soderg (Вторая опора ЕС: проблемы построения и подходы.), страница 5
Описание файла
Документ из архива "Вторая опора ЕС: проблемы построения и подходы.", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "история" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "история" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "soderg"
Текст 5 страницы из документа "soderg"
Напротив, ориентация европейских стран на натовские каналы в отношениях с Россией в сфере безопасности во многом определяла бы и выбор России, ослабляя европейскую составляющую ее политики. Поэтому Россия ожидает от ЕС/ЗЕС проявления политической воли, чтобы уравновесить российские отношения с НАТО и США (или компенсировать их возможное ослабление в результате югославского кризиса) развитием собственных связей с Россией. В конце 1990-х гг. Россия и ЕС сблизились в стремлении противопоставить американскому моноцентризму стратегию многополярного мира. Это означает, что традиционная цепочка Европа — США — Россия должна быть преобразована в своего рода треугольник — за счет существенного развития линии Россия-ЕС. До югославского кризиса тенденция подобной трансформации получила заметное отражение в практике международных отношений. Из российской внешней политики постепенно исчезали ее прежние американские акценты. В преддверии и в рамках саммита Совета Европы в Страсбурге в октябре 1997 г. президент Б. Ельцин настойчиво призывал европейцев взять на себя большую ответственность за безопасность в Европе, подчеркивая, что потенциал Европы позволяет сделать это без внешнего вмешательства. Своего рода индикатором понимания со стороны европейцев стала достигнутая на этом «антиамериканском» фоне договоренность России, Франции и ФРГ о проведении ежегодных трехсторонних встреч на высшем уровне. На первом заседании Совета сотрудничества Россия — ЕС (январь 1998 г.) Е. Примаков также акцентировал на важности усиления двустороннего политического диалога. Он призвал не превращать Совет сотрудничества в дискуссионный клуб по международным проблемам, нацелив его «на реальное, практическое, а не на словах, сотрудничество» в их решении1. Председательствовавший в Совете ЕС и на Совете сотрудничества Р. Кук поддержал российскую точку зрения, отметив, что СПС представляет все возможности для увязки воедино всех аспектов отношений России и ЕС. Второе заседание Совета сотрудничества (май 1999 г.) продемонстрировало, что партнеры действительно начали движение в этом направлении: наряду с обсуждением конкретных вопросов взаимодействия в сфере международной безопасности (прежде всего, в деле косовского урегулирования) на Совете обсуждалась общая стратегия ЕС в отношении России, которая ориентирована на комплексное партнерство, включающее в качестве неотъемлемой части сотрудничество в сфере внешней политики и безопасности.
В этом наметившемся сближении реально не было антиамериканской подоплеки. Характеризуя стратегию укрепления «второй опоры» ЕС, министр иностранных дел Австрии В. Шюссель в период председательства в ЕС подчеркнул в обращении к саммиту ЕС в Портшахе (октябрь 1998 г.), что европейская политика безопасности может быть сформирована только «рука об руку с Соединенными Штатами» и что необходимо не «меньше Америки», а «больше Европы» 2. Россия поддерживала европейское видение роли США в Европе как важного фактора стабильности и развития. НАТО также рассматривалась Россией как один из важных элементов европейской безопасности. Признание и ЕС, и Россией этих положений определяло, таким образом, их политическую близость, которая позволяла идти по пути формирования не менее значимой составляющей современной международной жизни — углубления прямого взаимодействия Западной Европы и России в сфере внешней политики и безопасности. И хотя югославские события вносят серьезные коррективы в российское восприятие политики США и НАТО, их центральная роль в европейских делах остается константой. Поэтому участие России в системе международной безопасности в любом случае не может строиться на альтернативном выборе партнеров и противопоставлении США/НАТО — ЕС/ЗЕС. Политика сотрудничества России в Европе предполагает безальтернативное взаимодействие с США и НАТО, но может при этом иметь выраженные европейские акценты, т. е. быть нацеленной на наращивание партнерства с ЕС/ЗЕС, особенно с учетом перспективы институционализации европейской составляющей НАТО.
После подписания Основополагающего акта Россия - НАТО перед ЕС открылись две возможности. Первая — использовать его как удобный предлог, чтобы уйти от серьезного двустороннего диалога с Россией в области безопасности, сосредоточившись на других направлениях. Вторая, наоборот, — воспринимать его как взятый барьер, серьезно затруднявший развитие такого российско-европейского диалога. Стоящие перед ЕС задачи формирования «европейской идентичности в сфере обороны и безопасности» объективно благоприятствуют тому, чтобы ЕС/ЗЕС на практике подержали Россию в ее готовности к сбалансированному сотрудничеству во всех областях, что позволило бы идти по пути действительного российско-европейского партнерства. Вместе с тем, движение в этом направлении было существенно заторможено вследствие предпринятой НАТО военной акции против Югославии.
