Арчер. (Рефераты), страница 3

Бхаскар парирует возражения, однако нам еще придется немного потрудиться, поскольку кое-чего в его ответе не хватает. Мало сказать (чтобы избежать реификации), что наличие социальных структур проявляется только в деятельности и посредством деятельности людей, ибо с этим согласятся все индивидуалисты-дескриптивисты. Тем не менее влияние эмерджентных свойств не сводится к влиянию "других людей", и в этом тоже нет реификации. Однако Бхаскар, скорее всего, не желая впадать в "персона-лизаторство" индивидуалистов, прямо заявляет, что, говоря о структурах, он переносит фокус с людей на отношения (включая отношения к позициям, природе и социальным продуктам, таким, как машины и фирмы). Здесь еще рано делать окончательный вывод, ибо, например, Уоткинс выразил полную готовность включить "убеждения, ресурсы и взаимодействия индивидов" в свою "хартию Методологического Индивидуализма", для которого "конечными конституэнтами социального мира являются индивиды" [14, pp.270-271]. Только под конец Бхаскару удается отразить удар. "От индивидуализма, — пишет он, — остается тривиальная истина, что ничто не происходит в обществе помимо того, что человеческие существа делают или уже сделали" (курсив мой — М.Л.) [5, р. 174].

"Или уже сделали" упомянуто как бы мимоходом, а должно зазвучать в полную силу. Если главным считать то "что люди делают", то придется согласиться с утверждением "вот это общество, ибо эти люди — здесь и теперь": невозможно будет избежать редукционизма, невозможно и опровергнуть вывод Бентона. Добавляя "или уже сделали", мы допускаем прошлые действия и снимаем все претензии. Здесь можно вспомнить о гениальной интуиции Огюста Конта: большинство акторов — это мертвые. В его правоте — значимость эмерджентности. Теперь можно говорить об эмерджентных свойствах и результатах (результатах результатов) прошлых действий, которые существовали до действующих в настоящем времени акторов и все же обусловливают их действия, открывая возможности для одних и ограничивая другие. Открывающиеся возможности и налагаемые ограничения не зависят от совершаемой деятельности и оказывают свое влияние безотносительно к тому, как они ныне концептуализируются (то есть, верна ли концептуализация, ложна, или вообще не имеет места). Здесь нет угрозы реификации. Тезис о том, что влияние социальных структур может проявляться только посредством деятельности людей, утверждается в единственно приемлемой трактовке, а именно, что социальные структуры суть результаты, пережившие прошлые действия людей, которых зачастую уже давно нет в живых (именно так, избегая приговора времени, социальные структуры становятся sui generis). Только так сохраняется их воздействие как автономных носителей причиняющих сил на деятельность последующих акторов. И именно то, как социальным структурам удается сохранять свое воздействие, пытается теоретически осмыслить М/М-подход. Следование аналитическому дуализму структур и деятельности (разграничение предзаданных условий и актуальной деятельности) не просто оказывается желательным, но становится неотъемлемой частью программы ТМСД.

Если бы пение сирен [конфляционизма], зовущих к сращению в центре, продолжало сохранять свою притягательную силу, вывод Бентона был бы неотразим. Но к концу опасного перехода сиренам было оказано решительное сопротивление. Открылось громадное различие между утверждением Гидденса, что "структура не может существовать независимо от осознания агентами своей повседневной деятельности" [15, р.26] и положением Бхаскара, что "наделение объектов знания нетранзитивностью приводит к тому, что эти объекты начинают существовать и действовать независимо оттого, знают о них или нет" [5, р.14], и что социальные структуры являются такими нетранзитивными объектами. Приведем еще одно высказывание Бхаскара (под которым не подписался бы ни один сторонник центрального сращения), а именно, что "общество можно понимать как ансамбль подвижно сочлененных относительно независимых и устойчивых во времени структур" (курсив мой — М.А.) [5, р.78]. Теперь мы можем перейти к рассмотрению взаимодействия между этими структурами и действующими индивидами. Конфляционисты отрицают возможность предлагаемого нами способа рассмотрения, ибо настаивают на взаимном конституировании агентов и структур.

