диссертация (Дипломатические структуры и инструменты дипломатии Европейского Союза и государств-членов соотношение и взаимосвязь), страница 7

307325.54Цит. по: Kavalski E. The Struggle for Recognition of Normative Powers: Normative Power Europe and NormativePower China in Context // Cooperation and Conflict. № 48 (2), 2013. P. 249.27орбиту Священной Римской империи, которая располагала общими дляобразовывавших ее государств институтами и дипломатией. Таким образом, позамечанию Т. В.

Зоновой55, внешняя политика одновременно являлась внутренней– препятствовавшей формированию национальных дипломатий Австрии ибудущей Германии, если даже говорить о Священной Римской империи втерминах нынешней интеграции не совсем корректно56.В итальянских княжествах конструкция, зиждившаяся на формированиикоалиций по воспрепятствованию гегемонии какого-либо из них, отражалаопасенияминиатюрныхгосударствзасвойуязвимыйсуверенитет,и,следовательно, оперировала категориями сдерживающих группирований 57 .

Притакой парадигме созданное общее политическое пространство нельзя былосчитать предтечей интеграции. Более того, на столетия вперед она заложиланегативное отношение европейского социального конструкта, как его называютТ. Дж. Бирштекер и К. Вебер 58 , к вопросам делегированного суверенитета,наднационализма и интерговерментализма59.Тем не менее, такая параллельная линия, противостоящая дипломатиибаланса сил, в европейской теории дипломатии существовала и периодическизаявляла о себе. Яркая иллюстрация идеи создания внутри общей системыравновесия региональных подсистем – практически предтеча современнойдипломатии регионов и регионализма – может быть найдена, например, втрактатах англичанина Т. Овербери60.С другой стороны, уже в XIII в. распространяется взгляд на проблему Л.Кале, который он сформулировал в «Европейском балансе как правиле войны и55Зонова Т. В.

Современная модель дипломатии: истоки становления и перспективы развития. – М.: Российскаяполитическая энциклопедия (РОССПЭН), 2033. С. 14.56Вместе с тем проф. Т. В. Зонова считает допустимым характеризовать возникшую на Аппенинахдипломатическую систему ранним проявлением глобализации ante litteram. См. Зонова Т. В. Дипломатия: Модели,формы, методы. — М.: Аспект Пресс, 2013. С. 46.57Koskenniemi M. International Law and Raison d’état: Rethinking the Prehistory of International Law. – Oxford: OxfordUniversity Press, 2010.

P. 297.58Biersteker, T. J., Weber C. State Sovereignty as Social Construct. – New York: Cambridge University Press, 1996.59Tsebelis G., Garrett G. The Institutional Foundations of Intergovernmentalism and Supranationalism in the EuropeanUnion // International Organization. № 55, 2. 2001.

Pp. 357–390.60См., например: Overbury T. Observations upon the Provinces United. And on the state of France / An English Garner,Stuart Tracts 1603-1693. – New York: Cooper Square Publishers, 1964.28мира» (1744), а именно: каждый европейский суверен обязан уступить частьсуверенитета и осуществить территориальные уступки, если того потребуетединая панъевропейская система государств61. Как отмечает бывший германскийпосол, профессор международного права Фрайбургского университета В. Г.Греве, это стало затянувшимся по времени переосмыслением дипломатическойформулы iustum potentiae aequilibrium («справедливый баланс сил») изУтрехтского договора 1713 года62.Официальноедоминированиепарадигмыравновесиясилвовнешнеполитических линиях западной дипломатии ощущалось вплоть до концаXIX столетия. С этой поры в научных дискуссиях выработалось пониманиенеобходимости внедрения новой дипломатической теории и усложнения, какдипломатических институтов, так и механизмов реализации внешней политикистран Европы63.

Развитие парламентаризма, утверждение первых международныхнегосударственных и межправительственных организаций, фритрейдерство,обостряли вопрос о границах и содержании национального суверенитета.Подобное движение мысли находилось в прямой связи с изменением параметроввнешнеполитического сотрудничества европейских стран, что практическивоплощалось в первых шагах конференционной дипломатии (отечественныйспециалист Д.

Н. Барышников называет точку отсчета в виде Берлинскогоконгресса 1878 года64).Следует отметить, что фундаментальные изменения затронули также иметодологию дипломатии. Дело в том, что парадигма равновесия сил, так илииначе, не теряла своей актуальности, пока шел многовековой процесссоперничества сопоставимых между собой по силе держав – империй (по П.Ханне65).

Отсюда неслучайно, что иерархические конфигурации и круги влияниясверхдержав, достигшие максимума во время блоковой поляризации – когда61Зонова Т. В. Россия и Италия: история дипломатических отношений. – М.: Издательство МГИМО, 1998.Grewe W. G., Byers M. The Epochs of International Law. – Berlin: Walter de Gruyter, 2000. P. 282.63Зонова Т. В. Дипломатия: Модели, формы, методы. — М.: Аспект Пресс, 2013. С. 58.64Барышников Д.

