диссертация (Правый популизм в современном Европейском союзе формы и тенденции развития), страница 9

При этомсуществует и противоположная точка зрения, согласно которой популизм нелишён идеологической основы, а, напротив, перенасыщен ею, олицетворяя220Hawkins K. Is Chávez Populist? Measuring Populist Discourse in Comparative Perspective / K. Hawkins// Comparative Political Studies.

– 2009. – Vol. 42. – No. 8. – P. 1042.221Мусихин Г.И. Популизм: структурная характеристика политики или «ущербная идеология»? / Г.И.Мусихин // Полития. Анализ. Хроника. Прогноз. – 2009. - № 4. – С. 45.222Там же. С. 51.223Simeoni M. A Morbid Democracy: Old and New Populisms / M. Simeoni. – Brussels: Presses Interuniversitaires Européennes, 2014. – P. 101.224Freeden M. Conclusion: ideology – balances and projections / M. Freeden // Reassessing politicalideologies: the durability of dissent.

– New York, 2001. – P. 203.36консенсус основных идеологических семей: так, Л.Г. Фишман считает, чтопопулизм «олицетворяет (…) общую идеологическую основу прежнеголиберально-консервативно-социалистического консенсуса» 225.Чрезвычайно интересна точка зрения нидерландского политическогосоциолога Мерейна Ауденампсена, который помещает популистский дискурс вконтекст теории фреймов, разработанной Чарльзом Филлмором и развитойДжорджем Лакоффом.

М. Ауденампсен считает, что популизм – лишь «особаяформа фрейминга», основывающаяся, в первую очередь, на фреймированиинарода и народной воли, а также «конституирующего Другого» 226. Ч. Филлморопределяет фреймы как особые унифицированные конструкции знания илисвязанные схематизации опыта 227; М. Ауденампсен понимает их как«ментальные рамки, в соответствии с которыми люди организуют свойежедневный опыт и конструируют мировоззрение» (таким образом, популизмпонимается им как одна из идеологий, каждая из которых также являетсяфреймом). В рамках популизма, таким образом, происходит рефреймингидентичности политического сообщества (в направлении гомогенности иприсвоения позитивных качеств), преимущественно путём негативнойидентификации(т.е.противопоставления,поискаивыбора«конституирующего Другого»).

Народ определяет себя, определяя сначала,«чем он не является».Для понимания природы популизма также очень ценна теорияполитическихмифовРауляЖирарде,творческипереосмысленнаяиналоженная на правопопулистскую практику румынским исследователем М.С.Стойкой. Р. Жирарде определяет политический миф как «легендарноеповествование», которое «выполняет объяснительную функцию, помогаетпонять настоящее, превратить хаос фактов и событий в стройную и логичнуюФишман Л.Г. Популизм – это надолго / Л.Г.

Фишман // Полис. Политические исследования. – 2017.- № 3. – С. 59.226Oudenampsen M. Creatief met taal: Framing en populisme / M. Oudenampsen // De Helling. – 2011. –URL: https://bureaudehelling.nl/artikel-tijdschrift/creatief-met-taal (date of access: 17.04.2017).227Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч.

Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике.Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. – М.: Прогресс, 1988. – С. 52.22537картину»,«играетмобилизующуюситемообразующихмифа:миф(подразумевающемсочетаниеороль»228.Онвыделяетзаговоре,мифоневинности,счастьяичетырезолотомвекебезопасностипатриархальной власти), миф о спасителе и миф о единстве.

М.С. Стойкаотмечает, что, поскольку популизм не имеет ярко выраженной собственнойидеологическойбазы,постолькуемуприходитсяопиратьсянаосновополагающие политические мифы 229. Действительно, среди этих четырёхмифовмынаходимосновыпопулистскойриторики:заговорэлит,палингенезис/возвращение к «золотому веку», спаситель – харизматическийлидер (по М. Веберу) и, наконец, гомогенный, единый народ, чью волюпопулист выражает.Популизм, как чрезвычайно многогранное явление, непременно нуждаетсяв определённой классификации, и разделения на «истинный и ложный»,предложенного в 1968 г.

Исайей Берлином, уже недостаточно. В этом аспектенаиболее существен вклад Маргарет Канован, выделившей семь типовпопулизма (включая исторические; Пол Таггарт впоследствии редуцировал ихдо простой дихотомии «старый – новый» - см. далее), Яна Ягерса и СтефанаВалграве,которыеотделилипопулизм-как-стратегию(«разреженныйпопулизм») от популизма-как-идеологии («плотный популизм»), а такжеПьера-Андре Тагиеффа, разделившего популизм на основе лежащих в основеего формирования ценностей на «популизм идентичности» и «популизмпротеста».М.

Канован разделяет популизм на аграрный (фермерский, крестьянский иинтеллектуальный)иполитический(популистскуюдемократию,популистскую диктатуру, реакционный популизм и популизм политиков 230).При этом то, что Пол Таггарт впоследствии назвал «новым популизмом» и то,Цит. по: Леруа М. Миф о иезуитах: от Беранже до Мишле / М. Леруа. – М.: Языки славянскойкультуры, 2001.

