54388 (669688), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Катаклизмы ХХ века не заслонят от историка факта, что капитализм второй половины ХХ века способствовал созданию более совершенного общества, чем капитализм века ХIХ. Что история ускоряет свой ход, а ее творцами являются массы движимых своими потребностями и интересами людей. Не вызывает сомнений и то, что человечество не остановится на капитализме и пойдет дальше, не посоветовавшись с цивилизациологами. Второй момент. Сегодня никто не заставляет сопоставлять прошлое с вымышленным будущим, а сам г-н Гуревич понимает значение диалога культур настоящего и прошлого для роста научного знания21. Поэтому можно предположить, что его предпочтение цивилизациологии предопределено приверженностью антропологическому подходу и разочарованием в сталинизме, который принимали за марксизм. Наконец, если прав Д. Тош, заявивший, что «марксизм сегодня – единственный наследник концепции истории как прогресса» 22, то можно утверждать, что спор с цивилизациологами бессмыслен: под предлогом критики идеи «линейного прогресса» они отказались от идеи прогресса как таковой.
Представители течения, в котором на будущем поставлен крест, открыто заявляют и об отсутствии у них нужды в объективной истине. «В этой личностной семантике познание действительно равнозначно личностному пониманию, - пишет в духе иррационализма И.В.Следзевский, - т.е. непременно должно отвечать глубинному сознанию культуры, базироваться на трансцендентальной логике двойных смыслов, но не может ориентироваться на идеал истинностного знания и универсальные научные категории. В этом цивилизационный подход близок к естественным формам саморефлексии культуры: духовному опыту, интуитивному знанию, эстетическим и моральным суждениям» 23.
Автор реферата еще будет иметь возможность показать, что «трансцендентальная логика двойных смыслов», как правило, сводится к выдергиванию «фактиков» из контекста истории для подтверждения либерального «интуитивного знания».
Представители цивилизационного подхода, например Б.С. Ерасов, составляют длинные списки претензий к формационной теории24. Их критика абстрактна: отсутствуют названия трудов, в которых формационный подход не был реализован в должной мере. Не сомневаясь в наличии подобных работ, стоит учесть, во-первых, что научная критика требует конкретности, во-вторых, методологические позиции критиков, в-третьих, несоответствие критикуемых работ формационному подходу. Из контекста видно, что бывшие советские профессора, прослушавшие в США лекции сторонников цивилизационного подхода, излагают претензии к таким же советским профессорам - «истматчикам». Однако никто из российских последователей «подхода» не пытался с исторических позиций опровергнуть формационную теорию критикой таких произведений, как «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Британское владычество в Индии» и «Будущие результаты британского владычества в Индии» 25, «Развитие капитализма в России» 26. Попытка критики «Капитала» Карла Маркса одним из современных пропагандистов в разгар приватизации закончилась сочинением толстой листовки об отсутствии «эксплуатации труда» «в природе капиталистического уклада хозяйствования» 27.
За прошедшие два столетия сторонники цивилизационного подхода так и не выработали по научному четкое определение термина «цивилизация»: их несколько десятков. Отсутствуют критерии выделения «цивилизаций»: их количество огромно, напоминает «списки белья в стирку» (П.Сорокин). Соответственно, они не смогли определить количество цивилизаций и их периодизацию. На конференции МОСИЦ (ISCSC) в 2000 году ее организатор М.Мелко был вынужден заявить коллегам-цивилизациологам: «Мы не могли прийти к соглашению ни по одному пункту» 28.
Пожалуй, имеет смысл подождать, пока цивилизационный «подход» оформится в теорию.
2. Постмодернистский пессимизм сторонников «подхода»
Обращает на себя внимание повторение пессимистических прогнозов сторонников цивилизационного подхода по поводу судьбы человечества. «Закат Европы» антидемократа О. Шпенглера был одним из первых известных во всем мире произведений подобного рода. Однако европейские государства и США сумели преодолеть кризисы первой половины ХХ века, достигли очередной фазы за счет программирования общественного развития на национальном и наднациональном уровне. Либерализм обогатился новыми элементами: понятием «государство благоденствия», социальной инженерией. После Второй мировой войны эти тенденции стали универсальными. Новая надстройка в течение нескольких десятилетий ХХ века приспосабливалась под возникший базис. Один из результатов развития – объединенная Европа, которая готовит проект своей конституции, распространение коммунитарной этики.
