Vadim_Panov_Ruchnoy_Privod (522909), страница 41
Текст из файла (страница 41)
– Ольга сказала, что Герман – бывший хирург. Несколько лет назад он попался на наркотиках и у него отобрали лицензию. Казалось бы – начинай сначала, найди себя на другом поприще, но он, молодой и сильный мужик, остается в Михайловской на грошовой должности.
– Ломаются любые мужики, и молодые, и старые, – заметил Стоценко.
– И примерно в то же время главврач собирался сносить «Малую Землю», чтобы построить на ее месте новый корпус, да передумал, – продолжил Олег. – Улавливаете связь? Германа выгоняют, но он не уходит, остается в больнице и получает в свое распоряжение «Малую Землю», приказ о сносе которой отменяют. Совпадение?
Милиционеры вновь переглянулись. Было видно, что эти размышления подействовали на них сильнее, нежели версия с прижившимся в Михайловской маньяком. Глаза у Стоценко горели. Кузьмин же привычно сомневался:
– Трудно поверить, что сопливая девчонка заявилась в логово преступников и с ходу обнаружила настолько страшные улики, что ее убили. Больничный корпус на виду, в любой момент в нем может оказаться совершенно посторонний человек, а значит, даже если версия с врачами-злодеями верна, они предпринимают максимальные меры предосторожности.
– Проколы бывают у всех, – заметил Стоценко.
Кузьмин вздохнул, но спорить не стал. Пробормотал хмуро:
– Согласен. – И отвернулся.
– Пожалуй, я съежу в Михайловскую, – медленно произнес старший лейтенант, глядя Олегу в глаза. – Вы меня не убедили, но задуматься заставили.
* * *
– Уважаемые пассажиры! Прослушайте, пожалуйста, правила посадки в наши новые, комфортабельные вагоны, оборудованные системой экстренного перехода с запада на восток…
Репродуктор закашлял, и женский голос, внезапно заполнивший «Передаточную», также неожиданно оборвался. И лишь откуда-то издалека, то ли сверху, с поверхности, то ли из тоннелей, доносился шум двигателей и редкие звуки автомобильных клаксонов. Голос настоящей жизни стал нереальным фоном, галлюцинацией.
Юля поднялась на ноги и протянула вперед руку, намереваясь ощупать остановившую ее преграду, однако ничего не обнаружила. Воздух оказался прозрачен и проницаем, преграда исчезла, и ничто не препятствовало девушке спрыгнуть с платформы на пути.
– Все правильно, – усмехнулась Юля. – Так и должно быть.
Никакого желания исследовать темные тоннели у девушки не было. Убедившись, что она может пройти, Юля развернулась и подошла к кассе, окошко которой, как выяснилось, закрывала картонка со сделанной от руки надписью: «Кончились!»
– А куда они были?
Девушка перевела взгляд на расписание.
«Москва—Париж. Ежедн. Отлж».
«Пекин—Марракеш. Вых. Отлж».
«Бомбей—Антананариву. Москва (транзит). Отменен».
Рядом прилепилась бумажка с пояснением: «Паром заглох».
Где именно случилась неприятность – не уточнялось.
– Наверное, у Шпицбергена, – предположила Юля.
Странно, но, несмотря на исчезновение людей, ее настроение улучшилось. Девушка не понимала – почему, однако отметила, что непонимание происходящего больше не повергает ее в ужас. Страх ушел тем же путем, что и боль из разбитого локтя – растворился без следа. Освободил от себя ее восприятие.
– Я стала другой?
Или осталась прежней. Просто поняла, что нельзя бояться бесконечно.
– Уважаемые пассажиры! Приготовьтесь к проходу транзитного состава, – сообщил прокашлявшийся репродуктор. – Пожалуйста, отойдите от края платформы и не старайтесь запрыгнуть в вагоны: специальным президентским указом машинисту экспресса запрещено останавливаться на «Передаточной», даже в случае крайней нужды.
Вид вылетевшей из тоннеля электрички также не расстроил девушку. Юля законопослушно стояла в трех шагах от края платформы и абсолютно спокойно, без эмоций, смотрела на проходящий поезд, машинально отмечая выхваченные из калейдоскопа освещенных окон образы. Молодой парень в джинсовой куртке читает книгу, упираясь плечом в закрытые двери. Женщина с тяжелой сумкой, а на диванчике перед ней – три весело щебечущие подружки. Солдатик в камуфляже… Юноша целует черноволосую девчонку… Сосредоточенный карапуз чертит на стекле таинственные знаки, словно срисовывая ветвистые символы с разноцветной схемы метро…
Мимо «Передаточной» проезжала реальность, ее реальность. Втягивалась в противоположный тоннель, исчезая… навсегда?
