобразовать ее в интересах субъекта.
Опосредованность волевых процессов состоит в том, что непосредственные побудители к действию, характерные для аффективных процессов (актуальные потребности, наличная ситуация, неосознанные мотивы), преобразуются сознанием в осознанные мотивы и цели деятельности. Именно они и определяют протекание волевых процессов. Сознание является здесь опосредующим звеном. Что касается направленности процессов, то аффективные процессы есть отражение отношения субъекта к внешним объектам, т. е. в них воплощены субъектно-объектные отношения. Волевые же процессы направлены на самого субъекта, призваны «преодолеть себя», в них воплощены преимущественно субъектно-субъектные отношения.
Воля как высший регулятор поведения человека, естественно, опирается на сведения, доставляемые когнитивными и аффективными процессами. Благодаря учету этих сведений и тесному взаимодействию со «сквозными» процессами производится осознание мотивов и формирование целей, определяющих исполнение соответствующих действий. Именно это, по нашему мнению, имел в виду И. М. Сеченов, говоря, что воля есть действенная сторона разума и чувства. О том же самом писал И. А. Сикорский: «Воля есть конец тех самых явлений, какие начинаются в уме и познании: если в познании энергия вступает в организм и накопляется в форме потенциальных запасов, то в актах и состояниях воли она должна перейти в кинетическое состояние… Чувство и мысль имеют дело с внешним миром, они получают воздействия, перерабатывают их в своих недрах, и окончательный продукт этой переработки поступает в аппарат воли к исполнению… Посредством воли осуществляется все, что добыто умом и чувством» [734, с. 414- 416].
Идея этого триединства еще рельефнее выражена С. Л. Рубинштейном: «Различая волевые процессы, мы не противопоставляем их интеллектуальным и эмоциональным; мы не устанавливаем никакой взаимоисключающей противоположности между интеллектом, чувством и волей. Один и тот же процесс может быть и обыкновенно бывает и интеллектуальным, и эмоциональным, и волевым. Всякий волевой процесс всегда включает вместе с тем интеллектуальные и более или менее эмоциональные мотивы, а интеллектуальные и эмоциональные, в свою очередь, сплошь и рядом бывают волевыми (произвольное запоминание, произвольное внимание). Изучая волевые процессы, мы изучаем волевые компоненты психических процессов» [687, с. 506].
Единство в психических актах функционирования всех сфер психики и представленности всех трех основных форм психического (процессов, состояний и свойств) не только не исключает, но и предполагает специфику в их (сфер) соотношениях. Так, познание характеризуется прежде всего процессуальной стороной психического. В аффективно-эмоциональной сфере акцентируется относительно статическая сторона психического - состояния. В волевой сфере в первую очередь сказывается компонент устойчивости в психическом - свойства. Недаром познавательные функции психики определяются обычно через понятие процесс, эмоциональные - через понятие «состояние», а волевые - через понятие «способность». «Повторяющиеся состояния личности выражают собой волевую сферу и в конечном итоге волевое качество, а частота и степень проявления последнего и других качеств - характер человека» [900, с. 45]. Тем не менее состояния и свойства являются следствием протекания процессов (с их финальными результатами - психическими конструктами) в любой сфере психики. Поэтому волю, так же как и аффекты, мы будем рассматривать в первую очередь как психический процесс.
Сущность и функции воли
Глобальная функция воли - регуляция поведения человека. Следовательно, сущность воли раскрывается через понятие «регуляция поведения». Под поведением понимается взаимодействие живых систем со средой с помощью их внешней (двигательной) и внутренней (психической) активности. Поведение человека общественно обусловлено и обычно несет характеристики сознательной деятельности.
