41699 (Лингвокультурологический аспект фразеологизмов как объекта перевода), страница 4

Литературное творчество интерпретируется как особый род деятельности, смысл которого заключается в отображении различных ситуаций, учитывающих действия, чувства, мысли людей и окружающих их мир. "И не случайно поэтому,- справедливо указывает В.Г. Гак, - в литературе разных народов и разных эпох обнаруживаются многие аналогичные сюжеты, проблемы, герои" [61]. По самым скромным подсчетам, общих сюжетов в мировой литературе как минимум тридцать три.

Общность сюжетов определяется в результате заимствований, а также просто совпадений аналогичных ситуаций. Один и тот же глубинный сюжет может разрабатываться при параллельном развитии, при заимствовании, подражании, переделках, изменениях, вводимых в существующий сюжет. Один из жанров, в котором отражается национально-культурная специфика общества, - жанр басни. Широко известен, например, прототипический пример эзоповской басни, переложенной в свое время Лафонтеном на французский, а затем и И.А. Крыловым - на русский язык.

Речь идет о басне "Стрекоза и муравей". Через века сравнительный анализ эзоповской басни в греческой и римской культуре, а затем и в приложении к европейской культуре выявил различные детали, имеющие отношение к национально-культурной специфике общества. В первых вариантах басни, к примеру, были не цикады и не стрекоза, а жук. Подобное сравнение этих вариантов хорошо иллюстрируется В.Г.Гаком. При сравнении французской и русской басен отмечается, что они пространны, шире, чем источник. Большая информативность позволяет выявить характерные особенности для каждой из сравнительных культур. В.Г.Гак отмечает три общих отличия русской и французской басен от прототипа - выбор животного, приписывание определенного общественного статуса персонажам, уточнения их рассуждений и взаимоотношений. При этом он указывает на важность того, чтобы «сопоставить действия, приписываемые животным, с их реальным поведением» [61. C. 759].

В связи с этим примечательно, что басне Лафонтена известный энтомолог Ж.Фабр даже посвятил статью, направленную на выявление адекватности отражения в басне биологического аспекта, т.е. образа жизни насекомых, способов пропитания, природных условий их существования.

В.Г. Гак далее выявляет такие существенные различия двух культур (русской и французской), как: 1) описание природы; 2) грамматический род названия животного; 3) историко-культурный фактор, который отражается на характере отношений между персонажами; 4) экономический фактор.

Для понимания означенной басни существенно следующее. Во Франции холода наступают с дождем, а в России - со снегом. Во французском языке "стрекоза" и "муравей" - слова женского рода. Они персонифицируют двух женщин - здесь совпадение (равноправие) по половому признаку, отсутствие легкого дискриминативного мотива. В русском тексте "муравей - мужского рода и при персонификации, — как с легким юмором отмечает В.Г. Гак, - выходит, что жадный и недобрый мужик отказывает в помощи бедной, беззащитной, по-своему симпатичной женщине. Это не может не вызвать подспудно отрицательного отношения к муравью" [61. С.760-761]. В.Г. Гак дополнительно информирует о достаточно примечательных исследованиях русских педагогов, определяющих специфику русского национального характера. Несмотря на простоту и прозрачность мысли басни, симпатии русских школьников чаще находятся на стороне "непутевой стрекозы", нежели на стороне предусмотрительного и хозяйственного муравья.

Во французском тексте отношения между персонажами басни более официиальны и дистантны, они разговаривают на "вы". В русском варианте герои обращаются друг к другу на "ты", и отношения между ними можно назвать менее формальными. К тому же при этом героями употребляются слова, принятые среди близких людей (голубчик, кумушка). Более того, в "словах муравья слышится не столько раздражение против просительницы, сколько то "веселое лукавство ума" и насмешливость, которые Пушкин считал характерной чертой народных крыловских персонажей" [61. С. 762].

И наконец, расхождение между двумя вариантами басни наблюдается в содержании просьбы цикады и просьбы стрекозы. "Французская" цикада просит в долг зерна с обещанием вернуть долг и процент. А крыловская стрекоза просит о "гуманитарной помощи": "Во всем этом отражается большое чувство взаимопомощи у русских персонажей, а также, быть может, и менее развитый уровень товарно-денежных отношений в российской среде того времени: речь идет не о займе, а о безвозмездной помощи" [61. С. 762]. Как видим, из одной только басни может быть выведено несколько моральных установок, которые, казалось бы, вызывают двойственность восприятия и отражают противоречия между моралью басни и впечатлением читателя. В.Г.Гак в итоге своих размышлений делает вывод, отражающий специфику мышления русского человека, вывод важности существования не только национально-культурных, но и общечеловеческих ценностей: "Мы говорили о том, что крыловский муравей не вызывает особой симпатии у русского читателя. То же касается и французской муравьихи, которую читатели склонны осуждать за нежелание помочь ближнему. Оба варианта басни, осуждая непредусмотрительность или безделье, вместе с тем осуждают и отсутствие милосердия" [61. С.763].