Европейцы продемонстрировали свою очевидную неспособность оказывать в настоящее время стабилизирующее влияние на курс США в Европе в ситуациях, когда он связан с реализацией американских национальных интересов, во многом расходящихся с интересами самих европейцев. Объективно военно-силовые рецепты решения европейских проблем являются для США важным средством укрепления своей политической роли в Европе, вынужденной в этих обстоятельствах опираться на безусловное американское лидерство. Это становится серьезным барьером на пути развития самостоятельной линии связи Западная Европа — Россия, которой партнеры в последнее время уделяли повышенное внимание. Теперь «Коллективная стратегия ЕС по отношению к России», признанная им одной из основных сфер и основ развивающейся ОВПБ и «европейской идентичности», серьезно подорвана произошедшими изменениями в отношениях России и Запада, особенно в той ее части, которая ориентирована на сотрудничество в сфере безопасности. Если до югославских событий укрепилось мнение, что у Западной Европы и России нет серьезных противоречий в сфере европейской безопасности, то в нынешней ситуации западноевропейские интересы, сформулированные в контексте политики НАТО, существенно расходятся с российскими. В дальнейшем разногласия сторон еще более возросли в связи с проблемой вокруг Чечни, причем до такой степени, что в ЕС зазвучали голоса, призывающие к пересмотру «Коллективной стратегии ЕС по отношению к России».
Относительное ослабление прямой линии связей Западная Европа - Россия подрывали бы, следовательно, политический потенциал и позиции ЕС/ЗЕС в качестве центра силы в многополюсном мире. И напротив — югославская акция усилила тенденцию к закреплению лидерства США, при котором содержание «европейской идентичности» сводится в нынешней ситуации прежде всего к согласованному следованию европейцев в фарватере американской глобальной политики. Усиление США как западного лидера в разрешении сложных европейских кризисов и конфликтов дает в руки американцев испытанный и действенный рычаг воздействия на европейцев — шантаж уходом США, что означало бы высокую вероятность выхода регулируемых конфликтов из-под контроля и их эскалацию. Таким образом, развивавшаяся в последние годы тенденция относительного уменьшения роли США в Европе при одновременном усилении позиций ЕС/ЗЕС существенно заторможена. Соединенным Штатам удалось добиться подтверждения европейцами центрального места НАТО с безусловным американским лидерством в системе европейской безопасности. Однако, как ни парадоксально, югославский кризис может в перспективе стать питательной средой для позитивной переоценки российско-западных отношений, и российско-европейских в частности, с учетом его нынешнего негативного эффекта. В том случае, если не удастся в полной мере преодолеть возникшие барьеры во взаимоотношениях НАТО и России, сотрудничество Россия — ЕС/ЗЕС тем более могло бы рассматриваться в качестве важного канала, который дает возможность Западу политически «сохранить» для себя Россию, а России — конструктивно взаимодействовать с Западом на международной арене и в системе европейской безопасности.
Для самой России, следовательно, актуальность проблемы европейской интеграции в сфере безопасности и обороны сохраняется и в нынешней усложнившейся политической ситуации в Европе. Возникшая на рубеже 1998—1999 гг. «новая динамика» ЕС/ЗЕС на этом направлении, опирающаяся на накопленный ими потенциал, открывает перспективу существенных качественных изменений в будущей военно-политической организации Европы. Очевидно, что Россия не может позволить себе занять позицию стороннего наблюдателя изменений, происходящих в практической политике безопасности и обороны ее стратегического партнера, каким она признает ЕС — изменений настолько значимых, что, как отметил госсекретарь немецкого МИД Г. Ферхойген, «они займут центральное место в европейской интеграции в будущем» 1.
Для формирования активной российской позиции необходимо прежде всего определить, какие последствия для России может иметь «милитаризация» Европейского Союза. В стратегическом отношении этот процесс, очевидно, не только не противоречит российским интересам, но, вероятно, вполне соответствует им. Во-первых, как ни парадоксально, но такая «милитаризация» способствует демилитаризации международных отношений, поскольку военное «измерение» ЕС неизбежно будет играть вспомогательную роль в рамках его комплексной политики безопасности — в отличие от НАТО, где военный компонент занимает центральное место в обеспечении безопасности. Во-вторых, соответствующее усиление роли и ответственности ЕС/ЗЕС укрепило бы и перспективы взаимодействия Запада с Россией в сфере безопасности. Ведь само понятие «неделимости европейской безопасности» имеет для ЕС/ЗЕС более весомое содержание, в силу соседства с Россией, чем для американцев. Кроме того, расширение компетенций ЕС на оборонную сферу предполагает одновременное расширение и углубление сотрудничества с Россией в этих областях, которые становятся материей действующего двустороннего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. В-третьих, новое качество отношений ЕС-Россия в сфере безопасности открыло бы перед Россией дополнительные возможности развития сотрудничества со странами Центральной и Восточной Европы, которые все более определенно включаются в орбиту европейской интеграции.
