Drevniy_катастрофа (947262), страница 30

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 30)

— Генератор стабилен. Защитное поле накрывает площадку согласно нормам, — доложил штурман.

Командир выключил турбины. Теперь можно немного расслабиться, полет окончен. Согласно инструкции дальней авиации защитный купол должен быть выставлен таким образом, чтобы обеспечивать защиту турбо-лету, погрузо-разгрузочной площадке и входу в шлюз бункера. Теперь дело за встречающей стороной и штурманом, в чьи обязанности входили все каргопроцедуры.

• Подождем, пока твои любимые кроты проведут дезактивацию, -Нолл не упустил возможности поддеть штурмана и, откинувшись на сиде­нье, включил вибромассаж кресла. Спина приятно захрустела затекшими за время трехчасового перелета позвонками, встающими на положенные места.

• Командир Нолл, я — Рос. Вижу вас хорошо. Начинаем шлюзова­ние, — Своеобразный акцент кротов Роса в динамиках внешней связи все­гда забавлял Джима.

Он хотел было снова предпринять попытку разговорить вечно замо­роженное тело штурмана, но, встретив взгляд Рутта, передумал. Ну и лад­но, подумал Нолл, будет еще обратная дорога. Впрочем, возвращаться бу­дем по баллистической траектории, так что на все про все уйдет около часа, и штурман вполне может провести это время в своем репертуаре, а именно: не проронив ни слова.

— Защитное поле активировано. Площадь покрытия согласно нор­мам, — сообщил диспетчеру Роса штурман.

Джим обычно не спускался в бункера без особой на то необходимос­ти, он не любил подземелья кротов и испытывал к последним определен­ное пренебрежение, в каком бы бункере те ни жили. Но сейчас был именно особый случай. И хотя Нолл понимал, что его экипаж свою часть работы уже выполнил, и максимум чего они могли сделать теперь, так это не ме­шать медикам, он вдруг решил, что обязательно воспользуется возможнос­тью и спустится вниз. И затащит с собой Рутта. Уж больно любопытно бы­ло командиру взглянуть на его общение с горячо любимыми кротами. Однако тащить темнокожего штурмана не пришлось. Едва мощная плита шлюза ушла вниз, открывая вход, и на поверхности показались первые че­ловеческие фигуры в знаменитых на весь мир серебряных скафандрах выс­шей защиты, Рутт отстегнул привязные ремни и потянулся за гермошле­мом. Нолл понял, что визит обещает быть интересным, и последовал примеру штурмана, занявшись личной герметизацией.

Между тем кроты времени даром не теряли. На поверхности уже де­ловито копошились с десяток человек, которые сноровисто управлялись с незнакомыми механизмами, только что поднятыми на поверхность из недр бункера. Местная дезактивационная команда фантастически быстро и тщательно вычищала пространство под силовым куполом, включая не только воздух, но и корпус турболета. Командир Нолл с интересом при­смотрелся к невиданным ранее устройствам дезактивации. Видит Солнце, эти Росы снова придумали что-то новое. Этой техники не было на оснаще­нии дезактивационных команд Ромба, а ведь Ромб всегда использует только самые новейшие образцы достижений научной мысли. Теперь он заметил, что и скафандры на работающих специалистах были другой мо­дификации, отличной от той, что использует весь мир. А ведь все это обо­рудование приобретается у Роса. Конечно, что-то можно найти в Суисс, но их уровень был намного ниже и единственное, чем выгодно отличались их изделия от аналогов Роса, была цена. Видимо, поэтому небольшие и небо­гатые сообщества обычно покупали снаряжение и оборудование в Суисс. По крайней мере, Нолл видел подобную ситуацию в Африканском и Бра­зильском бункерах.

• Командир Нолл, дезактивация завершена. Степень опасности ноль целых сорок три сотых процента. Мы готовы принять пациента, — Диспет­чер Роса прервал размышления Джима.

• Ок, начинаем разгерметизацию, - Нолл утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд штурмана, и темнокожая рука активиро­вала систему разгерметизации турболета.

