Simmons_Dan__Terror (522890), страница 58

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 58)

Потом Ирвинг перелез через фальшборт и спустился по ледяному откосу на темный паковый лед.

Он отправился на поиски леди Безмолвной.

Ирвинг пережил потрясение пару недель назад, когда капитан Крозье, казалось, вознамерился отдать женщину на растерзание толпе, которая сплотилась в едином порыве после того, как матросы наслушались подстрекательских нашептываний помощника конопатчика Хикки, а иные принялись кричать, что эскимоска приносит несчастье и надо либо убить ее, либо вы швырнуть вон с корабля. Когда Крозье стоял там, крепко держа за руку леди Безмолвную, а потом вытолкнул ее навстречу разгневанной толпе, как какой-нибудь римский император в свое время выталкивал христианина на арену со львами, лейтенант Ирвинг не знал толком, что делать. Как младший лейтенант, он мог лишь стоять и смотреть на своего капитана, даже если это означало смерть Безмолвной. Как молодой мужчина, страстно увлекшийся женщиной в радиусе четырех или пяти сотен миль, Ирвинг хотел выступить вперед и спасти ее.

Когда Крозье склонил на свою сторону большинство матросов тем доводом, что она единственная среди них, кто умеет охотиться на зверя и ловить рыбу во льдах, Ирвинг испустил тихий вздох облегчения.

Но эскимоска окончательно покинула корабль на следующий день после того собрания и теперь возвращалась к часу ужина раз в два-три дня, за галетами или редкими подарками в виде свечи, а потом снова исчезала в темных льдах. Где она жила и чем занималась там, оставалось загадкой.

Сегодня ночью было не очень темно; в небе метались яркие сполохи, и луна светила достаточно ярко, чтобы сераки отбрасывали чернильно-черные тени. На сей раз третий лейтенант Джон Ирвинг отправился на поиски Безмолвной не по собственному почину. Только вчера капитан поговорил с ним наедине и предложил Ирвингу отыскать тайное убежище эскимоски на льду – коли такое возможно сделать, не подвергая себя излишней опасности.

– Я отнюдь не шутил, когда сказал людям, что, возможно, она обладает опытом, который позволит нам выжить во льдах,– тихо проговорил Крозье, и Ирвинг подался к нему ближе, чтобы лучше слышать.– Но нам нельзя ждать: мы должны выяснить, где и как она добывает свежее мясо, прежде чем окажемся на льду без запасов провианта. Доктор Гудсер говорит, что цинга поразит всех нас, если до лета мы не найдем источник свежей пищи.

– Но если я не выслежу Безмолвную непосредственно за охотой,– прошептал Ирвинг,– как я смогу выведать у нее секрет? Она же немая.

– Я полагаюсь на вашу находчивость, лейтенант Ирвинг, – вот и все, что сказал Крозье в ответ.

Сейчас впервые со времени разговора с капитаном Ирвингу представилась возможность проявить находчивость.

В кожаной сумке через плечо Ирвинг нес несколько подарков на случай, если найдет Безмолвную и сумеет вступить с ней в общение. Там лежали галеты, гораздо более свежие, чем зараженная долгоносиком галета, которую он съел на ужин накануне. Они были завернуты в салфетку, но Ирвинг также прихватил очень красивый шелковый шейный платок, подаренный ему богатой лондонской любовницей незадолго до их… неприятного расставания. И в него был завернут главный подарок: маленькая баночка персикового джема.

Доктор Гудсер бережно хранил и скупо выдавал джем в качестве противоцинготного средства, но лейтенант Ирвинг знал, что это угощение являлось одним из немногих, к которым эскимоска проявляла интерес, когда брала еду у мистера Диггла. Ирвинг видел, как загорались темные глаза девушки, когда она получала намазанную джемом галету. В течение последних месяцев он дюжину раз соскабливал лакомство со своих собственных галет, чтобы собрать драгоценное количество джема, которое сейчас он нес в крохотном фарфоровом судке, некогда принадлежавшем матери.

Ирвинг уже обошел корабль кругом, пересек ровный участок льда по левому борту и теперь углублялся в ледяной лес сераков и айсбергов, начинавшийся ярдах в двухстах к югу. Он понимал, что сильно рискует стать очередной жертвой чудовищного существа, но оно уже пять недель не появлялось даже в пределах видимости. С карнавальной ночи оно не убило ни одного члена экипажа.

«И вдобавок ко всему,– подумал Ирвинг,– еще никто, кроме меня, не выходил на лед один, даже без фонаря, и не блуждал среди сераков».

