Формирование российского структурализма (1956–1964) и рецепция идей тартуско-московской семиотической школы в 1990–2000-е годы, страница 2

Кроме того, следует учитывать,что они не ставили перед собой сознательную цель создать именно общеидеологическийконструкт Структурализма: скорее здесь можно говорить о том, что фактическиполучилось в ходе логического развития их научных теорий.II. Структурализм, воспринимаемый исключительно как метод исследования. Здесьвыделяются три подгруппы (нумерация отражает относительную хронологию ихвозникновения).1. «Вторым структурализмом» можно назвать работы группы А.Н.Колмогорова(А.В.Прохоров, Н.Г.Рычкова, А.П.Савчук, А.М.Кондратов и др.), а также М.Л.Гаспарова.42.

Третий вариант структурализма – поэтика выразительности А.К.Жолковского иЮ.К.Щеглова.3. Наконец, четвертой разновидностью структурализма по традиции считаетсясемиотика Ю.М.Лотмана.Впараграфах2–5обосновываетсянеобходимостьтакогоразделения,рассматриваются отличительные черты каждого течения и анализируется взаимодействиеэтих течений между собой.Во втором параграфе «Московский кружок и Структурализм как мировоззрение»утверждается, что «большая парадигма» Структурализма, разрабатывавшаяся кружкомВяч.Вс.Иванова–В.Н.Топорова, – это комплекс идей, базирующихся на представлении,что весь мир упорядочен с помощью некой единой системы универсальных категорий,принципиально познаваемой благодаря единому комплексу столь же всеохватныхпознавательных методик.

Универсальным методом анализа при этом становитсятипологическоесопоставлениетехилииныхзнаковыхсистемспомощьюконструирования абстрактных моделей, выделяющих основные дифференциальныепризнаки этих систем. Подобный взгляд на термин «модель» не специфичен дляроссийского структурализма, однако специфично восприятие моделируемого объекта.Можно утверждать, что это – знаковая система, функционирующая панхронно, причем ееусловно-диахронические изменения являются, по сути, переключениями из однихпанхронных состояний в другие; в итоге анализ ее возможен только в синхроническомплане. Отличие реальных явлений действительности от тех объектов, которыепорождаютсяпривосприятииэтихявленийпознающимсознанием,небылоотрефлексировано.

В результате картина мира исследователя (структурирующегонаблюдаемый мир) и реальная картина мира стали считаться схожими в существенныхсвоих аспектах, типологически аналогичными друг другу – изоморфными. Картина мираисследователя является моделью мира реального, и при анализе ее структурыисследователь познает структуру всего мироздания. Из-за предположения, что мирустроен иерархически, причем система каждого более высокого слоя являетсяизоморфной системе нижележащего слоя, из которого более высокий слой вырастает,оказалась недостаточно отрефлексированной специфика понятия «модель».

В результатепод моделью стало пониматься и воссоздание системы объектов, и воссоздание системыпризнаков изучаемого объекта, и даже воссоздание принципов порождения этих систем.Несмотря на то, что подобная программа не излагалась публично и непровозглашалась в манифестах – структуралисты всегда заявляли, что анализируюттолько знаковые системы культуры, – однако фактически объектом их внимания5становились и такие сферы, как, например, эстетическое восприятие мира или любой(даженесемиотический)актповедения,которыйвоспринимающимнаделяетсяинформативностью. Вследствие неразграничения действительности и восприятия охватявлений бытия становился всеобъемлющим: ведь значение можно придать любомуявлению мира. В итоге культура оказывалась основана на знаковых отношениях, абазисом мироздания становилась информация; мир приобретал черты стабильности ипонятности. Это могло вызывать симпатию у структуралистов также и потому, чтовозникала (в рассматриваемый период, вероятнее всего, неосознанная) идеологическаяальтернатива «большой парадигме» Марксизма, где мир детерминирован превосходствомматерии над духом, а культура – производственными отношениями.Предполагается, что истоки подобного мировоззрения, по всей видимости, лежат внекой общей парадигме европейского мышления, развивавшейся на протяжениинескольких веков и породившей ряд философских направлений, включающий в себя иидеологию Просвещения XVIII в., и позитивизм XIX в.

