11807-1 (591003), страница 9
Текст из файла (страница 9)
В подтверждение того, что некоторые ученые пытаются подменить философией образования педагогику автор приводит некоторые темы, обсуждавшиеся на 45-й конференции Американского общества философии образования (г. Сан-Антонио, США, 1989 г.) и делает вывод: "Если исключить из проблематики, объединяемой в зарубежной традиции понятием "философия образования", вопросы, не имеющие отношения ни к педагогике, ни к образованию, останется то, что в педагогической науке распределено по различным ее отраслям и дисциплинам: методология и история педагогики, дидактика, методика, теория воспитания" (там же с. 26). Т.е. нет никакой области из сферы образования не охваченной педагогической наукой, а поэтому нет никакой необходимости дублировать уже имеющуюся науку об образовании - педагогику.
Отрицание необходимости дублирования философией образования педагогику не должно, конечно, считает автор, приводить к другой, не менее ошибочной точке зрения, полагающей полное отрицание взаимосвязи философии и педагогики. Эта точка зрения "сциентизма как мировоззренческой ориентации, проявляющей себя в абсолютизации роли науки в системе культуры человеческого общества Сциентистские установки выражаются во внешнем подражании точным наукам" (там же с. 27). Против применения математических средств для описания "природы обучения и воспитания" выступают и сами представители этих "точных" наук, В.В. Краевский цитирует одного из них, - "Надо прямо смотреть в глаза фактам и признать, что применение математических методов не полезно, а вредно до тех пор, пока явление не освоено на гуманитарном уровне" (Грекова И. Методологические особенности прикладной математики // Вопросы философии. 1976. N 6. С. 113). Не менее резко выступали против подобной практики, замечает В.В. Краевский, академики А. Д. Александров, А.Н. Крылов, Ю. А. Митропольский.
Философия нужна для педагогики - педагогике необходим философский анализ, необходимо лишь четко определить его место и предмет, считает автор. Взаимодействие философского анализа и педагогического исследования, представляется таким: "На основе широкого круга научных знаний и исследований педагогической действительности разрабатываются педагогические концепции. Затем они анализируются с философских позиций, и результаты этой работы составляют основу дальнейшего педагогического исследования, приводящего к созданию новых концепций" (там же с. 26). "Предметом философской рефлексии является связь наиболее широких представлений о мире, обществе и месте человека в нем с педагогической действительностью и ее отражением в специальной науке об образовании - педагогике. После того как анализ выполнен в русле философской рефлексии, он включается в состав педагогической теории и становится ее частью и исходным пунктом для дальнейшей теоретической работы уже не в области философии, а в самой педагогике" (там же с. 26).
Итак, и недооценка философии для педагогики, т.е. сведение методов педагогического исследования к методам естественных и точных наук, равно как и подмена педагогики философией, т.е. замена предмета педагогики на предмет одного из разделов философии - все это "ограничивает методологические установки, препятствуя разработке педагогической теории, которая объединила бы в единую систему все обилие полученных фактов", - делает вывод В.В. Краевский (там же с. 27).
Области философского и педагогического знания, естественно, считает В.В. Краевский, имеют точки соприкосновения: "на основе широкого круга научных знаний и исследований педагогической действительности разрабатываются педагогические концепции. Затем они анализируются с философских позиций, и результаты этой работы составляют основу дальнейшего педагогического исследования, приводящего к созданию новых концепций" (там же с. 26). Это является, конечно, ослаблением критики философии образования, т.к. В.В. Краевским, хотя в начале статьи и утверждается невозможность какой-либо науки иметь дело с предметом педагогики, но далее все-таки признается необходимость участия философии в деле создания педагогикой теории собственного предмета, что теория образования, создаваемая в педагогике без философского анализа, не будет полным познанием педагогикой своего собственного предмета.
Сейчас не место обсуждать недостатки воззрения В.В. Краевского на отношение философии и педагогики, тем более что следующим из рассматриваемых авторов (Ф.Т. Михайлова) причины этого будут вскрыты. Нам важно здесь уяснить одно, что с позиции "чистой" педагогики философия образования рассматривается как "экспансия" философии на территорию ее проблемного поля в результате отрицания у методологии педагогической науки способности развития собственного метода познания своего предмета.