Существенное добавление: в первой половине века выход из кризиса предусматривал жесточайшую эксплуатацию колониальных и зависимых стран. Соответственно, игнорирование или преуменьшение роли третьего мира в процветании «золотого миллиарда» является устойчивой тенденцией в творчестве западных философов29. В середине ХХ века это было характерно для К. Поппера. В качестве доказательства ошибочности марксова закона капиталистического накопления об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса по мере развития капитализма он апеллировал только к росту благосостояния граждан Запада, отрицал необходимость считаться с глобальным характером экономики30. Рахитичные, голодные африканские дети и нищие латиноамериканцы не должны были тревожить совесть английского и американского истеблишмента, среднего класса. Цивилизационный подход, сужая горизонт исследователя, способствует утверждению подобной псевдонауки. Но ограбленный третий мир, опрокидывая мечтания Поппера, сам пришел к «золотому миллиарду»: заполнил американские, английские, французские, немецкие, итальянские города нелегальными иммигрантами, создал взрывоопасную классово-национальную смесь. Дело дошло до создания системы террористических организаций, направивших свои действия против ведущих держав мира. Удары по небоскребам Нью-Йорка и Пентагону – напоминание об опасности «лакировки действительности» сторонниками цивилизациологии.
Практика была и остается критерием истины в формационном подходе.
Универсальные тенденции – материальные31 факторы, которые будут в дальнейшем определять иерархию ценностей и дуреющих от своей неповторимости индивидов, и миллиардов людей. Уже сегодня этим универсалиям тесно в рамках капиталистических отношений. Научно-технический прогресс, распространение разнообразной информации, развитие демократии, рост благосостояния и социальной защищенности людей, повышение культурного и образовательного уровня предопределяют необходимость гуманизации отношений в мире. Они являются основой, на которой разовьется неповторимость и свобода гуманной личности, а национальное своеобразие не выродится в провонявший бюрократизмом великодержавный «патриотизм». Основным источником уникальности каждой личности в дальнейшем будет именно усложнение системы общественных связей, а не локальные естественные особенности 32.
Стремление резко ускорить процессы своеобразного подхода и освоения универсальных тенденций разными народами, навязать их видение через чужие ценности отбрасывает человечество назад. На фоне агрессии в Ираке, попытки загнать страну в американоподобную «демократию» для контроля за ее нефтяными запасами, интересно смотрятся постмодернистские «идиографические» разговоры о «конце универсального», о «сингулярности», «независимости от идентификаций», о «закате метанарраций», о любви к «уникальному и острому» 33.
Иракские, американские, английские, испанские парни умирают за чужие деньги. Мотивы людей, которые послали их на смерть, описаны в «метанаррации» под названием «Капитал». Эту конкретную кровавую истину постмодернисты могут оспорить при помощи «корректирующей иронии» («пастиш») по отношению ко всем проявлениям жизни или тезисом об отсутствии иерархического порядка приоритетов в жизни34. Не оригинально. Выражаясь их же терминами – «дежа-вю»: агностицизм, неопозитивизм, неофрейдизм, релятивизм, индивидуализм. Универсальных тенденций они не желают видеть, фильтруя их при помощи методологии. Свою концептуальную немощь постмодернисты выдают за отсутствие возможностей для развития у всего человечества.
Пессимизм сторонников цивилизационного подхода, их «постмодернистская чувствительность» 35 проистекает из идеи о невозможности понять и трансформировать совокупность человеческих обществ Земли в направлении гуманизма гуманными же средствами. За спинами идеологов «хаоса» и «свободы» по-прежнему стоят те силы буржуазного общества, которые решили подвести мир под свой знаменатель. Правые либералы и военщина развивают неоколониальный вектор политики в изменившемся мире, заставляют все международное сообщество деньгами и кровью оплачивать последствия своих авантюр. Им требуется постмодернистский вариант цивилизационного подхода в идеологии для реализации формационных задач. Путь, который ведет к углублению противоречий между Севером и Югом, росту террористической опасности, гонке вооружений, усилению эксплуатации миллиардов людей. Руководство США и Великобритании извратили линию на борьбу с глобальным терроризмом, а террористы, прибывшие в Ирак для сопротивления оккупантам, объективно превратились в борцов за его национальную независимость. В Ираке раскручивается маховик гражданской войны, которую коалиция не может остановить. США еще раз решили продемонстрировать миру «бессилие силы». Пока же заявлено об отмене повышения заработной платы государственным служащим и о рекордном военном бюджете. Монопольная прибыль сделана. Кем?
Кадры телехроники: американский солдат на танке перед камерой демонстрирует современный танец ждущим подачек иракским детям; иракские мальчишки пинают труп испанского разведчика. Испанское руководство готово и дальше следовать избранным курсом. Им аплодируют из Вашингтона: какие «мужество» и «твердость»! Возникает впечатление, что холеные мужчины от политики готовы бесконечно стоять у гробов погибших в Ираке солдат. Это гуманно по отношению к семьям. Это символ державных забот о судьбах мира. Перед выборами это величаво, трагично, безопасно. Это суперпиар.
