История социологии книга Голосенко Козловский (853703), страница 23
Текст из файла (страница 23)
В течение многих веков на широкой политико-культурной арене выступал мужчина, а деятельность женщины была замкнута в сравнительно узкой, семейно-бытовой родовой сфере. Все попытки женщин изменить это положение оценивались двояко: одни, склонные сохранить господство мужчины, считали эмансипацию делом противоестественным, обреченным на неудачу, хотя бы потому, что реализация ее надежд будет совершаться только за счет снижения качества культурного развития. Другие - крайние сторонники равноправия - считали, что никакого социологического значения анатомическое и физиологическое различие полов не имеет. Женщину оттеснили на второй план только исторические условия, господство грубой силы в общественных отношениях. В будущем женщины завоюют полное равноправие, и роль полов будет одинаковой.
Оба толкования не приемлемы, считает Хвостов, избирая средний путь. Главное для общественной жизни (и социологии, ее изучающей) не анатомо-физиологические отличия полов, а духовные, психические отличия, вырастающие на отличиях первого рода. Именно они - основная причина неодинаковой роли полов в исторической жизни. Психический характер женщины формировался на функции деторождения и воспитания детей, отсюда и специфические социальные роли. Эти обстоятельства неизгладимы, и в будущем роль женщины (как и характера) не будет абсолютно тождественна роли и характеру мужчины [30. С. 31-34]. Несмотря на великое подчинение (часто полная зависимость от мужа, ограничение в правах на наследство, отсутствие политических прав, помехи в образовании и т.п.), женщина, писал Хвостов в книге "Участие женщины в умственной культуре человечества", многое сделала для появления и распространения культуры, она была "изобретательницей" земледелия, гончарного дела, кулинарии, за долгое время первобытной культуры являлась' врачом и воспитателем детей. Круг 'женских ролей в общественно-политической, культурной жизни будет расширяться - это объективная тенденция, и женщины во всех областях внесут в культурное развитие нечто свое, женское; во всей культуре, бывшей преимущественно мужской, усилится значение женского элемента, что сделает ее культурой общечеловеческой в полном смысле слова. Феминизация культуры означает ее новое обогащение (27. С. 21-22).
Но что же такое женский характер - это центральное понятие построения Хвостова? Вообще под характером он понимает совокупность индивидуальных психических особенностей, которые базируются на общебиологической основе (темпераменте) и определяют жизнь данного человека. Поляризация женского и мужского характера составила сюжет его специальной работы "Психология женщины", которая вызвала множество других работ по этой проблеме. "Мужчина, - пишет Хвостов, - является в человеческом роде по преимуществу представителем сознательного логического мышления", дискурсивного интеллекта, тогда как женщина - носитель импульсивного, эмоционально-чувственного начала, подчас на мнимых подсознательных опорах, фантазийного, вплоть до мистичности, суеверия. Разумеется, речь идет о статистических тенденциях, предрасположенностях - ибо человеческая психика едина, а законы психической деятельности одинаковы у мужчин и женщин. Однако эти тенденции имеют место, и "философ, серьезно считающийся с жизнью в ее целом", должен помнить, что только абстрактным мышлением или чувственно-эмоциональным прозрением не раскрыть все богатство жизни. Они нужны оба [27. С. 24-37]. Таким образом, сложное понятие социального характера Хвостов трактует весьма упрощенно, сводя его к нескольким познавательным противопоставлениям, взятым внеисторично, абстрактно, без соотнесения характера с социально-культурной средой, эпохой, временем. Кстати, весьма похожие взгляды на сей предмет развивали А. Фулье, Ф. Вендт, Г. Гейманс и другие. Не анатомо-физиологические отличия полов (их абсолютизировали натуралисты) и не историческое положение мужчин и женщин (определенных классов, этнических групп, религий и т.п.) а только характер - вот главная детерминанта общественной жизни, если иметь в виду материальные половые различия. Таков главный вывод Хвостова. Но если взять основные составные "женского характера" в его изложении: эмоциональность (быстрая смена настроений), фантазия (волнения по поводу мелочей, любовь к мистическому, склонность к суевериям), конкретность мышления (нелюбовь к абстракциям), преобладание подсознательной сферы (женщины не любят аргументировать и слабо воспринимают аргументы, идущие вразрез с их стереотипами), гармоничность и порядок в пространстве (но не во времени) и т.п., то являются ли они специфически женскими и всегда ли обнаруживаются у женщин во времени, у всех народов, во всех культурах? Трансформируются ли они в разных условиях или внеисторичны?
