Формирование российского структурализма (1956–1964) и рецепция идей тартуско-московской семиотической школы в 1990–2000-е годы

На правах рукописиПоселягин Николай ВладимировичФормирование российского структурализма (1956–1964)и рецепция идей Тартуско-Московской семиотической школыв 1990–2000-е годыСпециальности:10.01.01 – Русская литература10.01.08 – Теория литературы. ТекстологияАвторефератдиссертации на соискание ученой степеникандидата филологических наукМосква2010Работа выполнена на кафедре истории русской литературы XX века филологического факультетаМосковского государственного университета имени М.В.ЛомоносоваНаучный руководительдоктор филологических наук, профессорГолубков Михаил МихайловичОфициальные оппоненты– доктор филологических наук, профессорКлинг Олег АлексеевичМосковскийгосударственныйМ.В.Ломоносова,филологическийуниверситетименифакультет,кафедратеории литературы– кандидат филологических наук, профессорБак Дмитрий ПетровичРоссийский государственный гуманитарный университетВедущая организацияИнститут мировой литературы имени А.М.Горького РАНЗащита состоится «___» __________ 2010 г.

в ___ часов на заседании диссертационного советаД 501.001.32 при Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу:119991, Москва, ГСП-1, Ленинские горы, МГУ, д. 1, стр. 51, 1-й учебный корпус, филологическийфакультет.С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного университета.Автореферат разослан «___» __________ 2010 г.Ученый секретарьдиссертационного советадоктор филологических наукпрофессорГолубков М.М.Общая характеристика работыЦельнастоящейдиссертации–нелингвистического структурализма в период сизучениеэволюциироссийского1956 по 1964 гг.

и анализ того, какпереосмыслялся комплекс идей, сформулированных главными теоретиками этогонаправления на рубеже 1950–1960-х гг., в российском литературоведении 1990–2000-х гг.В данной работе идет речь о начальном периоде существования ТартускоМосковской семиотической школы – периоде, когда сама школа и ее основные принципытолько создавались. Его хронологические рамки – с 1956–1958 гг. (деятельностьВ.Н.Топорова, Вяч.Вс.Иванова, В.А.Успенского и др.; формирование Московскогокружка) по 1964 г., т.е.

до издания книги Ю.М.Лотмана «Лекции по структуральнойпоэтике: Введение. Теория стиха» (Тарту, 1964). Выбор публикации этой книги в качестверубежа обусловлен следующим соображением: ее выход в свет совпал со временемпроведения первой Летней школы по вторичным моделирующим системам, и, какдемонстрируется в диссертации, она является своеобразной «точкой поворота» отМосковскогопериодасуществованияроссийскогоструктурализмакТартуско-Московскому. На защиту выносится тезис, что уже в первой половине 1960-х гг. можновыделить несколько направлений, которые в той или иной мере относятся кструктурализму,–каждоесосвоейметодологиейанализа,терминологиейиидеологической подоплекой.Соответственно, в задачу исследования входит рассмотрение каждого из этихнаправлений по трем категориям: особенности его методологического аппарата,особенности его мировоззренческого, или общеидеологического (в данном исследованииэто синонимы), основания и взаимосвязь с остальными направлениями в пределахроссийского нелингвистического структурализма.Мировоззрение как объект анализа берется по следующим причинам:1) особенности мировоззрения обуславливают и выбор объекта, и выборисследовательскойоптики.Следовательно,еслиизолироватьсяотизучениямировоззрения и проводить анализ исключительно на методологическом уровне, тоструктура и принципы применения данного комплекса методов могут оказатьсянепонятными и, как результат, искаженными;2) мировоззренческий уровень – глубинный по отношению к остальным уровням, втом числе и к тому, на котором происходит адаптация или, наоборот, отвержение тех илииных элементов унаследованной традиции.

Следовательно, анализ мировоззрения какоголибо научного направления в синхроническом плане может дать для исследователя1гораздо больше, чем поиск предтеч и источников этого направления (хотя, безусловно,анализ предшествующей традиции тоже необходим).При этом нужно оговориться, что подобное абстрагирование от предысториидвижения и от его дальнейшего развития после 1964 г.

(а также от конкретнобиографических подробностей взаимодействия участников Тартуско-Московской школымежду собой и с окружающими их людьми) несколько искусственно. Анализ научныхконцепций в диссертации по преимуществу ведется (если воспользоваться семиотическойтерминологией) на синтактическом и семантическом уровнях (структурные особенноститой или иной теории и ее методологические связи с другими теориями внутри общегонаправления нелингвистического структурализма); отказ от рассмотрения уровняпрагматики был выбран сознательно – для большей наглядности уровней синтактики исемантики, а также из-за невозможности охватить все уровни и элементы такого большогои многообразного явления, как Тартуско-Московская школа, в пределах одной работыПрактическое значение работы. Настоящая работа имеет отношение не только ктеории, но и к истории литературы: от выбора исследовательской оптики (которая, в своюочередь, обусловлена мировоззрением исследователя) зависит то, каким именно образомбудет восприниматься и члениться литературный процесс, проводиться анализконкретных произведений, творчества индивидуальных авторов или больших историколитературных блоков.

