Диссертация (Стилистические и лингвопоэтические особенности рассказов Г.Х. Манро), страница 12

Таким образом, настоящая глава композиционно распадаетсяна небольшие части, посвящённые роли конкретных языковых единиц, тропов,фигур речи и синтаксических особенностей в рассказах. Д. Лич и М. Шортписали, что подобная фрагментарность вполне закономерна при анализехудожественных текстов35.Учитывая всё сказанное в двух предыдущих главах, важно, чтобыисследование в данной главе не сводилось к простому перечислению, то естьнеобходимо с самого начала представить те функции, которые выполняютязыковые элементы в тексте.35“<...> it is understandable that the study of prose style has tended to suffer from 'bittiness'. A writer'sstyle has all too frequently been reduced to one feature, or a handful of features” [142, c. 2].60В некоторых рассказах на первый план выступает тот или инойстилистический приём.

Так, в рассказе “The Forewarned” комический эффектсоздаётся в основном с помощью антономазии:“1.обозначениялицасловом,имеющимотвлеченноезначениесвойственного или приписываемого данному лицу качества;2.тропа, состоящего в метафорическом применении собственногоимени для обозначения лица, наделенного свойствами первоначального (широкоизвестного по литературе, истории и т.

п.);3.фигуры речи, состоящей в описательном обозначении лица” [9].Автор изображает молодую женщину, которая провела большую частьсвоей жизни в доме своей тётушки в деревне, и, будучи любительницей романов,она склонна оценивать людей согласно стереотипам, характерным для этого видалитературы: “Her ideas on life in general had been acquired through the medium ofpopular respectable novel-writers, and modified or emphasised by such knowledge asher aunt, the vicar, and her aunt's housekeeper had put at her disposal” [156, c.

386].Зная совсем немного о своих дальних родственниках, героиня восполняетинформационные пробелы с помощью своего воображения и прочитанныхроманов: “<…> her imagination, founded on her extensive knowledge of the peopleone met in novels, had to supply the gaps” [156, c. 387].

По мнению молодойженщины, мужчины делятся на три типа: “There were three dominant types ofmanhood to be taken into consideration in working out his classification; there wasHugo, who was strong, good, and beautiful, a rare type and not very often met with;there was Sir Jasper, who was utterly vile and absolutely unscrupulous, and there wasNevil, who was not really bad at heart, but had a weak mouth and usually required thelife-work of two good women to keep him from ultimate disaster” [156, c. 387].Прочитав критическую статью в газете, молодая женщина причисляет своегородственника, политика Ропера Скуэндерби, ко второму типу, считая его61коварным злодеем, а его соперника, Джона Чобхама, относит к первому типу:“So there was an upright man, possibly a very Hugo in character, who was thwartingand defying the evildoer in his nefarious career, and there was a dastardly plot afoot tobreak his neck!” [156, c.

389]. Все события, описанные в рассказе, героиня видитчерез призму эпизодов прочитанных ей романов: “Night-shade Court”, “MatterbtyTowers”, “Tainted Guineas”.В рассказе “The Background” авторская ирония основывается насопоставлении номинативного и переносного значения группы слов “grow on”,“background”, “to bear the burden of”: герой Генри Дюплис заказываетитальянскому художнику сделать ему на спине татуировку, изображающуюпадение Икара, и тем самым он становится живым фоном – “an unhappy humanbackground”(местныезаконызапрещаютгероюплаватьивывозитьпроизведение искусства за пределы Италии: “...he bore on his back the burden ofthe dead man's genius” [156, c.

104]).Сюжет рассказа “Hermann the Irascible – A story of the Great Weep”целиком построен на гиперболе: женщины получают право голосования, однакоони должны выбирать людей на разные незначительные должности, поэтому ихжизнь превращается в непрерывный процесс голосования: “Voting will remainoptional, as before, for male electors; but every woman between the ages of twentyone and seventy will be obliged to vote, not only at elections for Parliament, countycouncils, district boards, parish-councils, and municipalities, but for coroners, schoolinspectors, churchwardens, curators of museums, sanitary authorities, police-courtinterpreters,swimming-bathinstructors,contractors,choir-masters,marketsuperintendents, art-school teachers, cathedral vergers, and other local functionarieswhose names I will add as they occur to me” [156, c.

107].Таких рассказов, где тот или иной приём выходит на первый план,сравнительно немного и поэтому, пытаясь в целом описать стиль Г.Х. Манро,62следует выделять маркированные единицы, которые используются регулярно исистемно во всех текстах.Лексико-семантические особенностиИнгерентно коннотативная лексикаАвтор часто противопоставляет маркированные единицы, принадлежащиек разным вариантам ингерентно коннотативной лексики. Так, разговорнаялексика может быть противопоставлена формальной лексике или архаизмам. Внекоторых рассказах автор помещает маркированную единицу (жаргон, сленг,диалектизмы) в нейтральное окружение.

