Диссертация (Революция или диктатура Ханна Арендт и Карл Шмитт о сущности политического), страница 4

Кроме того, привлекаются тексты Платона, Аристотеля,Гоббса, Монтескье, Руссо и других авторов, к которым Арендт и Шмиттобращаются в своих исследованиях.Выбранная интерпретация концепций Арендт и Шмитта подразумевает непросто дескрипцию основных положений их работ, но реконструкцию скрытойполемики между ними.

Однако такая реконструкция все же подразумеваетнеобходимость предварительного изложения основного содержания их работ, вкоторых раскрывается предмет данного исследования. Согласно известномупринципу герменевтики, сформулированному Г. Г. Гадамером, «понять нечтоможнолишьблагодарязаранееимеющимся48Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 200049Arendt H. Between Past and Future.

New York: Penguin Books, 196850Арендт Х. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме. М.: Европа, 2008относительнонего51Arendt H. Crises of the Republic: Lying in Politics; Civil Disobedience; On Violence; Thoughts on Politics andRevolution. Mariner Books, 197252Арендт Х. О насилии // Мораль в политике: Хрестоматия. М.: КДУ; МГУ, 200453Die Diktatur. Von den Anfängen des modernen Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf.Berlin, Duncker & Humblot, 192154Politische Theologie.

Vier Kapitel zur Lehre von der Souveränität. Berlin, Duncker & Humblot, 192255Die geistesgeschichtliche Lage des heutigen Parliamentarismus. Munich & Leipzig, 192356Römischer Katholizismus und politische Form. Hellerau, 192357Der Begriff des Politischen, in: Archiv für Sozialwissenschaften und Sozialpolitik 58, 192718предположениям»58, и в изложении теории политики Арендт данное исследованиеопирается на предположение о наличии у нее, помимо открыто обозначенных,скрытых мотивов, заключающихся в стремлении выстроить максимальнонезависимую от Шмитта линию политической мысли и где возможно —критически ответить на его утверждения. Другое предположение относится кШмитту и заключается в отнесении его к традиции этатизма.

В «Диктатуре»,хронологически одном из первых его сочинений, выявляются основания длятакой интерпретации, однако одновременно выделяются и отдельные положениеи сюжеты, не вписывающиеся в нее, и даются возможные варианты ихобъяснения. Этот метод (понимание целого из отдельного и отдельного из целого)восходит к определению герменевтического круга Ф. Шлейермахера и позволяетдать новую и продуктивную историко-философскую интерпретацию отдельныхтезисов Арендт и Шмитта и их концепций в целом.Основные результаты исследования и тезисы, выносимые на защиту1) Теория политики, изложенная Карлом Шмиттом в работе «Понятиеполитического» (различение друга и врага), опирается на более ранние егосочинения,вчастности,—«Диктатуру».Междуэтимиработамипрослеживаются общие методические черты: внимание к ситуациям,выходящим за рамки регулярного законодательства; приоритет полномочийи инстанций, а не решений конкретного политического деятеля, в качествеобъекта исследования; как следствие — выведение политики за рамкиморали и регулярного права.2) Книга Ханны Арендт «Банальность зла.

Эйхман в Иерусалиме» посвященане только описанию судебного процесса, но и анализу этической проблемы,связанной с функционированием бюрократического аппарата. Определениебюрократии как «ничьего правления» (в противовес аристотелевской58Гадамер Г.-Г. Философские основания XX века // Актуальность прекрасного. — М.: Искусство, 1991. —С. 17.19классификации «правления многих», «правления немногих» и т.д.) иуказание на ее дегуманизированность и жестокость обосновывается какоппозиция подходу Шмитта к описанию диктатуры, постулирующемупримат полномочий над личными качествами конкретного исполнителя.3) В том, что Арендт описывает политику как форму диалога и подчеркиваетв высшем ее проявлении — революции — именно аспект совместноготворчества,превозноситзаконотворческойпервоочереднуюдеятельности,анеконцептуальнуюборьбызаважностьосвобождение,прослеживается попытка уйти от шмиттовского понимания политики каквооруженного противостояния врагу.4) Утверждается возможность применения антилиберального аргументаШмитта, заключающегося в необходимости рассматривать человека каксущество «опасное, рискованное» и «злое», против Арендт, оценивающейприроду человека в целом оптимистически.

