КИСЕЛЕВ и Центр им. Хруничева (Лекции по БЖД), страница 2

Говоря о капитальном строительстве, техническом перевооружении, развитии завода, нельзя не сказать о том, сколько сил и энергии вкладывал в эти дела министр Афанасьев и один из его заместителей В.Н. Сошин.
По каждому предприятию С.А. Афанасьев вел записи и, приезжая, начинал с вопросов, которые обсуждались на предыдущей встрече. Не дай бог, если поручение не выполнялось! А вот если он обещал что-то решить, можно было не сомневаться в конечном результате.

Вскоре завершилось строительство «корпуса 160», и окончательно сложилось замкнутое производство ракет-носителей «Протон». В корпусе разместили агрегатно-сборочный цех, там и сегодня собирают корпуса ракет - носителей и всех модулей космических станций. Следом, как по цепочке, - цех окончательной сборки № 22. Замыкают ракетно-космическую поточную линию Контрольно-испытательная станция (КИС), где проводили и проводят электрические проверки и моделируют полетные режимы. Потом «изделие» разбирают, красят, грузят по блокам на железнодорожные платформы и отправляют в Тюра-Там, на «Байконур», и там снова собирают и снова проводят испытания.
В сферу своих непосредственных обязанностей новый директор завода включил модернизацию технического и стартовых комплексов на левом фланге космодрома.
ЗИХ набирал обороты. В 1975 году правительство приняло на вооружение боевой ракетный комплекс РС-18 с ракетами УР-100Н. Завод тем временем готовился к производству новой ракеты УР-1000НУТТХ с улучшенными характеристиками.
К 1975 году ракета-носитель «Протон-К» стартовала уже 46 раз.
22 декабря 1975 года «Протон-К» вывел на геостационарную орбиту спутник-ретранслятор «Радуга» единой системы спутниковой связи. Десять месяцев спустя взлетел спутник-ретранслятор «Экран» системы непосредственного телевизионного вещания.
В конце 1978 года запустили еще один ретранслятор «Горизонт». Всего в тот год состоялись восемь пусков. Итог года подвело правительство: трехступенчатую ракету-носитель «Протон-К» вместе с техническим и стартовым комплексами приняли в серийную эксплуатацию.

Директор такого завода, как наш, он – и директор, и конструктор! Если я не в состоянии говорить с главным конструктором на его языке, значит я – не директор, а мы должны понимать друг друга с полуслова. И если я возвращаю чертежи, то должен объяснить, почему это сделал.
На заводе шла технологическая революция. Изделия сменялись стремительно, каждый год запускали в производство новое и новое.
Это сумасшедшая работа!..
Кстати, о технологии и ответственности Генерального конструктора и Генерального директора. Как правило, при создании новейших образцов авиационной ракетно-космической техники всегда звучит имя Генерального конструктора, и незаслуженно забывают о заводах-изготовителях, главных технологах, технологах, разработчиках оснастки, которая обеспечивает заданные ТТХ и качество.
Не зря же, выпуская машину в полет или утверждая гарантийные сроки, формуляр на изделие подписывают двое - Генеральный конструктор и директор завода. За каждым из них стоят коллективы и персональная ответственность.
От технологов зависит не только качество изделия, но и, что немаловажно, стоимость изделия. Например, от них зависит, какой коэффициент использования материалов имеет изделие (какой процент идет на стружку). А стоимость и качество изделия - основные параметры при конкурентной борьбе и при социализме, и при рыночной экономике.