Взаимодействие между структурой и деятельностью: возможность их разделения

В предыдущем разделе довольно легко обнаружилось, что влияние конфляционистской модели (сращение в центре) на ТМСД постепенно ослабевает, а ТМСД, обращаясь к концепции эмерджентности, занимает последний рубеж обороны, дабы нанести решительный ответный удар. Этот результат неизбежен. Ведь если Бхаскар будет стойко держаться своего же собственного понимания онтологической роли эмерджентных свойств, ему, в отличие от теории структурации, совершенно не нужна "двойственность структуры". Представляется логически неизбежным вывод о том, что если унаследованные социальными структурами от прошлого "силы", "тенденции", "трансфактичность" и "порождающие механизмы" могут существовать невостребованными (или нераспознанными) в открытых системах (например, в обществе), то должно быть разделение между этими структурами и каждодневным феноменологическим опытом акторов. Это Бхаскар с особой силой подтверждает своим неприятием эмпирического реализма и его приверженности опыту. Структура и деятельность часто или обычно "не синхронны", а следовательно, аналитический дуализм становится логически необходимым, когда Бхаскар отталкивается от общих положений реализма и развивает свою ТМСД как вклад в социальную теорию. Из-за несинхронности эмерджентных свойств структур и актуального опыта деятелей (в силу самой природы общества как открытой системы) нужно всегда иметь в виду два момента. С одной стороны, выявляются свойства (их "сила" [powers] и т.д.) социальной структуры per se, с другой — концептуализируется опыт, т.е. то, что доступно акторам в любое данное время в своей незавершенности и искаженности, что изобилует слепыми пятнами неведения. Таким образом, это будут не два тождественных подхода, но два описания, сделанных с двух разных точек зрения: одно будет включать элементы, отсутствующие в другом, и наоборот.

Итак, Бхаскар пишет, что "хочет четко разграничивать человеческое действие, берущее начало в соображениях [reasons] и планах людей, с одной стороны, и управляющие воспроизводством и трансформацией социальной деятельности структуры, с другой, и, таким образом, разделить сферы психологической и социальной наук" [8, pp.79-80]. Необходимость в таком разграничении и, как следствие из него, в двойной перспективе видения совершенно не признается конфляционизмом. К сожалению, читать Бхаскара надо осторожно: его способ выражаться местами очень сильно напоминает теорию структурации.

Примером может служить следующее выражение: "Общество есть постоянно наличествующее условие и непрерывно воспроизводимый результат человеческой деятельности. В этом заключается двойственность структуры. Человеческая же деятельность есть одновременно и труд (с точки зрения родовой), то есть (в норме, сознательное) производство, и (в норме, неосознаваемое) воспроизводство условий производства, включая общество. В этом состоит двойственность практики" [8, р.92]. Несмотря на то, что первое предложение сформулировано совершенно в духе теории структурации, в дальнейшем мы видим, что Бхаскар вкладывает в него совершенно отличный от "одновременности" смысл, ибо его "условия" следует понимать как "предварительные условия", а "результат" — как "нечто вслед за действиями". (Это разделение полностью соответствует двум базовым теоремам М/М-подхода.) Гидденс же говорит об одной единственной вещи: структурные свойства (чтобы быть действенными) требуют "непосредственного осуществления" наличными акторами, а "результат" — неотъемлемая часть единого одновременного процесса. В этом заключается его монизм. Бхаскар, напротив, в приведенной цитате подчеркивает необходимость двойной перспективы, одна из которых имеет дело с "двойственностью структуры" (так как учитывается временной лаг, и не признается совмещение в настоящем), а другая — с "двойственностью практики" (где "производство" и "воспроизводство" опять-таки разнесены во времени и могут вовлекать в себя совершенно разных агентов). Раздельное рассмотрение "структуры" и "практики" решительно разводит ТМСД и теорию структурации. В последней эти два уровня могут быть выделены только посредством операции искусственного заключения в скобки, которая, как мы уже видели, снова возвращает структурацию к одновременности, ибо эпохе заключает нас в рамки одной и той же эпохи и не позволяет объяснять взаимодействия между структурой и деятельностью во времени¹³. "Двойная перспектива" приводит Бхаскара к аналитическому дуализму, к необходимости изучать взаимодействие между структурой и практикой (третья перспектива), путь к объяснению чего надежно заблокирован в теории структурации.

