Диссертация (Ряд Ярослава I в отечественной историографии XVIII — начала XXI вв), страница 2

Соловьёва, М. П. Погодина, В. О. Ключевского, М. С.Грушевского, А. А. Шахматова и Л. В. Черепнина13.Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучениеинтерпретаций летописной статьи 1054 г. и выявление этапов, обусловившихизменения в подходе исследователей к раскрытию содержания этого текста.Для достижения указанной цели были поставлены и решены следующиезадачи: 1) в корпусе историографических текстов, включающих общиеработы, монографии, статьи и рецензии, были выявлены и проанализированыавторские интерпретации летописной статьи 1054 г.; 2) установлены общие иСвердлов М.

Б. «Завещание» Ярослава и наследование княжеских столов в русскомгосударстве X — середины XI в. // Норна у источника судьбы. Сб. статей в честь Е. А.Мельниковой. М.: Индрик, 2001. C. 347–349; Его же. Домонгольская Русь. Князь и княжескаявласть на Руси VI — первой трети XIII вв. СПб.: Гуманитарная академия, 2003. C. 434–437.Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси...

С. 23, 25, 48.Фроянов И. Я. Лекции по русской истории. Киевская Русь. СПб.: Русская коллекция,2015. C. 404–406.Боровков Д. А. 1) «Cе же поручаю в собе место стол стареишему сыну моему и братувашему…»: традиция и новации в «ряде» Ярослава Мудрого // Исторический журнал: научныеисследования. — 2012. №6(12); 2) «Ряд» Ярослава Мудрого в источниках и историографии //Электронный научно-образовательный журнал «История» 2015. Т. 6.

Вып. 1 (34). Здесь и далее мыссылаемся на более исправный и полный вариант текста, опубликованный в кн.: Боровков Д. А.Междукняжеские отношения на Руси конца X — первой четверти XII века и их репрезентация висточниках и историографии. СПб.: Алетейя, 2015. C. 77–81 и след.6особенные черты трансформации интерпретаций, обусловленные влияниемдоминирующих концептуально-теоретических установок (родовая теория,теорияобщинногообобщениеибыта,феодальнаяклассификацияпарадигма)14;полученных3)произведенырезультатов,позволившиереконструировать эволюцию исследовательских представлений и выявитьключевые моменты в изменении исследовательских подходов.Источниковаябазаисследованиявключаетнескольковидовисториографических источников, которые типологически подразделяются на:общие труды по русской истории, 2) лекционные и обзорные курсы; 3)монографии; 4) статьи по отдельным вопросам развития социальнополитического строя, междукняжеских отношений и т.

д.; 5) профильныечасти коллективных трудов по отечественной и всеобщей истории; 6)памятники средневекового историописания. К первому виду источниковотносятся труды по истории России А. И. Манкиева, В. Н. Татищева, М. В.Ломоносова, Ф. А. Эмина, М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина, Н. А.Полевого, Н. С. Арцыбашева, С. М. Соловьёва, Д.

И. Иловайского, М. С.Грушевского и др. Ко второму виду источников, который отличается отпервого структурой и более сжатой формой подачи материала, относятсялекционныекурсыН.Г.Устрялова,В.О.Ключевского,М.Ф.Владимирского-Буданова, П. Н. Мрочека-Дроздовского, С. Ф. Платонова, М.К. Любавского и др. К третьему виду источников, получившемураспространениеврезультатеспецификацииисторическогознания,относятся монографии по истории права (А. Ф. М. Рейца, И. Д. Беляева, В. И.Сергеевича, Д. Я. Самоквасова и др.), истории междукняжеских отношений(С.

М. Соловьёва, А. Е. Преснякова и др.), истории древнерусскогогосударства (Б. Д. Грекова, С. В. Юшкова, В. В. Мавродина, Б. А. Рыбакова,Определение “парадигмы”, данное его автором Т. С. Куном, подразумевает «признанныевсеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научномусообществу модель постановки проблем и их решений» (Кун Т. С.

Структура научных революций.М.: АСТ, 2003. С. 17), что, на наш взгляд, позволяет применить этот термин к совокупностипредставлений о феодальном укладе древнерусской государственности, получившихраспространение в советской историографии с 1930-х гг.7М. Б. Свердлова, В. Я. Петрухина и др.), истории русских земель (Д.

И.Иловайского, П. В. Голубовского, В. Г. Ляскоронского, М. С. Грушевского,В. В. Мавродина и др.), истории древнерусского летописания (А. А.Шахматова, М. Д. Присёлкова, Д. С. Лихачёва, А. Н. Насонова, А. Г.Кузьмина и др.). К четвертому виду источников, относятся отраслевыестатьи, опубликованные в изданиях «Журнал Министерства народногопросвещения»;«ИзвестияОтделениярусскогоязыкаилитературыимператорской Академии Наук», «Вопросы истории», «Историческиезаписки», «Проблемы источниковедения», «Труды Отдела древнерусскойлитературы Института русской литературы», «Древнейшие государства натерритории СССР / Древнейшие государства на территории ВосточнойЕвропы», «Средневековая Русь» и др.

К пятому виду источников относятсяразделы в многотомных академических коллективных трудах, получившихраспространение в середине XX в. («Очерки истории СССР», «ИсторияСССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистическойреволюции», «История Европы» и др.). К шестому виду источниковотносятся памятники средневекового историописания, содержащие рассказ орядеЯрославаI:«Повестьвременныхлет»поЛаврентьевскому,Ипатьевскому, Воскресенскому, Никоновскому спискам; Новгородская Iлетопись старшего и младшего извода и т. д. При написании работы такжеиспользоваласьлитература,посвященнаятворческойдеятельностиисториков; отдельным историографическим направлениям; литература поистории русской исторической мысли и т. д.Методологической основой исследования являются общенаучныепринципы историзма и объективности, в соответствии с которымирассматриваемая проблема раскрывается в процессе исторического развития.Также применяются сравнительно-исторический, историко-типологический ихронологический методы.

