72530 (763420), страница 38

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 38)

■i

1\\

куляция вместо капиталовложений, мошенничество и уход от налогообложения), не забывая о драматиче­ских проблемах, связанных со строительством буду­щих демократий.

Приходится признать, что постмодернистское об­щество не движется равномерно к терпимости и гиб­кости законов. Разве мы не являемся свидетелями столь же поразительного, сколь и удивительного воз­рождения религиозного интегризма, ортодоксально­сти и традиционности? Пожары в кинотеатрах, где демонстрировался фильм «Последнее искушение Христа», налеты на клиники, где производятся аборты, воссоздание ультраортодоксальных еврейских школ вслед за вспышками экстремизма левацкого толка, «набожного» максимализма некоторых исламских, еврейских, католических сообществ. Вопреки инди­видуалистическим ценностям сторонники религиоз­ного неоинтегризма отрицают адаптацию традиций и проповедуют безукоснительное выполнение Закона. Да, это антииндивидуализм, но сразу же отметим то массовое осуждение, которое вызывают поступки лиц, отрицающих свободу людей и насаждающих не­терпимость. С этой точки зрения узаконивание либе­ральных ценностей гораздо показательнее для нашего времени, чем их отрицание. Не будем обманываться: в области религии, как и в других областях, происхо­дит движение за личную самостоятельность, размыва­ние верности догмам сопровождается упадком рели­гиозной практики. Если количество курсов по изучению Талмуда и число ритуальных бань (миква) увеличива­ется, то лишь 15% французских граждан, причис­ляющих себя к евреям, являются «ортодоксами». Менее 10 % населения посещают воскресные служ­бы. Мы наблюдаем повышение возраста обывате­лей, предпочитающих религию «на выбор». Лишь один из четверых молодых прихожан полагает, что к

324

религии необходимо относиться как к чему-то целост­ному.

Возникает вопрос, представляет ли этот таинствен­ный процесс оживление религиозности, или же перед нами немногочисленный авангард — предвестник гря­дущего мощного подъема ортодоксальной религии? Несомненно, ни то, ни другое. Мы не движемся ни к однородным демократиям, ни к государству, охвачен­ному таинственной лихорадкой. Вырисовывается но­вая схема постмодернистского социального устройст­ва, допускающего любые варианты в спектре предпоч­тений, верований и образов жизни. Если речь идет об обществе с богатым выбором возможностей, то почему бы действительно не существовать и гамме разновид­ностей религиозной твердокаменности, строгого тра­диционализма? Мысль о создании массового общества отступает еще на шаг: появление религиозного экстре­мизма означает новое направление на ярмарке жизни. Согласимся, все еще может вернуться на крути своя, ведь спираль субъективной автономизации от­крыла перед нами бескрайние горизонты. Традиции мертвы, но они будут без труда восприняты теми, кто стремится к Абсолюту и идентичности. Больше ничего не помешает «твердолобым» меньшинствам уживать­ся с большинством, которое многолико, с разнообраз­ными вкусами и верованиями, глобально открыто и то-лерантно, и с недоверием, любопытством и страхом наблюдает за экзальтированными перевоплощениями пуристской культуры, где отдельная личность нахо­дится на втором плане. Большинство этих людей сами освобождаются от гнета монолитности и от гегемони-ческих церквей; их вера становится все более гибкой, личностной, окончательно оформившейся под влияни­ем своего «Я», что отчасти подтверждается растущим интересом к приемам духовной медитации, пришед­шим с Востока, к парарелигиозным и эзотерическим

325

ж

культурам New Age.¹ С одной стороны, более или ме­нее нарциссический синкретизм, с другой — догмати­ческий экстремизм; но показательна именно чрезмер­но прочная преграда между этими полюсами. Отныне резкие движения могут повторяться лишь в отрыве от жизни, «всухую», без капли смазки, не приводя к гло­бальному поступательному развитого социума.