Или нет?
Где-то в глубине души уже сформировалась уверенность, что убегающий во тьму поезд – отнюдь не последний шанс. Что ничего не потеряно. Время блужданий закончилось, лабиринт «Малой Земли» почти пройден, и в любой момент девушка может выйти на свободу.
– Скоро, – прошептала девушка. – Очень скоро.
Проводив взглядом последний вагон, Юля развернулась, перепрыгнула через турникет и пошла по коридору обратно.
Или вперед?
Да какая разница!
Юля шла. Впервые шла по коридору загадочного здания, не испытывая никакого страха. Как по самому обычному подвалу.
– Я выйду отсюда, когда захочу!
Десять шагов… тридцать… пятьдесят… Лестницы наверх все не было, однако спокойствие не покидало девушку.
– Значит, я пока не хочу уходить. – Дорогу преградила дверь. – Все в порядке. Все под контролем.
Девушка уверенно надавила на ручку, нащупала на стене включатель и, когда помещение осветилось, не удержалась от возгласа:
– Какой бардак!
Стены, выложенные когда-то белой плиткой, покрывали жирная сажа, подозрительные потеки бурого цвета и плакат: «Отстоим Севастополь!», изображающий солдата с пистолетом-пулеметом Шпагина в руках. Рядом негромко шипел черный репродуктор. Из прикрученного к ржавой трубе крана тонкой струйкой стекала в желтую от грязи мойку вода. Левее чихал допотопный холодильник, еще дальше скучала газовая плита с открытой дверцей духовки, из темноты которой на девушку без восторга взирали две пары глаз.
– Ой!
Это была реакция на крысу, которая шмыгнула в угол. В духовке, судя по всему, находилось гнездо.
– Кошмар!
Юля хотела уйти, однако при виде холодильника в животе предательски заурчало.
«Там может быть еда!»
– Сколько же я не ела, что готова искать пищу в этой помойке?!
Пара мгновений нерешительности – и вот девушка, пересилив брезгливость, открыла холодильник.
Четверть батона, засохшего и замерзшего. Кусочек сливочного масла в полиэтиленовом пакете. Развернув его, Юля скривилась – масло давным-давно протухло. Стеклянная банка с джемом, под крышкой – густой слой плесени. Пакетик чая, два кусочка сахара, кружка и нож.
– Занятный набор.
Репродуктор откашлялся, заставив девушку подпрыгнуть, и взволнованный мужской голос предложил:
– Прослушайте сводку Совинформбюро от девятого сентября одна тысяча девятьсот сорок…
– Заткнись!
Передача оборвалась, но ненадолго.
Юля успела наполнить кружку ржавой водой из-под крана, когда со стены продолжилось:
– …перешли в наступление и освободили населенные пункты…
– Я же велела заткнуться!
На этот раз получилось: репродуктор обиженно квакнул и затих.
– Та-ак… если я проголодалась, получается, что времени прошло много. Неужели вся ночь? – Юля вздохнула: – Олег с ума сойдет.
Однако мысли о друге не отвлекли девушку от насущных проблем. Сейчас ее больше всего интересовало, как вскипятить воду. Спички отсутствовали. Но даже если бы они были, а плита оказалась бы подключенной к газопроводу, разжигать огонь не хотелось – из духовки без перерыва доносилось подозрительное шуршание, а учитывая агрессивность обитателей Куриного Бункера, связываться еще и с местными крысами Юле не хотелось.
Да и что ей чай? Вот бы поесть…
Девушка поставила кружку на полку раскрытого холодильника и взяла хлеб. Сухари, конечно, полезны, но если бы кусок батона оказался свежим…
В подушечках пальцев запульсировала колющая боль.
– Что происходит?
В следующий момент девушке показалось, что хлеб стал… Мягче? Да, стал. Только что кусок батона представлял собой холодный камень, а теперь его можно было слегка сдавить. Слегка.
– Оттаял?
Нет, не ври себе. Не оттаял. Все дело в тебе!
Юля сосредоточилась, закрыла глаза – почему-то ей показалось, что, если она будет смотреть на происходящее, чуда не получится, – и захотела свежего хлеба. Как в Курином Бункере ей захотелось избавиться от агрессивных птиц.
– Свежий хлеб.
Вновь появилось покалывание.
«Свежий хлеб!»
Мысль медленно формировалась, словно вытекая из ноющих подушечек. Хлеб стал мягким и теплым. Девушка понюхала его и счастливо улыбнулась.
«А с маслом получится? От бутерброда я бы не отказалась!»