Изучение видов и способов переводческих трансформаций занимает одно из центральных мест в процессе перевода. Вслед за В.Г. Гаком под переводческой трансформацией мы понимаем отход от использования изоморфных средств, наличных в обоих языках. Проведение переводческих трансформаций может быть вызвано различными факторами. Термин "трансформация" используется в переводоведении в переносном смысле. На самом деле речь идет об отношении между исходными и конечными языковыми выражениями, о замене в процессе перевода одной формы выражения другой, замене, которую мы образно называем превращением, или трансформацией.

Таким образом, описание далее операции (переводческие трансформации) являются по существу межъязыковыми операциями "перевыражения" смысла. В целях удобства описания все виды преобразований, осуществляемые в процессе перевода, можно свести к четырем элементарным типам: перестановке, замене, добавлению, опущению. Однако следует подчеркнуть, что такого рода деление в значительной мере приблизительно и условно. Во-первых, в целом ряде случаев то или иное преобразование можно с одинаковым успехом трактовать и как один, и как другой вид элементарной трансформации. Во-вторых, что самое главное, эти четыре типа элементарных переводческих трансформаций на практике "в чистом виде" встречаются редко - обычно они, как будет видно из приводимых далее примеров, сочетаются друг с другом, принимая характер сложных, "комплексных" трансформаций.

В соответствии со схемой В.Г. Гака и Ю.И. Львина, различаются три вида эквивалентности: формальная, смысловая и ситуационная [59]. При формальной эквивалентности общие значения в двух языках выражаются аналогичными языковыми формами. По сути дела, все три категории эквивалентности представляют собой результат различных переводческих операций: в первом случае речь шла о простейшей из этих операций - субституции, т.е. о подстановке знаков языка перевода вместо знаков исходного языка, а во втором и в третьем - об операциях более сложного типа - переводческих трансформациях.

Если на подуровне компонентной эквивалентности перевод осуществляется: в основном путем грамматических трансформаций, то на подуровне референциальной эквивалентности речь идет о более сложных лексико-грамматических преобразованиях, затрагивающих не только синтаксическую матрицу, но и ее лексико-семантическое наполнение. В частности, из этих трансформаций выделяются: трансформации, основанные на метонимических сдвигах, и трансформации, основанные на метафорических сдвигах. В первом случае смысловые элементы оригинала и перевода обнаруживают отношения, основанные на смежности выражаемых ими понятий, а во втором - основанные на сходстве.

Я.И. Рецкер выявил четыре основные закономерности при переводе: конкретизацию, антонимический перевод, смысловое развитие, компенсацию. Эти типы лексико-семантических трансформаций отражают четыре основных типа различных логических отношений между понятиями. Создание полной типологии переводческих преобразований осуществляется двумя способами: дедуктивным (логическим исчислением возможных преобразований) и индуктивным (анализом реальных переводов и обобщением их материала).

Исходной единицей анализа при изучении типов преобразований при переводе в тексте служит высказывание - актуализированное предложение. Логически выделяются четыре основных типа преобразований: 1) транспозиция грамматических категорий (числа, времени, наклонения и т.п.); 2) транспозиция частей речи; 3) лексико-синтаксические транспозиции (единственной чисто синтаксической трансформацией является изменение порядка слов, все остальные преобразования в сфере синтаксиса связаны с той или иной лексической или морфологической заменой); 4) лексико-семантические преобразования (они охватывают также способы описания ситуации, вопросы прагматики).

«Среди различных школ и направлений лингвистической теории перевода следует прежде всего выделить "теорию закономерных соответствий", впервые предложенную, как известно, Я.И. Рецкером [183. С. 13] и поддержанную А.В. Федоровым. Положительное значение этой теории заключается прежде всего в том, что вместо туманных и зачастую субъективно окрашенных рассуждений об адекватности перевода в ней впервые предложен и обоснован подход к переводческой проблематике, основанный на лингвистических принципах. Другое не менее важное достоинство этой теории заключается в том, что она опирается на богатейший опыт практической деятельности переводчиков. Резюмируя сказанное, следует отметить, что значение теории закономерных соответствий выходит далеко за рамки простой констатации неких регулярных, повторяющихся соотношений между единицами сопоставляемых языков. "Закономерные соответствия" - это не совсем точное название, поскольку речь идет как о типах закономерных соответствий между единицами двух языков (эквиваленты, вариантные соответствия), так и о закономерностях, связанных непосредственно с процессом перевода. Закономерности процесса перевода рассматриваются исходя из соотношения между отдельными единицами текста (если не считать антонимического перевода, который предусматривает комбинированное лексико-синтаксическое преобразование). В ряде случаев теория закономерных соответствий выходит за пределы сопоставления отдельных единиц и намечает пути комплексного решения переводческих проблем.

Говоря о применении грамматических трансформаций в переводе, необходимо четко различать два случая. В первом трансформация используется как средство семантического анализа. При этом в окончательном варианте на языке перевода высказывание вовсе не обязательно остается в таком же трансформированном виде, т.е. в виде ядерных или околоядерных предложений. Действительно, если ограничиться сопоставлением текстов - исходного и конечного, то мы едва ли сможем решить, имела ли здесь место грамматическая трансформация. Тем не менее есть основания полагать, что трансформация в данном случае является эффективным средством анализа. Во втором случае трансформации используются на стадии синтеза. При этом в силу целого ряда причин переводчику приходится использовать ту или иную трансформацию как средство построения конечного высказывания на языке перевода. Трансформации находят широкое применение в процессе перевода в качестве одного из приемов семантического анализа, а точнее, в разрешении многозначности и омонимии.

