76959-1 (Зеркало Шекспира), страница 2

И всюду Зло командует Добром.

Измученный, в могиле отдохну,

Но как любовь оставить мне одну.

Уже здесь можно отметить, что самим В. Шекспиром третья строка третьей строфы написана так: «And simple Truth miscalled Simplicity». Вот ее дословный перевод: «И простая Истина обозвана Наивностью». И из этого перевода видно, что, в общем-то, весь сонет написан только из-за одной этой строки. В ней отражен результат попыток В. Шекспира донести до людей понятую им истину. Поэтому лучше было бы в стихотворном переводе воспроизвести эту строку как можно точнее. Например, следующим образом: И Истину простую отторгает страсть. Дело тут еще и в том, что эта строка выделяет В. Шекспира из великого множества обличителей недостатков этого мира, существовавших и до него, и после него. Кроме того, в ней отражено явление, которое Г. Лейбниц описал такими словами: «Если бы геометрия так же противоречила нашим страстям и нашим интересам, как нравственность, то мы бы так же спорили против нее и нарушали ее вопреки всем доказательствам».

Но, для очистки совести, можно все-таки привести пример необходимости прислушиваться к советам Х. Холланда и издателей первого фолио. К тому же, этот пример будет полезен и на будущее. В пятой сцене четвертого акта пьесы «Троил и Крессида», в диалоге прощающихся влюбленных есть один интересный момент.

Cressida: My lord, will you be true?

Troilus: Who, I? Alas, it is my vice, my fault:

Whiles others fish with craft for great opinion,

I with great truth catch mere simplicity.

Крессида: Принц, вы будете верны?

Троил: Кто? Я? Увы, это мой порок, мой недостаток:

В то время как другие умело выуживают великую славу,

Я с великой правдой ловлю всего лишь имя простака.

Рассуждениям по поводу такого хитрого ответа Троила на бесхитростный вопрос Крессиды можно посвятить целую главу. Впрочем, люди бывалые в ответе Троила могут увидеть только его естественное для мужчины желание увильнуть от прямого ответа на поставленный Крессидой вопрос. Но даже самые бывалые представители мужского пола вряд ли когда-нибудь в таких ситуациях догадывались сослаться на «великую правду».

Возвращаясь к монологу в «Ричарде II», следует отметить, что кроме того, что понимал Фирдоуси, В. Шекспир понимал и то, о чем замечательно написала А. Маринина в детективе «Реквием»: «Но всегда, когда человек в чем-то сомневается, он должен идти до конца и выяснить правду, иначе он не сможет сам себя уважать». Потому и В. Шекспир написал в «Отелло» (III, 3), что ему недостаточно только усомниться: «Я должен… усомнясь – дознаться». Впрочем, эти соображения мало у кого вызовут возражения, если только в них не внести небольшого уточнения. Сомневаться-то нужно не только в чужих соображениях, но и в своих собственных. Именно на последнее обстоятельство указывает В. Шекспир, приводя в пьесе «Генрих V» пословицу: «Дурак всегда стреляет быстро». И именно опыт своих собственных сомнений по поводу своих собственных мыслей подытожил В. Шекспир в «Троиле и Крессиде» (II, 2):

…сомненье ж –

То буй спасенья мудрых или лот

Глубин несчастья.5

Действительно, как правило, люди редко бывают несчастны, когда они сомневаются в соображениях, уме или действиях только других людей. Самые же невыносимые сомненья, безусловно, – это сомненья в своем уме. Они, конечно, не миновали В. Шекспира. Недаром в пьесе «Как вам это понравится» (IV, 3) он говорит: «I do now remember a saying: “The fool doth think he is wise; but the wise man know himself to be a fool”». – Я вспоминаю пословицу: «Дурак думает, что он умен, но умный человек знает себя, когда он глуп». То есть смысл слов В. Шекспира в чем-то точнее пословицы: «Every man has a fool in his sleeve». У каждого человека в рукаве дурак. В «Троиле и Крессиде» (II, 1) В. Шекспир уточняет: «…that fool knows not himself – …этот дурак не знает самого себя». Таким образом, В. Шекспир знает, о чем он говорит, когда в этой же пьесе (II, 3) он говорит, что «глупость и невежество – общее проклятие человечества».

Тропинку, которая привела В. Шекспира к сомнению главному, можно осветить таким примером. Вообще, одним словом, глупость – это всегда бессвязность. На свое понимание этого В. Шекспир указал в пьесе «Мера за меру» словами герцога:

И в рассуждениях такая связь,

Какой нет у безумных.