Он остро сознавал, что вооружен одним только пистолетом, лежащим глубоко в кармане шинели.

Через сорок минут безуспешных поисков Безмолвной в ледяном лесу, во мраке ветреной ночи при сорокапятиградусном морозе, Ирвинг уже почти принял решение проявить находчивость в какой-нибудь другой раз – предпочтительно через пару недель, когда солнце будет стоять над южным горизонтом дольше чем несколько минут каждый день.

А потом он увидел свет.

Жутковатое зрелище: целый снежный сугроб в ледяной балке между несколькими сераками словно излучал из своих недр золотистое сияние, как если бы под ним горел волшебный огонь.

Или ведьмин огонь.

Ирвинг осторожно подошел ближе, останавливаясь перед тенью каждого серака, чтобы убедиться, что это именно тень, а не очередная узкая расселина во льду. Ветер тихо свистел, проносясь между зазубренными верхушками сераков и ледяных башен. Фиолетовый свет сполохов метался повсюду вокруг.

Сугроб имел форму (приданную ему либо ветром, либо руками Безмолвной) низкого купола с достаточно тонкими стенками, чтобы сквозь них проникал мерцающий желтый свет.

Ирвинг спустился в маленькую ледяную балку – на самом деле представлявшую собой просто углубление между двумя плитами пакового льда, вытолкнутыми наверх давлением и приобретшими округлость очертаний благодаря лежащему на них слою снега,– и приблизился к маленькому черному отверстию, казавшемуся слишком низким для снежного купола в высоком сугробе, наметенном у края провала.

Плечи Ирвинга едва проходили по ширине во входное отверстие – если оно действительно таковым являлось.

Прежде чем заползти внутрь, он на миг задался вопросом, не стоит ли вытащить пистолет и взвести курок. «Не особо дружественный жест приветствия»,– подумал он. Вдобавок он живо представил нож, пыряющий в лицо.

Ирвинг с трудом протиснулся в отверстие.

На протяжении первых трех футов узкий тоннель уходил вниз, а следующие футов восемь-девять поднимался. Высунув из него голову на свет, Ирвинг прищурился, поморгал, огляделся по сторонам, и у него отвалилась челюсть.

В первую очередь ему бросилось в глаза, что леди Безмолвная лежит под своими меховыми одеяниями голая. А лежала она на помосте, высеченном из прессованного снега, футах в четырех от лейтенанта Ирвинга и почти тремя футами выше. Ее обнаженные груди были на виду – он видел маленький каменный талисман в форме белого медведя, висевший на шнурке между грудями,– но она не пыталась прикрыться, пристально глядя на него немигающим взглядом. Девушка не была напугана. Очевидно, она услышала шаги незваного гостя задолго до того, как он начал протискиваться во входное отверстие снежного купола. В руке она сжимала короткий, но очень острый нож, который он впервые увидел в канатном ящике.

– Прошу прощения, мисс,– пробормотал Ирвинг.

Он не знал, что делать дальше. Правила приличия требовали, чтобы он, пятясь задом, выполз прочь из будуара дамы, сколь бы нелепые и неуклюжие телодвижения ни пришлось бы произвести для этого, но он напомнил себе, что находится здесь по важному делу.

От внимания Ирвинга не ускользнуло то обстоятельство, что сейчас, когда он зажат в узком тоннеле, Безмолвная запросто может перерезать ему горло и он не в состоянии оказать ей сколько-либо серьезного сопротивления.

Ирвинг выполз из лаза полностью, затащил следом за собой кожаную сумку и поднялся на колени, а потом на ноги. Поскольку пол снежного дома был заглублен относительно уровня снега и льда снаружи, Ирвинг мог встать во весь рост в центре купола, и над головой у него еще оставалось несколько дюймов. Он осознал, что снежный дом, снаружи казавшийся всего лишь светящимся сугробом, на самом деле сложен из вытесанных блоков спрессованного снега, в высшей степени хитроумно установленных с наклоном внутрь.

Ирвинг, получивший образование в лучшем артиллерийском училище военно-морского флота и всегда обнаруживавший способности к математике, сразу обратил внимание на верхнюю спираль снежных блоков, каждый из которых имел чуть больший наклон внутрь по сравнению с предыдущим, и на центральный, замковый блок свода, втиснутый на место сверху. Он увидел крохотное – не более двух дюймов в поперечнике – вытяжное отверстие дымохода рядом с замковым блоком.