Фактически достаточно немного поразмыслить, чтобы понять, что реализм сам основывается на аналитическом дуализме. При переходе из сферы абстрактной онтологии во владения практического социального теоретизирования это становится очевидным. На уровне структурного обусловливания необходимы обе перспективы, поскольку в любой временной точке "системная интеграция" (по Локвуду) может не совпадать с интеграцией "социальной", и для объяснения результата на уровне деятельности потребуется учет их взаимодействия. Допущение двух перспектив (в отличие от сращения в центре) предполагает необходимость третьей, которая сочленяла бы две первые. Именно это резко отличает аналитический дуализм от любой из трех версий сращения, общий недостаток которых в их одномерности: будь то грубый эпифеноменологический редукционизм (концепции сращения сверху вниз или снизу вверх), или редукционизм более изощренный, но все-таки "заложенный" в версии сращения в центре, — ибо только искусственное заключение в скобки может разделить эти подходы, не в реальности, но исключительно для удобства анализа, что зависит от исследовательских интересов.

Поскольку Бхаскар уже различил в своей ТМСД необходимость сохранить утверждение "нет людей — нет социальных структур" (чтобы избегнуть реификации) и необходимость отвергнуть постулат "вот эти структуры, ибо эти люди — здесь и теперь", то расширение временных рамок (для включения эмерджентных и совокупных следствий прошлых действий и прошлых агентов) фактически делает аналитический дуализм методологически необходимым для его ТМСД.

Человеческая активность, считает Бхаскар, "состоит в трансформации предзаданных материальных (природных и социальных) причин посредством целесообразной (интенциональной) деятельности" [8, р.92]. Хотя из этого высказывания можно понять, что социальные формы должны быть используемы (по Бхаскару, дабы задать рамки интенциям), в нем заложен и другой, совершенно чуждый конфляционизму смысл, а именно, что предзаданные свойства навязаны актуальным агентам и не могут быть подведены под волюнтаристские понятия типа "непосредственное осуществление". Эмерд-жентное возникновение в прошлом реляционных свойств обусловливает ситуации, в которых оказываются актуальные деятели, независимо от их воли и согласия. Эта реляционная концепция структур, эксплицитно включающая в себя прошлое, а равно и настоящее время, "позволяет сосредоточиться на распределении структурных условий действия, и в частности,... на дифференцированном размещении (а) всех видов производственных ресурсов (включая, например, когнитивные) среди индивидов (и групп) и (б) распределении индивидов (и групп) по функциям и ролям (например, в разделении труда). Это позволяет обозначить возможные ситуации появления различных (в том числе антагонистических) интересов и конфликтов внутриобщества, а следовательно, возможность мотивируемой интересами трансформации в структуре общества" [5, р.41]. Здесь мы находим ясное утверждение того, что актуальные деятели не несут ответственности за создание тех распределений, ролей и связанных с ними интересов, среди которых они и живут. Не менее существенно и принципиальное признание того, что именно состоявшееся в прошлом структурирование ситуаций и интересов заставляет в настоящем одних акторов действовать в направлении трансформации [социальных структур], а других — в направлении [их] стабильного воспроизводства. Бесконечная сложность социального не представляет непреодолимых трудностей для теорий [социального] изменения. Воспроизводство берет начало в унаследованных интересах, а не в простой рутинизации. Трансформация не есть неопределенный потенциал всякого момента времени, она коренится в конкретных конфликтах между определенными группами, находящимися на конкретных позициях с конкретными интересами, которых [они] добиваются или отстаивают. Основания аналитического дуализма теперь заложены, но для завершения ТМСД как социальной теории необходима еще "третья перспектива" взаимодействия между социальными структурами и человеческими агентами. Бхаскар признает это, так как указывает на необходимость ввести опосредующие понятия для объяснения того, каким образом структура действительно вторгается в деятельность (чью и где) и как на это обусловливание реагируют деятели, воспроизводя структуру или трансформируя ее (в моих терминах это звучало бы так: запуская процесс морфогенеза и морфостазиса). Переходя к описанию этих "посредников", следует подчеркнуть ту огромную дистанцию, которая теперь отделяет их от свободно парящих "модальностей" Гидденса ("ин-терпретативной схемы", "возможности" или "нормы", составляющих запас знаний, способностей [powers] и условностей, — все они универсально доступны, а не дифференцированно распределены и конкретно локализованы). Бхаскар подчеркивает, что "мы нуждаемся в системе опосредующих понятий, которые бы заключали в себе обе стороны двойственной практики и обозначали бы в социальной структуре, так сказать, "прорези", в которые должны проскользнуть деятельные агенты для ее воспроизводства¹⁴. Иначе говоря, речь идет о системе концептов, обозначающих "место контакта" между человеческой деятельностью и социальной структурой. Такие точки соприкосновения действия и структуры должны быть и устойчивы во времени, и непосредственно заняты индивидами" (курсив мой — М.А.) [5, р.40]. Эти типы сцеплений вполне конкретны ("прорези"), локализованы ("точки соприкосновения") и дифференцированно распределены (не все могут "проскользнуть" в одну и ту же ''прорезь"). Взятые как [система] отношений, они удовлетворяют требованиям временной продолжительности и эмерджентно возникают раз и навсегда, поскольку они предполагают "интеракции" между занимающими их индивидами, но не сводятся к ним.

