Диссертация (Конструирование «Других» в масс-медиа теоретические подходы и методология анализа), страница 12

Именно так, вторая часть оппозиции–«ученица» - становится Другой. Лишение равноценности, отношенияподчинениязапускаютпроцессобъективации,отнимаяуДругойвозможность голоса и тем самым, элиминируя ее.Для лучшего понимания процессов производства инаковости сиспользованием дихотомических противопоставлений Я и Другогоподходит, в частности, таблица (см. таблицу 6 приложения), предложеннаяРози Брайдотти. Список различий мужчины и женщины в ее таблицеупорядочен согласно бинарной логике, где Другой противопоставляется Я,только в качестве Другого выступает женщина (Другая), а Субъектом62подразумевается мужчина. Описание составленное Брайдотти выстроено влогике «критикипредставления об ином, как лишенным ценности»[Брайдотти, 2000, с.

234], при котором Другой понимается через отрицаниеот Я, а женщина автоматически становится воплощением негативнойприродымужчины-субъекта.обесценивается,подчиняетсяТемсамыминаковостьдляслужениямужскойженщинысамости.Субъективность женщины, ее чувственность, телесность эксплуатируютсяи элиминируются, попадая во власть патриархатного дискурса.Будучи объектом репрезентации властного субъекта, образ Другогозависит не от его реальных свойств, а от позиции говорящего, образЖенщины выстраивается от противного, как недостаток Мужского, илиже, как указывает Саид: репрезентации Востока больше зависят от Запада,чем от реального Востока.

Другой выступает только в качестве толчка –первопричиныактаговорения,затемвытесняетсякакненужная,«излишняя часть» [Саид, 2006, с. 37]. Важен в таком случае не сам Другой,а процесс его репрезентации, конструирования, подчинения. В частности,ориенталистский дискурс о котором пишет Саид фактически создаетВосток как Другого путем объективации, экзотизации, генерализации,поляризацииипрочее,чтовсовокупностипредставляетсобой«чудовищный механизм всеобъемлющих дефиниций» [Саид, 2006, с. 246].Ван Дейк справедливо отмечает, что, хотя «дискурс» представляетсобой «просто слова» и не может физически покалечить, тем не менее, ониграет ключевую роль в воспроизводстве неравенства [ван Дейк, 2013].Именнопосредствомвысказыванийпредставителейполитических,медийных, образовательных и научных элит контролируются важнейшиеаспекты повседневной жизни.

Дискурс, формирующийся в результатеобсуждения, основанного на доминировании интересов одних групп изамалчиваниимненийдругих,носитвнешнийизачастуюдискриминационный характер по отношению к «угнетенной» группе.63Критическаясоциология,сосредоточеннаянаразоблачениискрытых в дискурсе властных механизмов определения и угнетенияДругих, представленная работами структуралистов и постструктуралистов,расширеннаяпостколониальнымиисследованиями,иполностьюпересмотренная в концепции деколониализма уделяет внимание не толькоанализу процесса отчуждения, но и проблеме его деконструирования.Г. Спивак в работе «Могут ли угнетенные говорить?» поднимаетпроблему объективации Других, показывая, что дискурс, отрицающийлюбую инаковость, лишает Других способности к артикуляции своихинтересов,выражениюсвоеобразияиформированиюпозитивнойидентичности [Spivak, 1988], а значит и возможностей сопротивлятьсяотчуждению.

Поэтому преодолеть исключение Другого можно тольковернув угнетенным право говорить, показывать, ценить собственнуюинаковость.Такимобразом,конструированиеинаковостиможнообозначить и как процесс создания особого языка, способного возвратитьДругому его своеобразие. Так начинают зарождаться практики письма,изображения Другого, которые выполняют эмансипирующую функцию, засчет обращения к совершенно иной дискурсивной форме. С помощьюприемов деконструкции [Деррида, 2000] и создания таких критическихдискурсов, как феминизм, постколониализм, квир- и крип-теорий,вскрывающих неравенство властных позиций, «радикально Другие»становятся заметными, открывая новые формы выражения собственнойсубъективности и инаковости.Практика разоблачения предрассудков по отношению к иному,действующих в рамках традиционного бинарного мышления, основана навскрытии внутритекстовых оппозиций: рациональное/иррациональное,внутреннее/внешнее, мужское/женское, сознательное/бессознательное – иразработки неиерархичного письма [Деррида, 2000].

