Н.Е. Струйский и проблема литературной репутации, страница 4

Указ. соч.ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 677. Архив Е. А. Боброва. Оп. 1. Д. 370. Л. 1–3 об.3ИРЛИ (Пушкинский Дом). Ф. 677. Архив Е. А. Боброва. Оп. 1. Д. 384. Л. 1–3 об.4Там же. Л. 4–7 об.217«Указ» был опубликован только однажды – сто лет назад – Е. А.Бобровым в журнале «Минувшие годы». 1 Публикатор скрыл себя подкриптонимом: «Сообщил Б.». Как показывает сверка текста, публикаторпользовался той же копией «Указа», что и позволяет распознать в “авторесообщения” Е.

А. Боброва. В настоящем исследовании криптоним раскрытвпервые.Между тем, публикация 1908 г. грешит рядом существенных ошибок:так, Рузаевка названа «Кузневкой» (!), а в тексте «Указа» – «Ручаевкой», ипроч.; сам текст «Указа» подвергся орфографической правке: редакторыстарались примирить его с гротовской грамматикой и упростить длячитателей. В диссертации «Указ» воспроизводится в аутентичном виде.Донесение Зяблова и письмо «священнику Иакову Федотовичу» с указомСтруйского представляют собой единый документ; оба послания хранятся вПушкинском Доме в одном деле: писарские копии обоих документов сделаныодной рукой и сшиты вместе. Таким образом, в настоящем исследовании указвпервые воспроизводится в полном виде.В начале «Указа» хозяин Рузаевки напоминает своим крестьянам, что ихдействия несовместны со званием христианина: «...на чтож вы ходите вцерковь Божию, когда готовы резать?»2.

Струйский прибегает к яркимметафорам, воздействующим на чувства слушателей: «вить точно так, какогнем сработали; а вот же вы и знаете, что убийцы все будут в аду, а ад –огонь, следственно вы сделали из себя ад и жителями ада, а называетесьХристиане»3. Попутно помещик исчисляет действия и даже помыслы своихкрестьян – всё тайное уже стало для него явным. Далее Струйский в надеждена их раскаяние дарует своим людям избавление «от виселицы и смертнойказни»4.1Из эпохи пугачевщины.

Сообщил Б. // Минувшие годы. 1908. № 12. С. 63-68.Там же. Л. 4 об.3Там же. Л. 5.4Там же. Л. 6.218В начале третьей части «Указа» Струйский снимает со своих крестьянобвинение в убийстве – «судитеся вы яко не смертоубийцы, но однакож какнарядные разбойники»1 – и переходит к разбору их «разбоя». Рузаевскийпомещик убеждает людей в бессмысленности их бунта: «не столько вы себямогли насытить, но меня разорили»2. Более того, бунт более разорил самихкрестьян: «...сено во время бунта погноили и ничем не запаслись; что делать;надлежит умирать с голоду или таскаться по миру»3. И уповать в этот тяжкийчас крестьяне могут только на своего хозяина: «...кто ж вам всем подастМилостину, кроме меня»4.В четвертой части Струйский показывает крестьянам, что они бунтовалине только против своего помещика, но и против заветов своих отцов:«Приведите ваших дедов и прадедов себе на память, ‹...› были ль онибунтовщиками против Государя своего, смертоубийцы и грабители противгоспод своих, ‹...› или деды ваши были дураки и глупее вас, а вы хотелипоказать себя разумными».5 Но показали себя крестьяне «дураками»:«вольность» была только приманкой, которой беглый казак Пугачеврассчитывал привлечь неразборчивых крестьян, «будучи уверен, что вы ‹...›все скоты, и хуже всякого животного, и не имеете понятия ни о чем»6.

Ирасчет оказался верен – Пугачеву поверили! Пока крестьяне ослеплялисьвольностью, Пугачев «себя обогащал»7, а крестьянская вольность обернулась«плахой, топором и виселицей»8.В последних строках автор «Указа» выражает веру в раскаяниерузаевских крестьян. Раскаявшиеся будут прощены – «довольствуйтесь сею1Там же. Л. 6.Там же.