Устойчивость фразеологических единиц не всегда помогает решить задачу воздействия на аудиторию. Автор пытается придать фразеологизму другой, не совсем привычный для читателя или слушателя вид, видоизменить его форму. Мы рассматриваем такое нарушение цельности фразеологической единицы как разложение фразеологизма. Любое изменение фразеологизма оправдано и целенаправленно. Ш. Балли замечал, что "нарушение привычных форм языка косвенно служит экспрессивности уже одним тем, что вносит в речь разнообразие. Нет ничего более однообразного, как повторение одних и тех же форм" [16. С.394].

Но не следует полагать, что трансформация фразеологизма есть лишь результат замены одного компонента другим. Она может быть и результатом других видов разложения фразеологических единиц, например, вклинивания. Сказанное свидетельствует о необходимости изучения процесса разложения фразеологических единиц в теории перевода. Без знания и глубокого понимания данного процесса в обоих языках переводчик будет все чаще сталкиваться с фактом непереводимости. Более того, возможны ошибки. Таким образом, разложение фразеологических единиц ставит перед переводчиком ряд проблем, которые могут быть решены путем сопоставительного изучения языков в сфере речевого функционирования.

В настоящей работе изложено понимание сущности перевода как процесса межъязыковой трансформации, трактуемое в рамках того, что можно назвать семантико-семантической моделью. Поскольку текст есть последовательность языковых, иначе говоря, знаковых единиц, семантическое содержание (значение) этих единиц и всего текста в целом может и должно быть раскрыто путем установления связей между самими этими единицами и чем-то лежащим вне их, т.е. отношений знаковых единиц друг к другу. Следовательно задача переводчика - понять значение исходного текста и выразить то же самое значение (точнее, систему значений) средствами иного языка. При этом происходит межъязыковое преобразование, т.е. замена одной знаковой системы другой, что приводит к неизбежным семантическим потерям. Переводчик должен свести их к минимуму, т.е. обеспечить большую степень эквивалентности исходного текста и текста перевода, что невозможно без проведения разнообразных переводческих трансформаций.

2. Лингвокультурологический аспект фразеологизмов как объекта перевода

2.1 Свойства личности в аспекте ее семантических характеристик (на материале фразеологизмов)

Анализ деятельности субъекта в предметном мире показывает, что понятийный аппарат рассмотренных теорий менее приспособлен для описания деятельности субъекта в ментальном психическом плане, в частности, для описания рефлексии собственной деятельности. Поэтому требуется расширение исходного смысла семантических ролей и для описания совместной деятельности людей, и для описания их общения. К глубинным ролям субъекта (агента) деятельности должны относиться и такие роли, как вынесенный в самосознание "образ Я субъекта", "образ Меня", "образ Другого" (контрагента или соагента), который субъект приписывает участнику совместной деятельности или общения. Такие глубинные роли, как идеалы, нормативные ценности, время, место действия, движение в субъективных пространствах взаимодействующих субъектов, также должны войти в базовый список глубинных семантических ролей.

Дальнейшая разработка теории деятельности и общения может, на наш взгляд, идти и путем восхождения от абстрактного к конкретному, т.е. движением теоретического сознания в психологии и лингвистике, и путем восхождения от эмпирической данности естественного языка и фиксированных вструктур обыденного, житейского сознания путем их экспликации к теоретическим моделям. Семантические пространства - это некий метаязык исходного языка описания (в нашем случае фразеологизмов), их построение заключается в выделении обобщенных категорий-факторов, на языке которых записывается лексика. Полученные модели характеризуют различные аспекты контроля и целесообразности поведения субъекта.

Большинство отобранных нами фразеологизмов представляют негативный полюс "нецелесообразного поведения", это можно объяснить тем, что к фразеологии чаще прибегают для оценки неадекватного поведения, чем для поведения позитивного.

К одному из наименее изученных пластов фразеологии относятся единицы, указывающие на гомеостатическую и гетеростатическую ориентацию организации личности. Гомеостаз - это среднее состояние сознания, которое свидетельствует о совершенном приспособлении организма к постоянным и неменяющимся силам, т.е. состоянию психического равновесия, нереживаемость человеком ни отрицательно, ни положительно и соответствующего физической или психологической норме. Понятийная система, которой мы пользуемся в повседневной жизни, находится в лексическом составе нашего языка. Эта система, основанная на некоторых представлениях о мире обыденного сознания, неразрывно связана с системой носителей языка и тем самым этносемантически маркирована. Естественно, наиболее отмечена национально-культурной спецификой такая сфера лексического уровня, как фразеология. Особый интерес для изучения паремии, отличающиеся метафозностью общего смысла — пословицы и поговорки, фразеологизмы, включающие в свой семантический состав в том или ином виде значение средины области шкалы аксиологической оценки.