Как математик, Ирвинг сразу понял, что в разрезе купол имеет форму не правильного полукруга (купол круглой конструкции непременно рухнул бы), а скорее цепной линии, то есть кривой в виде подвешенной за два конца цепи. Как мужчина, Ирвинг понимал, что изучает купольный свод, снежные блоки и хитроумную конструкцию жилища для того только, чтобы не пялиться на голые груди и плечи леди Безмолвной. Решив, что он дал женщине достаточно времени, чтобы прикрыться меховыми одеяниями, он снова посмотрел в ее сторону.

Она так и не прикрыла грудь. По контрасту с белым амулетом ее смуглая кожа казалась еще смуглее. Темные глаза, напряженно-внимательные и любопытные, но не враждебные, по-прежнему смотрели на него немигающим взглядом. В руке Безмолвная по-прежнему сжимала нож.

Ирвинг шумно выдохнул и присел на покрытый паркой снежный помост, расположенный напротив спального места эскимоски.

Он впервые осознал, что в снежном доме тепло. Не просто теплее, чем в морозной ночи снаружи, не просто теплее, чем на выстуженной жилой палубе «Террора», но по-настоящему тепло. Он уже начинал потеть в своих многочисленных жестких, грязных свитерах и прочих поддевках. Он видел капельки пота на светло-коричневой груди женщины, находящейся всего в нескольких футах от него.

Снова с трудом отведя глаза в сторону, Ирвинг расстегнул шинель и осознал, что свет и тепло исходят от маленькой жестянки с парафином, по всей видимости украденной эскимоской с корабля. Он моментально устыдился последней своей мысли. Да, верно, это была жестянка с «Террора», но без парафина – одна из сотен пустых банок, которые они выбрасывали в огромную мусорную яму, выкопанную всего в тридцати ярдах от корабля. И горел в ней не парафин вовсе, а какой-то жир – не китовый, судя по запаху… может, тюлений? С длинного куска сала, привязанного к концу свитого из кишок или сухожилий шнура, свисавшего с потолка прямо над горящим светильником, в жестянку капал растопленный жир. Ирвинг сразу увидел, что, когда уровень топлива в банке понижается, фи тиль, скрученный, похоже, из прядей якорного каната, становится длиннее, язычок пламени поднимается выше, продолжая растапливать сало, и банка снова наполняется жиром. Хитроумное приспособление.

Жестянка из-под парафина являлась не единственным артефактом в снежном доме. Над самодельным светильником и чуть в стороне от него находилась затейливая конструкция из четырех ребер, похоже тюленьих (как леди Безмолвной удалось поймать и убить тюленя?), воткнутых вертикально в снежную полку, выступающую из стены, и соединенных между собой сложным переплетением жил. К ней была подвешена одна из больших прямоугольных консервных банок Голднера – очевидно, тоже подобранная на мусорной свалке близ «Террора» – с пробитыми по верхним углам дырками. Ирвинг сразу понял, что висящая низко над огнем банка с успехом заменяет кастрюлю или чайник.

Леди Безмолвная так и не прикрыла грудь. Амулет в виде белого медведя слегка колебался в такт ее дыханию. Она продолжала пристально смотреть на Ирвинга.

Молодой лейтенант прочистил горло.

– Добрый вечер, мисс… гм… Безмолвная. Прошу прощения, что вторгся к вам… без приглашения…– Он умолк.

– Она вообще моргает когда-нибудь?

– Капитан Крозье кланяется вам. Он попросил меня заглянуть к вам, чтобы узнать… э-э… как ваши дела.

Ирвинг редко чувствовал себя настолько глупо. Он был уверен, что, несмотря на многие месяцы, проведенные на корабле, девушка не понимает ни слова по-английски. Соски у нее, невольно заметил он, встали торчком от короткого дуновения холодного воздуха, сопровождавшего его появление в снежном доме.

Лейтенант вытер пот со лба. Потом снял рукавицы и перчатки, вопросительно склонив голову к плечу, словно испрашивая позволения у хозяйки дома. Потом он снова вытер покрытый испариной лоб. Просто уму непостижимо, как сильно нагрелось маленькое помещение под снежным куполом от огня единственного самодельного светильника.

– Капитан хотел бы…– начал он и осекся.– Ох, черт возьми.

Ирвинг залез в свою кожаную сумку и извлек оттуда галеты, завернутые в старую салфетку, и судочек с джемом, завернутый в прекраснейший азиатский шелковый платок.

Он протянул оба свертка Безмолвной дрожащими – непонятно почему – руками.

Характеристики

Список файлов книги