Линия_огня (947244), страница 10

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 10)

Я решительно развернулся на вращающемся стуле к стойке.

– Рыжий, посчитай‑ка, – я описал пальцем окружность над своей последней порцией, – вот таких вот сколько было? Заплачу хабаром.

– Э, куда это ты собрался? – возмутился Патогеныч.

– Домой, – честно признался я. – Спать. – Кулаки чесались по‑прежнему, но я отчетливо понимал, что здесь и сейчас не время и не место.

– Никаких «домой»! – рявкнул напарник. – Вместе пришли, вместе уйдем, понял? Кто меня пьяного обратно на себе потащит – Енот?!

Я невольно усмехнулся, представив себе эту картину.

– Нет, Енота ты, пожалуй, раздавишь на месте, – согласился я. – Ладно, пьем дальше, если настаиваешь. – Я жизнерадостно помахал Рыжему: – Слышь, брат, не считай пока. Папенька возражает.

Без тоста и без Патогеныча я опрокинул в себя очередные пятьдесят и, сморщившись, показал бармену на пустой стакан, после чего поднял два пальца. Рыжий кивнул и стал готовить мне двойную порцию. Сообразительный парнишка; Джо, например, в такой ситуации налил бы в стакан водки на два пальца. То есть я именно это и имел в виду, но вариант Рыжего меня тоже вполне устроил. Пожалуй, сейчас как раз вариант Рыжего устраивал меня больше всего.

Повернувшись спиной к стриптизному подиуму, я зачерпнул из миски, стоявшей возле бармена, горсть ржаных сухариков и принялся жевать их, уткнувшись в телевизор. Очередную начавшуюся серию про страуса я тоже смотрел много раз, что не помешало мне с неподдельным интересом следить за уже знакомыми похождениями анимационной бестии. Не знаю, понравилось ли Динке созерцать со сцены мою сгорбленную спину; мне хотелось надеяться, что очень, очень понравилось. Патогеныч явно был недоволен моим поведением, но ничего не сказал. Ну еще бы. Попробовал бы. Тогда бы я сегодня точно подрался, что пошло бы мне только на пользу.

Динкино выступление очень кстати закончилось вместе с мультиком.

– Блестяще, – с чувством произнес я, снова поворачиваясь к подиуму. – Никогда не видел ничего круче. Гениальный мульт. Ты видел, как он выбросил его из машины и сказал: «Дальше сам доедешь, ублюдок?»

– Дурак ты, Хемуль, – с сожалением сказал Патогеныч, сползая со стула.

– Чё, правда? – изобразил удивление я.

– Не то слово, – пробурчал Патогеныч и побрел в туалет.

– Ну, значит, не судьба, – задумчиво проговорил я в пространство, придвигая к себе отмеренную Рыжим двойную порцию прозрачного.

Отгадайте загадку: прозрачное, но не вода? Вот именно.

Очередную порцию я принялся цедить меленькими глоточками, как научил меня в свое время один мичман. На душе у меня было исключительно погано. Причем непонятно отчего. Неужели оттого, что совсем рядом, рукой подать, снова была моя бывшая подруга? Нет, чепуха. Я полностью вычеркнул ее из своей жизни. Такие вещи не прощают. Неприятно, конечно, в ее присутствии оживают дурацкие воспоминания, и все такое. Однако все, что между нами было, уже благополучно отболело и умерло. Я хозяин своим эмоциям, я свободен и счастлив. Отчего же так исключительно погано на душе?..

Некоторое время болезненно помедитировав над своей порцией, я вдруг обнаружил, что стакан пуст. Я совершенно не помнил, когда и каким образом опустошил его, но на всякий случай заказал еще прозрачного – на тот случай, если бармен меня разводит и зачем‑то коварно пытается не дать мне нажраться. И снова замер в горестных размышлениях…

– Привет, Хемуль.

Я даже не заметил, как она подошла и залезла на соседний стул у стойки. На ней был шикарный, но довольно строгий халатик, черный с серебряными драконами. Повинуясь ее безмолвному жесту, Рыжий тут же принялся готовить сложный коктейль.

– Сейчас старик вернется и прогонит тебя пинками со своего места, – ровным голосом предупредил я, технично оставив ее приветствие без внимания.

– Ничего, мы с ним договоримся как‑нибудь. – Она придвинула к себе мою пепельницу, вытащила из валявшейся на стойке пачки Патогеныча сигарету, помяла в пальцах. – Прикурить не дашь? – поинтересовалась после затянувшейся паузы.

Я вежливо щелкнул зажигалкой, дал ей прикурить. Спрятал зажигалку в карман, по‑прежнему бездумно глядя в телевизор. Она деликатно выпустила в сторону от меня длинную струю дыма, затянулась снова. Кивнула в сторону телевизора:

– Страус?

