Drevniy_катастрофа (947262), страница 23

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 23)

Молодой ученый коротко ввел Внешних в курс дела, описав сложив­шееся в мире положение и выработанные правила выживания.

- С завтрашнего дня любые выходы на поверхность будут запрещены Советом на неопределенный срок. Мне нужно знать, как изменились вы­жившие виды под воздействием радиации. Это единственная возможность спасти всех вас. О моей операции никому неизвестно, оба техника — мои друзья, они не подведут. Анализаторы оборудованы технологией беспро­водной передачи энергии и в состоянии прослужить сотни лет, пока пода­ется питание. Мне пришлось взломать и перепрограммировать систему учета и распределения энергии бункера, чтобы скрыть несанкционирован­ную энергоподачу на эти устройства. Потребляют они очень немного, и эту утечку не обнаружат очень долго, — закончил он свой рассказ.

— Красиво, — оценил майор.

Четвертый не сказал ничего, но даже мимолетного взгляда хватило, чтобы увидеть, как его распирает от гордости за сына.

Колонна достигла опушки. Вблизи это оказалось чем-то вроде заболо­ченной местности, застывшей на морозе. Всю поверхность простирающего­ся за горизонт болота покрывала узловатая растительность, расползавшая­ся подобно запутанной кольцами колючей проволоке, переплетаясь друг с другом не то корнями, не то стволами, не то стеблями. В высоту это порож­дение рентгеновских лучей колебалось от полуметра до метра. Бульдозер с трудом пошел вперед, прорезая дорогу сквозь заросли. С каждым десятком метров его скорость все замедлялась, наконец, пройдя метров двести, буль­дозер встал.

• Дальше не пройдем, — сообщил Четвертый, — плотность этой гадо­сти слишком возросла. Если только прицеп отцепить.

• Не надо, этого расстояния вполне достаточно, — Серебряков взял в руки пульт управления манипуляторами прицепа. - Папа, сдай назад на

тнадцать метров, мы установим самый большой анализатор прямо на границе колеи. - бульдозер зарычал, откатываясь назад и подталкивая впереди себя прицеп. Молодой ученый повернулся к майору:

- Тринадцатый, вы не могли бы собрать пару обломков растительно­сти в качестве образцов?

Майор кивнул и спрыгнул в снег. Идти по плотным кольцам расти-течьности поначалу оказалось нелегко, стеблекорни всячески пытались за­цепиться за обувь и ноги, под слоем снега многих хитросплетений просто не было видно, приходилось наступать осторожно, больше руководствуясь инстинктом, чем глазами. Тринадцатый подобрал несколько обломков и за­кинул их в кабину бульдозера, после чего залез на борт и принялся наблю­дать, как Четвертый помогает сыну собирать анализатор. Заботливый па­паша больше мешал, чем помогал, за что парень постоянно прикрикивал на него. Глядя на это, майор вспомнил старый анекдот про чукотского космо­навта: «Не трожь ничего руками!» В конце концов, раздосадованный отец покинул область высоких технологий и с выражением лица оскорбленного недоверием гения влез в кабину. Тринадцатый молча ухмыльнулся и про­молчал. Серебряков-младший явно отлично знал, что делал. Не прошло и часа, как из двухметровой кучи элементов манипуляторы собрали огром­ный кокон чуть ли не пяти метров в диаметре. Молодой ученый влез внутрь, выполнил какую-то настройку и уже возвращался к бульдозеру, ко­гда в эфире раздался голос командира экипажа БТР:

- У нас гости. Медведь на два часа, удаление триста метров, прибли­жается.

Четвертого как ветром сдуло. Спустя секунду он уже сгреб в охапку ничего не понимающего сына и бегом тащил его к бульдозеру.

- Мне надо на него посмотреть! — сопротивлялся ученый.

- Из кабины посмотришь, - отрезал папаша, забрасывая сына внутрь.

На этот раз майор не смеялся. Что такое медведь никому объяснять не надо было. Тринадцатый смотрел через бинокль на стремительно при­ближающегося зверя, широкие лапы которого уверенно держали хозяина как на глубоком снегу, так и на пружинящей растительности. Белые отме­тины на свернутом в боевое положение хвосте выдавали старого знакомо­го. Мощная туша зверя с хищной грацией парила над замерзшим болотом. Медведь подбежал метров на пятьдесят и остановился, потягивая костя­ным носом воздух. Туго свернутые кольца хвоста расслабились, и мохнатая плеть упала вниз. Зверь обиженно заверещал и попятился.