Эти уточнения позволяют говорить о совпадении понятийного аппарата Бхаскара и М/М-подхода, хотя концептуальные рамки первого могут оказаться несколько тесноватыми для второго. Обратимся к следующей цитате Бхаскара: "Ясно, что необходимая нам опосредующая система — это система позиций (мест, функций, правил, обязанностей, прав), занимаемых (в силу освободившихся вакансий, взятой или возложенной ответственности etc.) индивидами, и их практик (действий и т.д.), в которые индивиды вовлечены в силу занимаемых позиций (и наоборот). Я буду называть ее опосредующей системой "позиция-практика"" [5, р.41]. "Позиция", таким образом, оказывается "двусмысленным" понятием. Если оно означает "пассивный аспект роли", в соответствии с принятым терминологическим употреблением¹⁵, то такое понимание оказывается слишком узким для моих целей. Занимая или будучи назначены на свои ролевые позиции, агенты действительно вступают в очень важную, но не единственную "сферу контакта" со структурой. Если "позиция" понимается и в обыденном смысле ("положение, в котором они очутились"), как сложившаяся в результате выбора (или благодаря счастливому стечению обстоятельств) ситуация (или контекст), не связанная прочно с какими-то особыми нормативными ожиданиями, а, следовательно, не подпадающая под определение "роли" (например, положение "униженных", "верующих" или "сторонников теории X"), то совпадение будет полным. Последнее значение, похоже, также приемлемо для Бхаскара, что видно из приведенной выше цитаты. Например, обсуждая эмпирический жизненный мир, он поясняет, что этот мир "зависим от онтологического и социального контекстов, в которых совершается значимый [для индивидов] опыт" [8, р.97]. Хотя это утверждение не относится к числу принципиальных сходств между нашими концепциями, я привожу его потому, что в М/М-подходе я не задаюсь целью свести все проблемы, с которыми сталкиваются агенты в унаследованных от прошлого структурах, к ролям (и, таким образом, не ограничиваю морфогенетический потенциал деятельностью в рамках ролевых требований, не свожу двигающие морфогенез интересы к ролевым интересам). При рассмотрении взаимодействия между двумя уровнями М/М подход главное внимание уделяет тому, как структуры обусловливают акторов в их деятельности.