Не то ли самое в известной мере происходит во Франции с усилением движения экстремистов право­го толка? Да, это явление в корне противоположно толерантной и гуманистической природе нового инди­видуализма, оно наносит жестокий и непредвиденный удар, сдерживая рост либеральных ценностей в сфере образования, моды, сексуальности, политических и религиозных убеждений. Но оно неотделимо от тен­денции к приватизации жизни и разрушению светских, воинствующих, и прогрессистских обычаев. Именно восхваление частного настоящего в известной мере способствовало отказу политиков признать свою вину в возрождении расистских воззрений. Наряду с тем, что крупные политические группировки и идеологи­ческие системы утрачивают свое значение, историче­ская память о кошмаре расизма затягивается ряской равнодушия. Вполне возможно, что холокост и про­изошел, но где-то в прошлом, и не имеет никакого отношения даже к части населения, которое в целом не обращает внимания ни на какие аргументы, предо­стерегающие против расистской угрозы.

Век гедонизма и взаимосвязей одобряет амнезию и «сверхреализм» сегодняшнего дня. Неважно, что слу­чилось когда-то; важно то, что происходит сейчас — нынешние будни, опасность, которую представляют собой иностранцы, преступность, ассоциирующаяся с выходцами из стран Магриба. Крах великих замыслов

■ттшштн

и политических партий привел к росту влияния пра­вых экстремистов во Франции, Германии и других странах Европы. Большая часть населения могла бы примкнуть к движению, эксплуатирующему в своих целях зерна протеста, трудное соседство.¹ Если бы не было протеста, можно было бы, как прежде, твердить о своем расовом превосходстве и выражать желание разделаться с плюралистическими демократиями. Мы не усматриваем тут никакой связи со своего рода «хо­листической» ностальгией, даже с некоторой при­месью эгоизма: националистическая идеология отхо­дит на второй план, то есть сходит на нет по срав­нению с надеждами, которые заключены в лозунге «каждый за себя», с индивидуалистическими требова­ниями, чтобы нас понимали и защищали те самые ли­ца, которые нами управляют. Надо лишь, чтобы отны­не демократии обладали неизвестным им прежде пра­вом выбора, явно с ксенофобским душком, которое имеет все шансы на то, чтобы стать реалией в более или менее ограниченных рамках, как постмодернист­ское выражение пустоты и заботы о безопасности стра­ны. Угроза существованию демократического строя иллюзорна, опасности же, связанные с подсчетом го­лосов избирателей, более реальны, более существен­ны. Новый эмоциональный элемент, какая-то смутная тревога сопровождают сегодня местные и общенацио­нальные выборы.

Верх всегда одерживают невмешательство в чужую жизнь, интересы и свобода индивида. Каждый второй студент полагает, что быть активистом — значит утра­тить свободную волю, а выборы в Европе характери­зуются рекордным числом не участвующих в них. Провал профсоюзного движения напоминает фильм-катастрофу, национальные центры руководства забас-

¹ Новая эпоха. — Примеч. пер.

326

¹ С иностранцами. — Примеч. пер.

327

»^»^»I

^лт^лЛ:

товочным движением повсюду заменены крупными профсоюзными объединениями; социальные конфлик­ты превращаются в разборки между корпорациями, занятыми защитой своих частных интересов. Тема наци­ональной самобытности имеет известный успех, но как не усомниться в чувстве патриотизма, когда собы­тия (и весьма серьезные), происходящие по ту сторону Рейна, оставляют нас равнодушными и никак не влия­ют на наше явное стремление к благополучию и по­треблению товаров? Уже никакой коллективный и ис­торический проект, даже если он затрагивает судьбу всей Европы, не в состоянии всколыхнуть людей до глубины души. На смену историческим идеалам при­шла озабоченность тем, как получить образование, диплом, добиться успеха на службе и в личной жизни, а также чистотой окружающей среды. Расхлябанный, дряблый, несерьезный нарциссизм, ориентированный лишь на «пси»-реализацию, сегодня явно не в моде. Однако, вовсе не исчезнув, он обновился, необычным образом глобально вписавшись в традиционную схему морали, труда, семьи.