– С. 12.229Stoica M.S. Political Myths of the Populist Discourse / M.S. Stoica // Journal for the Study of Religionsand Ideologies. – 2017. – Vol. 16. – No. 46. – P. 70.230Canovan M. Populism / M. Canovan. – London: Junction Books, 1981. – P. 136.22838что является предметом изучения всех остальных упомянутых здесь учёных иданной работы в целом, – это исключительно «популизм политиков», так какименно он конструирует собственное понимание народа.Я. Ягерс и С. Валграве разделяют «разреженное» и «плотное» видениепопулизма.

«Разреженный» популизм характеризуется лишь стратегиейпрямого обращения к «народу», а «плотный» добавляет к «разреженному»антиистеблишмент(т.е.демонстративноенеприятие«элитарных»государственных институтов) и гомогенность (холизм), подразумевающуюисключение из «народа» нарушающих эту гомогенность групп 231. Т.е., инымисловами, «разреженный популизм» - всего лишь приём борьбы, в то время как«плотный» - уже сама борьба.Пьер-Андре Тагиефф выделяет «популизм протеста» и «популизмидентичности».

Первый основан на противодействии одному какому-либоявлению (к примеру, повышению налогов или власти экономическихсоветников – см. движение Occupy Wall Street), ограничен тематически илокально, быстро сходит на нет или абсорбируется той или иной партией. Онспособен, однако, при определённых условиях перейти в «популизмидентичности», опирающийся на региональную/национальную идентичность,понимаемую в традиционалистском ключе, политику памяти и символизма.Такой популизм проявляется в придании культурной со-принадлежностиконституирующего смысла через отвержение «других» 232.Чрезвычайно интересной представляется классификация, предложеннаяВ.С.

Литвином, выходящая за рамки традиционной лево-правой дихотомии:украинский исследователь предлагает двухфакторную матрицу, разделяяпопулизм на семьи (радикальный левый/правый популизм, социал-популизм,национал-популизм и центристский/новый популизм) и формы (мягкий и231Jagers J. Op.

cit. P. 323.Priester K. Wesensmerkmale des Populismus / K. Priester // Aus Politik und Zeitgeschichte. – 2012. –No. 5-6. – S. 6-7.23239жёсткий)233. Радикальный правый популизм, по мысли учёного, синтезируетчерты популизма (имеется в виду политическая техника), национализма,ксенофобии и авторитаризма, а также опирается на опыт организованногонационализма межвоенного периода; социал-популизм объединяет аграрные имаргинальные антиэлитистские партии (Самооборона РП, Народный союзЭстонии, Союз зелёных и крестьян); категория же национал-популизма, понашему мнению, достаточно размыта и на практике является скорее одним изпроявлений «радикального правого популизма», хотя П.-А.

Тагиефф и считаетданный термин наиболее корректным (см. далее). Особенный интерес для наспредставляет понятие центристского популизма, определяющегося «отходомпартийотразличныхидеологическихобязательств(какперегибовдемократии), апеллированием к здравому смыслу и рациональным решениям,отрицанием всех предыдущих конфигураций политической элиты»234; при этомотмечается тяготение данных партий к социалистической и консервативнойриторикеодновременно.Мысчитаемвозможнымвдополнениекклассификации В.С. Литвина отметить подвижность партий внутри даннойкатегориальной схемы, особенно же тенденцию ряда партий переходить изразряда «радикального популизма» в направлении популистского центризма.Данная классификация, среди прочих, применена нами в анализе национальныхособенностей популизма в странах Балтии и Центрально-Восточной Европы(см.

главу 2).В условиях размытия традиционной дихотомии «правые – левые» исоздания ситуации двойной биполярности – противостояния «традиционныхсистемных партий, с одной стороны, и антисистемных политических сил,оспаривающих власть системного мейнстрима, с другой»235, как нам кажется,уместно говорить о формировании особой партийной семьи, которую мыЛитвин В.С.

Популістські партії у структурі модерних партійних систем країн ЦентральноїЄвропи: порівняльний аналіз / В.С. Литвин // Освіта регіону: Політологія, психологія, комунікації. –2012. - № 2. – С. 77.234Романюк А.С. Політичні інститути країн центрально-східної Європи: порiвняльний аналiз / А.С.Романюк, В.С. Литвин, Н.В. Панчак-Бялоблоцка. – Львiв: ЛНУ iменi Iвана Франка. – С. 332.235Вайнштейн Г.И. Указ. соч. С. 17.23340можем назвать правопопулистской. В развитие упомянутого тезиса Г.И.Вайнштейна о двойной биполярности можно предположить, что становитсявозможной принципиально иная типологизация партий: на смену линейному,«право-левому» спектру приходит объёмная трёхмерная типологизация,учитывающая не только традиционные «правые» и «левые» референтныеидеологические позиции, но и критерий системности и антисистемности.Партийные семьи – понятие, по умолчанию задействовавшееся ещётакими теоретиками как М.