Диссертация (Неотрадиционализм в русской литературе XX века - философско-эстетические интенции и художественные стратегии), страница 11

194.56Бройтман С.Н. Историческая поэтика // Теория литературы: в 2-х томах. Под ред. Н.Д. Тамарченко. М.2004. Том 2. С. 190.53противопоставитькультурнуюориентациючеловекаПросвещенияво многом родственному для него самоощущению людей Ренессанса»57.Вполне естественно, что названные процессы протекают на фоне всеобщейсекуляризации культуры, создающей предпосылки для принципиальногоразмежевания истории как таковой и Священной Истории, мирскойтрадиции и церковного Предания.С середины XVIII столетия в Европе авторитет ретроспективнорегламентарной традиции чем дальше тем больше начинает восприниматьсякак помеха для творчества.

В течениях европейского предромантизма(барокко, сентиментализм и др.) подготавливается эпохальный переворот,совершившийся на рубеже XVIII – XIX веков и приведший к утверждениюновой культурной парадигмы, период господства которой называют поразному: эпохой историзма, эпохой модерна, периодом «креативизма» (В.Тюпа),«индивидуально-творческой»эпохой,временем«поэтикихудожественной модальности» (С. Бройтман) и т.д. Дедуктивное мышление,оперирующее универсалиямииценностямикак «готовым словом»,стремительно сдает свои позиции, уступая место индуктивным стратегиямсознания.

Многовековой период господства всеобщего канона сменяетсяновой исторической формацией, на первый план в которой выдвигаетсяиндивидуальноетворчествокакспособсвободнойсамореализациисуверенного субъекта. Если «риторическая» эпоха, пришедшая некогда насмену архаике, провозгласила задачу теоретического обоснования традиции,то индивидуально-творческая эпоха поставила под вопрос саму ценность инеобходимость культурного преемства, что повлекло за собою не толькомощную инерцию скепсиса и отрицания, но и серьезные попыткифилософско-проблематического осмысления духовно-жизненной значимостиопыта веков (в этой связи заслуживают быть упомянутыми, в частности,усилия таких мыслителей и теологов, как Э. Бёрк, Ф. Ламеннэ, Л. де Бональди др.).57Лотман Ю.М.

Архаисты – просветители… С. 195.54Романтизм первой трети XIX века вошел в литературу на волне активногонеприятиятрадиционныхпредписаний«нормативного»искусства,сковывающих (как представлялось) чудесную свободу художественногосознания. Между тем примерно в это же время обнаруживается, что от«естественной» традиции – как невольной памяти, связи, генетическогородства – не так уж просто отмежеваться, поскольку она подстерегает накаждом шагу.

Зреет осознание того, что преемственность сложнее и глубжепростого ученичества, подражания, повторения. Романтики решительновступаливконфликтсклассицистскимирегламентациями,норуководствовались не столько жаждой тотального разрыва с прошлым,сколько установкой на эстетически мотивированное «нарушение», сдвигвнутризаданногоценностно-смысловогопространства(причемсамообостренное переживание этого «отклонения от нормы» было возможнымлишь на фоне относительной устойчивости общей парадигмы). Отважнорасширяя диапазон творческих стратегий, романтики при всем желании немоглиполностьюобойтисьбезмноговековогофондаклассическихаксиологем и общезначимых универсалий. В основе всех новаторскихдерзаний лежало стремление не столько отвергнуть традицию, сколькопереосмыслить ее, освободить от инерции и всяческих стереотипов58. Взглядна преемственность как на подчинение внешнему канону все большепотеснялся восприятием ее в качестве интуитивного, органическоговпитывания духовно-ценностного содержания минувших эпох.

Все болеезаметную роль начинала играть историчность культурного сознания,проявляющаяся в стремлении соизмерять любые теоретические конструкты среалиями и неповторимыми особенностями конкретного времени. Рослоосознание национальной специфики традиционных ценностей и особойзначимости«местногохудожественных58колорита»построениях.вфилософско-эстетическихСказываласьнасущнаяинеобходимостьТо, что подобные интенции косвенно способствовали созреванию деструктивных и нигилистическихумонастроений, - отдельная тема, которой мы коснемся ниже.55национально-ориентированного освоения сокровищ культуры, глубинногоприобщения к родной «почве» и к самому существу народного духа, что всвою очередь заставляло впервые всерьез задуматься над вопросом омножественности культур и над проблемой «чужого» – иного, разного ипринципиально отличного от «своего» (в полной мере проблема Другогоприобретет актуальность не раньше XX века).

Мощнейшим факторомжизнепонимания становилось ощущение культурного многообразия и«многоязычия»мира59.Параллельноспроцессомисторическойиндивидуации самобытных национальных «психокосмосов», национальных«образов мира» формировалось представление о «мировой культуре» и, вчастности, о «всемирной литературе» (выражение, канонизированное Гёте)как о сложной целостности и многополярном единстве. Отныне «языкивзаимоосвещаются» (М. Бахтин), поскольку «один язык может увидеть себятолько в свете другого языка». В этих условиях «каждый данный язык… какбы рождается заново, становится качественно другим для творящего в немсознания»60.