(V, 1. Перевод М.А. Зенкевича)

Конечно, нельзя путать глупость и безумие. Глупость, скорее, как писал В. Шекспир в «Короле Лире»: «…смесь бессмыслицы и здравой мысли». Русская пословица описывает это таким образом: «В огороде бузина, а в Киеве – дядька». Такое может быть и в результате кары господней, сказал В. Шекспир в пьесе «Антоний и Клеопатра»:

Но если мы…в грехе погрязли,

То боги нас карают слепотой,

Лишают нас способности судить

И нас толкают к нашим заблужденьям,

Смеясь над тем, как шествуем мы важно

К погибели.

(III, 13. Перевод М. Донского)

Но ближе к практике понимание, что глупость – это причина различного рода потерь, допущенных в условиях, исключающих возможность оправдания этих потерь любыми другими причинами. Если отвлечься от массы второстепенных причин, то, в главном, глупость – это неспособность делать выводы из признаваемого известным знания, когда время делать эти выводы уже пришло. Как восклицал, хлопнув себя по лбу, персонаж кинофильма «Смерть на Ниле» Э. Пуаро: «Какими идиотами были мы все! Ведь я же знал это! Знал!» О. Фриш, вспоминая о своей совместной работе с Н. Бором, рассказывал: «Едва я приступил к рассказу, как он (Н. Бор) хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул: “О! Какими же глупцами были мы все! Да ведь это замечательно! Все так и должно быть! ”». Впрочем, как говорит английская пословица: «Никто так не слеп, как тот, кто не хочет видеть». Поэтому не все видят: «Голова всему начало».

Отсюда следует, что глуп не тот, кто чего-то не знает, а тот, кто не способен делать выводы из того, что он знает. Сам В. Шекспир сказал об этом в «Венецианском купце» (III, 5. Перевод П. Вейнберга) так:

О, Господи, какая болтовня!

Глупец набрал острот различных войско

И поместил их в памяти своей.

Я и других глупцов немало знаю

Из высшего сословья, но, как он,

Остротами себя вооруживших

И, чтобы в ход пустить одну из них,

Готовых в бой вступить со здравым смыслом.

Уже отсюда можно растечься мыслью по древу, но сейчас важнее следующее. Это только в огороде глупо дважды наступать на одни и те же грабли. В жизни же бывает необходимо некоторый опыт повторять неоднократно. Поэтому самый важный вопрос, конечно, сводится к тому, как правильно определить, когда повторение некого опыта уже переходит грань между взвешенностью и глупостью. То есть, нужно, безусловно, знать, что – «Всему свое время», но нужно и знать, когда это время чему-то уже пришло. Однако самая деликатная сторона дела выражается в вопросе о своевременности быть умным. Наверное, все-таки быть умным всегда своевременно. Конечно, умному человеку иногда приходится притворяться глупым и даже безумным. Но ведь и здесь есть некая черта. «Ни один умный человек умом хвалиться не станет», – написал Шекспир в пьесе «Много шума из ничего». Но в пьесе «Троил и Крессида» он написал: «…а что не вспухнет само, про то не узнает никто».

Не на каждое слово этих рассуждений можно найти подтверждение в словах самого В. Шекспира. Но он многое и не говорил по одной простой причине. Видя, как много у него не понимают, он все-таки не хотел быть непонятым в следующем: «…человек, известный за умного, не насмехается, хотя бы он всегда осуждал» («Двенадцатая ночь», I, 5. Перевод А. Кронеберга).

Теперь уже невозможно узнать, что и от кого услышал В. Шекспир перед тем как он написал в пьесе с интересным названием «Комедия ошибок» (III, 2) странные для влюбленного мужчины – Антифола Сиракузского слова:

Sweet mistress,

Teach me, dear creature, how to think and speak;

Lay open to my earthy-gross conceit,

Smother'd in errors, feeble, shallow, weak,

The folded meaning of your words' deceit.

Against my soul's pure truth why labour you

To make it wander in an unknown field?

Are you a god? Would you create me new?

Если точность перевода поставить впереди его благозвучности, то смысл этих шекспировских строк можно передать таким примерно образом:

Прекрасная,

Учите, прелесть, думать как, как говорить;

Откройте моему земному самомненью,

Погрязшему в ошибках, в заблужденьях

Всех ваших хитрых слов сокрытое значенье.

Зачем трудитесь вы, чтоб чистая душа

Пошла бродить в ей неизвестный край?

Вы – бог? Желаете создать меня иным?