Краткий вывод из всего проведенного В.В. Краевским исследования современных тенденций в сфере образования: непонимание предмета и методов внутри наук (педагогики, психологии, философии и т.д.), а также непонимание предмета и методов какой-либо науки представителями из другой науки порождает: 1) психологизм, философизм, сциентизм и т.д. в среде самих педагогов; и 2) становление психологии образования, философии образования и т.д. в среде специалистов не педагогов.
4. Философия образования - "служанка педагогики"?
В начале первой части своей работы Ф.Т. Михайлов "очищает" философию образования от неверного содержания и определяет содержание, на его взгляд, правильное. Затем он показывает невозможность этой правильно понимаемой философии образования. Во второй части автор показывает, что невозможность философии образования условна и, поэтому далее он определяет те условия, в которых, правильно понимаемая философия образования, все-таки возможна.
Правильно понимаемая философия образования, по мнению автора, это философия, помогающая науке педагогике понять "генезис всеобщих форм мышления в их предметной (педагогической) особенности". Но эта помощь возможна лишь при наличии у педагогики фундаментальной теории собственного предмета - образования. А, т.к. фундаментальной теории нет, то поэтому и философия образования, также не возможна. Философия в этом случае может лишь осуществлять "майевтическую" функцию по отношению к тем частным наукам, которые еще не занялись созданием фундаментальной теории собственного предмета, "вспомогая" им в этом деле. Эту возможную, но не необходимую для философии майевтическую функцию по отношению к педагогике, называемую некоторыми именно философией образования, надо отличать от ошибочных, хотя и широко распространенных, представлений о философии как о неком самом высшем уровне обобщения педагогического опыта в теории или как о некой методологической основе для научного исследования педагогического предмета, так же называемых некоторыми философией образования. Создание теории образования не является задачей философии в ее майевтической деятельности так же, как и задачей, правильно понимаемой философии образования, считает автор. Философия в ее майевтической деятельности может рассматриваться лишь как критика эмпиризма как принципа познания в теоретической деятельности, т.е. она помогает исследовать и преобразовывать в частной науке логические принципы, на которых строится ее фундаментальная теория.
Ошибочное представление о философии образования, как о неком высшем уровне в теории образования следует из неверного представления об отношении философии и других наук, в котором полагается, что у философии одна единственная функция - обобщая данные всех наук, формировать самые общие представления на мир, человека и его место в мире. Это заблуждение насчет философии коренится в ошибочном понимании генезиса отдельных наук, заключающемся в мифе об "отпочковывании " различных наук от философии в процессе истории человечества, а потому и нуждающихся, в силу собственной ограниченности, в некой отличной от них самих науке (философии) для сведения (синтеза) этого многообразия частных содержаний в единое знание о мире, человеке и т.д.
А по существу, считает автор, основание ошибочного представления об обобщающей роли философии заключается в отрицании у философии собственного предмета и в отрицании у других наук способности своими силами определять самые общие определения своего предмета. Именно это непонимание философии и теоретического познания обуславливает считать, что философия занимается обобщением чуждого ей материала, т.к. своего нет и, что сами частные науки нуждаются в философии для определения самых общих теоретических положений о своем предмете, т.к. у самих (наук) средств нет. Таким образом, в этом мнении выявляются противоречия: философия, не имеющая никакого дела с предметом какой-либо отдельной науки, в состоянии определить его всеобщие определения, а любая наука, изучая свой предмет, не в состоянии определить самостоятельно, собственными силами фундаментальные определения собственного предмета. Данное противоречие, таким образом, скрытым образом заключено и в представлении тех, кто считает, что философия образования есть самый общий уровень теоретического осмысления предмета педагогики.
Это противоречие, "разрешается" очень просто: философии как таковой нет - это специфическая верхушка теоретического знания. Поэтому, во-первых, раз философии как самостоятельной, полноценной науки нет, то, следовательно, нет и проблемы обделенной своим предметом науки и, во-вторых, раз это высший уровень теоретического знания самой науки, то, следовательно, сама наука не бессильна в выработке всеобщих определений своего предмета .