Если воспользоватьсятерминологией М.Фуко, это мышление предполагает принципиальную познаваемостьмира, представляющего собой некий единый Порядок. Вычислив Систему, по которойконструируется этот Порядок, можно найти ключ к познанию мира во всей егосовокупности. В отличие от просветительства и позитивизма, Московский кружок делалзамечание, что анализирует не мир как таковой, а человеческие представления о нем;однако проблематичность соотношения мира и восприятия, природы и культуры в работахраннего структурализма эксплицитно не разрабатывалась (равно как и наделение знаковойсущностью явлений, не относящихся к сфере культуры).К истории литературы тот комплекс методов, который разрабатывал Московскийкружок, применим лишь отчасти.

Во-первых, при том подходе, какой был представлен вСтруктурализме, невозможно было изучать динамику литературного процесса –литературная эволюция представала как ряд переключений из одних синхроническихсостояний в другие (наподобие относительной эволюции древних языков). Историялитературыприэтомпредставала некак сложныйкомплекс направлений ииндивидуально-авторских стратегий, динамически изменяющийся и обусловленныйконкретно-историческим моментом, а как работа аппарата, ступенчато проходящего однистадии вслед за другими. Во-вторых, литература для Структурализма была значима несамапосебе,акакпроявление(манифестация)общекультурныхтенденций,обусловленных, в свою очередь, мировоззренческими парадигмами эпохи.

Таким образом,можно утверждать, что Московский кружок закладывал основы для анализа текстовхудожественной литературы в русле не филологическом, а культурологическом.6Третий параграф «А.Н.Колмогоров и М.Л.Гаспаров: структурализм как научныйметод» посвящен рассмотрению двух стратегий, в которых структуралистскаяметодология не подвергалась универсализации, а использовалась только как наиболееудобное средство анализа выбранного объекта – при кардинальном отличии в пониманиисамого объекта исследования.Выдвигается тезис, что при идентичных методиках анализа (статистических,теоретико-вероятностных) конечные цели А.Н.Колмогорова и М.Л.Гаспарова былиразличны (предметом анализа избирается только стиховедческая деятельность обоихученых).

Для М.Л.Гаспарова структурализм – это выработка методов, при перенесениикоторых из сферы стиховедения на всю область литературоведения можно построитьфилологию как точную науку. У А.Н.Колмогорова была иная задача – кибернетическая,философская и гораздо более глобальная: если при материалистическом понимании мираматерия первична, а жизнь благодаря некоему комплексу условий самозародилась из нее,тонельзялисмоделироватьподобнуюситуациюискусственноипроизвестиискусственные формы жизни? Для понимания механизмов этого моделированиянеобходимо изучить точными методами духовно-мыслительную сферу человека.А.Н.Колмогоров понимал, что это программа-максимум, являющаяся конечнойзадачей кибернетики, а не структурного стиховедения.

Однако и в пределахлитературоведения для группы А.Н.Колмогорова во главе угла оставалось исследованиеимманентных свойств самой системы стихосложения, проявляющихся и изменяющихсяисторически, но на неком инвариантном уровне присущих ей вне зависимости отконкретных эпох. Стиховедение нужно для апробации методов статистическихисследований относительно простых динамических систем, причем сами методы могутбыть позднее перенесены на гораздо более сложные системы, в идеале – на процессфункционирования жизни как таковой.

В этом смысле стихосложение оказываетсяпростой моделью строения жизни, и анализ модели должен в итоге привести кмоделированию жизни. В этом пункте А.Н.Колмогоров существенно сблизился сМосковским кружком; интерес оказался взаимным, и московские структуралисты одновремя (на рубеже 1950–1960-х гг.) рассматривали его исследования как пример удачногоиспользования их собственных методов.У М.Л.Гаспарова же конечная цель статистического анализа – не определениепараметров системы как таковой, а исследование литературной эволюции, тенденций,отраженных на формальном уровне, но обусловленных исторически (общеидеологическаяплатформа Московского кружка М.Л.Гаспарову всегда была чужда, хотя типологическиего метод был во многом схож с методом других структуралистов).