holodnaa krove (947237), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

По небу вот уже полчаса ходили низкие, готовые пролиться дождем, тяжелые тучи. Однако надо ж было так случиться, что первая гроза разразилась именно тогда, когда Кальтер собрался плюнуть на все и тихой сапой скрыться из наемничьего вертепа. Блеснула молния, и следом за ней шарахнул оглушительный раскат грома, настолько близкий, что в домике задребезжали немногие уцелевшие стекла. Порыв ветра сквозняком ворвался в помещение и выплеснул в лицо майору причудливую смесь чужих запахов и обычной предгрозовой свежести. Кальтер замер на мгновение, невольно втянув ноздрями наполнивший комнату непривычный аромат. И именно эта секундная задержка стала причиной того, что присутствие интрудера было обнаружено.

Если бы не вновь напомнивший о себе чужой ветер, что задержал Кальтера на пороге комнаты, майор незамедлительно покинул бы ее и тенью скрылся в грозовом полумраке. А внезапно проснувшаяся обитательница домика никогда не узнала бы, что здесь, кроме нее, буквально мгновение назад находился кто‑то еще. Чуть погодя интрудер поймет, что все решил именно этот порыв ветра и только он. Не иначе, сама Зона удержала Кальтера на месте своей незримой, но цепкой дланью и вероломно вмешалась в его судьбу, посчитав, что для этого настало подходящее время…

Сверкнувшая за окном молния предупредила майора о начале грозы, и потому грянувший затем гром не стал для него неожиданным. Но спящую тревожным сном девочку грозовой раскат перепугал довольно сильно. Она моментально проснулась, рывком сбросила с себя плед и тут же забилась в уголок дивана, обхватив колени и задрожав еще пуще прежнего. А вот закричала она уже после того, как заметила стоящего на пороге Кальтера. Его инстинкты вмиг вынудили взять на мушку заметавшуюся цель, что, разумеется, отнюдь не поспособствовало успокоению насмерть перепуганного ребенка. Девочка кричала пронзительно, испытывая сейчас настоящий смертельный ужас, а интрудер продолжал смотреть на нее через винтовочный прицел, даже не думая опускать оружие…

«Кричи, Хабиб Ибн Зухайр! – раздался в голове майора мерзкий, злорадно шипящий голос. Или Кальтеру это всего‑навсего послышалось в шорохе начинающегося за окнами дождя? – Кричи громко! Пусть человек без прошлого наконец‑то тебя услышит!.. Громче, Хабиб!.. Еще громче!..»

Интрудер мотнул головой, и слуховая галлюцинация сразу пропала. И было бы совсем хорошо, если бы вместе с этим заткнулась противно визжащая девчонка. Но, в отличие от призрачного голоса, невесть откуда знающего давно забытое Кальтером имя, майор понятия не имел, как заставить умолкнуть маленькую крикунью. Хотя нет, по крайней мере один такой способ он знал. И учитывая то, что поблизости находились враги, применение радикальных успокоительных мер было полностью оправдано. Вот только…

…Вот только те слова, что прозвучали пять секунд назад в голове «мизантропа» и смысл которых дошел до него лишь сейчас… Нет, шум дождя здесь был ни при чем. Один призрак из недавнего прошлого напоминал Кальтеру о другом призраке из прошлого, на сей раз куда более отдаленного. А всему виной оказался именно этот детский крик, который хоть и не походил на крик Хабиба, но был исполнен не меньшего отчаяния и страха…

Хотя стоп! Откуда вообще у Кальтера могло возникнуть в мыслях это сравнение? Хабиб Ибн Зухайр, а также его отец и старший брат уже десять лет были мертвы, и сегодня интрудер не помнил даже их лиц, а уж тем паче голосов. Его память не содержала ничего лишнего – зачем хранить в ней балласт из ненужных воспоминаний, от которых нет и не будет никакого проку?.. Но вот ведь какая штука: Кальтер точно знал, что призрачный голос в его голове ошибается – Хабиб кричал совершенно не так…

Призраки из прошлого, живущие в голове человека без прошлого? Сколько же их обитает там на самом деле? Сотня? Тысяча? Легион? Поди сегодня разберись…

Кальтер мог раз и навсегда прекратить крик девчонки одним движением указательного пальца, лежащего на спусковом крючке «ВМК». Но, несмотря на это, майор предпочел гораздо менее практичный для него вариант.

– Заткнись! – жестким, но спокойным голосом приказал интрудер испуганному подростку. После чего опустил винтовку и встал так, чтобы видеть в окно подступы к зданию и входную дверь. – Слышишь? Хватит орать! Молчать, тебе говорят!