22 июня 1976 года стартовала очередная челомеевская орбитальная пилотируемая станция (ОПС) «Алмаз», названная в открытой печати «Салютом-5». Она проработала 441 день и приняла два экипажа, третьему не удалось состыковать свой «Союз» со станцией. 19 декабря 1981 года ЦК КПСС и Совмин СССР закрыли все работы по комплексу «Алмаз». История получила продолжение пять лет спустя. 12 апреля 1986 года Военно-промышленная комиссия возобновила работы по «Алмазам» - КБ «Салют» и ЗИХу предстояло разработать и выпустить космические аппараты радиолокационного обзора и наблюдения Земли.
С прикрытием «алмазной» темы на Филях форсировали работы по транспортному кораблю ТКС, или 11Ф72. Он взлетел 17 июля 1977 года под названием «Космос-929». Задел ТКСов использовали, как транспортные корабли для орбитальных станций второго поколения «Салют-6» и «Салют-7».
Еще летала ДОС «Салют-4», когда вышло решение о создании «Салюта-6». Чертежи, по «традиции», выпускало КБ «Салют», а изготовителем стал, как всегда, ЗИХ.
Новизна задачи заключалась в том, что у станции должен был появиться второй стыковочный узел. Это позволило дозаправлять станцию топливом, сменять экипажи при постоянном пилотировании, одновременно стыковать «Союзы» и «Прогрессы», открывало возможность выхода в открытый космос для проведения непредвиденных ремонтных операций. Этот объем разработок и изготовления лег на головную организацию «Энергия». Практически предстояло сделать совершенно отличную от «Салюта-4» станцию с новой компоновочной схемой, новым переходным отсеком и переходной камерой, с третьей солнечной батареей, с новым интерьером станции, с наружными подножками и поручнями. Кроме того, предстояло позаботиться о космонавтах (цветное телевидение, складной душ, улучшенные спальные места, космическая столовая и многое-многое другое).
29 сентября 1977 года состоялся успешный запуск станции «Салют-6». В течение пяти лет на орбитальном комплексе постоянно находились от двух до пяти космонавтов. К станции совершили полеты пять основных экспедиций и 11 так называемых экспедиций посещения, из них девять международных.
Запущенный 25 апреля 1981 года ТКС «Космос-1267» состыковался в июне с шестым «Салютом». Так впервые удалось образовать на орбите систему массой в 40 тонн! От ТКС отделился возвращаемый аппарат ВА и с большой точностью приземлился. ТКСы оказались основой орбитальных комплексов совсем близкого будущего.
Станцию «Салют-7» вывели на орбиту 19 апреля 1982 года. Филевские конструкторы учли примерно полтысячи замечаний и предложений по предыдущему «Салюту». На станции работали четыре основных экипажа и пять экспедиций посещения.
Киселев участвовал во всех пусках и, естественно, отвечал за «Протон» и станции.
…История, рано или поздно, все расставляет по своим местам. Да, хруничевцам пришлось расстаться со своей давней задумкой - отправлять космонавтов на орбиту на «своем носителе» и на «своем» корабле. Оставив, и не по своей воле, доставочные пилотируемые корабли «королевской» фирме, на Филях нашли применение всему уникальному «заделу», конструкторскому и технологическому, по ОПС «Алмаз» и кораблям типа ТКС.
В первой половине восьмидесятых годов на Филях принялись за создание многоцелевого постоянно действующего орбитального комплекса «Мир». Головной организацией по комплексу «Мир», как и по «Салютам», была назначена королёвская фирма НПО «Энергия».
НПО «Энергия» изначально заложило модульную основу его «наращивания» на орбите. Это – как в детском «конструкторе»: на один «базовый» кубик ставят, цепляют один, другой, третий, пока не получится некая фантастическая конструкция. Так вышло и с «Миром».

Задумка комплекса хоть и была великолепной, но, честно говоря, поначалу казалась какой-то нереальной. Кстати, даже в руководстве страны было много разногласий по поводу создания «Мира». Мы с Дмитрием Алексеевичем Полухиным, руководителем КБ «Салют», понимали, что наши предприятия берутся за решение труднейшей задачи. Взять хотя бы базовый блок с шестью (!) стыковочными узлами. Работали в тесном контакте с НПО «Энергия». Чего греха таить, часто спорили до хрипоты, да и министерство частенько со всех снимало стружку. Однако только такая совместная работа трех ведущих фирм и дала свои результаты.
Когда базовый блок станции «Мир» был почти собран, оказалось, что он тяжелее на тонну. Начались выяснения отношений – с исходных данных. Мне позвонил Генеральный конструктор В.П. Глушко и сказал, что подъедет с решением проблемы. Он приехал и предложил заменить на станции «Мир» все крепежные стальные болты на титановые. До сих пор не знаю, кто предложил ему эту бредовую идею.
Я попросил его пройти в цех и на месте посмотреть. После осмотра он отказался от своего предложения. Пришлось снимать часть научной аппаратуры с базового модуля и доставлять ее на орбиту в модулях «Квант-2», «Кристалл».
Другой случай. Ю.П. Семенов предложил изменить все механизмы антенн, которые были уже изготовлены. Я очень уважаю Ю.П. Семенова как человека, талантливого конструктора, самоотверженно преданного делу, посвятившего всю свою жизнь пилотируемой космонавтике. Разве мог я отказать его просьбе? Но как уложиться в сроки, которые контролировали министр и ЦК КПСС. Нельзя подводить и Ю.П. Семенова, у которого сложились непростые отношения с В.П. Глушко. В конечном итоге сообща, на оперативно-техническом руководстве, выход все же был найден. Пришлось преодолеть технические трудности за счет целого ряда нестандартных решений.