Как известно, именно метод конструирует объект – выявляет егорелевантные признаки и определяет категориальный аппарат для их изучения. Поэтомусвоего рода метаанализ – анализ методологических принципов изучения историилитературы – для научной дисциплины «история литературы» необходим и не можетсуществовать изолированно от нее. Характерно, что даже самые отвлеченныеконцептуальныеразработкиучастниковТартуско-Московскойшколывитогеразрабатывались на материале истории литературы (и – шире – культуры).Научная новизна исследования состоит в том, что диссертация представляетсобой едва ли не первый в современных российских гуманитарных науках опыткомплексного анализа методологии и концептуального аппарата научного направления,выполненный не в пределах философии, а в рамках той дисциплины, в которой этонаправление функционировало (здесь – в рамках филологии). Это должно даватьвозможность не только для рассмотрения объекта анализа как факта истории науки, но идля реактуализации научного наследия, что первостепенно важно для науки в принципе.

Вданном случае анализ методологии российского структурализма необходим для лучшегопонимания возможностей развития методологического аппарата современной филологии,2как теории, так и истории литературы, – этим обусловлена междисциплинарностьисследования.В качестве метода исследования в диссертации использовались некоторыеэлементы методологии раннего варианта «археологии знания» Мишеля Фуко – так, какэто явление представлено в его книге «Слова и вещи» (Paris, 1966). Предполагается, чтоданная методология является одной из наиболее удобных для анализа представленногоматериала, поскольку предлагает концептуальный аппарат для осмысления глубинныхмировоззренческихтеоретическихпластовконцепцийрассматриваемойиспользовалсяэпохи.такжеПриподходанализеДжонатанаконкретныхКаллера,представленный в его книге «Структуралистская поэтика.

Структурализм, лингвистика илитературоведение» (Ithaca, New York, 1977).Апробациярезультатовисследования:положениядиссертациибылипредставлены в форме докладов на Третьей Международной научной конференции«Русская литература XX–XXI веков: проблемы теории и методологии изучения» (МГУ,2008); на XVI и XVII Международных научных конференциях студентов, аспирантов имолодых ученых «Ломоносов» (МГУ, 2009; МГУ, 2010).Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения исписка использованной литературы.Содержание работыВо введении дается обоснование актуальности темы, формулируется предмет,цели и задачи исследования, излагаются методологические основы и структурадиссертации, а также излагается следующее положение. В исследовательской литературевремя 1956–1964 гг.

(т.е. Оттепель) принято считать временем утопического сознания,которое проявлялось, в том числе, в ряде сфер и отраслей науки. В настоящемисследовании утверждается, что для этого сознания были характерны, помимо прочего,такиекатегории,какуниверсализмирационализм:мир,существующийнаматериалистических основаниях, разумен и принципиально познаваем, развитие научногомышления и совершенствование категориального аппарата науки способны привести кпознаниюосновмираи,какследствие,квоспроизведениюего(посути,демиургическому). Задача конкретных наук в этом случае – познать глубинные основысвоих объектов и найти методы их моделирования. Это мировосприятие вызвало мощноеразвитие ряда научных течений и дисциплин, казалось бы, друг от друга далеких (вданной работе интерес будет сосредоточен только на двух из них: на нелингвистическомструктурализме и – в параграфе о А.Н.Колмогорове – отчасти на кибернетике).

Однако3оно же породило такой феномен, как складывание «больших парадигм» – научных иидеологических конструктов, претендующих на универсальный охват своего объектаисследования, под которым, как правило, понимаются все уровни бытия в совокупности.В диссертации рассматриваются процесс формирования и причины распада «большойпарадигмы» Структурализма в 1960-е гг., а также некоторые варианты реактуализации (синой идеологической подоплекой) феномена «больших парадигм» в 1990-е гг.Глава 1: Формирование российского структурализма (1956–1964).Первый параграф «"Долотмановский" период российского структурализма»представляет собой общий обзор направлений, существовавших в 1956–1964 гг., которыепринятообъединятьподобщимназванием«российскийнелингвистическийструктурализм».

Выдвигается идея, что таких направлений (вариантов структурализма)было как минимум четыре.I. Структурализм как «большая парадигма», т.е. система универсальных категорий,с помощью которых можно – в идеале – осмыслить весь мир, сведя его к исчислимомунабору принципиально познаваемых структурных типов тех или иных явлений,принадлежащих к культурной или внекультурной сфере. Данное явление былореализовано узкой группой людей (Московский кружок Вяч.Вс.Иванова–В.Н.Топорова),по преимуществу являвшихся сотрудниками Сектора структурной типологии, в течениекороткого промежутка времени и в небольшом количестве текстов. Однако именно оноопределило то исходное состояние, отталкиваясь от которого, в середине 1960-х гг.Тартуско-Московская школа начала эволюционировать от мировоззренческой «большойпарадигмы» Структурализма к дисциплине «семиотика».Безусловно, Структурализм как «большая парадигма» не является чем-тонезависимым от структурализма как метода исследования; все участники Московскогокружка, разумеется, пользовались структурным методом.