– Страус, – сдержанно подтвердил я.

– Классно, – проговорила она и снова замолчала.

Вот почему так: эта девица в баре впервые после того, как Бубна поменял бармена, но новичок уже досконально знает, как готовить ее любимый коктейль, и начинает делать это по одному движению ее руки? А я потратил две недели, чтобы этот барбос запомнил, на сколько пальцев мне следует наливать в стакан прозрачного, и то он еще умудряется ошибаться. Нет, я понимаю, у меня нет таких буферов, такой задницы и такой роскошной шевелюры, но все равно как‑то несправедливо устроен мир.

От солидного количества выпитой водки меня уже волокло со страшной силой. Впрочем, оно и к лучшему: не стану выбирать слова и выражения. В трезвом виде я обычно слишком дипломатичен, когда общаюсь с женщинами.

– Чего у тебя руки в бинтах? – помолчав, спросила Дннка. – Опять подрался с мужиками?

– С Дядей Мишей за руку поздоровался, – равнодушно отозвался я. – Твое‑то какое дело?

– Да никакого, в общем‑то.

И снова повисла дурацкая пауза. А о чем прикажете говорить? Интересоваться здоровьем Айвара?

– Не ожидала тебя сегодня увидеть, – вновь нарушила продолжительное молчание моя бывшая, задумчиво разглядывая поднимающийся к потолку дым своей сигареты.

– В последний раз ты тоже не ожидала меня увидеть, подруга, – не выдержал я наконец. – Помнишь? Когда уединилась с Джо.

– Все еще злишься на меня? – хмуро спросила Динка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Зачем, – безразлично произнес я, не отводя взгляда. – Злость унижает человека.

– О как.

– Ну. – Я поболтал пальцем в миске с сухариками. – А ты как поживаешь, красавица? На хрена вернулась? Не все еще деньги заработала?

– Слушай, ну какого черта?! – Терпение у моей красавицы явно заканчивалось, но какое мне теперь дело до ее терпения? Ровно никакого. – Я же хочу с тобой серьезно поговорить!

– А я с тобой не хочу.

– Хемуль!..

– Пошла вон, сука.

Динка вскочила, отшвырнув сигарету, на ее смуглых щеках вспыхнули красные пятна, на округлившихся губах явно плясало грязное, очень грязное ругательство. Несколько мгновений я смиренно ожидал, что она с размаху влепит мне пощечину или выплеснет в морду прозрачное, но она вдруг закрыла лицо руками и, разрыдавшись, бросилась в подсобные помещения бара.

Ну и ладушки. Я равнодушно развернулся к стойке и придвинул к себе стакан. Прозрачного было еще много, и, если бы оно оказалось у меня на морде, а не отправилось по назначению, было бы обидно.

– Хемуль! – кто‑то решительно положил мне руку на плечо.

Я скосил глаза: рядом со мной стоял Борода.

– Послушай‑ка, брат, – проговорил он. – Перед девочкой надо бы извиниться.

– Ну? – удивился я, лениво стряхивая его руку. – Так вот прямо и извиниться?

Борода вздохнул. Чертов москаль, интеллигенция хренова. Нет бы сразу без разговоров в морду сунуть, так ведь сначала полчаса совестить будет.

– Хемуль, – веско сказал он, – извинись перед Диной. Мы тут и так без нее скучали столько времени. Не надо нам всем портить настроение, а?

Я вдруг обратил внимание, что весь зал сидит и смотрит на нас. Ну, правильно, не так часто здесь бывает бесплатный цирк с участием легенды клана и танцовщицы, о которой мечтает каждый мужчина, который только ее увидит.

– Ну, да, да, – философски покивал я. – В пианиста не стрелять, стриптизерш матерными словами не называть. Закон такой. Понимаю. Только я к ней, брат, не подсаживался вроде. Сижу, никого не трогаю, пытаюсь допить свое прозрачное…

Борода хмыкнул.

– Вставай, – сказал он.

– Уверен? – поинтересовался я, поднимаясь.

– Давно ни в чем так не был уверен.

Из глубины помещения кошачьим шагом к стойке приблизился Муха, присел на стоявший рядом стол Мельника, скрестил руки на груди.

– Я следующий, – пояснил он мне. – Когда вырубишь Бороду, я с тобой потолкую по‑приятельски.

– Третий нах! – радостно рявкнул от стены Фаза.

– За тобой, – тут же отозвался Крот.

– В десятке, – проворчал Монах.

– Вы мне хоть тайм‑ауты давать будете? – поинтересовался я, отодвигая свой табурет и разворачиваясь лицом к Бороде. – Чтобы трупы оттаскивать?..