Если посмотреть работы других исследователей той поры (П. Каптерева, С. Исполатовой, Н. Лапинского и других), то мы обнаружим разные оценки этих свойств и разное соотнесение их по полам, разное содержание по эпохам, сомнения в возможностях четко поляризовать некоторые психические качества "на мужские и женские". В такой ситуации женский характер, или "душа женщины", становится метафорой, а не научным социологическим понятием 135. С. 281.
Совершенно очевидно, что психологические различия между мужчинами и женщинами имеют место, однако научные данные начала XX в. были явно противоречивыми, недостаточными. Но даже и в отношении относительно несомненных данных - таких, как большая агрессивность мужчин, чем женщин, - существовали неясности, ибо исследователи не учитывали важного социально-исторического фактора, а именно неодинаковость полового разделения труда в разных обществах и эпохах, которое накладывало свой отпечаток на стиль жизни и психические особенности полов. Так, Хвостов разбирает криминальную статистику и делает вывод о том, что женская преступность в общем значительно ниже мужской, и далее скороговоркой отмечает, что тут есть социокультурные вариации - женская преступность выше в городах, чем в деревне, в промышленных странах, чем в слаборазвитых,. Следует опасаться ее повышения по мере того, как женщины будут выходить из "узких рамок семейной жизни на более широкое и разнообразное поприще общественной деятельности". Но если так, то тогда и "женский характер" историчен и социален?
Обнаруживается явное противоречие с основными внеисторическими постулатами концепции Хвостова. Его более дальний прогноз - наступающая "феминизация культуры" - оправдался лишь частично, ибо сегодня мы видим более дифференцированный сдвиг - половое разделение труда потеряло свою жесткость, взаимоотношения полов в семье и на производстве становятся в принципе равноправными, нивелируются нормы поведения и культурные стереотипы, складывается тенденция маскулинизации женщин и феминизации мужчин.
В свете сказанного будет интересным рассмотреть трактовку Хвостовым социальной структуры.
Общество как процесс общения, взаимодействия людей есть прежде всего психическое явление (в одном месте этот процесс Хвостов называл "текучим"). "Человеческая история в значительной степени сводится к возникновению у людей новых идей и к распространению их в массах" (30. С. 75]. Но эта же история помимо содержательной стороны имеет и формальную, т.е. формы взаимодействия, общения, деятельности, которые постоянно воспроизводятся, составляя статичный аспект общественной жизни.
Прежде всего Хвостов проводит различие между кратковременным процессом общения, форму которого он называет "общественным течением" (толпа, митинг, собрание и т.п.) и более длительными, устойчивыми - "общественными кругами", или "союзами". Последние делятся на два типа - "социальные группы", т.е. формы, охватывающие личность и ее взаимодействие целиком, со всеми ее индивидуальными особенностями (например, семья, род, касты), и так называемые социальные классы, объединяющие людей отдельными сторонами их деятельности (например, жители города и деревни, лица одной профессии, члены политической партии, религиозные единоверцы и т.п.). Подобные устойчивые образования обыкновенно возникают естественно-стихийно, помимо воли людей. Но наряду с этими самопроизвольно возникшими союзами есть их другая разновидность - целесообразно устроенные человеческим разумом. Такие союзы он называет "организациями" [30. С. 70].
В ряде случаев организации возникают не на основе рационализации самопроизвольного союза, а совершенно отдельно, самостоятельно (комиссии, клубы и т.п.). Сочетание "общественных течений", "союзов" и "организаций" при доминирующей роли последних и создает конкретный вид социальной структуры общества. Между всеми элементами этой структуры есть зависимости (они составляют законы ее функционирования): так, "общественные течения" при известных условиях превращаются в "союзы", "группы" чаще всего склонны к мирному симбиозу. кооперации, солидарности, "классы" - к борьбе, антагонизму, конкуренции. Чем подвижнее общественная жизнь, тем свободнее люди могут комбинировать "общественные союзы", тем демократичнее структура и напряженнее в ней духовное общение.
Хотя эта картина социальной дифференциации довольно абстрактна, в ней есть и верные детали, но отметим главное - методологическому психологизму Хвостова здесь опять не находится места. Невольно чувствуя это, основной упор в своей работе он смещает на культуру, общественное сознание, идеалы и интегральный принцип - "дух времени" и пытается проследить, как они способствуют образованию устойчивого духовного общения между индивидами.