Находится признание самойАрендт шмиттовского тезиса, согласно которому концепция «доброго»человека как минимум в некоторых ситуациях ведет к невозможностипозитивного политического действия.5) Арендт в работе «О революции» ссылается на трактовку Второй мировойкак «всемирной гражданской войны» в ответ на попытку Шмитта оправдатьпреступлениянацизма какнеобходимые меры дляпредотвращениягражданской войны.6) Главный тезис сборника Арендт «Ответственность и суждение» о том, чточеловек несет ответственность даже в случае выполнения чужих приказов,поскольку политика является продуктом свободных решений, направлен наразвенчание шмиттовского представления о политическом единстве как обезусловной ценности и призван вернуть политическое в пространстворефлексивной деятельности.20Теоретическая и практическая значимостьПредполагаемая теоретическая значимость работы заключается прежде всегов актуальности самих тем, на которых пересекаются интересы Арендт и Шмитта.Сильная государственная власть, способная эффективно реализовывать своирешения в чрезвычайных обстоятельствах, — главный сюжет «Диктатуры» —является определяющей чертой российской истории Нового и Новейшеговремени.

Хотя из всех анализируемых Шмиттом исторических форм в Россииприсутствовала в полной мере лишь «диктатура пролетариата» (вопрос окомиссарской диктатуре в Российской империи требует отдельного изучения),можно предположить, что некоторые общие проблемы диктатуры (соотношениечрезвычайных полномочий и традиционных прав, взаимосвязь государственногосуверенитета и личной безопасности граждан, апелляция к «всеобщей воле» какнадправовой инстанции и т.д.) не просто применимы к российскому опыту, ноявляются необходимыми для корректного анализа исторического опыта исовременности.С другой стороны, для того же анализа необходимо учитывать и мнениеХанны Арендт, которая в отличие от Шмитта прямо обращалась к российскойдействительности, отождествляя в «Истоках тоталитаризма» Третий рейх исталинский СССР как тоталитарные преступные режимы.

Соответственно,выводы, которые она делает относительно нацизма, необходимо учитывать и прилюбом высказывании о большевизме. При этом следует отметить, что критика,которую Арендт обрушивает на послевоенные власти Западной Германии инемецкое общество, настаивающие на максимально мягких приговорах впроцессахнацистскихпреступников,блокирующихлюбыекритическиевысказывания в их адрес и т.д., в еще большей степени может быть адресованароссийскому государству и обществу после 1991 года. Несмотря на прекращениев 1992 году деятельности КП РСФСР на основании указов президента РФ,подтвержденных постановлением Конституционного суда, никаких судебных21процессов в связи с массовыми репрессиями и другими преступлениямитоталитарногорежиманепроводилось.Законореабилитациижертвполитических репрессий, принятый парламентом РФ в 1993 году, предполагал«восстановление [жертв репрессий] в гражданских правах», «обеспечениепосильной… компенсации материального и морального ущерба» и «устранениеиных последствий произвола»59 и в статье 18 подразумевал уголовнуюответственность работников ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, прокуратуры, судов идругих органов, организовывавших фальсификацию дел и иным образомучаствовавших в проведении политических репрессий.

Однако на практике этовылилось лишь в массовый пересмотр судебных дел с целью снятия ложныхобвинений и реабилитации жертв, а уголовное преследование инициатороввылилось преимущественно в признание не подлежащими реабилитации техработниковоргановгосбезопасности,которыесамисталижертвамимногочисленных сталинских чисток. В обществе ни о каком консенсусеотносительно практики «большого террора» говорить не приходится, дискуссииведутся преимущественно вокруг вопроса целесообразности и эффективноститакой политики, вопросы ее соответствия нормам морали и права практически неподнимаются.

В случае России сложно установить даже наиболее простойвариант рецепции прошлого, который формулирует, например, историк ЛутцНитхаммер в предисловии к русскому изданию своего сборника «Вопросы кнемецкой памяти»: «…Попытка моего и последующих поколений разобраться вэтих преступлениях и заставить общество говорить о них не стала для нас,немцев, чем-то деморализующим и разрушительным, а наоборот, благодаря этомумы, с одной стороны, стали более сильными и уверенными в себе, а с другой —получили важный урок смирения и сострадания и стали относиться к себе болеетрезво»60. Можно утверждать, что привлечение двух столь тонких и глубоких59Закон Российской Федерации о реабилитации жертв политических репрессий / Ведомости Съезданародных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1992, №28,ст.1624; 1993, №1, ст. 21.60Нитхаммер Л.