В самом общем плане (с позиций кибернетики) под регулированием понимается подгонка чего-либо под установленные нормы, правила. И в этом смысле регулирование предстает как понятие, соподчиненное понятию «управление». Если норма является величиной постоянной, то говорят о «прямом регулировании», и процесс выравнивания отклонений от заданного назначения называют стабилизацией. Если же норма - величина переменная, то регулирование совмещается с управлением. Регулирование в этом случае заключается в выравнивании отклонения от нормы, каждое значение которой определяется управляющей системой и одновременно оценивается регулятором. Именно этот вариант регулирования и представлен волевой сферой психики человека. Норма определяется субъектом в виде цели деятельности, а поведение регламентируется так, чтобы достичь цели с наименьшими затратами и издержками.
Таким образом, под психической регуляцией будем понимать усвоение сигналов из среды (как внешней, так и внутренней) и направление на этой основе поведения индивида в наиболее благоприятном для него русле. Когда речь идет о человеке, то учету подлежат сигналы не только из природной среды, но и из социальной. Усложнение вследствие этого взаимодействия со средой, т. е. усложнение поведения, требует и более сложной организации регуляционных механизмов, что и достигается за счет перехода от эмоционального уровня регулирования к волевому уровню.
Волевой уровень характеризуется сознательностью и произвольностью процессов регуляции и их направленностью на себя. Регуляция становится в полном смысле саморегуляцией, т. е. регуляцией, определяемой не непосредственной ситуацией, а самим субъектом, активно учитывающим и наличные обстоятельства, и свои возможности, и последствия различных вариантов действия, и многие другие факторы, зачастую не данные в непосредственном восприятии текущих событий. В саморегуляции (самоуправлении) в полной мере отражены субъектно-субъектные отношения, когда человек одновременно играет роли субъекта и объекта взаимодействия. В качестве конкретных объектов саморегулирования могут выступать присущие ему психические явления (состояния, процессы, свойства и конструкты), выполняемая деятельность или собственное поведение. Хотя в специальной психологической литературе понятия саморегулирования и самоуправления различаются, [535, 536], с чем мы согласны, тем не менее не будем заострять внимание на их различиях, так как для нашего изложения это не принципиально. Будем считать их понятиями очень близкими, отдавая предпочтение более распространенному термину «саморегуляция».
Сознательность и произвольность волевых процессов предполагают вопрос о соотношении волевого, произвольного, целенаправленного, преднамеренного, сознательного и осознанного. Исходным понятием является осознанность. Это представительство в сознании реальности, на которую направлена активность человека. Понятие реальности включает в себя любую материальную или идеальную действительность (предметы и явления, их свойства, события, сцены, акты внутренней психической жизни, отношения между любыми предметами и явлениями и т. д.). Представительство в сознании предполагает, во-первых, выделение данной реальности как некоего целого из окружающего мира, во-вторых, соотнесение этой реальности с другими объектами действительности и, в третьих, что самое главное, соотнесение этой реальности с субъектом осознания, т. е. с самим собой.
Сознательность в предельно широком смысле слова может трактоваться как принадлежность к сознанию, продукт сознания. Сознательное - значит присущее сознанию, психике. Однако такая версия может рассматриваться лишь как чисто лингвистический вариант. Обычно понятие «сознательное» используется как характеристика какого-либо действия, поступка или в целом поведения человека. При этом имеется в виду осознание человеком цели и закономерных последствий этого действия, поступка или поведения. Само же исполнение действия или отдельных его фаз может и не осознаваться и производиться в автоматизированном режиме. Таким образом, характеристика осознанности - неосознанности может относиться к любому факту психического отражения действительности (активные и реактивные познание и регуляция). Характеристика сознательности-несознательности относится к более узкому кругу психической жизни, а именно к сфере активной регуляции. Вместе с тем в сознательных процессах активной регуляции не все должно быть представлено в осознанном виде.