Контрдискурсреализуется за счет достижения «свободы от всех речевых норм, от всейустановленной языковой иерархии», когда утрачивают «свою силу64разделения высокого и низкого, запретного и дозволенного, священного ипрофанного в языке» [Бахтин, 1990, с. 521]. В этом смысле полноепреодоление отчуждения в языке невозможно, в результате созданияконтрдискурса достигается лишь его временное исчезновение. Важнопризнать, что существуют Я и Другие (их много и они равноценны): «Недолжно быть общей логики различения, организованной в формеоппозиций господства-подчинения.

Различение должно открывать намвеер новых отличий» [Cixous, 1986, с. 208]. Бинарность не востребованатам, где признается полисемия дискурса, его политекстуальность[Усманова, 2001].Понимание процесса производства инаковости как высвобожденияДругого основывается на субъективном «несогласии на универсальное»[Седжвик, 2002]. В рамках этого направления критикуется сведение иногок единому, так как «дуалистический способ мышления задает бинарныеразличия лишь для того, чтобы упорядочить их в соответствии сиерархической шкалой властных отношений» [Брайдотти, 2000, с. 228].Развитие категории радикального другого, его концептуализация какотличного от большинства, но не чуждого, т.е., не вступающего впротиворечие, стало возможным только в идеологии плюрализма,признающей различия и многообразие.Радикальный контрдискурс не ищет сближения с враждебныммиром, ищет себя в аутентичности (к примеру, женское, африканскоеписьмо).

В этом случае зачастую основой для производства инаковостивыступает фольклор - народные предания, легенды, мифы, как оружиеполитической борьбы против внешней зависимости [Ерасов, 1972, с. 156].КрометогоколонизуемыеДругиемогутвынужденноприниматьнавязываемые культурные нормы и адаптироваться к ним, избегая, однако,безвольного подражания образцу или растворения в доминирующейкультуре, используя прием, который Х. Баба называет «мимикрией». Впроцессе этого создается нечто вроде «куклы», которая лишь играет в65подчинение, пародируя стереотипы о Других, причем гипертрофированно.[Bhabha,1994].Другойпример–созданиедвунаправленногоконтрдискурса, который делает возможным использование критики вадрес, как колонизаторов, так и самих угнетаемых, за их молчание ипассивность. В нем могут сохраняться бинарные оппозиции, пейоративныевысказывания, объективация Других.

Цель двойной критики, не простовскрыть негативные образы, но и заставить тех, кто терпит произволугнетателей, действовать, говорить, вызвать желание бороться.СогласноЮ.Кристевой,Другойвпроцессепроизводства«радикальной» инаковости должен быть готов не просто «взламывать»дискурсы подчинения, но и полностью отвергать общепринятые нормы,подчеркивая свою абсолютную инаковость «радикальным жестом»[Кристева, 2003, с.

28]. Признание себя радикально Другим означаетпринятиеуникальностиподчеркиваниеих,иинеповторимостидажеболеетогособственных–требованиеразличий,принятьальтернативные нормы «другости» в качестве универсальных — «впротивоположность постмодернистским стратегиям антиуниверсалистскойтолерантности к частному и частичному» [Кристева, 2003, с. 29].По мнению Э. Сиксу, достижение радикальной инаковостивозможно, через описание «мужского» и «женского» в рамках разныхлогик, подчеркивая, а, не стирая свойственные тем и другим различия.Суть подчеркивания «инаковости» в концепции женского состоит в«доведении различия до крайности, в сверхсексуализации его встратегических целях» [Брайдотти, 2000, с.

