Mironov_A.V._Filosofiya_nauki_tehniki_i_tehnologij (Mironov_A.V._Filosofiya_nauki_tehniki_i_tehnologij.pdf), страница 41

Бернштейна: «Движение — все, конечная цель — ничто».При таком подходе к идее прогресса изгоняется конечныйрезультат — рациональная цель предпринимаемых действий. Технократу не важно, к чему стремиться, он не способен посмотреть в будущее настолько, чтобы задуматьсяо последствиях своих действий.

Для него главное — наслаждаться служением «прогрессу».Технократическая ценность прогресса часто используется для оправдания любого метода в естествознании, а также224реализации любых инженерных проектов. Технологическийимператив — «Все, что можно реализовать, будет реализовано» — на самом деле императив технократический, который разделяют далеко не все ученые и инженеры. Множество примеров отказа ученых от участия в заведомо военных исследованиях или выступления против реализацииих открытий для этих же целей подтверждает сказанное.

Неотстают и представители инженерии, озабоченные социальными последствиями своей деятельности. Только благодаряпопулярности технократического мировоззрения возникает иллюзия, что ученые и инженеры — враги рода человеческого, и необходимо вернуться к древним, «экологическим» формам жизни. Что понимается под этим термином,никому неизвестно. Именно так современные технократыпреподносят свои идеи, которые благодаря настойчивомуобожествлению «первозданной природы» можно также отнести к неоязычеству. «Общественная польза» исключительно удовлетворяется технократом, все критические илиальтернативные точки зрения он отвергает.В отличие от заядлого технократа реальные ученые иинженеры не обязательно являются носителями технократических ценностей.

Они рассматривают и предлагают различные ограничения своей деятельности, понимаяопасность внеэтического пути развития науки, отдавая отчет в своих действиях и неся за них ответственность какморального, так и юридического характера. Их всерьезволнует мера ответственности, и личной, и профессиональной, за последствия научно-технологического развития. Они включают в сферу своих интересов социальные икультурные последствия применения их научных и технических достижений.

Не случайно возникали и возникаютвоззвания, манифесты, созываются конференции, основываются организации технических специалистов, защищающих интересы и престиж своей профессии от технократической безответственности.225Рассмотрим ценность обладания. Тяжеловесная навязчивость технократизма, его ориентация на практическуюцелесообразность приводят к тому, что становится важенрезультат, имеющий определенное вещественное воплощение и/или конечное количественное математическоеописание.

К этому стремится технократ, этим он гордитсяи надеется, достигнув цели, получить успокоение. Он искренне уверен, что ему необходимы таинственные «новейшие технологии», без которых он беспомощен. Пониманиетого, что технологии развиваются выходит за рамки егофантазий. Люди его также не интересуют, он мечтает ихзаменить новой породой или генномодернизировать. Реальность его не устраивает.Ценность обладания в сообществе с ценностью прогресса порождают специфический результат. Необходимостьпостоянного продвижения вперед вынуждает гордитьсялюбым результатом. Чаще результат плохой, но технократудовлетворяет себя тем, что «негативный результат — этотоже результат» и другими аналогичными сентенциями.Есть серьезное различие между значением негативногорезультата в науке и всевозможных формах лженауки, получивших ныне широкое распространение. В научной деятельности негативный результат рассматривается как промежуточный на пути к положительному результату.

Представители лженауки абсолютизируют свои негативные результаты, предпочитая рассматривать их как оправданиедля своей деятельности. Многочисленные представителиэтого типа аферистов демонстрируют технократическоемировоззрение.Выбор ценности обладания у технократов приводит кинтересной психологической закономерности — неразличению живого и мертвого.

В их мировоззрении все предстает вещественным, и живое должно подчиняться законам неживого. Ее проявления хорошо заметны уже в философии Платона, в учении которого вечные и неизменные226Эйдосы равно определяют бытие вещей и человека. Такимобразом, живое и неживое становятся равноподчиненными холодному миру потусторонних Идей.Особенности, флуктуации, потребности людей в свободе и принятии самостоятельных решений либо игнорируются, либо ограничиваются. Степень ограничений, налагаемых на других, — единственное, что не имеет границы в технократических представлениях о мире.

Подобноеотношение к миру прекрасно описал немецкий философФ.Г. Юнгер: «…чиновник легко может вообразить, что вмире царит идеальный порядок на том основании, что онаккуратно ведет свой архив» [194, c. 197]. Внесу небольшое добавление: технократ психологически не в состояниипонять, почему идеальный порядок на его столе не можетбыть перенесен на весь мир. Хаотичность мира, кажущаяся или реальная, настолько противоречит мировоззрениютехнократа, что он стремится преодолеть ее любыми способами.Для оправдания ограничений технократам необходимоопираться на ценность объективности. Применяя ее, технократ получает возможность говорить как бы от именилюбой всеобщей сущности: Бога, науки, природы, законовобщественного развития и других — несть им числа. Выбор сущности для него непринципиален.

