29390-1 (Отечество. Честь. Долг), страница 17

Драгомиров резко выступал против зубрежки и муштры, решительно отвергал попытки насадить в русской армии прусскую систему воспитания и обучения войск. Рабское подражание чужим порядкам, взятым у другого народа, отмечал он, к добру не приводит, ибо они составляют результат его национальных особенностей и, следовательно, не могут соответствовать таким же особенностям народа-подражателя. В основу обучения должны быть положены, утверждал он, не чужеземные образцы, а очень национальное суворовское классическое правило: «всякий воин должен понимать свой маневр».

Существенную роль, по мнению М.И. Драгомирова, в обучении играет наглядность, пример. Он рекомендовал чаще использовать примеры, то есть показать, что и как делать, прибегая к устным объяснениям только в случае действительной необходимости. Это требует как само военное дело – дело практическое, так особенность обучаемого – солдата не привыкшего выслушивать и понимать длинные речи. «Простого человека нужно учить не словом, а делом; примером, показом. Покажи ты ему что-нибудь раз, – писал М.И. Драгомиров, – и он задержит, поймет и будет помнить это лучше, чем ты ему расскажешь двадцать раз».

Следует строго разграничивать, считал педагог-новатор, что вводить в сознание солдата рассказом, а что показом. В таких разделах обучения, как строй, фехтование, гимнастика, на его взгляд, должен господствовать показ. А в других разделах, где без рассказа не обойтись, словом нужно пользоваться предельно скупо и при малейшей возможности прибегать к примеру, к показу.

Наряду с принципом наглядности Драгомиров подчеркивает воинское значение в обучении принципа тесной связи теории с практикой. В частности, он писал, что «устав–теория, могущая оживотвориться только тогда, когда человек, богатый служебным опытом, осветит различные положения оной конкретными случаями, и притом именно случаями, а не рассуждениями». Поэтому в обучении солдат Драгомиров первостепенную роль отводил офицерам. «Иного пути, – отмечал педагог, – для достижения цели обучения в срок, возможно кратчайший, нет и быть не может. Вести по этому пути может только человек, искушенный служебным опытом, т.е. офицер во всяком случае, а унтер-офицеры и учителя в этом деле будут только его помощниками, в свою очередь получающими от него указания и им подготовленными».

Особое значение в военно-педагогической системе М.И. Драгомирова придавалось принципу прочности усвоения. Этот принцип требует начинать учить не многому, но много, то есть основательно. «Брать из преподаваемого не все сплошь, – учил он, – а в порядке важности, начиная с того, без чего солдат обойтись не может».

В интересах твердости усвоения знаний и навыков Драгомиров был решительным противником всякого рода показухи и формализма. Он, например, резко протестовал против существовавшей практики заблаговременного назначения смотров, мотивируя это тем, что успех обучения определяется работой на протяжении целого года, а не натаскиванием к определенному сроку по тому или иному разделу обучения.

М.И. Драгомиров в тесной связи с принципами рассмотрел и методы обучения. Необходимо, отмечал он, в обучении применять методику, которая будит мысль, инициативу обучаемых, развивает у них самостоятельность и уверенность в своих силах. Драгомиров рекомендовал на каждом занятии сообщать обучаемым понемногу – одну–две мысли и тотчас же требовать повторения, избегать книжных слов, не допускать повышения голоса на обучаемых. «Пока учишь, – говорил он, – никогда не сердись...». Рекомендовалось также солдат в работу втягивать исподволь, не надрывая их сил, поправлять обучающихся словом, а не руками, если слов не понимают, – показать на себе.

Успех обучения молодых солдат, считал Драгомиров, зависит от манеры обращения с ними. «Обучающие должны помнить, – учил он, – что если молодой солдат не исполняет чего-либо или исполняет дурно, то это происходит, за весьма редкими исключениями, не от нерадения, а от непонимания требований; помочь этому можно только терпеливым и кратким объяснением молодому солдату того, что он должен делать, а не взысканиями; взыскания в подобных случаях могут только окончательно запугать и ошеломить его». Чрезвычайно актуальны и сегодня эти строки.

М.И. Драгомиров признавал, что «умело преподавать новобранцу не легко», гладкое изложение, последовательная аргументация для него совсем не годятся и дадут плохой результат. Нужно всегда учитывать особенности новобранцев. Важно также помнить, что учитель существует для ученика, а не наоборот. И потому учитель должен удовлетворять не своей потребности учить, а потребности ученика – знать, следовательно, давать ему только то, что без помощи учителя ученик узнать не может, не рассказывать ему того, что и без учителя понятно.