221]. Такой стратегиипридерживаются некоторые современные феминистические движения,которые целенаправленно подчёркивают инаковость, используя для этогорадикальное отличие женского тела. Идеология движений базируется напредставлении о том, что стратегия сексуализации женской инаковостиобладает эмансипирующим потенциалом, который позволяет привлечь66внимание к практикам угнетения и отчуждения женщин вследствие ихнепохожести [Ярская-Смирнова,2001].Как мы можем видеть, новые практики аргументации и программымышления о Другом в социальной мысли интертекстуально связаны спубличной и повседневной сферами жизни [Кристева, 1993; Саид, 2006;Bhabha 1994] и напрямую оказывают влияние на масс-медиа стратегииконструирования инаковости и Других. На появление и распространениеосвобождающих практик репрезентации групп Других влияют также вцелом политические и идеологические контексты, например, идеимультикультурализма и инклюзии или процессы борьбы за равенство иэмансипацию.Итак, возникшие во второй половине XX и XXI в.

критические,постмодернистские, постколониальные и деколониальные исследованияоткрыли новые способы мышления и говорения о Другом и инаковости.Рассмотренные в данном параграфе идеи критических подходов внаибольшей мере повлияли на оформление современных эмансипирующихпрактик конструирования Другого. Их главным вкладом стало отрицаниенормализации или необходимости сведения различий к тождественности,признание множественности, многоголосия, многообразия Других иценностиихинаковости.ФеноменДругогоприобретаетстатусцентральной категории в процессе обнаружения и деконструкциидискурсов угнетения. В критической социальной теории начинаютпроблематизироватьсяпроцессыотчужденияДругих,самДругойрассматривается как конструкт, продукт социокультурной репрезентации,специально создаваемый образ за производством которого, скрытыотношениянеравенстваивластногоконтроля.Такимобразом,проблематика Других сдвигается в сторону изучения реальных групп,политики их репрезентации и процесса производства инаковости.***67Подведем итоги первойглавы.

Мывыяснили, что корнисоциологического понятия Другого уходят в философию. В целом,эволюцию понятия можно представить в виде поворотов от абстрактнологическихкатегорий«других»ксоциологическимконструктам«обобщенного другого», «чужака», «маргинала», а затем уже и кконкретным группам Других. Каждый такой поворот сопровождаетсясущественной трансформацией постановки вопроса о Другом и обинаковости, что приводит к значительным изменениям не только внаучной теории, но и в практике.Разные философские рамки мышления и перспективы пониманияинтерсубъективности повлияли и на теоретико-методологических подходыи методы изучения Другого в социологии. Так, в определенныйисторический момент в социальной теории происходит переход отнейтрального понимания любого «другого» как базового элементасоциальности, к критическому осмыслению «Другого» как специальнотематизированной категории для изучения неравенства, репрессивныхдискурсовимеханизмовотчуждения.Рефлексивныйповороткконкретным группам Других внес значительные коррективы и вэмпирические методы исследования, способствовал изменению этическихпринципов социальных наук.Главной задачей данной главы было проследить теоретикометодологические основания, чтобы понять какие схемы аргументации,элементы дискурса позволили возникнуть современным практикамрепрезентацииДругого.Вовторомразделедиссертационногоисследования, полученные результаты будут использованы для разработкитеоретико-методологическогоподходакизучениюпроцессовконструирования Других в медиа.

Будет осуществлена попытка показатькак в пространстве медиа возможен подлинный культурный диалог сдругими без подчинения или исключения инаковости. Мы попытаемсяоценить, существует ли возможность слышать в медиа голос Другого или68возможна только симуляция диалога и его принятия, путем созданияположительных образов. Мы покажем какие схемы мышления, пониманияи говорения о Другом создают почву для приятия инаковости и длявозникновения «пространства между» (М.