Индикаторы датчика опасности внешней среды моргнули оранжевым светом и тут же переключились на разрешающий зеленый. На консоли вы­светился уровень угрозы: ноль. Да будет Солнце всегда ласковым! Эти кро­ты у себя измеряют внешнюю опасность в сотых числах, когда весь мир пользуется целыми. Джим еще раз удивился. Уровень внешней опасности под куполом, поставленным полчаса назад, меньше единицы! Такие цифры были возможны лишь на Орбите. Даже в самых чистых, максимально безопасных районах Ромба датчики показывали уровень угрозы в три-четыре процента.

Люк турболета открылся, и на грузовой трап взошли две серебристые фигуры. Штурман устремился к ним навстречу и поднял на уровень голо­вы руку, обращенную раскрытой ладонью к вошедшим. Джим припомнил, что именно так кроты Роса приветствуют друг друга. Да, дела. Восемь лет летаем вместе, и только сегодня выясняются такие интересные подробнос­ти. Встречающая фигура ответила на приветствие таким же жестом.

— Транспортер для пациента готов. Прошу вас открыть транспортное отделение. Мы начнем перегрузку больного, — смешной акцент наполнил маленькое внутреннее пространство турболета режущими ухо непривычно твердыми звуками «Р».

Пока Рутт выполнял необходимые операции по передаче кротам горы оборудования, в недрах которого содержался Главный Инженер Нофф, Джим просто стоял в стороне и старался не мешать. Видимо, медицинское оборудование Орбиты тоже было произведено в Росс, потому что местные кроты справились с разгрузкой раз чуть ли не в десять быстрее, чем произ­водилась его погрузка в ангарах Ромба. После того, как транспортер с бес­ценным грузом исчез в пасти шлюза, руководитель встречающих пригла­сил экипаж турболета проследовать в бункер.

«Сейчас начнется официальная часть», — подумал Нолл. Он не любил политику, но случай был особым, и спустя три минуты Нолл и Рутт уже стояли на мощной платформе уносящегося вглубь планеты лифта.

Их встречала целая толпа народа. Первая волна встречающих накати­лась на остановившуюся платформу, будто прибой на побережье. Транс­портер с больным был облеплен фигурами в странных, ослепительно бе­лых мягких скафандрах, и мгновенно исчез за бронеплитой одного из многочисленных шлюзов загадочного бункера. Остальных провели в спе­циальное помещение, где пилотов раздели и уложили на какие-то специ­альные, жутко удобные ложа. Нолла было потянуло в сон, но тут снова на­чалась биологическая, и Солнце их поймет, какая еще обработка тел, одежды и снаряжения.

— К чему это? — Нолл посмотрел на штурмана, явно получающего удовольствие от происходящего. — Мы еще на поверхности прошли тща­тельную дезактивацию, уровень опасности меньше единицы! Зачем снова тратить на это время?

На этот раз Билл ответил с удовольствием:

• Джим, то была грубая первичная обработка. По меркам Роса, это ни­куда не годится. Их бункер стерилен. Они измеряют степень опасности ок­ружающей среды в десятитысячных долях процента. Так что расслабься и получай удовольствие, — штурман подмигнул командиру, взглядом показы­вая на подходящего крота с инъектором в руках.

• А это еще что?! — Нолл с опаской глядел на крохотный раструб инъектора.

• Не бойся, Джим, — Рутт снова улыбнулся, — после этого укола бо­леть не будешь ближайшие лет десять. Говорю на основе собственного опы­та. Заодно почистишь организм, — белозубая ослепительная улыбка штур­мана разозлила Нолла, и он храбро подставил под укол предплечье. Медик слегка коснулся руки инъектором, но Джим так ничего и не почувствовал. Тут же поднесли уже обработанную одежду и снаряжение.

• Всё, господа, мы закончили, — произнес один из белых скафандров, дождавшись пока пилоты завершат процесс снаряжения. — Вы можете пройти в бункер. Добро пожаловать в Рос!