Другими словами, функциональностилистическая переориентация лексических единиц реализуется в конкретныхконтекстах, за счёт чего создаётся определённый эстетический эффект.Обратимся к разным видам ингерентно коннотативной лексики.2.1. Формальная лексикаИспользованиеформальнойлексикиявляетсястилистическойособенностью рассказов Саки, на которую, как правило, в первую очередьобращает внимание читатель или исследователь: почти в каждом рассказе можнов изобилии встретить слова и выражения формального характера.

В большинствеслучаев формальная лексика способствует авторской иронии. Однако в разныхгруппах рассказов иронический эффект создаётся по-разному.Так, в большинстве рассказов сборников “Reginald” и “Reginald in Russia”,в которых главным образом описывается жизнь высшего сословия, формальнаялексика используется для изображения светских формальностей и, как правило,принадлежит словам автора:63“The Duchess thought that Reginald did not exceed the ethical standard whichcircumstances demanded” [156, c.

9] (“Reginald at the Theatre”)“Reginald waited for a couple of minutes before replying, while the Lord ofRimini temporarily monopolised the acoustic possibilities of the theatre” [156, c. 10](“Reginald at the Theatre”). Формальное выражение “temporarily monopolised theacoustic possibilities” смотрится громоздко в довольно обыденной ситуации втеатре.Формальная лексика встречается также и в словах героев. В рассказе “TheReticence of Lady Ann” диалог двух героев — леди Энн и Эгберта — изобилуетформальной лексикой:“‘My remark at lunch had a purely academic application,’ he announced; ‘youseem to put an unnecessarily personal significance into it’.‘Lady Ann maintained her defensive barrier of silence’” [156, c.

38].В рассказе “The Stampeding of Lady Bastable” мать Кловиса просит своюзнакомую, леди Бастабл, присмотреть несколько дней за её сыном пока она уедетв гости, однако та отказывается, ссылаясь на скверный характер юноши:“Mrs. Sangrail was unable to argue the point; since Clovis had reached the age ofseventeen she had never ceased to bewail his irrepressible waywardness to all her circleof acquaintances, and a polite scepticism would have greeted the slightest hint at aprospective reformation. She discarded the fruitless effort at cajolery and resorted toundisguised bribery” [156, c. 101]. (“The Stampeding of Lady Bastable”).Большинствоглаголов(“ceasedtobewail”,“discarded”,“resorted”)иноминативных конструкций (“irrepressible waywardness”, “hint at a prospectivereformation”) носят формальный характер, а их употребление в сложныхсинтаксических конструкциях придаёт тексту ещё большую формальность.64Таким образом, за счёт формальной лексики, автор иронически описываетчопорность английского высшего общества рубежа XIX-XX веков, имплицитнокритикуя неискренность нравов, холодность и бездушие героев.

В этой связиможно вспомнить заявление Леона Гуилхамета о том, что сатира “зависит отспособности читателя видеть вещи одновременно в комическом и серьёзномсвете” [121, c. 9] 36 . Формальные слова в рассказах Саки представляют этумнимую серьёзность, за которой скрывается комический взгляд автора.Формальная лексика встречается и в обсуждении серьёзных вопросовполитического или социального характера.

Например, в рассказе “A YoungTurkish Catastrophe”, в котором исследователи видят критику движениясуфражисток, два героя обсуждают право женщин на голосование: “Then theymust have a larger equipment of seriousness than I gave them credit for. After a lifetimeof specialised effort in maintaining my gravity I can scarcely restrain an inclination tosmile at the suggestion <...>” [156, c. 50]. Хотя подобные вопросы принятообсуждать с помощью формальной лексики, у Саки чрезмерное скоплениеформальных выражений способствует созданию иронического эффекта, а весьрассказ “A Young Turkish Catastrophe” гротескно высмеивает желание женщинполучить право голоса.Наиболее часто авторская ирония основана на использовании формальнойлексики для описания повседневных или абсурдных ситуаций.

Так, в рассказе“The Blood-Feud of Toad-Water”, повествующем о вражде двух семей, вполнетривиальная ситуация описана с помощью формальной лексики:“And one sunny afternoon in late spring-time the feud came — came, as suchthings mostly do come, with seeming aimlessness and triviality. One of the Crick hens,in obedience to the nomadic instincts of her kind, wearied of her legitimate scatching“Satire, thus, depends on the reader’s ability to take a comic and serous view of an object at thesame time” [121, c. 9].3665ground, and flew over the low wall that divided the holdings of the neighbours” [156,c. 47]. Формальные выражения “in obedience to the nomadic instincts” и “legitimatescatching-ground” звучат на первый взгляд довольно нелепо для описанияповадок домашней птицы.Подобную ситуацию можно встретить в рассказе “The Boar Pig”: “...Tarquin,the huge white Yorkshire pig, had exchanged the narrow limits of his sty for the widerrange of his grass paddock.