Сравнительно-исторический метод используетсядля выявления различных теоретических установок в интерпретациях,8позволяющих разделить процесс развития исследовательских представленийряде Ярослава I на сегменты. С помощью историко-типологическогометода осуществляется классификация историографического материала потеоретическим признакам.Хронологическийметодиспользуетсядляупорядочивания историографического материала по историческим периодам.При разработке типов интерпретации автор опирался на теоретическиеустановкиК.Р.Поппера,предполагавшиепротивопоставлениедогматической и критической установок мышления, первая из которыххарактеризуется тенденцией к подтверждению теоретических схем на основепринципа регулярности, а вторая — тенденцией к их пересмотру15.Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые:был проанализирован комплекс историографических интерпретацийлетописного рассказа под 1054 г.

о ряде Ярослава I, проведенаклассификация исследовательских подходов к интерпретации текста,позволившаявыделитьдоконцептуальныйтриподход,ихразновидности,характеризовавшийсяопределенныепересказомкактекстаисточников и минимальным авторским вмешательством в текст летописногорассказа; концептуальный подход, характеризовавшийся переходом отпересказа летописного повествования к раскрытию его содержания вконтексте теорий о наличии родовых, общинных или феодальных отношенийДревней Руси; критический подход, характеризовавшийся выявлениемобщих и особенных черт текста летописной статьи 1054 г. в сравнении сдругими летописными статьями и атрибутированием ее определенному этапуразвития летописной традиции;было установлено, что концептуальные интерпретации тексталетописной статьи 1054 г.

в рамках одной из теорий общественнополитического развития Древней Руси начали появляться в историографии сПоппер К. Р. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М.: АСТ, 2008. C.88–93, 211–212.9начала XIX в.; показателем концептуализации летописного рассказа являласьхарактеристика социально-политических отношений как “феодальных”,“родовых” или “общинных”, придававшая разделу 1054 г. то или иноеконкретно-историческое значение;с середины XIX в.

наряду с концептуальными интерпретациями,ориентированными на верификацию той или иной теории, началосьформирование критических интерпретаций, в рамках которых летописноезавещание Ярослава I рассматривалось не как документ, фиксирующийпоследнююволюкнязяораспределениигородовиземельииспользовавшийся для обоснования той или иной теоретической концепции,как результат творчества летописцев;в период с середины XIX до начала XXI вв. было выделено четыреэтапа критики летописного текста: 1-й этап, на котором статья 1054 г.рассматривалась как результат работы летописцев (С.

М. Соловьёв и М. П.Погодин); 2-й этап, на котором статья 1054 г. атрибутировалась “ПервомуПечерскому своду” или “своду Никона” нач. 1070-х гг. (Н. В. Шляков и А. А.Шахматов); 3-й этап, на котором статья 1054 г. атрибутировалась“Начальному своду” кон. 1090-х гг. (Л. В.. Черепнин) или “ЛетописцуВсеволода Ярославича” (М. Х. Алешковский); 4-й этап, на котороматрибуция статьи 1054 г. “Начальному своду” получила дополнительноетекстологическое обоснование в трудах А.

А. Гиппиуса, В. Я. Петрухина идр.Основные положения, выносимые на защиту:Начальный этап в историографии летописной статьи 1054 г. сизложением завещания Ярослава I характеризовался пересказом текстаисточников и минимальным вмешательством в текст летописного рассказа оразделе Ярослава I, ограничивающимся заменой понятия «города» напонятие «государство» без какого-либо дополнительного определения, чтопозволило определить его как доконцептуальный.10Появление концептуальных интерпретаций летописной статьи 1054г. было обусловлено формированием конкурирующих теорий социальнополитическогоразвитиядревнерусскойгосударственности.Дляпоследователей феодальной теории рассказ о разделе Ярослава I служилоснованиемвыделенияодногоизэтапов“удельногопериода”,отождествлявшегося с “феодальной раздробленностью” (до нач.

1830-х гг.).Для сторонников родовой теории (с 1830-х гг.) он являлся обоснованиемгипотезы о приоритете “старейшинства” в княжеском роду, обеспечивавшегопродвижение князей по иерархии “стольных городов”. Для приверженцевобщинной теории (с конца 1850-х гг.) летописный рассказ о разделе 1054 г.служиларгументомвпользугипотезыобобособленииобластей,сформировавшихся вокруг городских центров, в интересах которыхдействовали князья.В советской историографии, где под воздействием марксистскойсоциологической схемы о последовательной смене социально-экономическихформаций наибольшее распространение получила феодальная парадигмаразвития древнерусской государственности, летописный рассказ о разделеЯрослава I в конце 1930—1940-х гг.

использовался преимущественно какобоснование начала феодальной раздробленности. Отход от этой тенденции кпередатировке феодальной раздробленности на конец XI — первую треть XIIвв. произошел в процессе конкретизации в 1950—1980-х гг. гипотез оформировании на Руси раннефеодальной монархии и продолжился в 1990—2000-хгг.уисследователей,разделяющихфеодальнуюпарадигму,конкуренцию которой с конца 1980-х гг. составили модифицированныеварианты родовой и общинной теорий.Параллельно с концептуальными интерпретациями летописногорассказа о разделе Ярослава I с середины XIX в.