Каждый раз, как только Кальтер обращался к девочке, та вздрагивала и ежилась, будто от удара, но в конце концов все же перестала голосить, вновь перейдя на надрывные всхлипывания. Майор даже удивился, как ему – полному профану в детской психологии – удалось вот так легко унять истерику ребенка. Но, присмотревшись к зареванным глазам девочки, догадался, что она плачет без остановки как минимум несколько часов и потому измучена настолько, что на долгий крик у нее элементарно не хватило сил.

– Так‑то лучше, – смягчив тон, подытожил Кальтер, попеременно глядя то на девочку, то на улицу, где уже вовсю бушевал ливень. Молнии продолжали сверкать, но теперь гром гремел вдалеке и не вынуждал больше вздрагивать и без того трясущуюся, будто осиновый лист, девочку. А она, обхватив дрожащими руками прижатые к груди коленки, хлопала покрасневшими от слез глазами и вроде бы понемногу прекращала плакать. А может, и нет – откуда опять‑таки майору было это знать? Собственно говоря, он и видел сейчас только эти большие испуганные глаза. Отчетливо рассмотреть сжавшегося в уголке дивана ребенка было попросту невозможно. Кроме, пожалуй, его одежды: сшитый явно по фигуре, серый, с металлическим отливом, приталенный комбинезон с синими клиньями‑вставками и непонятными шевронами на рукавах. Надень девочка на голову мотоциклетный шлем, сразу стала бы похожа на маленькую мотогонщицу. Странноватый наряд для Зоны, сказать по правде. Но не настолько странный, как его хозяйка, это точно.

– Где твоя охрана? – стараясь говорить четко и ясно, спросил Кальтер. Уж коли девочка послушалась его предыдущего приказа, значит, несмотря на испуг, она была вменяемой и понимала, о чем с ней разговаривают. Однако отвечать не торопилась, и интрудеру пришлось повторить вопрос: – Я спрашиваю, где твоя охрана?

– Охрана? – шмыгнув носом, едва слышно переспросила допрашиваемая. – Я не… не… – Очередное всхлипывание. – Не понимаю…

– Охрана! – вновь переходя на грубый тон, уточнил майор. – Те люди, которые тебя сюда привели! Сколько их было?

– Ни… Никто не привел… – проскулила девочка. Кальтер прикинул, что на вид ей лет двенадцать‑тринадцать. Еще год‑другой, и станет девушкой. Если доживет, конечно, – делать в Зоне столь долгосрочные прогнозы нельзя, а для невесть как очутившегося здесь подростка и подавно. – Я са… са… сама пришла. Ночью… Тут больше ни… ни… никого нет…

– Не ври! – еще пуще сострожился «мизантроп». Но то, что ребенок адекватно отвечает на вопросы и больше не паникует, Кальтера все же обнадежило. – Одна, ночью, по Зоне?! Не верю! Кто еще здесь с тобой?! Кто принес воду?! Признавайся, живо!

– Я не знаю… – Девчонка втянула голову в плечи и теперь боялась даже взглянуть на рассерженного гостя. – Не знаю, правда! Когда я при… пришла, вода уже стояла в… в углу! Я хотела пить, но… но не смогла открыть термос! Но потом нашла ту штуку… что на стене… В ней тоже есть… есть вода, и я попила оттуда… И еще в одном шкафу была еда… А кто принес еду и воду, я не… не знаю, честное слово!

Кальтер поморщился, но промолчал. Если маленькая мерзавка не врала, то явно что‑то недоговаривала. Но давить на ребенка грубостью нельзя. Все, чего добьется таким путем Кальтер, это лишь новой истерики. А ему хотелось получить от девчонки хоть какую‑нибудь полезную информацию перед тем, как покинуть дом. Дождь лил словно из ведра, но восточный край неба мало‑помалу прояснялся, и, по всем признакам, вскоре непогода утихнет. Преследующие Кальтера сектанты в настоящий момент наверняка забились под вагоны. В Зоне подобные ливни сродни масштабной аномалии – нельзя предугадать, какая дрянь прольется тебе на голову. Надо быть отъявленным глупцом, чтобы добровольно разгуливать по Зоне, когда здешние небесные хляби извергают из себя такой потоп. И если бы те сталкеры, которые принесли сюда воду, находились поблизости, они в любом случае вернулись в свое убежище до грозы. Стало быть, в ближайшие четверть часа риск столкнуться с врагом невелик, и интрудер мог позволить себе переждать бурю под крышей, в компании так некстати проснувшейся девчонки.

– Как тебя зовут? – осведомился у нее Кальтер, не прекращая наблюдать за подступами к зданию. Дождь не дождь, а ослаблять бдительность, когда рядом притаились враги, было не в привычках майора.