В мировоззрениитехнократа «объективность» служит оправданием для ужепринятого им решения. Важно самому поверить и убедитьдругих в том, что оно осуществлено на основании фактов,не допускающих иных интерпретаций. Таким образом технократ снимает с себя ответственность за последствия, ибоон — глашатай объективности, лишенной индивидуальных пристрастий.

В этом заключен фатум технократизма:есть Истина, она незыблема, технократ ее знает и ей служит, все протекает в этом мире вне воли общества и людей.Ценность заменяемости очень популярна в современном мире. Все должно быть взаимозаменяемо, все бытие227есть череда стандартных элементов. Великое счастье технократа — увидеть мир, приведенный к порядку через«равномерную соразмерность». Идея заменяемости возникает в инженерии XIX в. в связи с унификацией крепежных деталей. Решение этой социальной и инженерно-технической задачи позволило создать стандарты резьбы длягаек и болтов, что привело к колоссальной экономическойвыгоде. Но перенесение унификации из инженерной практики в систему образования — так называемое «Болонскоебезумие» — порождение технократического мышления.Все перечисленные выше ценности служат цели лучшего управления.

Ценность управляемости — одновременно и цель, и самотождественная ценность. Никакого произвола, волюнтаризма, самоорганизации и свободы. Вседолжно быть подконтрольно и подчинено объективности.Доминирование ценности управляемости над иными ценностями (свободы, демократии, личности и др.) означает,что без управляемости невозможна их реализация. Существующая тенденция усиления государственного контролянад личностью обосновывается необходимостью борьбы смеждународным терроризмом. Управляемость определялаэкономику СССР и определяет геополитику США.Вопреки декларируемой ценности объективности управляемость предельно субъективна и социально обусловлена.

Управление всегда осуществляется для достиженияконкретных целей, удовлетворения амбиций, навязывания«единственно верной точки зрения». Тем не менее, управляемость легко закрывается маской объективности. В этомслучае социальные процессы рассматриваются как отражение объективных законов природы, истории, общества.Формально прогресс не зависит от человека, именно в этомзаключается его привлекательность. Но как только у философствующего субъекта появляется представление о существовании таких законов, он начинает натужно овладеватьими, подчинять их своему управлению, чтобы в конечном228итоге навязать универсуму свою волю. Технократическойуправляемости свойственна наивная эклектика, предполагающая «соединить все самое хорошее и отбросить всеплохое».

Сочетание ценностей прогресса и управляемостипорождает футуристический проект специфического гомункулуса. Грядущее человечество технократ видит следующим образом: «Дать бы нам муравьиный или комариныйразум — враз бы можно жизнь безбедно наладить: эта мелочь — великие мастера дружной жизни; далеко человеку доумельца муравья» [127, c.

197].Технократы испытывают умиление, глядя на кажущуюся им целесообразность деятельности муравьев, пчелинойсемьи или игру в шахматы. Удивительно, но больше ничегоне вызывает у них восторга. Удивительно бедны и неразнообразны их эталоны бытия. Их идеал — «люди как винтики». «Вот, что действительно красиво», — говорят они,глядя на завод или муравейник, а глаза их начинают светиться неземным блеском.Ценность всерешаемости означает, что все проблемыбудут разрешены уже существующими средствами. Прекрасными иллюстрациями могут служить многие голливудские фильмы114. В них любая проблема должна быть решена за ограниченное время (обычно запускается таймер собратным отсчетом) и с помощью уже существующих технических устройств и технологий.

Вера в неограниченнуюспособность решить все проблемы позволяет не раздумывать над выбором стратегии и тактики. Любой возможный результат в сознании технократа всегда перевешиваетгрядущие последствия. Архитектор А. ван де Вельде в начале XX в. утверждал: «Ведь ясно же, что машины исправят впоследствии все причиненные ими беды, искупят всесодеянные мерзости» [32, c.

57]. Холода ГУЛАГа и жар не114Например, фильм «Армагеддон», реж. М. Бэй («Armageddon»,М. Bay, USA, 1998 г.).229мецких концлагерей опровергают подобный оптимизм. Задостигнутые успехи технократ готов платить любую цену,принося в жертву собственное счастье, но чаще — чужиесудьбы и жизни. Возникает специфическая гонка, в которую вовлекаются города и веси, человеческие судьбы безжалостно перемалываются, а желаемый результат оказывается по-прежнему в ближайшем отдалении. В случае неудачи технократ считает, что любое ошибочное действиеможет быть исправлено.Ценность безответственности, естественно, не можетпользоваться популярностью с таким названием, поэтомуу технократов она предстает под другим именем — ценности «ответственности». Эта весьма специфическая «ответственность» порождает бесконечные инструкции, якобыспособные регламентировать все стороны жизни и деятельности человека, общества, природы.