Диссертация (Генология А.Ф. Лосева историко-методологический анализ), страница 7

Идея и эйдос в ОАСМ Лосева каксимволы методологического синтеза, способного заложить основы «дискурса адеквации» //Электронный философский журнал Vox, 2017. Выпуск 23. 114-140)76Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. С. 94.2975формообразующей предтечей идей, синтезирующих элеатовский статизм игераклитовскийдинамизмввидеидеальнойпорождающеймодели,примиривших «гераклитовский непрерывный поток с элеатским сплошнымбытием»77, о чем и шла речь выше.СогласноантичнаяциклическомукартинамирозданиязаконумировогопредставляетЛогоса-Необходимости,вечноекруговращениеитрансформацию космоса, в котором оказывается Единая константа как пределвозможных трансформаций.

Лосев считает, что генология досократиков естьпервая философская предпосылка современного и близкого ему всеединства78,но предпосылка не осмысленная и наивная. Так, примитивная натурфилософияЕдиного у ионийцев исторически трансформируется в учение о разумном(Анаксагор) и отвлеченном (Анаксимандр) первопринципе.Мысль Гераклита учит, что вражда разрешается в гармонию. Этот акт иявлялся для досократиков высшей эстетикой как порождающим прекрасныйкосмос. Ему принадлежит такой тезис: «Не понимает <большинство>, как<Единое> расходящееся с собою согласуется: противовратная гармония как улука и лиры»79. Тем не менее, мы имеем дело совсем не с дуализмом, а лишь сдуальностью, или антиномичностью, которая предполагает различие, но отнюдьне строит границ между «я» телесным и бестелесным.

Она, в отличие отнаблюдения, старается захватить целое и полностью отдается интуиции.Именно эти интуитивно схваченные, еще категориально не осмысленныемоменты впервые проступают здесь и останутся в многовековой философскоймысли Древней Греции навсегда. Так или иначе, становление, как бурлящийконтинуум элементов, заканчивается в факте.

Фактичность как тождествовещества и первоидеи трактуется Лосевым как гармония: «Мало кому приходитвголовутанесомненнаяистина,чтобезразличнаятекучестьпротивоположностей трактуется Гераклитом именно как нетекучий Логос (какЛосев А.Ф. Античный космос и современная наука. С. 33.Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. С. 105.79Гераклит Эфесский: все наследие: на языках оригинала и в рус. пер.: крат. изд. М.: АдМаргинем Пресс, 2012. С. 166307778бы ни понимать здесь этот последний)»80.

Всеединство, таким образом,обеспечивается законом гармоничного схождения и разрозненного хаотичногокосмоса элементов-вещей в прекрасное целое.Возврат к античному же толкованию античности с определенныминотками синтетико-диалектического, математического и феноменологическогометодов будет являться основой антиковедческой работы А.Ф. Лосева,поскольку неоплатонические коннотации на фоне выявления общекультурногоконтекста работ древнегреческих авторов являлись базовой установкойисторико-философской составляющей его системы, а обновленная с точкизрения самого античного тезауруса терминология дает оригинальное прочениеантичной системы, в которой обнаруживаются всегда актуальные тенденции.Философская проблематика первоначала античности формулируетсядосократиками и является основополагающей категорией натурфилософии.Мысль о едином есть интуиция целостности мироздания и причастности егоодному высшему (единичному) принципу или числу.

Эти генологическиеинтуициислужатЛосевуотправнойточкой,вкоторойзаключенопринципиально символическое представление мыслящего платоника о космосеи его истоке (αρχή). Поскольку первоединое, будучи высшим принципомоформления чувственно-материального космоса, мыслится неразрывным с еготелесной составляющей, оно является фундаментальной категорией античнойфилософской мысли.Именно поэтому Лосев вводит термин «статуарность» применительно кантичному космосу, подчеркивая тем самым соматически-эйдетическийхарактер мировосприятия древнего грека.

Этим же Лосев подчеркивает нестихийно-мистический характер досократической мысли, но структурный:первоэлементы находятся друг с другом в строго определенном континуальномвзаимодействии.Последнеестановитсяпредметомматематическихигеометрических изысканий, согласно которым любая вещь оказываетсяодновременно и многосоставной и целой, а первовещество понимается как80Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика.

С. 397.31принцип числа.Говоря о телесности, Лосев, безусловно, подчеркивает его античнуюспецифику,отрицаявозможностьтолкованиянатурфилософскогопервовещества как эмпирической единицы науки, говоря об алхимикометафизических связях между элементами. Первовещество, таким образом,всегда оказывается основой любого космического элемента в той или инойсвоей вечно изменяющейся и текучей модификации.

