Диссертация (Политико-административные практики государственного управления в субъектах Российской Федерации), страница 9

Нисневича,государственной системе выступать в качестве «единой, восприимчивой иотзывчивой к общественным интересам организации, предназначенной впервоочередном порядке для оказания государственных услуг гражданам ичастному сектору экономики», «быть открытой и прозрачной», доступной дляграждан, интерактивной, и не является технологическим мероприятием, нообеспечивает новую идейно-философскую базу управления [Нисневич 2011,198].Таким образом, «идеи реинтеграции государства на основе сетевогопринципа организации и вовлечения множества заинтересованных акторов,дополненные практическими принципами доступности бюрократов черезэлектронные средства связи, удобства получения услуг через единые центры ихпредоставления, в целом совершенствование работы госаппарата при помощиновейших технологических изменений, безусловно, составляют важную частьконцептуального подхода Нового правления» [Нисневич, Хахунова, 2015, 89].Следует признать, что понятие «новое правление» (governance) крайнеразмыто и неоднозначно.

Наибольшие трудности в его определении связаны стем, что само английское слово governance является крайне многозначным и впервую очередь обозначает родовое понятие «государственное управление» или«правительство». Определений термина governance великое множество. Немалоисследователейпредпринималопопыткиконцептуализироватьегоиперечислить смыслы, которые оно содержит. Так, например, Родс, анализируяразные понимания термина, дает свое общее определение: «governance относитсяк самоорганизовывающимся внутриорганизационным сетям» и включает четыреосновные характеристики: взаимозависимость между организациями, включаянегосударственных акторов, повторяющиеся взаимодействия, которые в свою46очередь основаны на доверии и принятых правилах, а также существеннаястепень автономии от государства [Rhodes 1996, 660].В современной науке государственного управления тип Нового правлениясчитается относительно новым, однако надо заметить, что указанная работаРодса, в которой автор поднимает вопрос о новой «структуре» управления –governance и новом сетевом принципе ее организации, датирована 1996 годом[Ibid, 652 – 653].

В этом же году вышла первая из знаменитой трилогии книгавыдающегося американского социолога М. Кастельса – «Подъем сетевогообщества» («The Rise of the Network Society»), анализирующая новую экономикувинформационнуюэпоху,показывающаяструктурныесоциальныетрансформации и организацию общества, построенного по сетевому принципу[Кастельс 2000].При анализе данного типа управления важно проводить четкоеразграничение между сетевым методом анализа и сетевым подходом к изучениюполитики, с одной стороны, и сетевой организацией управления, с другой. Еслисетевой подход был востребован исследователями значительно ранее ипредставлял собой анализ политики как игры различных коалиций бюрократовдля достижения групповых целей, то сетевое понимание устройства общества иуправления предполагает максимальное расширение этого понятия: сети неявляются инструментом достижения узкогрупповых целей, но представляютсобой возможность участия множества разнородных акторов, чьи интересымогут быть затронуты.Особого внимания заслуживает терминологически близкое к этому типупонятие «хорошее правление» (англ.

– Good governance), получившеепопулярность в 1990-х гг. и представляющее собой по сути концепциюВсемирного Банка и других международных институтов, непосредственносвязанную с проблемами развития государств и иностранной помощью. Какотмечает В.П. Нанда, «акцент Всемирного банка сохраняется на экономическомизмерении good governance и способности государства эффективно использоватьпомощь развитию» [Nanda 2006, 271].47По мнению Дрешлера, «новое правление (governance) так или иначе сталоболее или менее нейтральным концептом, который фокусируется на механизмахуправления в конкретной политической единице, особое внимание уделяявзаимодействию игроков государства (первый сектор), бизнеса (второй) иобщества (третий)».