Все это находит подтверждение в политике ЕС. Основная цель запланированных и осуществляемых им реформ в оборонной сфере состоит в наделении «Союза структурами и процедурами, позволяющими преобразовать его из западного Европейского союза в Союз для всей Европы, способный к глобальным действиям» 1. И России в этой политике отводится центральная роль. В декабре 1998 г. Совет ЕС принял решение о разработке «Коллективной стратегии» в отношении соседних стран и регионов, поставив на первое место Россию. Соответствующий документ под названием «Коллективная стратегия ЕС по отношению к России» был одобрен на саммите ЕС 3-4 июня 1999 г. в Кельне. Эта стратегия ориентирована на развитие всего комплекса двусторонних отношений и исходит из необходимости способствовать интеграции России в «европейские пространства» 1. Одной из двух ее основных целей является поддержание европейской стабильности, укрепление глобальной безопасности и противодействие общим вызовам путем интенсификации сотрудничества ЕС с Россией. Сформулированная цель выходит за рамки декларативного партнерства и предполагает наращивание практического взаимодействия ЕС с Россией. Для этого, в частности, планируется учреждение постоянного совместного механизма в рамках политического диалога партнеров, ориентированного на выработку общих инициатив в области внешней политики и безопасности (работа по созданию такого механизма должна была начаться уже в конце 1999 г., но была приостановлена в связи с осложнением российско-европейских отношений в результате разногласий по чеченской проблеме).
Все это свидетельствует в пользу того, что стратегия ЕС, направленная на создание потенциала в области безопасности и обороны, позволяющего ей претендовать на относительно автономную политическую роль в системе международных отношений, в принципиальном плане пересекается с российской стратегией в единой плоскости — формирования многополярного мира в ХХI веке. Несмотря на выявившиеся различия в подходах к решению ряда кризисных европейских проблем, в долгосрочном плане России следовало бы, вероятно, поддержать амбициозные устремления ЕС, которые требуют от него сбалансирования своих отношений с США развитием отношений с Россией. Успешная реализация курса ЕС/ЗЕС на создание «европейской обороны» не означает создание новой «европейской армии», зато способствует трансформации НАТО как военно-политического союза в Евро-Атлантическую организацию безопасности с сильным европейским ядром, интересы которого в целом сближаются с российскими.
Глава 3. «ВТОРАЯ ОПОРА» ЕС НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ
3.1. Европейские силы быстрого реагирования и НАТО
С момента образования ЕС государства-члены заявили о своем намерении проводить в рамках Союза общую внешнюю политику и политику безопасности. Начиная с Хельсинского саммита ЕС в декабре 1999 г. это намерение стало приобретать конкретные формы, когда было принято решение о том, что к 2003 г. в распоряжении ЕС должен будет находиться контингент войск размером в 50-60 тысяч человек, способный реагировать на кризисы, возникающие в Европе1.
Изменение политики Великобритании, обозначившееся в Сент-Мало,
мобилизировавшее Францию, которая задолго до этого призывала европейские страны к сотрудничеству в военной сфере; введение в обращение евро; фактор промышленности, в которой наметилась тенденция к консолидации европейских оборонных производств; неудача, постигшая европейские вооруженные силы в Косово, а также дебаты по поводу будущего НАТО — все это заставило европейские государства интенсифицировать усилия по созданию вооруженных сил в Европе и проведению последовательной и рациональной оборонной политики и политики безопасности.
В отношении европейских Сил быстрого реагирования (ЕСБР) целью ЕС, поставленной на вторую половину 2000 г., было обеспечить участие отдельных стран в их формировании. 20 ноября министры иностранных дел и обороны ЕС провели конференцию по обязательствам о выделении военных средств. В рамках конференции Совет ЕС рассмотрел подготовленный детализированный каталог ЕСБР и принял специальную Декларацию. В ней указывается, что каталог сил и средств, которые страны ЕС готовы предоставить для ЕСБР «на добровольной основе», включает более 100 тыс. человек, 400 боевых самолетов и 100 кораблей. Страны-участницы внесли вполне удовлетворительные предложения, касающиеся выделения национальных и многонациональных штабных структур. В декларации отмечается, что формирование собственных штабных структур ЕС начнется уже в 2001 г. В то же время, в ходе конференции было отмечено, что предложенные «национальные вклады» пока не позволяют ЕС проводить самостоятельно наиболее масштабные операции Петерсбергского спектра, учитывая сохраняющиеся «узкие места», в частности — в таких сферах, как дальний транспорт, стратегический потенциал сбора, обработки и передачи информации; ряд высоких технологий (оружие точного наведения, вертикальный взлет и посадка)1.
Создание автономных вооруженных сил ЕС — закономерный и логичный этап европейской интеграции. Однако дебаты между отдельными государствами по поводу назначения европейских вооруженных сил, их значимости и схемы функционирования заставляют задуматься о том, какие сроки нужны для окончательного воплощения идеи в жизнь.
Для примера возьмем три крупнейших государства Европы — Францию, которая в силу своих особых отношений с НАТО является исторически основным пропонентом самостоятельности Европы в области обороны, Великобританию, не желающую ни в коей мере ущемить интересы США на европейском континенте, и ФРГ — самое крупное по территории и наиболее развитое в экономическом плане европейское государство, — и посмотрим, насколько и по каким вопросам расходятся их позиции.