- Узнал, стервец, — удовлетворенно прозвучал голос командира БТР. Медведь не уходил, то отбегая, то нерешительно подбираясь поближе

Зверь задрал голову и снова печально завыл.

- Это его территория, — понял Тринадцатый. — Четвертый, уходим задним ходом, не будем зря его тревожить. Может быть, наш анализатор ему понравится.

Второе устройство молодой ученый решил установить километрах в десяти от первого, и вся процедура повторилась с той лишь разницей, что кокон анализатора был не более полутора метров в диаметре. Майор со­брал обломки растений, и бульдозер попятился назад, толкая почти пустой прицеп.

Третий анализатор имел диаметр около полуметра и два метра длины. Его было решено разместить на обратном пути где-то между первым и вто­рым. Пока семейка гениев пыталась манипулятором затолкать кокон под переплетение стеблекорней, майор пошел за традиционными обломками. Шагать стало уже привычней, и Тринадцатый довольно легко отошел от бульдозера метров на двадцать. Приметив подходящий отросток стебле-корня, майор уже собрался его отломать, как вдруг острое чувство опасно­сти ударило в спину. Тринадцатый мгновенно метнулся в сторону, и мимо него на высоте головы пролетело нечто белесое, словно кто-то швырнул в майора подушкой. Он стремительно развернулся, вскидывая автомат, и резко упал назад, едва успев убрать голову от второй летящей твари. В спи­ну больно уткнулись острые корни, но кустарник спружинил и помог быс­тро встать на ноги. Тринадцатый краем глаза уловил движение и, коротко развернувшись навстречу летящей твари, дал короткую очередь практиче­ски в упор. Тварь отбросило назад, и она скрылась в переплетении корней. Еще два белесых существа бесшумно скользили между стеблекорней, гото­вясь к атаке, и, судя по осыпающемуся с растительности снегу, путь к буль­дозеру тоже был отрезан.

— Тринадцатый, я — Коробочка, цели не вижу! — взволнованно доло­жили с БТР.

— Я — Четвертый, цели не вижу, — подтвердил Четвертый.

Майор замер. Вокруг царило полнейшее спокойствие. Но обострен­ный годами боев почти звериный инстинкт безошибочно заставлял ожи­_ь скорого нападения. Существа атаковали

одновременно с двух сторон, ^Д_ве твари бросились в голову сзади, другая пара метнулась в ноги спереди. Тринадцатый бросил тело в сторону, пытаясь с разворота достать врага ко­йкой очередью, но неудобный скафандр сковывал движения, и пули уш-„ _пустоту. Майор упал в заросли и замешкался, неуклюжее снаряжение _не позволяло двигаться быстро. Едва ему удалось встать на ноги, как тварь атаковала голову практически из-под ног. Времени на смещение уже не ос­тавалось, и Тринадцатый резко выбросил в летящую цель локоть, планируя ударом направить ее по касательной. Однако в негнущемся скафандре из хчесткого удара вышел лишь неуклюжий тычок, и руку обожгла боль. Тварь упала к ногам и тут же получила автоматную очередь в упор. Раздался скре­жещущий крик, и существо скользнуло в заросли стеблекорней.

- Командир, они вокруг тебя хоровод водят, невозможно вести огонь, можем тебя зацепить, — с досадой произнес командир БТР.

Майор осторожно отступал к бульдозеру, левую руку жгло. С кустов впереди осыпался снег, и майор снова замер. Тварь находилась между кор­ней метрах в десяти. Тринадцатый осторожно поднял автомат, морщась от боли в руке, и плавно выжал спуск. Короткая очередь впилась в белесое те­ло, и тварь, громко заскрежетав, умчалась в сторону. Майор отходил, мед­ленно вращаясь вокруг своей оси. Одна тварь кралась по его следам, заме­тить других пока не удавалось. Крадущаяся по следам тварь поравнялась с лежащими в снегу стреляными гильзами и остановилась, исследуя неви­данные ранее предметы.