В то время как «хорошее управление» (good governance)скорее нормативный концепт, оказывающий привилегированное вниманиевторому сектору и как игрокам, и как основанию для выработки принциповполитики, и означает он управление хорошее по мнению международныхфинансовых институтов на определенный момент времени (поскольку понятие«хорошее» всегда относительно) [Drechsler 2005, 23].Внастоящеевремяврамкахэтогонаправленияполитико-административной мысли «наиболее оформленной и известной являетсяконцепция «Нового государственного правления», НГП (англ.

– New PublicGovernance), предложенная Д. Осборном в статье 2006 г.» [Нисневич, Хахунова,2015, 89] и более подробно описанная в книге под его редакцией 2010 года. Какотмечает Д. Осборн, НГП «устанавливает одновременно и плюральноегосударство (plural state), где множество взаимозависимых субъектов вносятвкладвпредоставлениегосударственныхуслуг,иплюралистическоегосударство (pluralist state), где множество процессов формируют системупринятия решений» [Osborne 2006, 384]. При этом, «государственное управлениес точки зрения теории НГП представляет собой межорганизационную сеть»[Нисневич, Хахунова, 2015, 89].П.

Кеннет отмечает, что «изменение с government to governance приводит ктому, что правящая администрация становится лишь одним из игроков средимногих на политической арене. Таким образом, вовлеченные акторы и границымежду частной и публичной сферами становятся менее четкими…» [Kennet 2010,20]. А по мнению Б.Г. Питерса, в современном мире, в противоположность НГУ,есть еще только один путь трансформации – путь, включающий больше участия– governance, предполагающий привлечение государственных служащих48низкого уровня к процессу принятия решений и осуществления политики ирасширение круга ее участников [Peters 2010, 39].Тем не менее, «некоторым исследователям понятие Нового правленияпредставляется чрезмерно размытым и неоднозначным» [Нисневич, Хахунова,2015, 89]. Так, К.

Поллит и Дж. Буккарт отмечают, что «точные структурныепоследствия НГП неочевидны. То, что мы должны ожидать – больше сетевоговзаимодействия и сотрудничества и больше органов власти, гарантирующихконсультации и участие – все это очевидно. Но какие конкретные изменения мыможем ожидать в организации центрального правительства?» [Pollitt andBouckaert 2011, 105 – 106]. Более того, Поллит и Буккарт высказывают сомненияв том, что «принцип открытости и траснпарентности является исключительнымпризнаком НГП» [Ibid, 111;, см. Нисневич, Хахунова, 2015, 89].Вместе с тем, «запрос на новые подходы управления растет и становитсяявным не только академическому миру, но и практикам управления» [Нисневич,Хахунова, 2015, 89].

Так, Стефан Голдсмит (мэр Индианополиса) в соавторствес В. Эггерсом однозначно утверждают, что «традиционная, иерархическаямодель управления просто не соответствует требованиям сложного, быстроменяющегося времени» [Goldsmith and Eggers 2004, 7], новые вызовы требуютновыхрешений.Помнениюавторов,«сетимогутслужитьрядуимпровизированных целей, таких как создание рынка новых идей внутрибюрократии или усиление кооперации между коллегами» [Ibid, 8]. Ключеваяидея данной концепции – важность и эффективность кооперации вжизнедеятельности общества и отдельных ее членов.По определению Голдсмита и Эггерса, «сетевое правление» («governanceby network») включает в себя четыре важнейшие тенденции: использованиеорганизаций частного и третьего сектора для предоставления госуслуг (thirdparty government), совместное правительство (joined-up government, объединениегосударственных агентств для совместного предоставления услуг), цифроваяреволюция (появление ИКТ, позволяющих работать с внешними агентами49совершенно новым образом), потребительский запрос (consumer demand, запросна контроль и возможности выбора в сфере госуслуг)» [Ibid, 10].При этом «характер подобных сетей преимущественно симметричный, вних отсутствуют центры и точки управления, каждый член сети в равной степенивлияет на принятие и реализацию решений» [Нисневич, Хахунова, 2015, 89].