Наибольшее внимание кпроблеме становления как основе построения генологической концепцииуделялось в философии Гераклита, который выявляет антиномичностьединства. Максимальный же синтетизм Лосев фиксирует у Демокрита вобъединении структурности и становления в целостную самотождественнуюединицу – атом, который русский мыслитель понимает, как своебразнуюпредтечу эйдетики Платона. Диалектический метод или, если быть точнее, вслучае досократиков, антиномичное мышление, который реконструирует Лосев,становитсяспособомнатурфилософскойдемонстрациисистемыимонистичностислужитисущественнымсимволичностиоснованиемдлядальнейшего развития философии платонизма.1.2 Эйдетика Единого в платоно-аристотелевой мыслиВ отличие от натурфилософии существо высокой классики отчастизаключается в том, что умное созерцание становится своего рода практикоймистико-рационального познания мира в своей сущности и трансформируется вгносеологическую систему.

Здесь конструируется новый тип умозрения,который лишь отчасти следует архаичной религиозной традиции и раннейнатурфилософии. Гносеология классической античности – это работа сабстрактными, сверхопытными категориями, в чем-то отвергающими, в чем-торасширяющимимировоззрениепредыдущихмыслителей.Антитетикаинтуиций единого и многого, рассмотренная с позиций наивного соматическогокосмоцентризмадосократиков,трансформируется32иусложняетсявкатегориальную диалектику одного и иного.Источникомэтихважныхизмененийстановитсясократовскийрационализм и рефлектизм, наложивший глубокий отпечаток на мысль ДревнейГреции. Этот странствующий мудрец потребовал небывалое ранее – осмыслитьмысль, т.е.

буквально мыслить о мысли, тем самым давая повод для развитияфилософии в подлинном смысле слова – как учения о мышлении, о методе. Врезультате простой натурфилософии уже недостаточно и все интуиции, которыеформировались элейцами и милетцами начинают категориально осмысляться иоформляться в системную картину. Высокая классика будет ознаменованаглубинными поисками в области онто-гносеологии – оформленности наличногобытия как диалектики высших родов сущего и способе познания его черезполучившуюсяструктуру.Лосевподчеркивает,чтонесистематическиемечтательства были не свойственны Платону и он проводит свои штудии «сполным сознанием философски проводимого метода»81. Но утверждение сугубоабстрактного характера древнегреческой философии, с точки зрения Лосева,может оказаться таким же заблуждением, как и мнение о дуалистичностиантичного платонизма как представления об обособленном мире идей.Хотя, как отмечал Лосев, вопрос о первоначале является общеантичным82и наиболее фундаментальным, полноценное генологическое учение создаетименно Платон, и именно к нему будут обращаться, конкретизируя, Плотин илиПрокл.

Если досократики формулировали философские проблемы исходя изонтологии, то Платон акцентирует внимание на проблеме познания. Знание, поПлатону, иерархично, то есть восходит от низшего теневого – к высшему или отнаивно-предикативной составляющей мнения о предмете до первичносмыслового83.Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты.

Сократ. Платон. М.: Издательство АСТ;Харьков: Фолио, 2000. С. 641.82За исключением киников, софистов или эпикурейцев, которые, при всем их влиянии наисторию философии, не выработали структурированной онто-гносеологической мысли.83Все сократические диалоги Платона строятся на подобных смысловых загадках – спорах,выводя читателя с бытового обсуждения на метафизический уровень фундаментальныхоснов (о сущности любви, дружбы и т.п.).3381Данная своеобразная индукция (или, если быть точнее, редукция),подчеркивает Лосев, всегда приходит к первооснованию, поскольку античностьне терпит дурной бесконечности предпосылок. Для Лосева это чрезвычайноважный тезис, поскольку беспредпосылочное начало84 античной философииздесь со всей очевидностью противостоит ньютоновской картине мира какнеограниченной и безначальной.

Платон же, указывает Лосев, отдает должноеэтой первооснове, которая получает у него ряд различных модусов взависимости от угла обзора. С точки зрения этико-эстетического подхода – этапроблема становится идеей Блага; с точки зрения диалектического прочтения проблемой взаимодействия одного и иного. Подчеркнем, что поскольку Платонотказывается от натурфилософского единого-многого, у него возникает именноантитетическая формулировка одного-иного, сосредоточенная не столько наэмпирическом видении космического всеединства, подобно натурфилософам,сколько на умном созерцании первопринципа «самого по себе»85.