Борода атаковал меня без дальнейших предисловий, так что последний слог я проглотил. Уклонившись от прямого в челюсть, я поднырнул под его выброшенную вперед руку и со всей дури угостил нападавшего крюком по корпусу, точно под сердце, на мгновение выбив дух из его грудной клетки. Борода тут же растерял всю свою резвость, но второй крюк, хоть и задыхаясь, встретил правильным блоком. Фигли там, если я ему сам когда‑то ставил защиту. В общем, по защите еле‑еле зачет, курсант, а по нападению два с вожжами. Если в ближайшую пару минут не дотянешься до моей морды, будем считать, что экзамен на краповый берет не сдан, приходи через полгода.

Из‑за столика, за которым сидел Борода, начали вскакивать его отмычки, но москаль злобно шикнул на них, и они притихли. Молодец Борода, целую команду воспитал себе. Мы с Мухой и Енотом все время кого‑нибудь теряем, соответственно, и команда у нас каждый раз новая. А Борода уже полгода одним составом ходит. Оттого и отношение к нему у малолеток другое. Каждый ветеран, который идет в Зону с отмычками, только и глядит, чтобы ему сзади перо между ребер не сунули. Отмычки нас ненавидят и боятся. А вот за Бороду его ведомые готовы глотки рвать. Педагог, итить.

Борода, в общем, проявил завидное рвение и дважды был близок к успеху, однако экзамена так и не сдал. Я пропустил пару не самых мощных ударов по корпусу, но и только. Было больно, но никакого серьезного вреда эти удары мне не причинили. А вот мой противник уже успел заработать в солнечное сплетение – вполсилы, правда, – в челюсть и в глаз. Наконец я нащупал брешь в одном из его блоков и, совершив обманный маневр, молниеносно сунул кулак в прореху в защите. Удар пришелся по кончику подбородка, и Борода в сокрушительном нокдауне рухнул на стойку, таки опрокинув мое недопитое прозрачное, паскуда.

– Один – ноль. – Я повернулся к публике, дуя на ободранные костяшки пальцев правой руки. – Муха, готов?..

В этот момент из туалета, располагавшегося напротив переодевалок, вернулся Патогеныч, который с ходу оттер Муху в сторону и ухватил меня за грудки. Похоже, по дороге он уже оперативно вошел в курс дела.

– Придурок, ты чего, я не понял?! – яростно зашипел он. – Что за хрень, сталкер? Ты почему нашу красавицу плакать заставил? Ты вообще соображаешь, нет? А ну побежал бегом и быстренько извинился, радиоактивное мясо!

– А не то что? – с любопытством поинтересовался я.

– Дедусь, – Муха подергал Патогеныча за футболку, – вообще‑то мы его тут уже бьем. Если хочешь, вставай в очередь.

Тот агрессивно встопорщил бороду.

– Хрен ли полено бить, оно деревянное! – рявкнул он. – Слушай, Хемуль, я на голову совсем больной, ты меня знаешь! Не удивляйся потом, когда вылетишь из клана как пробка! Ты ветеран, брат, и тебе многое позволено, но даже ветеран должен вести себя по понятиям. Мы Диану Эдуардовну обижать не дадим. Блин, сколько ты сам морд разбил из‑за нее, гнида!..

– Твою мать, – расстроился я. – Патогеныч, давай это мое личное дело, а? Это только нас с ней касается, понимаешь? Какого черта сюда еще клан приплетать?..

– Нет у тебя в этом баре личных дел! – прорычал он. – Проблемы у вас – так разберитесь наедине, без публичных концертов! Елки, да что я тебя учу, как малолетку!..

Я задумался. Блин, как ни крути, а ведь старик прав. И сегодня я еще обязан ему жизнью. И мало того, ради спасения моей шкуры он без размышлений расстрелял две большие кучи денег, которые собирался отхватить за чертово яйцо, а это было куда серьезнее, хоть он так и не выставил мне за это предъяву.

– Ладно, черти, уговорили, – нехотя сдался я, поднимая обе руки. – Мертвого уболтаете. Особенно Патогеныч. Схожу извинюсь. А потом я к вашим услугам, джентльмены, если кто захочет продолжать.

– Извинишься – вопрос будет снят, – заявил Муха. Он сполз со стола и направился на свое место. – Я, конечно, никогда не против размяться, но без повода и на трезвую голову дерутся только полные лохи. Вот когда примем по триста, ты ко мне подойди и скажи что‑нибудь обидное, а дальше поглядим. Что‑нибудь про очки. Может быть, я даже не сразу смажу тебя по морде.

Характеристики

Список файлов книги