То, что философия не является теоретическим обобщением предметного материала на самом общем уровне, а есть самостоятельное познание отличное от теоретического познания, имеющее свой собственный предмет, автор показывает так: он выделяет как самостоятельно существующие три вида мышления (познания): предметное мышление, теоретическое мышление и философское мышление. Во всех трех способах осуществляется познавательная деятельность, но предмет у всех трех - разный.
Предметом "предметного мышления" являются "послушные быстротекущему времени видимые вещи" в процессе их практического освоения. Предметом же теоретического мышления являются средства (меры мышления, как называет их автор) самого предметного мышления, которыми задаются "предметные образы и смыслы". Предметное мышление соответствует эмпирическому познанию, в современном смысле, и является "смыслодействием", как называет его автор, - содержание мысли возникает в процессе практического освоения окружающей действительности; любая человеческая деятельность как именно человеческая - целенаправленна, а потому любой человеческий опыт пронизан мыслью, т.е. является осмысленным (см. с. 97-98). Теоретическое мышление соответствует теоретическому познанию и является рефлексией на те средства мышления, с помощью которых задаются предметные смыслы.
В результате теоретического преобразования средств мышления мы, пишет автор, можем знать "вечно пребывающее в вещах", и тем самым "знание вечно пребывающего позволяет смертным людям проникнуть в скрытые от опыта свойства и силы всех вещей!" (с. 94). Т.е. теоретическое познание-преобразование средств мышления позволяет предметному (смыслодеятельному) познанию знать то, что в эмпирической действительности есть, но не доступно непосредственному опыту, т.е. не доступно непосредственному практическому освоению. Например, различные законы эмпирических наук (к эмпирическим относятся не только естественные науки, а все те, которые имеют свой предмет как внешний познающему их мышлению) - они управляют всем тем, что практически осваивается человеком в опыте, но сами (законы) в непосредственном опыте человеку не даны.
Но в том-то все и дело, что это "вечно пребывающее в вещах", т.е. всеобщее во внешнем для мышления предмете не есть предмет философии, восклицает автор! А потому философия не может быть, и не является "обобщательницей" для других наук, например, с целью определить один всеобщий закон всего. У философии свой собственный предмет: "И только всеобщее, пребывающее во всем без исключения, было, есть и пребудет предметом философии" (с. 94). Предметом философии является не только всеобщее во внешнем мышлению предмете, а всеобщее и в самом мышлении, а еще точнее, предмет философии - всеобщее бытия и мышления.
Еще одно ошибочное представление насчет отношения философии и теоретического знания заключается в следующем: признавая, что философия это не высший уровень самого теоретического знания, все же полагают необходимым привлечение философии для построения теории какого-либо частного предмета в качестве методологии познания этого предмета. Причина этого заключается в следующем: современная научная мысль, признавая смену научных парадигм, как свойство присущее самой природе научного знания, почему-то полагает, что это "перетряхивание" постулатов, оснований и начал теории какого-либо предмета не есть компетенция самого теоретического знания, а дело философии. Т.е. эта точка зрения полагает, что именно философия должна заниматься обновлением методологии познания какого-либо частного предмета.
Это заблуждение насчет философии возникает из-за того, что в момент кризиса фундаментальной теории, внимание теоретиков невольно обращается на логические проблемы мышления. Т.е. во время "научных революций" внимание теоретиков привлекает ограниченность не только самих средств мышления (или мер мышления как называет их Ф.Т. Михайлов), которые задают предметные смыслы в рамках той или иной науки, но и ограниченность самих способов рассмотрения этих средств мышления. Как великое достижение теоретической мысли считается, например, сформулированный в физике Нильсом Бором "принцип дополнительности" - новый принцип связи средств мышления. И именно из-за того, что это достижение теоретической мысли вообще, этот принцип стал усиленно и успешно применяться для связи средств мышления сразу во многих других науках, обеспечивая им преодоление собственных теоретических тупиков. Но ошибочно будет полагать, что рассматривать и преобразовывать способы рассмотрения средств мышления в какой-либо частной науке - это дело философии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
