Диссертация (Демонология в визуальной культуре Московской Руси), страница 2

Наконец, к тому же кругу персонажей принадлежали анонимные грешники,фигурировавшие в учительной, проповеднической и т.п. литературе – соблазненные демонамимонахи, клирики и миряне. Помимо сцен на земле, эти антигерои и сонмы безликих грешниковрегулярно изображались в преисподней – как страдающие после смерти души (малаяэсхатология) и/или казнимые после Второго пришествия узники геенны. Представление омногочисленных врагах как орудиях, а впоследствии жертвах дьявола одновременно служиломоделью интерпретации многих конфликтов и риторическим орудием в религиозной иполитической сфере.Древнерусская иконография дьявола и демонов с одной стороны, и грешников (иноверцев,язычников, еретиков, агрессоров и др.) – с другой, начиная с первых известных примеров XII в.и вплоть до XVIII в.

(а в старообрядческой миниатюре – до начала XX в.), обнаруживаетширокий круг устойчивых черт, которые позволяют говорить о существовании единойсемиотической системы и общих принципов визуального конструирования негативных образов.Эта система иконографических конвенций функционировала в книжной миниатюре, иконах,фресковой живописи и позволяла решить целый ряд актуальных задач: идентифицироватьнегативных персонажей в многофигурных композициях и демонстрировать иерархическиеотношения между ними (важнейшим механизмом обличения грешников всех типов была ихдемонизация, причисление к единой армии дьявола, сближение с падшими ангелами), служитьорудием инвективы и полемики, визуализировать сложные агиографические сюжеты,комментировать и дополнять иллюстрируемый текст, создавать новые контексты, независимыеот книжных и т.п.

Изучение этой проблематики позволяет выявить целый ряд важныхкультурных механизмов, некоторые из которых сохраняют актуальность до сегодняшнего дня.ВиконографииСредневековьяиНовоговремениобраздемоническогоидемонизированного врага формировался с помощью множества взаимосвязанных элементов: отминимальных (маркеры) до максимально широких (гипертемы).

В отличие от образов святых,8эти визуальные фигуры не были столь жестко подчинены устоявшимся образцам, аследовательно оказывались предельно вариативными и пластичными. Иконописцы ииллюминаторы конструировали гибридные образы, экспериментировали с цветами, формами,разработкой новых мотивов и т.п. Развиваясь с веками, демонология стала «пространствомсвободы» средневекового художника, визуальным полем, в котором можно использовать,комбинировать либо изобретать приемы, недопустимые в других областях. Исследованиепозволяет выявить и описать визуальные схемы, которые чаще всего не возникали в другихтипах изображений.Важно при этом, что средневековая иконография была перформативной, нацеленной напрактику, и имела максимально широкий социальный отклик. Находясь в постоянномвзаимодействии с религиозными представлениями и культурными стереотипами эпохи, она нетолько выполняла конкретные функции, предполагаемые заказчиками и иконописцами, ноимела множество регистров эффективности и служила важнейшим каналом формированияментальных образов врага в социуме.

Неудивительно, что демонологические сюжеты и мотивысвободно пересекают границы визуального, книжного и устного пространства, функционируяна стыке культурных пластов – иконографии и фольклора, богословия, книжности имагических практик.Русская иконография эпохи Московского царства (конец XV – начало XVIII в.) активноразрабатывала тему загробных мук. Именно в этот период образы дьявола и демонов, монстровАпокалипсиса и грешников стремительно завоевывают пространство храмовых и книжныхизображений.

Эта «экспансия демонического» с одной стороны отражает важные культурныепроцессы, а с другой, оказывает на них свое влияние. Реконструкция визуального «образаврага» как семиотической системы, изучение особенностей ее функционирования и эволюции вМосковской Руси вплоть до XVIII в. (с учетом как предшествовавшей визуальной традиции, таки дальнейшей ее разработки в старообрядческой миниатюре XVIII – начало XX в.) позволитвыявить и комплексно описать важнейший пласт древнерусской культуры. Исследованиепродемонстрирует,какосуществлялоськодированиекнижныхсюжетовимотивоввизуальными способами, с помощью каких знаков, моделей и приемов формировался образврага, кого относили к нему в разные периоды. Особое внимание уделяется при этом анализувзаимодействия языков визуального и письменного повествования (в т.ч.

способаминтерсемиотического перевода мотивов и сюжетов из текста в изображение и из изображения втекст), а также вопросу о рецепции иконографических образов в книжной и устной культуре.Древнерусская визуальная традиция рассматривается в сопоставлении с византийской иевропейской, что позволяет выявить ее специфику в контексте средневекового христианскогоискусства.9Наконец, актуальность исследования определяется тем, что оно позволяет анализироватьсовременную иконографическую традицию, которая сохраняет и по-своему развиваетдревнерусскую визуальную демонологию.

