Автореферат (Французская проза первой половины XIX века и проблема личного письма), страница 5

Такого мненияпридерживается, например, Ж. Старобинский, подробно останавливаясь на22отношениях между нарратором и героем повествования в автобиографии21.Иной, близкой нам позиции придерживается Д. Кост, который относитавтобиографию к «повествованиям о жизни», в которых автор тождественпротагонисту22.

Не стоит забывать, что письменная исповедь авторапроисходит перед Богом, значит, речь идёт о создаваемом в словеаутентичном автору портрете. Пишущий отождествляет себя с персонажем, вавтобиографии устанавливается единство автора, нарратора и героя.В диссертации подробно рассматривается проблема «я как другой»,которая актуализируется буквально в каждом исследовании, где так илииначе затрагивается вопрос о личном письме. Многие современныеисследователи автобиографических жанров апеллируют к известномувыражению А.

Рембо, сказанному им по поводу его лирического «я» – «Je estun autre» («Я является другой»). Эта формула указывает на дистанцию междуреальным «я» автора и тем «другим», каким предстаёт его «я» влитературном творчестве. Подмена «я» «другим», непреодолимый разрывтого, о чём говорится о себе поэтом в лирике, с тем, что им проживается,подчёркнуты использованием глагола-связки «быть» в 3 лице единственногочисла «est». Получается, когда автор пишет о себе, он как бы раздваивается,смотрит на себя со стороны, свидетельствуя о ком-то ином. Этофеноменальное самоотчуждение личности в слове, даже если это слововыражает его внутреннее состояние. Пишущий говорит о себе как о «ядругом»,мыслитсебякак«я-другого»,чтоисследователичастометафорически иллюстрируют образом зеркала: человек смотрит на своёотражение.

Фраза Рембо может служить литературоведам подтверждениемгерметичности довлеющего самому себе художественного текста какструктуры, что предполагает самоустранение «я» автора. Некоторымисследователям, действительно, успешно удаётся устранить авторское «я» изличного письма, поставив под вопрос всякую субъективность текста. ЧастоStarobinski J. Le style de l`autobiographie. Poétique, №3, 1970. P. 257-265.Coste D. Autobiographie et auto-analyse, matrices du texte littéraire // Individualisme et autobiographieen Occident.

Bruxelles, 1983.232122автору отводится роль игрока, талантливо разыгрывающего самого себяперед читателями, выступая под разными масками, или кукловода,манипулирующего разными более или менее схожими марионетками, илирежиссёра-постановщика,мастерскиорганизующегопредставление,вкотором ставится эксперимент формы, которая должна создавать эффектприсутствия организатора. И сразу же возникает вопрос: где то «я», котороеразыгрывает автор, где то лицо, которое скрывается под масками? Зачастуюполучается, что «я» совсем исчезает, остаются одни образы неизвестно кого.Концепция «я-другой», подчёркивающая разрыв между субъектом иобъектом личного письма, получает поддержку среди исследователей,которые подходят к языку со структуралистских позиций, когда за языкомвидят лишь систему знаков, наделённых определёнными значениями,которые «накладываются» на человеческую жизнь, скрывая и искажая её (этоможно увидеть в работах К.

Геджа, М. Катани, П. Ребуля, Ф. Виталя,А.Монтандона, Е. Тома, А. Оливера, М. Брода). В данном случаевысказывания противопоставлены не только чувству, эмоциональномусостоянию, то есть чистой эмпирики, но и мысли: язык представлен явлениемвнешним по отношению к внутреннему человеку. Снимать вопрос об«искренности», ссылаясь на «искусственную», «лживую» природу языка –значит упразднять проблему субъекта, который, говоря «я», свидетельствуето своей личности и для которого сказанное о себе слово есть факт веры.

Вдиссертации представлен иной подход: субъект и объект личного письматождественны, между ними нет дистанции. Всякое авторское высказывание осебе самом обладает аутентичностью, соответствуя намерению, характеру,эмоциональному состоянию говорящего, которые не могут быть оцененыизвне. Это субъективная правда пишущего, личная правда «я», к которойнеприменимы объективные критерии оценки.«Я» в тексте подвижно, иногда даже неуловимо, что не отменяет еготождественности автору. В личном письме пишущий никогда не перестаётбыть собственно «я», тем, кто пишет, здесь «я» пишет себя самого.24Многообразие же ролей «я» есть лишь разные стороны говорящего о себесубъекта. Личное письмо обнаруживает, что «я» представляет собойнеразрешимую сложность, но это не значит, что в такой противоречивости«я» перестаёт быть всё тем же «я».