Персонализация не идентифицируется с бездуш­ной приватизацией, все более сочетаясь с ассоциатив­ной жизнью, с массовой экологической борьбой, бла­гожелательным отношением к людям и филантропией. Ксенофобские настроения и культ денег не могут по­давить дух времени — всеобщего согласия в вопросе о правах человека, благотворительной деятельности, акцентирования этической стороны межличностных связей, исследований в области биологии и медицины, предприимчивости, движения в защиту окружающей среды. Чем больший упор делается на личной свободе, тем чаще всплывает вопрос о социальных ценностях и ответственности перед обществом. Отныне нарцисс занят поисками пределов, порядка и ответственности по своей мерке. Но не будем заблуждаться: нет ника-

328

кого противоречия между ростом индивидуализма и новыми устремлениями этического порядка, ведь всеобщую поддержку находит осторожная, «безболез­ненная» мораль — «без обязательств и без санкций», приспособленная к заботам о собственном «эго». Та­ким образом, телеблаготворительность не реагирует на бередящий душу зов долга, она иллюстрирует эмо­циональную, пунктуальную и не требующую усилий этику; повышение культурного уровня семьи не спо­собствует сокращению числа разводов; национальная идея возродилась со всей силой и без привкуса шови­низма; труд возводится в разряд способа самоутверж­дения; забота о сохранности окружающей среды ста­новится всеобщей, не требуя самоотречения от людей, стремящихся к повышению качества жизни, лучших и новых товаров. Повсюду обесценивается дух самопо­жертвования, зато усиливается эгоизм, жажда благо­получной и здоровой жизни; повсюду движения души уживаются с тягой к дешевым украшениям, истинные ценности — с желанием извлекать выгоду, доброта — со скупостью, тревога за будущее — с заботой о насто­ящем. Хотя с вопросами этики у нас все обстоит благо­получно, культура жертвенности нам чужда, мы пере­стали считать себя обязанными жить чем-то иным, кроме заботы о самих себе.¹ Конечно же, радикальный нарциссизм и откровенный гедонизм топчутся на од­ном месте, однако крутой поворот в культуре не озна­чает принципиального отступления от индивидуализ­ма. Даже находясь на страже ответственности и (выбо­рочной) благотворительности, нарцисс всегда остается нарциссом, воплощением и символом нашего центро­стремительного времени. Мощный прилив второй ин­дивидуалистической революции только начинается.

¹ Мы развили эти мысли в работе «Сумерки долга. Осторожная этика нового демократического времени». Галлимар, 1992.

1

Р?№ \'?\'

fX^MVl I\'Htri.\'FU

СОДЕРЖАНИЕ

Г. Н. Ивашевская, Энигма и адиафора. Цветок нарцисса

также нежен...................... 5

ЭРА ПУСТОТЫ

Очерки современного индивидуализма

Предисловие...................... 17

Глава I

ОБОЛЬЩЕНИЕ NON-STOP 33

Обольщение на выбор................. 34

Скромное обаяние политики.............. 44

Sexduction........................ 51

Глава II

РАВНОДУШИЕ В ЧИСТОМ БИДЕ 57

Массовое опустошение ................. 57

Апатия new look..................... 60

Оперативное безразличие................ 69

Тоска зеленая...................... 73

Глава III

НАРЦИСС, ИЛИ СТРАТЕГИЯ ПУСТОТЫ 78

Нарцисс по мерке.................... 80

Зомби и «пси»....................\'. . 84

Обновленное тело.................... 94

Сокровенный театр................... 99

330

Апокалипсис now? .................

24 000 ватт .......................

Пустота.........................

Глава IV МОДЕРНИЗМ И ПОСТМОДЕРНИЗМ

Антиномичная культура.................

Модернизм и демократические ценности........

Модернизм и открытая культура............

Потребление и гедонизм: к постмодернистскому обще­ству ...........................

Бессилие авангарда...................

Кризис демократии? ..................

Глава V ЮМОРИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

От гротескного комизма к поп-юмору..........

Сверхреклама ......................

Мода: забавная пародия.................

Юмористический процесс и гедонистическое общество Юмористическая судьба и «постэгалитарная» эпоха . .

Микротехника и порносекс...............

Нарциссизм в футляре..................

Глава VI ДИКАЯ ЖЕСТОКОСТЬ, СОВРЕМЕННАЯ ЖЕСТОКОСТЬ

Честь и месть: дикая жестокость............

Варварский уклад....................

Цивилизационный процесс..............

Эскалация умиротворения..............

Преступления и суициды: «крутое» насилие.....

Индивидуализм и революция.............

Послесловие (1993)..................

104 111 116

120

122 129 1-44

156 176 186

200

Характеристики

Список файлов статьи