Духовное общение, составляющее, по Хвостову, суть социальной реальности выступает в двух видах - стихийно-подсознательных, волевых, эмоциональных (явление паники, массовых психозов, моды, войны, национального характера и т.п.) и рациональных (планы, идеалы, программы научные, политические и т.п.). Оба вида иногда сложно опосредуют друг друга и составляют ткань культуры. Хвостов предлагает читателю анализ ряда нитей этой ткани: традиции, изобретения, "дух времени", идеалы и др. Рассмотрим их.
Традиция и ее роль в конституировании общественной жизни интересовала многих ведущих социологов конца XIX - начала XX в. - Э. Дюркгейма, М. Вебера, Ф. Тенниса и других. Предлагаемая далее интерпретация этой темы Хвостовым в целом совпадала с ее трактовкой названными авторами (все подчеркивали императивность традиции, косность и устойчивость ее, напряжение при ее изменении), однако были и некоторые новые вариации в его подходе.
Общественные традиции, по Хвостову, это навыки, которые сложились в известном обществе и впоследствии определяют поведение и жизнь его членов. Человеку свойственно шаблонизировать ряд своих действий, образ этот уходит в подсознательное и в дальнейшем выполняется индивидом без контролирующего сознания, наоборот, сознанию расчищается место для решения новых проблем. Если этот шаблон принимается другими, то образуются коллективные привычки или традиция. В традициях есть большая доля принудительности, на традиционном поведении люди строят свои ожидания и взаимные расчеты в отношении поведения других, что придает устойчивость и прочность общественному укладу, покоящемуся на традициях [30. С. 48-49].
Традиция, однако, хотя и проникает во все виды человеческой деятельности, но "в разной степени и неодинаковой силой устойчивости" у разных народов, разных групп населения, в разные исторические эпохи. Так, более традиционны, консервативны "сельские классы", а склонные к переменам "городские классы", среди народов более привержены традиции жители Востока, чем Запада [30. С. 51-53]. Какова динамика традиции? При каких условиях она меняется? Традиция есть явление духовное, т.е. пластическое и изменчивое, как все духовные образования, подчиняющаяся особым духовным закономерностям. В этом отношении она отличается от биологического приспособления - инстинкта, который не имеет истории ("пчелы сооружают улей ныне точно так же, как тысячи лет тому назад"). "Устройство человеческих обществ определяется в значительной мере не инстинктами, но "традициями", поэтому они меняются, т.е. обладают историей, в которой и заключена специфика человеческого общества в отличие от животной жизни [30. С. 50].
Традиция меняется субъективно при осознании необходимости ее изменения в рациональной критике. Объективно она меняется под влиянием независимых от воли факторов (роста населения, урбанизации и т.п.). Чаще всего эти условия переплетаются и оплодотворяют друг друга. Вслед за Г. Зиммелем Хвостов пишет, что в условиях относительно небольшой сельской общины, где все лично знают друг друга, сила интимного социального контроля высока, вся жизнь строго регламентируется обычаями и традициями. В современных городах жизнь человека более анонимна в конгломерате профессий, нравов, моральных кодексов, этнических укладов. Резкие контрасты города (богатство и бедность, подвижная мобильность) рождают атмосферы перемен, радикализма, жажду изменения и т.п. Все это будит критическое отношение к сложившимся стандартам.
Суммируя свои представления о традиции, Хвостов их применяет к анализу послереволюционной России и пишет: "При революционных переворотах приходится считаться с действием традиции. Революции никогда не удастся вполне направить жизнь общества на новый путь. Когда остынет революционный пыл, традиция заявляет о своих правах и оживляет многое из старого уклада, временно устраненного революцией. Вот почему каждая революция сменяется реакцией в более или менее сильной степени" [30. С. 54] .
Наряду с относительно инерционным духовным явлением - традицией, Хвостов занимается более динамичным - "новой идеей", нововведением (индивидуальным и массовым). Как и при каких условиях новая идея становится социальной силой? Присоединяясь к ряду соображений Н. Михайловского и Г. Тарда, он пишет о возникновении идей, их "поединках", синтезах, распространении путем подражания, превращении рациональной идеи, "согретой чувствами масс", в идеал, реализуемый потом в общественной жизни [30. С. 55-60]. Вслед за П. Новгородцевым и В. Вундтом он считает, что воплощение идеалов (реформирование общества) никогда не будет реализовано абсолютно, всегда будут искажения замысла, появление непредвиденных последствий из-за сложности и постоянной изменчивости общества, относительной неразвитости социальной науки и известной неоднородности всех наших общественных идеалов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