Ценными и поучительными являются идеи и опыт М.И. Драгомирова по тактической подготовке различных родов оружия: пехоты, конницы, артиллеристов. Его рекомендации по проведению учений с боевыми патронами, использованию забытого суворовского способа подготовки к бою – сквозных атак, осуществлению совместных маневров отрядов из разных родов войск и другие приемы, и способы сыграли важную роль в повышении качества боевой подготовки русской армии.

Драгомиров не только обосновал принципы и методы обучения, но указал также какими силами, каким кадровым составом можно обеспечить подготовку подразделений и частей. Он считал, что «самый добросовестный, знающий и деятельный ротный командир весьма мало сделает, если вообразит, будто сам все может сделать». Для успеха дела необходимо опираться на подготовленных офицеров, унтер-офицеров, учителей и сплоченный коллектив роты. «Нужно, – отмечал Драгомиров, – чтобы рота представляла не одну бесформенную массу, но слагалась из малых, органически сросшихся между собой частей, подобно тому, как это видим в человеческом теле. И всякая из этих малых частей должна иметь свою самостоятельную и ответственную голову и свое органическое сложение из частей меньших: только тогда она может быть признана, как орган роты, только тогда рота является организмом здоровым, имеющим внутренний порядок». А если все роты будут хорошо подготовлены, то и полк будет на высоте положения.

Многие передовые идеи М.И. Драгомирова нашли поддержку у руководства военным министерством России и были отражены в некоторых учебных, инструкциях и уставах, по которым учились войска русской армии. Руководителю занятия рекомендуется отметить, что сегодня, в ходе проведения военной реформы как никогда важно повысить эффективность обучения и воспитания военнослужащих. Поэтому обращение к педагогическим взглядам М.И. Драгомирова представляет несомненный интерес.

1. Взгляды М.И. Драгомирова на воинское воспитание

Приступая к изложению второго вопроса, руководителю занятия рекомендуется подчеркнуть, что в военно-педагогической системе М.И. Драгомирова исключительно большое место отведено вопросам воинского воспитания. И это не случайно. Дело в том, что к середине XIX в. в русской армии сохранилось еще немало элементов «прусско-гатчинской» системы воспитания, основанной на страхе наказания и негативно влиявшей на подготовку войск, их нравственность. Шла постоянная борьба между представителями новых, возрождавшихся суворовских форм и методов воспитания и сторонниками старых, дискредитировавших себя методов, но имевших еще немало своих последователей и влиятельных покровителей в офицерской среде.

По этому поводу Драгомиров писал: «...О значении рационального воспитания и образования войск у нас стали поговаривать с конца пятидесятых годов; и суворовская «Наука побеждать» стала известна армии, помнится с 1862 года...».

С появлением нарезного оружия и как следствие рассыпного строя, в котором солдату представлялось больше самостоятельности, с возвышением его чести и достоинства в связи с отменой крепостного права изменились формы и методы воспитания. В этих условиях значительно возросла роль духовно-нравственных факторов и методов воспитания, формирующих сознательное отношение к выполнению воинского долга. Это хорошо понимал талантливый военный педагог. «...Со введением нарезного оружия, – писал М.И. Драгомиров – изменяются: 1) понятия о характере воспитания солдата; 2) понятия об отношениях к нему. Те и другие имеют преимущественно в виду воспитать солдата так, чтобы он вошел в общее тело не изуродованным нравственно и физически, но, напротив, укрепленным...».

Новая, драгомировская система воспитания принципиально отличалась от прежней. В чем заключалось это отличие?

Во-первых, М.И. Драгомиров видел цель воспитания в подготовке убежденного, надежного воина, исполняющего свои обязанности не из-за страха наказания, а по совести.

«Цель воспитания, – писал он, – выражается в двух словах: нужно, чтобы солдат был надежен, т. е. правдив и исполнял свои обязанности всегда одинаково, как на глазах у начальника, так и за глазами».

В то время как система отдавала предпочтение строгости, по преимуществу унтер-офицерской «кулачной» педагогике, новая строилась на умственном и нравственном развитии солдата, на воспитании сознательного отношения к исполнению воинского долга. «...Мы нисколько не сомневаемся в том, – отмечал Драгомиров, – что из двух солдат, – одного проникнутого долгом, но кроме кулака и дубины ничем действовать не умеющего, и другого, владеющего в совершенстве самым современным оружием, но долгом не проникнутого, – всякий понимающий дело предпочтет, не колеблясь, первого последнему».