«Очень интересно, — отметил Тринадцатый и потянул из подсумка гранату. - Однако снова придется выдергивать кольцо зубами. Стоматолог пришел бы в ужас!» — Майор сплюнул кольцо в снег и плавным движени­ем отправил гранату в сторону зверя, после чего, сделав три широких шага назад, упал вниз и вжался в сплетения стеблекорней. Граната упала в мет­ре от белесого существа. Оно замерло на секунду, готовое мгновенно скрыться при первых же признаках агрессии, но то, что упало на землю, было маленьким, не шевелилось и совсем не выглядело опасным. Тварь бесшумно поползла к лежащему на снегу непонятному зеленому предмету. Звук взрыва перешел в вопли раненого существа, кувыркающегося в воз­духе под действием взрывной волны.

«Любопытство когда-нибудь тебя погубит», - мстительно подумал Тринадцатый, глядя вслед спасающейся бегством забрызганной черной кровью изодранной в клочья белесой твари. Больше на него никто напа­дать не хотел, и майор поспешил вернуться к бульдозеру. Четвертый помог командиру взобраться в кабину, и машина дала задний ход.

• Командир, ты как, цел? — старший Серебряков тревожно погляды­вал на друга, не отвлекаясь от управления.

• Рука сломана, а так все в норме, — поморщился Тринадцатый. — Со­вершенно невозможно поэту работать в столь нервных условиях, — глядя на расширившиеся от прозвучавшего заявления глаза молодого ученого майор улыбнулся и добавил: — снаряжение неудобное, скафандры негну­щиеся, беременный пингвин по сравнению со мной в этом одеянии — бале­рина. И, кроме того, все местные обитатели решительно отказываются умирать, что несколько обидно. Возможностей нашего оружия хватает лишь на то, чтобы только попугать их, что прямо-таки возмутительно!

Четвертый, орудовавший рычагами с каменным выражением лица, глядя на отвисающую челюсть сына, не сталкивавшегося ранее с черным юмором, не выдержал и заржал в голос.

— Вот и отлично, еще пять дней, и будет как новенькая! — Серебря­ков-младший постучал указательным пальцем руки по монитору, на кото­ром красовался снимок поломанной руки, — перелом уже затянулся, сей­час идет укрепление костной мозоли.

Тринадцатый посмотрел на снимок. В этом он разбирался хорошо, сказывался опыт множества ранений и месяцев госпитального лечения, на­копленный за два десятка лет практически непрерывного участия в боевых действиях. Рука срослась идеально, парнишка постарался на совесть. С тех пор как неделю назад Внешнюю группу вновь погрузили в глубокий анаби­оз, молодой Андрей лично занимался лечением майора, настояв на необхо­димости полного выздоровления пациента перед анабиозом. Приказ Сове­та о строгом учете энергозатрат и запрещении любых мероприятий, прямо или косвенно способствующих взаимодействию с внешней средой и нару­шению стерильности, действительно вышел на следующий же день после погружения Внешних. Что ж, может, Совет и прав, в первую очередь необ­ходимо заботиться о десятках тысяч жителей, несколько человек могут и подождать. Тринадцатый помрачнел. Они ждали полтора десятка лет, по­дождут и еще, выбора все равно нет, без анабиоза им не прожить и месяца.

Оставалось надеяться, что анабиозные камеры не отключат со временем,

„ м чтот расход энергии слишком расточительным, сочтя и г

Серебряков появлялся каждую вторую смену и сам проводил все ле-ебные процедуры. За исключением Тринадцатого в карантинном подуров-'ебыло пусто, лишь только в установленные часы появлялся кто-нибудь из "среонала для проведения уборки или организации приема пищи, и не за­молкавший ни на минуту голос молодого ученого, исковерканный гермош­лемом, глухо разносился но пустым помещениям. Парень задавал тысячи вопросов, его интересовало буквально все. Об отце, которого он почти не видел, о жизни до Великой катастрофы, которую он почти не помнил, о вой­нах про которые он почти не знал, и еще о миллионе разных вещей.

- В детстве, до катастрофы, я хотел стать солдатом, как отец. Непобе­димым и могучим, которому по плечу любые преграды и трудности, - рас­сказал однажды молодой ученый. - Все мечтал о героических подвигах, как будто все надеются только на меня, и я, великий воин, в одиночку спа­саю всех, — он засмеялся и виновато развел руками, — так и не получилось им стать. Да и размерами не вышел, — Серебряков подмигнул, — но инте­рес остался, так что допрос с пристрастием продолжается!