Л. 6.3Там же. Л. 6.4Там же. Л. 6.5Там же. Л. 6 об.6Там же. Л. 7.7Там же. Л. 7.8Там же. Л. 7.219от Бога милостию, что он против вас меня не ожесточил»1, тем же, ктоостанется «в таковом скверном и Богомерзком предприятии»2 прощения бытьне может: «будете вы без всякого разбора истреблены с женами и детьмиогнем и мечем»3.Не могу согласиться с первыми публикаторами «Указа», которыесчитали, что в этом произведении Струйский «остался сыном своего века»4:совсем не “крепостником” показал себя помещик.

Угрозы прозвучали толькопод занавес «Указа» – но не за преступления совершенные, а за возможные вбудущем. Сам указ представляет собой ряд доводов, которые должныпеременить мнение крестьян о Пугачеве. Как это ни парадоксально, к своимкрепостным хозяин Рузаевки обращается в «Указе» как к равным: не слепоеподчинение ему нужно, но свободное согласие. Интересен литературныйоблик «Указа»: понятным и образным языком автор дает весьма тонкийанализ пугачевского бунта.При составлении письма и «Указа» Струйский еще не знает о гибели отрук пугачевцев последних дядьев – Филата Яковлевича и МихаилаЯковлевича.При наступлении мирных времен Струйский приступает к строительствуроскошного рузаевского замка: его залы украшали работы Ф.

С. Рокотова,которому Струйский покровительствовал; в верхней комнате поэт устроилПарнас, где предавался поэзии.Среди других важных событий жизни Струйского – крестьянский бунт1786 года. В марте 1791 г. Струйский в письме к кн. Г. А. Потемкину1Там же. Л. 7.Там же. Л. 7 об.3Там же. Л. 7 об.4Из эпохи пугачевщины. С. 64.220благодарит за аудиенцию у императрицы, на которой получил перстень из еерук.1В декабре 1796 г.

Струйский умер: мы подробно разбираем различныеверсии его смерти.Отдельный раздел 2.3.3 посвящен судьбе типографии и рузаевскогопоместья по смерти Н. Е. Струйского. Здесь уже на первый план выходитвдова поэта – Александра Петровна, которая управляла рузаевскимхозяйством крепкой и умной рукою, и почти на полвека пережила своегосупруга.При жизни А. П. Струйской Рузаевка только прирастала новымихозяйственнымипостройкамиицерквями;оставаласьнетронутойитипография. Но после смерти Александры Петровны в 1840 г. рузаевскоехозяйство постепенно приходит в упадок: «шрифт и все принадлежности»2рузаевской типографии проданы Симбирскому губернскому правлению, а в1886 г. «усадьба Рузаевка продана ‹...› наследниками П. Н.

Струйского завосемь тысяч соседнему Пайгарминскому монастырю. Дом сломан и свезенна сооружение стен монастыря»3. В 1927 г. – уже при новой власти – былразрушен фамильный склеп с могилами Струйского, его жены АлександрыПетровны и дочери Маргариты Николаевны.Глава 3. Теория репутаций и репутация русских писателей XVIII в.Раздел 3.1 представляет собой отдельную работу по теории литературы«К теории репутаций: отталкивание поколений».

Отправной точкой для1Письмо Н. Струйского к князю Потемкину-Таврическому / Публ. Н. Н. Мурзакевича.// Русский архив. 1871. ‹№ 2›. Стб. 73-75.2Бобров Е. Семейная хроника рода Струйских... С. 268.3Баранов В.В. Указ. соч. С. 38.21размышлений автора служит «теория отражений» И. Н. Розанова1. В основе«теории отталкиваний» лежит понятие «ритма» поэтических эпох.