Двадцатилетний опыт эксплуатации долговременных орбитальных станций семейства «Салют» многому научил коллективы королевского ОКБ-1, филевского КБ и завода имени Хруничева. Постепенно, шаг за шагом менялись бортовые системы, менялся и сам корпус станций. Разработчики и изготовители пересмотрели и ужесточили практически все требования на создание орбитальных пилотируемых станций, космических кораблей и ракет-носителей типа «Протон» и «Союз». Сам «облик» станций претерпевал существенные изменения.
29 марта 1984 года на этапе сборки базового блока комплекса «Мир» новый министр О.Д. Бакланов создал оперативно-техническое руководство всеми работами во главе с директором ЗИХа А.И. Киселевым. Его заместителями стали Генеральный конструктор КБ «Салют» Д.А. Полухин, Главный конструктор направления Ю.П. Семенов - НПО «Энергия», и директор Завода экспериментального машиностроения из того же НПО «Энергия» В.А. Борисенко.
Назначение Киселева, пусть на короткое время, «командиром» проектантов и разработчиков было неслучайным: за сроки изготовления станции отвечал завод имени Хруничева и в первую очередь его директор. Задача осложнялась тем, что запуск предстояло осуществить к XXVII Съезду партии. К тому же окончательную сборку летного экземпляра базового блока станции предваряло изготовление десяти его земных «собратьев» – стендовых аналогов станции для проведения всех видов испытаний. Так что ЗИХу вновь пришлось трудиться в давно привычном «режиме мобилизации».
20 февраля 1986 года «Протон-К» успешно вывел базовый блок «Мира» на орбиту. Так был заложен фундамент для создания в космосе многоцелевого пилотируемого комплекса модульного типа. 12 апреля 1987 года в состав комплекса вошел первый модуль «Квант», в декабре 1989 года – модуль «Квант-2». 10 июня 1990 года – модуль «Кристалл». Это филевцы «успели» сделать при советской власти. Потом последовали модуль «Спектр», стыковочный отсек для американских «шаттлов», наконец, модуль «Природа». В окончательной конфигурации из семи модулей комплекс весил 131 тонну.
На «Мире» работали 28 длительных экспедиций и 16 экспедиций посещения космонавтов и астронавтов из 13 стран. В процессе эксплуатации комплекс постоянно дооснащался дополнительными ферменными конструкциями, солнечными батареями, научной аппаратурой, ремонтным оборудованием… Пятнадцать лет истории «Мира» - уникальное событие, вошедшее в анналы мировой инженерной мысли. 23 марта 2001 года комплекс «Мир» после 15-летней эксплуатации прекратил свое существование. За этой драматической операцией следила, затаив дыхание, вся планета.

Комплекс «Мир» вывел Россию на недосягаемый для других стран технический уровень. Было разработана уникальная программа, проведено более 5000 научных экспериментов. Весь мир рукоплескал российско-американской программе «Мир – Шаттл». Ну и как же отнеслось правительство страны к этому достижению? Никак. Не заметило. За 15 лет эксплуатации станции «Мир» Космический центр имени Хруничева не получил ни копейки. В советские времена были премии, награждения. Чтобы отметить создание станции «Мир», не надо было миллиардов. Нужно было поддержать людей. Вот почему, видя такое отношение к делу, молодежь не идет в космическую отрасль. Мы сами рубим сук, на котором сидим.
О затоплении станции «Мир» было много разговоров. Дискуссии продолжаются и по сей день. Посмотрим на этот вопрос с технической точки зрения. Первоначальный гарантийный срок станции составлял три года. Станция же просуществовала 15 лет. Для ее поддержания после первых трех лет каждый год разрабатывалась программа, которая предусматривала исследования корпуса, электроразъемов, кабельной сети, солнечных батарей, системы терморегулирования и т. д. Некоторые образцы привозили на землю, их дополнительно испытывали в лабораториях, и при положительных результатах гарантийный срок продлевался на год, после чего составлялась следующая программа, и так ежегодно. Возьмем, к примеру, так называемый «колобок», состоящий из 5 стыковочных узлов. Ажурная конструкция из алюминиевого сплава, рассчитанная первоначально на определенное количество стыковок 20-тонных модулей в течение 3 лет. Необходимо было на земле провести испытания и затем выдать заключение.
Последние 3-4 года работы «Мира» из-за отсутствия финансирования такие работы не проводились. В то же время можно было слышать заявления космонавтов о том, что на борту все хорошо. Они могли произвести впечатление на обывателей или отдельных депутатов Госдумы и быть использованы для политических игр. Мы же не имели права продлевать гарантию, как бы на нас ни давили. За гарантии расписываются не депутаты и чиновники, а мы – несколько конкретных лиц, которые отвечают за свои обязанности, без преувеличения, головой.