Даже если говорить о «другом» в личномписьме, не нужно забывать, что этот «другой» являет «я» пишущего, «я»избрало «другого» лишь для того, чтобы полнее выразить, проявить своюсущность. «Другой» в таком случае есть лишь воплощение «я». В личномписьме пишущий становится тем, кем он является на самом деле, обретаетсвою подлинную сущность (даже если он обнаруживает себя в персонаже).Другими словами, даже если «я» в личном письме умножается, оно всегдаостаётся равным самому себе.Идея «я-другой» («я как другой») применительно к автобиографическойпрозе XIX века совершенно логично приводит исследователей к autofictionкак авантюре текста, предполагающей бесконечное тиражирование образов«я», бесконечную смену ролей, масок – то, что характерно для эпохипостмодерна. Согласно такой позиции получается, что личное письмоявляется не присвоением автором своего «я», но самоотчуждением.

Однакопринципиально важно, что автор личного письма, в отличие от автораautofiction, верит в свою тождественность создаваемому в письме «я». Вдиссертации последовательно разграничиваетсяautofiction – понятие,которое определяет новую языковую ситуацию, которая закрепляется впостмодернизме(вэпохупостмодерна),когдаслововообщеихудожественное слово в частности освобождается от идеальной сути, иличное письмо как феномен романтической культуры, романтическогосознания.

С этим связан подробно рассматриваемый в диссертации вопрос о«правде»и «вымысле».Совершенноочевидно,чтоэтапроблемаприменительно к личному письму должна быть последовательно снята (что иделают многие литературоведы – Ф. Лежён, Ж. Мэй, Ф. Виталь, Ж.-Ф.Миро). Личное письмо с начала и до конца правдиво: оно предполагает верупишущего в найденную им в слове идентичность, в то, что его «я»25воплощается в письме, с утратой этой веры заканчивается личное письмо. Всамом акте письма пишущий создаёт себя, личное письмо есть всегда усилиепишущего воссоздать свою сущность, обеспечить единство (даже несмотряна противоречия) своего «я».

Пишущий организует себя в слове и несёт засказанное полную ответственность. Это есть этическая основа личногописьма как поступка. Если говорить об этической стороне личного письма,возникает понятие «этоса», предполагающее возможность обнаружения втексте характера личности пишущего, который осознаёт свою связь спроизведением, а также свою моральную ответственность за созданное им вслове.

С этической точки зрения выбор слова становится действием,жизненно важным поступком, в котором определяется личность автора.Получается, что сам вымысел свидетельствует о правде «я»: кем автор себявидит, кем он хотел бы себя видеть. Вымысел (литературное) становитсягарантом истинности.Во второй части первой главы диссертации «Личное письмо какявление романтизма» последовательно доказывается, что разбираемый напримере текстов избранных авторов феномен относится к культуреромантизма.

Это связано с возникновением нового мировоззрения, а также сособой историко-культурной ситуацией, складывающейся на рубеже XVIIIXIX веков. В личном письме взаимообусловлены познание автором самогосебя и познание им Бога в стремлении постичь высший замысел о человеке.Принципиально важно, что личное письмо в XIX веке предполагает поискБога, в самом тексте прямо или косвенно указывается на необходимость Егоприсутствия, авторское «я» оформляется и утверждается перед Его взглядом.Без учёта взгляда Небесного Судии в принципе невозможно никакоеавтобиографическоевысказывание.НеобходимостьБога,попыткаустановления диалога с Ним обнаруживаются даже при Его кажущемсяотсутствии. Явное или скрытое присутствие Бога обеспечивает единствопишущего,уникальностьеголичностного«я»,котороенаходитравновеликого участника диалога только в Творце, имея возможность26утвердить свою автономность от окружающего мира и сотворить свойсобственный универсум, организованный его собственным словом.В романтической литературе главный Читатель – Бог, отсюда –установка на исповедальность, правдивость, искренность высказывания.Осуществляется же это самовыражение посредством художественного слова,во многом заданного романическим жанром.