Движениеот одной эпохи к другой «слагается из: 1) притяжения, 2) отталкивания и 3)инерции»2. Дети отталкивались от отцов и тем самым становились «в какомто отношении ближе к дедам, чем к отцам»3.В истории литературы Розанов различает тех, кто идет «по магистрали» истановится лидером в литературной борьбе, и тех, кто бредет «попроселочным дорогам» и обычно обречен забвению.4 Таким образом,историю русской литературы по Розанову можно представить в видесинусоиды: с течением времени (горизонтальная ось) меняются и ее«магистральные признаки» (вертикальная ось). «Магистральные» поэтырасположатся на вершинах синусоиды, а «бредущие по проселкам» теснятся уее нулевых значений.По мнению Розанова, «магистральная» позиция «прежних вождей»незыблема; напротив, вновь выявленным талантам (даже таким, как Тютчев)не суждено занять место на «господствующих высотах».

Таким образом,только«магистральные»именаисоставляютсобственноисториюлитературы.Эта теория вызывает ряд возражений:1. На деле магистральные имена нередко скатываются в безвестность,когда терпят поражение на литературных ристалищах: такова была участь«архаистов» в начале XIX века.5 Примеры возрождения литературного1И. Н. Розанов опирался «на суждения представителей формальной школы» (ХализевВ.Е. Теория литературы. М., 1999. С. 137).2Розанов И.Н. Литературные репутации // Розанов И.Н. Литературные репутации:Работы разных лет. М., 1990. С.

20.3Там же. С. 22-23.4Там же. С. 19-20.5«По выходе “Рассвета полночи” Бобров выдвинулся в число первых поэтов своеговремени и сразу же оказался втянут в споры о языке, являвшиеся главным пунктомлитературной борьбы 1800–1810-х годов» (Коровин В.Л. Поэзия С. С. Боброва и русскаялитература в конце XVIII – начале XIX в. // Бобров С.С. Рассвет полночи: Херсонида. Т.

II.М., 2008. С. 467). Стараниями оппонентов Бобров превратился в сатирическую маску22явления – находка «Слова о полку Игореве» или современное открытиеСеребряного века и поэзии русского зарубежья.2. Чтобы согласиться с розановской схемой, надо принять допущение,что «литературная борьба» есть единственный механизм, который приводит клитературным сдвигам.

В самом деле, без «отталкивания» и «борьбы»литературный процесс представить невозможно. Розанов справедливонегодует, что при дискредитации «прежних вождей ‹...› от сознаниянесовременности их совершенно незаконно делают скачок к отрицанию илиумалению их дарований»1. Но если литературный жест совершился в сторонеот текущих литературных споров – значит, он уже не вполне литературен?3. Литературная борьба – по крайней мере, в России – есть понятиеобщественно-политическое, т.

е. не вполне литературное. Итоги этой борьбыопределялись часто случайностями общественного развития, а не стечениемтворческих воль участников литературной игры.2Двойственность розановской теории в том, что одних поэтов оннастойчиво канонизирует (их имена – не имена частных людей, но – «эпох»)и при этом негодует, что «у нас обычно любят канонизировать имена, а непроизведения»3. С одной стороны, он радуется заслуженной, но посмертнойканонизации («канонизация Сухово-Кобылина уже началась»4), а с другой,фактическиставиттакуюзапоздалуюканонизациюподсомнение:«некрасовская эпоха была, а тютчевской не было»5 – следовательно и небудет, разумеется.Бибриса: такая литературная репутация «утвердилась в “арзамасском братстве” ивпоследствии послужила главной причиной забвения его поэзии» (Там же: 471-472).1Розанов И.Н.

Литературные репутации. С. 18.2«Вот зала женской гимназии во время перемены. То и дело стены ее оглашаютсянекрасовской “Песнью Еремушки”, заключающей в доступной форме указание напротивоположность новой мудрости – мудрости старой» (Розанов И.Н. Канонизацияклассиков. // Розанов И.Н. Указ. сб. С. 93).3Розанов И.Н. Канонизация классиков. С. 103.4Там же. С. 108.5Розанов И.Н. Литературные репутации. С. 22.23Мы предлагаем уточнить выводы Розанова: история литературных именслучайна, история литературных признаков – закономерна.