За следующей бронеплитой шлюза их ждала небольшая группа офи­циальных лиц. Старый почтенный джентльмен, подняв руку в уже знако­мом жесте приветствия, неторопливо произнес без тени акцента:

— Мы рады приветствовать вас, господа, в нашем бункере. Через час будет готов полный диагноз Главного Инженера Ноффа, а также завершена погрузка вашего турболета согласно заявке Ромба. До этого момента прошу вас быть нашими гостями. Мой помощник господин Арториус окажет вам любую помощь и ответит на все вопросы. Я же вынужден откланяться, ме­ня ждут дела. Желаю вам приятно провести время.

С этими словами официальные лица стали покидать помещение, а к пилотам подошел невысокий щуплый человек с бегающими глазами и ужасным акцентом.— Здравствуйте, господа, мое имя Арториус, я помощник Управляю­щего Директора бункера Рос. Вы, без сомнения, устали с дороги, поэтому прошу вас пройти вместе со мной в помещение ресторана, где вы сможете насладиться гостеприимством Роса.

В этот момент Рутт, все это время напряженно всматривающийся i лица встречающих, не обращая внимания на низкорослого чиновника, ды шащего ему чуть ли не в пояс, устремился вслед уходящей делегации:

— Дядиа Сэшша, вы меня не помните? Это же я, Билл Рутт! Я Борь'я! Нолл обалдело смотрел на происходящее. От группы уходящих людей

отделился молодой человек лет тридцати с небольшим. Немного прищу­рившись, он мгновение смотрел на рослого штурмана, после чего широко улыбнулся и пошел ему навстречу:

• Боря! Сколько лет, сколько зим! Это ты тот крохотный негритёнок, что мечтал стать летчиком?!! Как твое здоровье? Вижу, что неплохо! — крот подошел к штурману вплотную и теперь, улыбаясь во весь рот, смот­рел на Билла снизу вверх. Рутт был выше его на голову, но в этот момент лицо Билла светилось счастьем ребенка.

• Всё ok! Я стал пилотом, дядиа Сэшша, стал благодаря вам! Теперь я лучший штурман во всем мире, а это мой командир Джим Нолл, самый лучший пилот дальней авиации! — Билл указал на Нолла и поспешил представить командиру собеседника: — Знакомься, Джим, это доктор про­фессор Александр Кузнецофф, благодаря этому человеку я могу летать!

В этот момент Билл разглядел браслет на руке Кузнецова и поспешно добавил:

• Дядиа Сэшша, вы стали академиком! Разрешите вас поздравить! Через полгода у меня будет сын, я назову его Сэшша, в вашу честь!

• А ты ничего не забыл! Ай да молодец! — было видно, что академик Кузнецов искренне рад встрече. — Мы не зря работали над твоей памятью. А помнишь, как ты поначалу боялся разговаривать и путал русские слова с анг­лийскими? — академик озорно подмигнул штурману, но тут же стал серье­зен. — Ты извини, Боря, но мне надо идти. Через час нам предстоит борьба за жизнь Главного Инженера Ноффа, и мне надо присутствовать на диагности­ке. Поэтому я вынужден вас оставить, господа. Спасибо, что не забыл стари­ка, Боря. Будешь еще у нас, обязательно заходи в гости! — с этими словами Кузнецов поднял ладонь в прощальном приветствии и заспешил к выходу. Рутт что-то сказал ему на прощание по-русски, но этих слов Нолл понять не смог. Стоящий рядом чиновник Арториус, глядя на развернувшуюся карти­ну, с уважением произнес:

• Ваш друг лично знаком с самим академиком Кузнецовым! Неверо­ятно!

В этом Джим был с ним полностью согласен. Глядя на все еще улыба­ющегося штурмана, Нолл сказал:

— Сегодня прямо-таки день чудес. Ты заговорил, что моя Саманта, че­ловек, которому под семьдесят, возглавляет бункер, а человек, которому едва тридцать пять, помнит тебя еще ребенком. Я долго буду помнить сего­дняшний день.