Говоря проще, В. Шекспир усомнился в своем знании самого себя и жизни и понял, что ему еще нужно учиться. В продолжении монолога короля Ричарда, с которого началась эта глава, В. Шекспир сетует на то, что эта учеба началась поздновато. Придет время, в «Макбете» (I, 7), он назовет школу, в которой он начал учиться, «школой времен». Вот только в XVIII веке нашелся умник, который слово «школа» заменил словом «отмель», и именно это слово, с благословения других «шекспироведов», пошло кочевать по всем позднейшим изданиям «Макбета». Но в момент написания «Комедии ошибок» В. Шекспир еще не знает, чему он научится в этой школе и каким он станет после ее окончания.

Таким образом В. Шекспир отметил начало нового периода в своем творчестве. И начался этот период с того, что он, как каждый нормальный гений, говоря словами А. Эйнштейна, «усомнился в аксиоме». Этот момент В. Шекспир и отразил в «Комедии ошибок» (II, 2) в диалоге двух земляков:

Антифол Сиракузский: Для всего есть свое время.

Дромио Сиракузский: Это мнение я опровергнул бы…

Потому «Комедия ошибок» стала первым произведением В. Шекспира, в котором он предъявил свои претензии времени:

Да время ведь совсем

Банкротом сделалось, и стоит слишком мало

Оно в сравненье с тем, что людям задолжало.

(IV, 2. Перевод П. Вейнберга)

Именно с «Комедии ошибок» в произведениях В. Шекспира начинают биться, пульсировать и развиваться мысли. Именно с этой пьесы в произведениях В. Шекспира появляются многозначительность, намек, и, главное, прямое обращение к читателям, стремление приобщить их к работе его мысли.

К счастью, семена сомнений пали на благодатную почву. Из произведений, предшествующих «Комедии ошибок», очень многое потом отразилось, развилось в более поздних и зрелых произведениях. Наиболее показательными являются в этом отношении слова королевы Елизаветы в драме «Ричард III»:

Ты будущее прошлым запятнал.

……………………………………

Нет, не клянись ты будущим – оно

Злодейством прошлым все искажено.

(IV, 4. Перевод А. Радловой)

Но навсегда в прошлом остались слова в третьей части «Генриха VI», в которых молодое самомнение и эпигонство В. Шекспира выпирало особенно отчетливо:

Я добрые дела оставлю сыну,

И был бы рад, когда бы мой отец

Мне ничего другого не оставил!

(II, 2. Перевод Е. Бируковой)

Вообще полезно увидеть, что у В. Шекспира ничто не проходит бесследно. Например, слова Арона в «Тите Андронике» – «…на лице мою печать он носит» – обрели вторую жизнь в сонете 11. В словах Сатурнина из этой же пьесы про «мнимое безумье» уже скрываются семена будущего замысла «Гамлета». Позднее переходит в понимание то, что в «Генрихе VI» было только наблюдением:

Как перышко носится по ветру

Туда-сюда, так и эта толпа.

(Часть 2. IV, 8. Перевод Е. Бируковой)

И стихи Горация все-таки запечатлелись в памяти В. Шекспира. В пьесе «Много шума из ничего» он пересказывает стихотворение Горация прозой: «В наши дни, если человек при жизни не соорудит себе мавзолея, так о нем будут помнить, только пока колокола звонят, да вдова плачет» (V, 2. Перевод Т. Щепкиной-Куперник). Правда, главных слов Горация В. Шекспир не воспроизводит в своих произведениях. Но во всех его произведениях видно осуществление завета Горация:

Sapere aude!

И.Кант пояснял эти слова так: «Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине – это такое, причина которого заключается не в недостаточности рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere aude! – имей мужество пользоваться собственным умом! – таков, следовательно, девиз Просвещения».

Впрочем, лучше послушать самого В. Шекспира в «Макбете»:

…to beguile the time,

Look like the time.

Чтоб все ошиблись, смотри как все.

(I, 5. Перевод М. Лозинского)

II

Уже по пьесе «Бесплодные усилия любви» видно, как быстро и успешно учился В. Шекспир в «школе времен». Но это совсем не значит, что учиться в этой школе ему было легко. Недаром в пьесе «Много шума из ничего» (II, З) он написал: «Счастливы те, кто, услышав о своих недостатках, сумеют исправиться». А это очень многозначительные слова. Они означают, что В. Шекспир попробовал представить себе других людей на своем месте. И он отчетливо увидел, что будет твориться в «душе» человека, который не сможет найти в себе сил пройти с ним до конца. Поэтому в «Гамлете» он ясно и точно сказал, кому только понимание его творчества будет совершенно безопасно:

…благословен,

Чьи кровь и разум так отрадно слиты,