Глядя на подобное «главенство культуры», я хочу поставить вопрос: что будет после позднего капитализма в нашу эпоху резкого ускорения исторического процесса? Один из вариантов ответа есть у смотрителей Багдадского музея древней истории, разграбленного голодной шантрапой и преступниками при абсолютном равнодушии оккупантов. Они уже сейчас могут жалобно подвывать в гулких залах: «Г-н Фукуяма, ау-у-у…».
3. «Тоталитаризм» для внутреннего употребления
Естественным следствием политического использования цивилизационного подхода было возникновение и развитие понятия «тоталитаризм». Западные теоретики в конце 20-х годов приспособили для своих нужд термин Б. Муссолини.
Понятие «тоталитаризм» обозначало «образ врага», антилиберальные течения, системы. Американский и английский истеблишмент считали их либо порождением иных цивилизаций, либо следствием действий мерзких личностей. В «цивилизациях» врагов в наибольшей степени проявили себя ненавистные крупному капиталу тенденции, прежде всего государственное регулирование экономики. Абсолютизация государственного регулирования противником была на первых порах аргументом для недопущения систематического регулирования общественных отношений в либеральных обществах.
Соответственно, теория тоталитаризма обслуживала внутриполитические интересы праволиберальных сил западного мира в условиях острого соперничества с государственными структурами за ту степень экономической свободы, которую общество после мирового кризиса уже не могло предоставить монополиям. В духе теории заговора правые силы переносили источник «тоталитарной заразы» в государства-соперники и обвиняли в «предательстве» и «продажности» своих внутриполитических оппонентов. В результате сторонники теории были освобождены от необходимости проводить действительно научный анализ процессов, протекающих как в самих либеральных демократиях, так и в «социалистическом» мире, использовали термин «тоталитаризм» в пропагандистских целях. Особую убедительность теоретическим построениям правых придавал развязанный в государствах-противниках террор. Намеренно отождествляя СССР и нацистскую Германию, западные исследователи заявляли, что важнейшей задачей «тоталитарного режима» было воспитание нового поколения людей для проведения агрессивной политики.
После Второй мировой войны концепцию тоталитаризма взяло на вооружение правительство США, в котором возобладали правые силы. Ее функции расширились: концепция стала средством сплочения государств запада на антикоммунистической основе.
Х. Арендт, К. Фридрих и З. Бжезинский в 1950-х годах36 модернизировали термин для глобальной дискредитации вражеской «цивилизации» в период холодной войны. Их, как и многих других, мнение сводилось к тому, что состояние тоталитаризма было-де внутренне присуще «социалистическому обществу», а для Запада, памятуя о деятельности сенатора Д. Маккарти, аберрацией. Угнетая миллиарды людей в колониях и зависимых странах, проводя в отношении ряда народов политику геноцида, западные лидеры и их пропагандисты лицемерно рыдали по поводу загубленных жизней в советском ГУЛАГе.
В 70-80-е годы западные исследователи неоднократно подчеркивали гносеологическую ограниченность теории тоталитаризма применительно к СССР. Ч.Джонсон, У.Уэлш, Г.Гласснер отмечали, что «тоталитарная модель» исключает идею развития советского общества и делает невозможным дальнейшее исследование его различных сфер. Дж. Хаф указал на серьезное противоречие в построениях кремленологов: советская система изображается как окостеневшая, в этом якобы заинтересована советская элита, но эта же элита пытается преобразовать общество и переделать человека. Т. Джонс подчеркнул эклектичность тоталитарной концепции. А. Инкельс обратил внимание на невозможность объяснить с точки зрения тоталитарной модели «источники общественной поддержки существующей в СССР власти». А.Куин совершенно справедливо констатировал, что целиком контролируемых или неконтролируемых общественных систем не бывает, а социолог Т. Боттомор заявил о невозможности целиком сформировать такую личность, которая требуется для полного господства тоталитарного режима37.
По мере нарастания в странах Запада во второй половине ХХ века государственно-монополистических тенденций исследователи подмечали все больший изоморфизм так называемых коммунистических и либеральных государств. Термин «тоталитаризм» все больше становился анархонизмом. Для описания политических процессов в СССР было достаточно применяемых в исторической науке и политологии терминов: политическая система, политический режим, политические интересы, диктатура определенного класса и т.п. Начала подтверждаться гипотеза Ф. Поллока, выдвинутая в 30-е годы, о возникновении нового типа авторитаризма в СССР, стране государственного капитализма, и США, государстве «интервенционистского» типа38. Получила распространение теория конвергенции, а концепция тоталитаризма все больше подвергалась критике. Однако правящие слои общества не торопились списывать ее со счетов: им претила мысль о каком бы то ни было сходстве политических систем. Новый импульс концепция получила во время консервативной волны конца 70-х – начала 80-х годов, а затем после распада СССР.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