Во-вторых, Драгомиров не допускал односторонности обучения и воспитания, как это практиковалось ранее, а выступал за гармоничное развитие воинов.

«...Для войны, – писал он, – прежде и главнее всего нужен человек цельный. т. е. гармонически развитый».

Педагог-новатор выделял три основные стороны военного воспитания: воспитание ума и воли, воспитание нравственное и воспитание физическое. Центром всей воспитательной работы, по мнению Драгомирова, должно быть нравственное воспитание. Он считал, что моральный фактор является решающим фактором и от степени нравственной подготовки армии зависят судьбы войны.

В-третьих, в новой системе воспитания ведущая роль отводилась офицеру. Прежде для солдата, офицер был «барин», который только приказывал и воспитанием не занимался. Рекруты за долгий срок службы обучались ратному делу с помощью старых солдат под руководством унтер-офицеров и при скромном участии в своем образовании офицеров.

Теперь условия ратного труда существенно изменились: сроки резко сократились, а обучение значительно усложнилось. «При таком положении верно одно: если офицер не сделает, то и никто не сделает». Такой подход касался и вопросов воспитания. «...В наше время, – писал Драгомиров. – офицер должен много, беспрерывно и без устали работать, если хочет быть достоин своего звания; в наше время он не только военный чин, но и нечто большее: он общественный деятель в гражданском смысле слова, потому что призван играть, и не последнюю, роль в народном воспитании» и «армия – не вооруженная сила только, но и школа воспитания народа, приготовления его к жизни общественной».

Драгомиров наряду с обоснованием возрастания роли офицера в воспитании подчиненных определил также требования, которым должен соответствовать воспитатель. Эти требования следующие: быть твердым в тех основах, на которых зиждется воспитание солдата (преданность государю и Родине до самоотвержения, дисциплина, вера в нерушимость приказания, храбрость, решимость безропотно переносить все нужды солдатские, чувство взаимной выручки); обладать искренней преданностью и любовью к военному делу; быть внимательным к малейшим нуждам подчиненных; делить с солдатом тягости службы; уметь держать себя по отношению к солдату; иметь навыки воспитателя и т.д.

Только такой офицер, по мнению М.И. Драгомирова будет близок солдату и солдат будет верить такому офицеру безгранично. Велика и почтенна роль офицера, но тягость ее не всякому под силу. Много души нужно положить в свое дело, подчеркивает блестящий военный педагог, для того, чтобы с чистой совестью сказать: «много людей прошло через мои руки и весьма мало было между ними таких, которые оттого не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела. Ни одного я не сделал негодяем; ни одного не заморил бестолковой работой или невниманием к его нуждам; ни в одном не подорвал доверия к собственным силам».

Сам М.И. Драгомиров был именно таким воспитателем и имел немало сторонников, в частности известного русского генерала М.Д. Скобелева. Характерным в этом отношении является следующий пример. Однажды один из полковых командиров ударил солдата. Слух об этом дошел до Скобелева. «Я попросил бы вас этого в моем отряде не делать. Теперь я ограничиваюсь строгим выговором, в другой раз должен принять иные меры». Офицер стал оправдываться, сослался на дисциплину, на глупость солдата, на необходимость зуботычины... «Дисциплина должна быть железною, – едва сдерживая гнев, сказал Скобелев, – в этом нет никакого сомнения, но достигается это нравственным авторитетом начальника, в не бойней. Срам, полковник, срам! Солдат должен гордиться тем, что защищает свою Родину, а вы этого защитника, как лакея, бьете!... Гадко! А что касается глупости солдат, то вы их плохо знаете... Я очень многим обязан здравому смыслу солдат... Нужно только уметь прислушиваться к ним...».

В-четвертых, в условиях совершенствования способов и средств ведения войны, появления скорострельного оружия Драгомиров, в отличие от некоторых военачальников, в системе «человек - техника» приоритет отдавал человеку, живой силе с ее нравственной энергией. Победа будет, подчеркивал он, до известной степени в руках той армии, в которой солдаты проникнуты решимостью добыть ее, хотя бы ценою собственной гибели, ибо только тот может победить, т. е. погубить другого, кто сам способен решиться на погибель. При этом нравственная энергия должна быть развита до степени готовности хоть самому погибнуть, лишь бы погубить противника.

Для обеспечения успеха в бою и в войне необходимо, чтобы воины обладали высокими нравственными качествами, способными сделать армию «твердой и упругой».