Н. Дипломатия XXI века и современный университет // Журнал Санкт-Петербургскогоуниверситета. № 2 (3860). 2013.65Ханна П. Второй мир / Центр исследований постиндустриального общества. – М.: Издательство «Европа», 2010.6229принципбалансасилимел,пожалуй,наибольшуюпрактическуюсодержательность – теперь, в условиях снятия проблематики межблоковогоконфликта, – меняются на многовекторную сетевую дипломатию (на чтоуказывает и бывший посол по особым поручениям МИД СССР В. Л.Олеандров 66 ). Она оперирует гибкими схемами взаимодействия разнообразныхгрупп и интеграционных объединений государств ради достижения взаимнопересекающихся внешнеполитических интересов.Министр иностранных дел России С.

В. Лавров отмечает, что средипервостепенныхзадач,стоящихпередтакоймноговекторнойсетевойдипломатией и политическими элитами, которые сталкиваются с усилениемпроцессоврегиональнойинтеграции–осознаниенеобходимости«переформулирования национальных интересов таким образом, чтобы они былисовместимы с интересами партнеров и общими интересами международногосообщества»67. Кроме того, министр отмечает, что «тенденция к регионализациистановится одной из ключевых в международных отношениях на современномэтапе» 68 и высказывает предположение о том, что эффективность классическихинститутов многосторонней выработки внешней политики будет зависеть отусиления региональных структур.Современная дипломатии ЕС имеет ещё один дополнительный исток.

Этоощутимоерассредоточениецентроввластииоператоровпринятиявнешнеполитических решений, как о том пишет профессор политологии СевероЗападного университета США К. Джанда 69 . В результате наметился тренд кдублированию функционала МИДов другими институтами и ведомствами, в томчислепарламентамиперекрывающихимежпарламентскимикомпетенций.Органыкомитетамиуправления–ЕвропейскогоэффектСоюзастолкнулись с консолидацией разных уровней согласования и выработки66Олеандров В. Л. Многосторонняя дипломатия // Право и управление. XXI век. № 2 (27). 2013. С. 70.Лавров С. В. О предмете и методе современной дипломатии // Международная жизнь, № 10, 2009.68Там же.69Janda K. Restructuring the Party System in Central Europe // Paper prepared for the International Symposium.November. 1994.

19. P. 2.6730внешнеполитическихрешений,чтонемоглоневызватьболезненныхадаптационных реакций со стороны национальных дипломатий70.Сложная диалектика глобализации и региональной интеграции в рядеслучаевзаставляетгосударстваотступатьотприверженностиполномусуверенитету и соглашаться на его частичное делегирование международныморганизациям и интеграционным структурам. Столь значимые измененияоказываюткаталитическоевоздействиенапоявлениеновыхформатовдипломатии, включая наделение дипломатическими функциями тех участниковмеждународной жизни, которые ранее им не располагали или не существоваливовсе.Парадипломатическаяактивностьновыхинтеграционныхакторовпорождает ситуацию, когда дипломаты вынуждены проводить согласования синостранными представительствами агентств и департаментов напрямую, минуяМИДы стран аккредитации.

При этом штат таких учреждений зачастуюрасполагает иммунитетами и привилегиями, которыми привычно наделялисьтрадиционные дипломаты.В Европейском Союзе подобная тенденция проявляется в горизонтальнойконсолидацииминистровиностранныхпротиводействия министерствам финансовдел71государств-членовсцелью. Со временем интеграционныйпроект, каким является Евросоюз, и его региональные институты обрастаютсобственной сетью международных контактов, которые обслуживают неаппаратные, или не официальные дипломаты. Американский исследователь Дж.Н. Розенау замечает, что текущая политическая система суть два мира,сосуществующих синхронно и как бы в параллельных плоскостях72. В одном изних довлеют государства-суверены, которые по-прежнему задействуют арсеналклассической аппаратной дипломатии.

В другом – произошло рассредоточение,децентрализация власти, выделение множественных активных субъектов.70Peterson J., Wallace H., Pollack M. A. Policy-Making in the European Union. – Oxford: Oxford University Press, 2005.Зонова Т. В. Дипломатия: Модели, формы, методы. — М.: Аспект Пресс, 2013. С. 75.72Rosenau J.

N. Patterned Chaos in Global Life: Structure and Process in the Two Worlds of World Politics // RevueInternationale de Science Politique. Vol. 9, №. 4, 1988. Pp. 327-364.7131Такимобразом,указываетсянаважноесвойствосовременноймеждународной обстановки: постоянное (и, видимо, имеющее автономную логикуразвития) усложнение институциональной среды, в которой внешнеполитическиефункции перестали быть эксклюзивной задачей аппаратных дипломатий.Создается новая среда, в которой резко повышается значимость такогофеномена, как многосторонняя дипломатия, которая вовлекает в свою работудаже привыкшие к двустороннему формату традиционные посольства идипломатические миссии. Соответственно, меняется логика построения карьерыдипломата: на смену сложившимся схемам приходит возможность статьмеждународным чиновником и работать на межправительственном уровнемеждународныхорганизацийилиоргановуправленияинтеграционногообразования73.МИДы лишаются прерогативы оставаться монопольным операторомвнешней политики государств и все больше наделяются функциями скореекоординатора внешнеполитических инициатив субнациональных и национальныхинститутов, международных организаций, правительств и администраций.