Юля положила хлеб на полку, взяла в руку пакетик с прогорклым маслом и вновь закрыла глаза.
«Пусть оно окажется свежим, только что сделанным!
Холодным, но не ледяным, чтобы можно было без хлопот намазать его на хлеб. А сверху добавить джем…»
Девушка не сомневалась в успехе, и он пришел. Продукты стали такими, как ей хотелось. Запах свежего хлеба и аромат апельсинового джема щекотали ноздри.
«Интересно, это происходит на самом деле или у меня приступ самовнушения?»
– И что делать с водой? – Юля опустила в кружку палец. – Сначала избавим тебя от грязи. А потом…
Получилось! Да так быстро получилось, что уже через мгновение девушке пришлось отдернуть руку от наполненной кипятком кружки.
Завтрак (обед? ужин?) готов.
– Даже если я сплю, – сообщила себе Юля, откусывая бутерброд, – то теперь я знаю, как сделать этот сон комфортным!
* * *
Женская кожаная куртка, мужская кожаная куртка – осенняя одежда ждала сезона в шкафу прихожей. Внизу обувь: стоптанные женские туфли, пара женских кроссовок, блестящие черные «лодочки», по всей видимости – «выходные», и мужские туфли. Яркий зонтик-трость, то ли рекламное барахло, то ли куплен на каком-то празднике.
– Зачем ты роешься в шкафу? – хмуро поинтересовался Мартин.
– А тебе неинтересно? – не оборачиваясь, отозвалась Пандора.
– Что?
– Девочка, которую мы сведем с ума.
Короткая пауза.
– Нет, она – неинтересна.
– А ведь она отдаст тебе частичку себя.
Издерас посмотрел на свое отражение в зеркале, поправил галстук. Затем перевел недовольный взгляд на женщину:
– Может, уйдем?
– Я только начала.
Затащить Мартина в квартиру Юли Соболевой оказалось непростой задачей. Воздействовать на «искру» Пандора не хотела, пришлось уговаривать, на что ушло больше часа.
– Я совершенно не понимаю, почему должен сам делать грязную работу!
– Мы просто побываем в ее квартире.
– Тебе нужны фотографии девчонки?
– М-м… в том числе.
– Отправь «шестерок».
– Я пойду сама.
– Бог в помощь.
Пандора сверкнула глазами, однако сдержалась, сохранила прежний тон:
– Мартин, я ведь говорила: чем ближе ты станешь к этой девочке, тем выше вероятность успеха. Ты должен почувствовать ее.
– Вламываясь в квартиру?
– Уменьшая разделяющее вас расстояние.
В конце концов Издерас сдался, однако настоял на максимальных мерах предосторожности: машину оставили в квартале от дома, к подъезду пробрались дворами, внутрь вошли только после того, как посланные вперед разведчики доложили, что все чисто.
Но главное – пришел.
Побывал в квартире невинного человека, которого вскоре убьют по его приказу. Не просто убьют – уничтожат «искру». Навсегда выбросят из Вселенной. Потом, когда Мартин окажется наверху, эти воспоминания будут жечь его изнутри. Будут навевать кошмары, по сравнению с которыми истории про ад покажутся веселыми анекдотами. Будут. Потому что сейчас Издерас дышит одним воздухом с Юлей, прикасается к ее вещам, а потом – лишит Силы и Вечности. Ручной Привод такое не забывает.
– Так и будем толкаться в прихожей?
– Пойдем в комнату, – улыбнулась Пандора.
Отомкнуть два простеньких замка, защищавших дешевую стальную дверь, не составило никакого труда. Пандора проделала операцию сама, отказавшись от помощников Мартина. Вообще велела им убраться с площадки, почувствовав, что Издераса угнетает присутствие телохранителей.
Оказавшись внутри, улыбнулась: простенькая мебель, дешевые обои, незамысловатая люстра в прихожей – все говорило о том, что…
– Богатством тут не пахнет, – протянул Мартин.
Пандора знала, что Издерас обязательно отметит этот факт, и заранее подготовила ответ:
– Тебе было бы проще, окажись донор человеком твоего круга?
– Нет, – помолчав, признал Мартин. – Убивать рядовых людей проще.
– Потому что ты их презираешь. – Пандора не спрашивала. Обронила фразу мельком, словно установленный, не требующий озвучивания факт.
«Ну, Издерас, возмутись! Вспомни свое голоштанное детство! Ты ведь не во дворце рос, ты ведь тоже из простых. Отец так и помер под Оренбургом, копошась на колхозном поле. А мать, хоть и живет в твоем особняке, по-прежнему заготавливает „на зиму“ огурцы и помидоры».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