В начале 1990-х годов произошло событие, которое имело колоссальные последствия для аэрокосмической отрасли. Прекратил свое существование Советский Союз. Последовавшие за этим катаклизмы не миновали, конечно, Филей. И на заводе имени Хруничева, и в КБ «Салют», которое 28 декабря 1991 года получило статус самостоятельного Государственного предприятия РСФСР, если и выдавали зарплату, то она никак не соответствовала ни классу работы, ни уровню ответственности при его выполнении. Между тем на боевом дежурстве стояли филевские ракетные комплексы РС-18, на орбите функционировала беспилотная космическая станция «Алмаз-1» (последняя станция из серии челомеевских «Алмазов»). Но главное – на орбите трудился пилотируемый комплекс «Мир» и регулярно принимал космонавтов… За всем этим обширным «хозяйством» необходим был постоянный контроль, равно как и за техническим и стартовыми комплексами на «Байконуре». А в это время на космодроме творилось нечто невообразимое!
Извечный российский вопрос «что делать?» стал в начале 90-х годов доминирующим в родном Отечестве. Куда идти? С какими целями?
Конверсионные проекты в области экологии (работающий на Байконуре завод по очистке воды), здравоохранения (разработанная и изготовленная на Филях барокамера, сертифицированная в Европе; аппарат «Супертерм» для лечения больных методом гипертермии), или чрезвычайных ситуаций (после Чернобыля филевцы создали шесть специализированных роботов) были выполнены на высочайшем техническом уровне и не имели аналогов в мире. И тем не менее, это не была та продукция, выпуск которой позволил бы не то что заниматься реконструкцией завода и поиском новых технологий, но и просто-напросто прокормить 25 тысяч человек и их семьи. А ведь в ракетно-космическом производстве на Филях к началу девяностых годов вышли на уровень, недостижимый для многих аэрокосмических стран. Каждая орбитальная станция, любой ее модуль становились своеобразными ступеньками к проектному и технологическому превосходству. Взять, к примеру, так называемый возвращаемый аппарат (ВА) – трехместный пилотируемый корабль, причем многоразовый, или транспортные корабли снабжения (ТКС) – двадцатитонные многофункциональные орбитальные станции. Ничего подобного на планете делать не умели. Уже не говоря о ракете-носителе «Протон»…
Когда вся боевая филевская продукция одномоментно попала под нож в рамках международных договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений, родилось резонное предложение: использовать сокращаемую военную ракетную технику для решения научно-технических задач, а также в коммерческих целях, то есть обратить боевую УР-100 в ракету космического назначения со звучным именем «Рокот».
Государство возложило задачу подобной конверсии на завод имени Хруничева. В правительстве приняли к сведению, что финансирование всех работ (государственных по определению), включая строительство стартового комплекса на космодроме «Плесецк», завод (читай: А.И. Киселев) берет на себя, привлекая средства российских и зарубежных инвесторов.
В этих чрезвычайных условиях директор А.И. Киселев поставил задачу перед своим коллективом предельно четко и жестко: выйти на международный рынок космических услуг, в кратчайшие сроки завоевать в коммерческом космосе свое место, впервые в истории страны сделать космические программы экономически эффективными, самодостаточными.
А.И. Киселев добился от правительства согласия не только на конверсию боевых ракет SS-19, но и на заключение контракта с американской фирмой «Моторола» на три коммерческих запуска спутников системы связи «Иридиум». Он получил возможность использовать выручку от этих запусков, а также право на создание вместе с американской корпорацией «Локхид» совместного предприятия по проведению маркетинговых операций.
Мало кому известно, что этому правительственному решению предшествовали поездки филевцев в США, многочисленные предварительные переговоры, встречи А.И. Киселева с ближайшими помощниками президента США, в чем очень помог Андрей Афанасьевич Кокошин, в то время – заместитель директора Института США и Канады Академии наук. В Америке российскому директору откровенно заявили: пока вы не возьмете в компаньоны серьезную американскую фирму и не станете «отстегивать» ей за маркетинг, в котором вы пока ничего не понимаете, ваши дела не пойдут, просто так вас с «букетами» ваших ракет в руках никто и никогда на рынок не пустит…
Так в январе 1993 года образовалось совместное предприятие ЛХЭ (Локхид – Хруничев – Энергия) и был подписан контракт с фирмой «Моторола» на сумму около 200 миллионов долларов на три запуска «Протонов» для выведения на орбиту 21 спутника связи системы «Иридиум».
Для завода имени Хруничева, как, впрочем, и для всей ракетно-космической отрасли, это был первый международный коммерческий контракт.
Чтобы попасть на мировой космический рынок, нужно было научиться торговать, бороться с конкурентами, решать множество вопросов, абсолютно не свойственных сугубо секретному на протяжении многих лет предприятию. Не одну неделю провели директор машиностроительного завода А.И. Киселев вместе с генеральным конструктором Д.А. Полухиным и своими ближайшими сотрудниками в горячих дискуссиях, пока не родилась «схема» не просто «выживания», а сохранения и развития и своих предприятий и, пожалуй, всей отрасли.