Билл внимательно посмотрел на командира и спокойно произнес:

- Я говорил тебе, что это место полно самых настоящих чудес. Стари­ку, которому под семьдесят, было за семьдесят еще двадцать лет назад. А человек, которому едва тридцать пять, старше тебя почти вдвое. Но самое главное чудо еще впереди, - Рутт снова улыбнулся. - Джим, ты пробовал когда-нибудь мёд? - с этими словами штурман перевел взгляд с Нолла на Арториуса.

Чиновник понял его без слов. Широко улыбнувшись, он протянул ру­ку в направлении одного из выходов и произнес:

- Прошу следовать за мной, господа!

• Господин Президент, ваш челнок готов, — голос помощницы даже через динамики как всегда, плохо скрывал благоговейный трепет, что не переставало удивлять старика каждый раз словно впервые.

• Хорошо, помощник Латто, я буду на борту через сорок минут. А сей­час соедините меня с сенатором Моллом.

— Сию минуту, господин Президент, — Латто спешно отключилась. Дафф подплыл к иллюминатору и взглянул вниз — на распростер­шийся под ним земной шар. Сезон штормов в Южном полушарии закон­чился четыре дня назад, и на короткий промежуток времени над истерзан­ной трехмесячными ураганами землей воцарился штиль. Весна. Дафф вздохнул. Когда-то давно, более семисот лет назад, до Великой Катастро­фы, в это время года вид на расцветающее полушарие был восхитительно красив. Президент перевел взгляд на стену кабинета, где в мощных рамках висели оригиналы немногих сохранившихся с тех времен голограмм. Их случайно нашли в архивах Орбиты более пятисот лет назад и с тех пор бе­регли, справедливо полагая, что некогда простенькие голограммки сейчас бесценны. Прошло уже более пятидесяти лет с тех пор, но Дафф отчетли­во, словно это было вчера, помнил свои впечатления от первого просмот­ра единственной в мире записи, сохранившей для потомков часть Великой Катастрофы. Какой-то Древний из числа первого персонала Лунного по­селка, чье имя история не сберегла, в течение трех часов вел любитель­скую съемку на примитивную видеокамеру, пока не разрядился аккумуля­тор. В школьной программе изучение этой реликвии было одним из не­зыблемых законов. С тех пор Президент часто просматривал эту древнюю запись плохого качества и помнил ее наизусть. Фантастически красивый _:н,_мной шар опоясывали тысячи летящих навстречу друг другу крохотных черточек баллистических ракет, несущих в себе смерть для всего живого и гибель для пока еще восхитительно прекрасной планеты. Спустя пять ми­нут на ее теле стремительно начали вспухать огненные язвы, мгновенно превращавшиеся в грязно-серые гнойники, пока, в конце концов, планета не скрылась полностью в одном огромном облаке пыли и пепла. Каждый раз, снова и снова просматривая первые пять минут записи, Дафф не мог налюбоваться древней планетой. Ласковое Солнце! Какой же изумитель­но красивой она была в те давние времена! Какими же счастливыми были Древние, обладая подобным сокровищем. Как стало возможным убить та­кую красоту? Он бы отдал все, чтобы хоть на минуту оказаться там, среди живых лесов и океанов.

Закрыв глаза, Дафф представил себе огромный земной шар, но не тот, что лежал сейчас под ним, мертвый и угнетающе двухцветный, состоящий из блекло-желтых песков континентальных пустынь и грязно-коричневых вод ядовитых океанов. Нет, сейчас он смотрел на сине-зелено-голубую пла­нету, сошедшую с электронных страниц детских сказок. Мысленному взо­ру старого Президента представали зеленые континенты, покрытые беско­нечными лесами, состоящими из миллионов исполинских деревьев, любое из которых в несколько раз превосходило размерами баснословно дорогие и чрезвычайно редкие деревья, саженцы которых выращивали в Канаде, единственном на весь мир бункере, где существовала технология выращи­вания настоящих деревьев. Каждый такой саженец выращивался не менее десяти лет и обходился в огромное количество обогащенного урана. В год из Канады редко поступало более трех саженцев, из которых под силовы­ми куполами Ромба приживались порой не все из них.

Характеристики

Список файлов книги