Произвольность - непроизвольность указывает в первую очередь на источник инициативы, организации психического акта. Если человек сам выступает инициатором психического явления, то оно считается произвольным. Если психическое явление вызвано непосредственным воздействием внешнего раздражителя, наличной ситуацией, то оно непроизвольно. Самоинициатива человека раскрывается в самостоятельном целеполагании, и тогда говорят о целенаправленности психического процесса. Когда цель отдалена и ее достижение отсрочено, но принято решение о ее осуществлении в будущем, то говорят о преднамеренности процесса; и то и другое есть следствие осознания потребностей и предметов их удовлетворения. Наличие осознанной цели в произвольном и сознательном сближает эти понятия. Однако в каждом из них есть и своя специфика, отличающая их друг от друга. Сознательность предполагает осознание последствий реализации цели, произвольность - нет. Зато произвольность подразумевает осознание самого действования, процесса осуществления действия, а сознательность - не обязательно. Сознательность оттеняет аспект ответственности за исполняемые действия, а произвольность - побудительно-процессуальный аспект этих действий. Иначе говоря, в категории сознательности больше представлена результирующая сторона действий, а в категории произвольности - инициирующая. Таким образом, это пересекающиеся понятия, и рассматривать их в отношении соподчиненности, по-видимому, нельзя. Хотя в некоторых случаях совмещение в каких-либо психических актах признаков обоих понятий дает повод к наложению их друг на друга. Так, произвольные движения могут рассматриваться как объективизация сознательных психических действий. Именно так их трактует И. М. Сеченов: «Произвольное движение есть всегда сознательное» [726, с. 113].
Теперь о понятии «волевое ». Этимологически оно связано с понятием «произвольное»: у них общий корень - воля. Однако различия между ними весьма существенны. Если в произвольности акцент делается на источнике активности, то в волевом к этому добавляется и факт преодоления препятствий. Произвольность отражает как бы начало процесса регуляции, а воля - весь его цикл от побуждения до исполнения. Поэтому понятие «волевое» - более узкое, чем произвольное. Следует согласиться с мнением, что «в диапазоне произвольного воля представляет собой одну из возможных форм его проявления» [536, с. 51].
Итак, сущность воли заключается в саморегуляции человека, обеспечивающей наивысшую адекватность отражения действительности и максимальную плодотворность любой деятельности. Саморегуляция осуществляется через реализацию конкретных функций, присущих волевой сфере психики. Основные из них:
1) оценка, иерархизация и выбор мотивов (побуждений) действия;
Лекция "5 Казахское ханство в середине XV века - начале XVIII века" также может быть Вам полезна.
2) постановка и выбор целей (результатов) действия;
3) оценка и выбор средств достижения целей (видов) действия;
4) регуляция побуждения к действию при недостаточной или избыточной мотивации. В первом случае производится усиление побуждающего фактора, во втором - его подавление. Сплошь и рядом нам приходится жертвовать личными интересами во имя общественных, сиюминутными желаниями в пользу отдаленных целей. Все это осуществляется благодаря тормозящей, подавляющей функции воли. Мы умеем «властвовать собой»;
5) организация психических процессов в систему, адекватную выполняемой деятельности;
6) мобилизация физических и психических возможностей при преодолении препятствий на пути к цели.
Исполнение этих функций возможно благодаря тому, что волевые процессы совмещены в психической деятельности с другими процессами. Так, оценка мотивов наряду с волей производится и на аффективном уровне. Их ранжирование осуществляется с учетом не только биологической значимости, но и социальных факторов. В этом процессе задействованы и мышление, и память, и воображение. Выбор мотива есть принятие решения, которое производится совместно с мыслительной деятельностью. Формулировка целей и планирование способов их достижения не может осуществляться без участия воображения и мышления. Организация работы психических процессов выполняется с помощью внимания. Мобилизационную функцию наряду с волей исполняет и эмоциональная сфера психики. Все это лишний раз убеждает в том, что воля сама по себе не существует. А существуют сложные психические явления, включающие в себя наряду с познавательными, аффективными, интегральными и волевые компоненты.