Третья часть диссертации посвящена вопросам,связанным с бытованием, восприятием и интерпретацией образов, в том числе в современныххрамах. Десемантизация средневековых знаков, фигур и мотивов приводит к рождению новыхобъяснений среди фрескистов и иконопицев, а это, в свою очередь, влияет на особенностицерковных росписей. Проведенная работа дает возможность прослеживать изменения, которыепроисходят в русской иконографии на постсоветском пространстве.Объект и предмет исследованияОбъект исследования – русские миниатюры, иконы и настенные росписи конца XV –начала XVIII в., включающие образы демонических и демонизируемых персонажей.

Предметисследования – визуальная демонология Московской Руси как система знаков, фигур и моделейв ее исторической динамике и во взаимодействии с книжностью и фольклором.Цель и задачиЦель работы – комплексное исследование визуальной демонологии Московской Руси каксемиотической системы, взаимосвязанной с книжной и, в определенных аспектах, с устнойтрадицией.Это предполагает решение следующих задач:1- Систематизация и изучение ключевых мотивов русской книжной демонологиисвязанных с визуальной традицией;2- Анализ визуальных приемов – иконографических знаков и моделей – с помощьюкоторых конструировался образ демонического и демонизируемого врага в русскойиконографии, их генезиса и динамики развития в христианском искусстве;3- Определение круга фигур, маркируемых как «враги» в искусстве Московской Руси,анализ образов и связанных с ними мотивов;4- Изучение эволюции визуальных фигур и моделей в публичном (настенные росписи,храмовые иконы) и частном пространстве (иллюминированные рукописи и личные иконы) напротяжении конца XV – начала XVIII в., с учетом более раннего (XII–XV вв.) и более позднего(XVIII–XX вв.) материала;5- Анализ способов взаимодействия языков книжности и иконографии, особенностейинтерсемиотического перевода сюжетов и мотивов, связанных с образом врага, междуиконографией, книжностью и фольклором.106- Изучение регистров эффективности и особенностей рецепции демонологическихобразов, а также способов интерпретации иконографических фигур и мотивов.Хронологические рамки и специфика демонологии в иконографии Московской РусиВ фокусе исследования – иконография эпохи Московской Руси.

В политическом плане этопериод с конца XV в. до начала XVIII в. Глобальные политические изменения (отприсоединения новых княжеств и начала формирования единого политического и культурногопространства на территориях, подконтрольных «государю всея Руси», до реформ Петра ипреобразования Московского царства в империю), которые в той или иной степени запускаютпроцессы социальной трансформации, безусловно, оказывали свое влияние на культуру «элит»,в том числе и на иконографию.

Однако политические процессы явно играют второстепеннуюроль при изучении визуальной традиции. Хронологические рамки исследования в целомсовпадают с периодом существования централизованной Московской Руси, однако выбраныони не произвольно, но исходя из специфики изучаемого материала. Начиная со второйполовины XV в. «образ врага» в русском искусстве начинает разрабатываться, а в XVII в.достигает расцвета, максимально усложняется и занимает важнейшее место в храмовомпространстве. Ни до, ни после этого он не играл такой роли и не выполнял стольковостребованных функций. Расцвет визуальной демонологии – интереснейшее явление, котороемножеством нитей связано с культурными и социальными процессами этого периода.Во второй половине XV – первой половине XVI в. в русскую иконографию проникаютновые сюжеты и темы, что со временем приводит к существенному изменению визуальнойтрадиции.

Обогащение иконографического языка происходит во многом благодаря влияниюевропейского искусства; уже в середине XVI в. это вызывают споры в кругах московских элит,книжников и знатоков традиции (сомнения высказывал дьяк Иван Висковатый и, вероятно,подобныесомненияразделялиопределенныекругизрителей;решениепоповодуиконографических «новин» выносили на церковном соборе 1553–54 гг). Помимо неизвестныхранее символических композиций, которые вызывали споры (Христос в облике воина илихерувима, фигуры-персонификации пороков и т.п.), во второй половине XV – начале XVI в.возникают или распространяются важнейшие для нашей темы визуальные темы и сюжеты –«змей мытарств», который появляется в русской иконографии Страшного суда, Апокалипсис,впервые изображенный на не сохранившихся фресках начала XV в., а затем представленный наиконе из Успенского собора московского Кремля (ок.