«…Вскормившие поэтов цивилизации, - замечает об этомвремени С. Аверинцев, - еще не утрачивая собственной идентичности,становятся шире самих себя…»61.Впервые во всей своей колоссальной масштабности встает вопрос осоотношении «родного» и «вселенского» (тема, которая в XX столетиистанет магистральной для Вяч.

Иванова и Мандельштама62). С наступлениемэпохи историзма и индивидуальности складывается новое пониманиетрадиции – как «инициативного и творческого (активно-избирательного иобогащающего) наследования культурного… опыта, которое предполагаетдостраивание ценностей, составляющих достояние общества, народа,59М. Бахтин: «Европейскому человечеству открылось… многообразие языков, культур и времён. <…> Всё…пришло в движение и вступило в процесс активного взаимодействия и взаимоосвещения» (Бахтин М.М.Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 400).60Бахтин М.М. Там же.

С. 400, 401.61Аверинцев С.С. Собрание сочинений / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. / Связь времен. Киев,2005. С. 276.62«Родное и вселенское» - название одного из главных сборников философской прозы Вяч. Иванова.Примечательно также мандельштамовское определение акмеизма как «тоски по мировой культуре».56человечества»63. По словам А.В. Михайлова, «…это время дает образцысамых широких, напряженных стилевых систем. Они рефлектируют всюсовокупность традиционного, подводят итог всему литературному развитиюза все века. Это время великих синтезов и великих личностей».64 А.В.Михайлов называет это время – в противовес рассудочно-нормативному,осмотрительному классицизму – периодом европейской классики.

Впонимании ученого, это такой момент литературной эволюции, когда«традиционно-риторическое и реалистическое начала», «слово риторическоеи слово антириторическое» находятся в кратковременном равновесии,поскольку пока еще «не могли отделиться друг от друга»65. В подобномпониманииклассического(неклассицистского!)типатворчествасМихайловым полностью солидарен С. Аверинцев: «…для явления классиканеобходимо требуется достаточно острое напряжение между статикойтрадиции и динамикой нового, не допускающее однозначного решения ни вту, ни в другую сторону»66 (ср. у Михайлова: «Классика – это равновесиедвух начал»67).

В сущности речь идет о гармонии, но это уже неклассицистическая гармония внутри однородной структуры, образуемойгомогенными элементами, а гармония, достигаемая посредством равновесияи соразмерности разнородных начал и гетерогенных элементов – «гармонияпарадоксальная, гармония контрапункта и контраста, а не беспроблемногосоответствия»68.В качестве идеальных примеров осуществления подобного «подвижногоравновесия» оба исследователя называют Гёте и Пушкина. ВажнойсоставляющейихпоразительнойгармоничностиАверинцевсчитаетдинамическое сопряжение глубокого интереса к «своему» («родному») с неменее глубоким и острым интересом к «чужому» (другому, далекому) –63Хализев В.Е. Теория литературы… С. 364.Михайлов А.В.

Методы и стили литературы. М., 2008. С. 93.65Там же, С. 104.66Аверинцев С.С. Связь времен. Киев, 2005. С. 269.67Михайлов А.В. Методы и стили… С. 104.68Аверинцев С.С. Связь времен… С. 278.6457сопряжение, устремленное к тому, чтобы неслиянно и нераздельно соединить«родное» и «чужое» на просторах вселенского. Именно здесь, убежденученый, следует искать корни той удивительной – зрячей и трезвой –открытости к опыту иных культур, которую Достоевский (на примереПушкина) называл «всемирной отзывчивостью» и «всечеловечеством»69.Причем (как уже было отмечено выше со ссылкой на Бахтина) именноблагодаря этой открытости к «чужому», в сопоставлении с ним и на фоне его,с небывалой остротой удается пережить красоту, богатство и уникальность«родного».

Суть «классического всечеловечества» Аверинцев видит «востром напряжении между традиционной культурной исключительностью игрядущим плюрализмом культур». Позиция Гёте и Пушкина состоит в том,что они, сохраняя «чуткость к разнообразию цивилизаций… одновременноудерживают столь же непосредственное ощущение нерелятивизируемогоединства человечества, продолжают верить в вертикаль ценностной шкалы, вонтологический статус человеческих ”универсалий”».

«Пройдет миг на часахистории, - продолжает ученый, - …и пережить это с такой цельностьюперестанет быть возможно…»70.В посттрадиционалистский период (вплоть до конца 19 века, когда«классический» тип мышления окончательно сменился «неклассическим»)медленно, но неулонно совершается переход от «вариативности в пределахединой традиции» к «ориентации на существенно разные… линиикультурногопреемства»71.«нетрадиционного»постепенноРазграничениесменяется«традиционного»проблемойиразличенияразнообразных, гетерогенных элементов осваиваемого наследия. Вопрос оналичии самого факта связи с прошлым уступает место вопросу оконкретной специфике этой связи.