– Верданди, – помолчав, ответила девочка. Кальтер отвернулся от окна и пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, назвала она свое имя или сказала что‑то на неизвестном майору языке. Девчушка, похоже, догадалась, о чем думает суровый гость, и немного погодя добавила: – Так звали одну древнюю северную богиню… Но мама любила называть меня просто Верой. Как бабушку.

Интрудер кивнул, мол, спасибо за уточнение, после чего задал очередной вопрос, логически вытекающий из признания собеседницы:

– И где же сейчас твоя мама?

Теперь пауза в разговоре затянулась надолго. Кальтер решил было, что Верданди‑Вера и дальше будет молчать, но она все‑таки ответила:

– Мои мама и папа умерли… Позавчера вечером… Или ночью – не знаю, здесь так быстро темнеет… Мы полетели искать этерналий – папа сказал, что в сумерках его найти проще, чем днем, ведь он светится… А потом нас подбили… Там… – Девочка указала пальцем на северо‑восток – туда, куда шел Кальтер. – Пока мы падали, папа ругался и говорил, что отказала защитная система, а мама кричала, чтобы он срочно что‑нибудь сделал… А потом мы упали и… и…

Вера снова уткнулась в коленки и заплакала. Интрудер обвел взором окрестности, попутно размышляя об услышанном. Походило на правду. Если ребенок и мог соврать насчет гибели родителей, дабы разжалобить майора, то убедительно инсценировать горе у Верданди вряд ли получилось бы. Поэтому Кальтер решил ей поверить.

– На чем вы прилетели в Зону и как сумели не попасться на глаза военным? – поинтересовался он, полагая, что в ответ услышит историю о семейке богатеньких туристов‑экстремалов, дерзнувших сунуться в Зону с какой‑нибудь безумной целью на маленьком частном авиатранспорте. Крайне редко, но подобные эксцессы здесь случались. Правда, до сего момента еще никто из воздушных хулиганов не брал с собой на такие самоубийственные экскурсии детей.

Верданди шмыгнула носом и наконец‑то осмелилась поднять голову и показать Кальтеру свое личико. Вполне обычное детское лицо, разве что слишком напуганное и покрытое грязными разводами от слез. Большие глаза сочно‑синего оттенка, курносый остренький носик, слегка вздернутая верхняя губка… Короткие прямые волосы со спадающей на глаза челкой выкрашены под цвет глаз. И если эти свалявшиеся пряди вымыть и расчесать, девочка наверняка будет выглядеть гораздо симпатичнее… Казалось бы, ничего странного: нормальный современный подросток, но все же что‑то в ней было не так… Какая‑то неуловимая глазу, но тем не менее цепкая деталь, что отличала эту девчушку от прочих виденных интрудером детей.

И только тут Кальтер сообразил, что Верданди смотрит на него совершенно открыто, не отводя взора и не испытывая смятения, которое непременно должен был вызвать у нее отталкивающий Символ Аль‑Шаддада. Это было воистину удивительно. Взрослый человек еще мог заставить себя усилием воли глядеть в глаза «мизантропу», но ожидать такого самообладания от подростка было нельзя. И тем не менее Вера неотрывно смотрела на майора уже столько, сколько до нее это не удавалось даже хладнокровным воякам вроде полковника Петренко и генерала Воронина. Поверить в столь уникальное явление было сложно. Но факт оставался фактом: встреченный Кальтером в Зоне ребенок мог считаться чуть ли не первым на памяти интрудера человеком, который никак не отреагировал на вытатуированный у него на лице Символ.

– Я, папа и мама летели на гравикоптере, – ответила Верданди на заданный вопрос. – Но мы не видели никаких… военных. Нас подбили, как только мы отлетели от таймбота. Папа сказал, что попробует вернуться обратно, а мама начала помогать ему чинить неполадку, но потом мы все равно упали… Дяденька сталкер, а вы меня убьете?

Вопрос был задан с такой непосредственностью и прямотой, что не успевший свыкнуться со странной невосприимчивостью Веры к Символу Аль‑Шаддада Кальтер тут же впал в новое замешательство.

– С чего ты взяла? – нахмурился он, отвернувшись к окну. И сразу поймал себя на мысли, что сделал это не потому, что надо следить за округой, а попросту не желая смотреть в глаза странному ребенку. Ощущение неловкости, возникшей, казалось, без особой на то причины, было для Кальтера весьма нетипичным. Даже ведомственные психологи, которые способны своими каверзными тестами вогнать в смятение кого угодно, и те не сумели бы поставить «мизантропа» в тупик одним‑единственным вопросом, как это удалось маленькой Верданди.

Характеристики

Список файлов книги