Но больше всего ученого поражала способность майора, не оглядыва­ясь, чувствовать спиной приближение сзади. Парнишка всячески пытался подкрадываться незаметно, но так и не преуспел в этом ни разу. Тринадца­тый лишь добродушно улыбался и отнекивался от объяснений, которых у него и не было. Это чувство опасности за спиной развилось в огне войн, под пулями и осколками, среди крови и смерти неожиданно и необъяснимо, и не раз спасало ему жизнь. Неугомонный Серебряков ежедневно выстаивал множество теорий, призванных объяснить это загадочное явление, кото­рые на следующий же день признавал несостоятельными и вновь набрасы­вался с расспросами на майора.

- Здравствуй, Андрей Андреич, - еще с порога поприветствовал уче­ного Тринадцатый, вернувшийся в спальное помещение из столовой.

• Это совершенно непостижимо, - раздосадовано пробубнил Сереб­ряков, вылезая из-под дальней кровати. - Вы даже не вошли в помещение, а уже почувствовали мое присутствие. И все же, как вам это удается...

• Вообще-то я заметил твой ботинок, торчащий из-под кровати, -улыбнулся майор, - а у нас под кроватями медицинские скафандры по пятницам не валяются.

Парнишка сконфуженно потер ладонью гермошлем в районе лба, по­смотрел на хронометр и вздохнул.

Через шесть часов начнутся финальные процедуры, после чего вас погрузят в анабиоз. Нам надо поговорить, сейчас идет пересмена, какое-то время про нас никто не вспомнит. Я перепрограммировал системы наблю­дения и у нас есть четыре минуты, в течение которых наблюдение п запись из этого помещения вестись не будут.

Серебряков раскрыл ноутбук и развернул его экраном к майору.

• Это подробный план медицинского уровня. Запоминайте, возмож­но, это пригодится, — он выделил на плане одно помещение красным цве­том:

• Вот здесь мое рабочее место. Это — главный вычислительный ком­пьютер Аналитической группы, внутри которого находится моя аналити­ческая программа. Я назвал ее «Пирогов», в честь великого русского хи­рурга, разработавшего уникальные методики лечения п спасшего множество жизней. Программа имеет периодически обновляющиеся ре­зервные копии в разных уголках сети, но ее пусковой механизм доступен только отсюда. «Пирогов» имеет два структурных компонента: основной, доступный для всеобщего пользования, и скрытый, не известный никому и тщательно защищенный. Оба компонента являются составными частями друг друга, поэтому обнаружить скрытую часть очень сложно, а уничто­жить отдельно от открытой части — невозможно. «Пирогов» имеет взаимо­связи со всеми базами данных бункера и мгновенно получает все новые данные, появляющиеся в Корпорации. Открытый компонент программы занимается разработкой методик лечения лучевых и биологических болез­ней и созданием технологий защиты от вредных воздействий внешнем! сре­ды. Это сейчас самые важные направления в работе бункера, наши разра­ботки являются самыми передовыми среди остатков человечества. Программа самообучается, и никто не решится обойтись без нее еще очень много лет, — Серебряков огляделся и продолжил:

- Теперь самое важное. Я детально изучил все существующие в архи­вах отчеты Внешней группы об операциях на поверхности, а также все ис­тории болезней и все меры, предпринятые для излечения за прошедшие пятнадцать лет. На основе этого я и создал скрытый модуль. Он имеет все­го три раздела, основной и два вспомогательных. Первый занимается раз­работкой методики излечения сотрудников Внешней группы, туда внесены все ваши параметры вплоть до связи с компьютерами аиабиозных камер. Остальные дна раздела посвящены снаряжению и оружию. Без конкрет­ных данных с поверхности скрытый модуль был всего лишь игрушкой, калькулятором вероятностей, но теперь ситуация изменится. Чем больше данных об изменениях в биосфере соберут анализаторы, тем больше будет исходного материала для исследований. Я уверен, со временем проблема будет решена! голос ученого дрожал от волнения. Он на мгновение замол­чал, переводя дух.

Характеристики

Список файлов книги