Simmons_Dan__Terror (522890), страница 60
Текст из файла (страница 60)
Сейчас пятнадцать мужчин сидели за длинным столом, который в январе был распилен на несколько частей, служивших операционными столами, но теперь снова приведен в прежнее состояние мистером Хани, плотником «Террора». Мужчины оставили свои шинели, рукавицы, «уэльские парики» и шарфы у главного трапа, но остались во всех прочих поддевках. В помещении стоял запах влажной шерсти и нечистых тел.
В каюте было холодно, и сквозь престонские иллюминаторы над головой не проникал свет, поскольку на палубе по-прежнему лежал трехфутовый слой снега. Висевшие на переборках масляные лампы исправно мерцали, но едва рассеивали мрак.
Собрание за столом походило на военный совет, проводившийся сэром Джоном Франклином на «Эребусе» восемнадцать месяцев назад, только теперь место во главе стола занимал Френсис Крозье. Слева от Крозье расположились шесть офицеров и мичманов, которых он попросил присутствовать. Рядом с ним сидел его старший помощник, первый лейтенант Эдвард Литтл, потом второй лейтенант Джордж Ходжсон и третий лейтенант Джон Ирвинг. Далее следовал гражданский инженер, Джеймс Томпсон, получивший в экспедиции звание мичмана, но сейчас выглядевший еще более худым, бледным и изнуренным, чем обычно. Слева от Томпсона размещались ледовый лоцман Томас Блэнки, в последние дни научившийся ходить на своей деревянной ноге, и фор-марсовый старшина Гарри Пеглар, единственный унтер-офицер, приглашенный Крозье.
На другом конце длинного стола сидел капитан Фицджеймс, почти такой же худой и изможденный, как инженер «Террора». Крозье знал, что Фицджеймс уже несколько недель не давал себе труда бриться и отпустил рыжеватую бороду, как ни странно, тронутую сединой, но сегодня совершил над собой усилие – или приказал мистеру Хору, своему стюарду, побрить его. Без бороды лицо его стало казаться еще более худым и бледным, и сейчас оно было покрыто бесчисленными крохотными порезами и царапинами. Несмотря на множество свитеров и фуфаек, надетых на Фицджеймсе, было заметно, что за последнее время он здорово отощал.
Слева от капитана Фицджеймса, по другую сторону длинного стола, разместились семь офицеров с «Эребуса». Рядом с ним сидел единственный помимо него военно-морской офицер, оставшийся на корабле после гибели сэра Джона, первого лейтенанта Гора и лейтенанта Джеймса Фейрхольма, убитых обитающим во льдах зверем,– лейтенант Г. Т. Д. Левеконт, чей золотой зуб поблескивал, когда он изредка улыбался. За Левеконтом сидел Чарльз Фредерик Дево, который принял должность старшего помощника после смерти Роберта Орма Серджента, убитого зверем во время работ по восстановлению ледяных пирамид в декабре.
За Дево сидел единственный оставшийся в живых врач, доктор Гарри Д. С Гудсер. Хотя формально теперь он являлся главным врачом экспедиции и подчинялся непосредственно Крозье, оба командира и сам Гудсер сочли, что ему подобает занять место среди бывших товарищей по службе на «Эребусе».
Слева от Гудсера располагался ледовый лоцман Джеймс Рейд, а за ним – единственный присутствующий на собрании унтер-офицер с «Эребуса», фор-марсовый старшина Роберт Синклер. Ближе к другому концу стола сидели инженер «Эребуса» Джон Грегори, выглядевший гораздо лучше своего коллеги с «Террора», и сержант Тозер, который лишился расположения обоих капитанов после карнавальной ночи, когда его подчиненные открыли огонь по спасшимся из огня людям, но по-прежнему возглавлял свой сильно поредевший отряд «красномундирни-ков» и присутствовал здесь в качестве представителя морских пехотинцев.
Поскольку стюарды обоих капитанов лежали в лазарете с симптомами цинги, чай с источенными долгоносиком галетами подали собравшимся мистер Гибсон с «Террора» и мистер Бри-дженс с «Эребуса».
– Давайте обсудим все по порядку,– сказал Крозье.– Первое: можем ли мы остаться на кораблях до предполагаемого летнего таяния льдов? И данный вопрос необходимо подразумевает еще один: смогут ли корабли плыть под парусами в июле или августе, если лед растает? Капитан Фицджеймс?
Голос Фицджеймса, некогда звонкий и уверенный, теперь звучал еле слышно. Мужчины по обеим сторонам стола подались к нему, чтобы разобрать слова.
– Я не думаю, что «Эребус» продержится до лета, и, по моему мнению – которое разделяют мистер Уикс и мистер Уотсон, мои плотники, а также мистер Браун, мой боцман, мистер Ри джен, мой рулевой, и присутствующие здесь лейтенант Леве-конт и старший помощник Дево,– корабль затонет, когда лед растает.
В холодной сумрачной кают-компании, казалось, стало еще холоднее и сумрачнее. С полминуты все молчали.
– За две зимы под давлением льда всю паклю выжало из щелей между досками обшивки,– продолжал Фицджеймс тихим хриплым голосом.– Гребной вал погнут и не подлежит починке – как все вы знаете, по замыслу конструкторов, он должен втягиваться в железную камеру до самой средней палубы во избежание повреждений, но сейчас его не поднять выше днища,– и у нас нет запасных валов. Сам винт раздавлен льдом, как и руль. Конечно, мы можем соорудить другой руль, но лед проломил днище судна по всей длине киля. Мы потеряли почти половину железной обшивки в носовой части и по бортам… И что самое скверное,– сказал далее Фицджеймс,– корабль сжало льдом с такой силой, что добавленные для укрепления корпуса железные поперечные балки и чугунные подкосы либо полопались, либо пробили обшивку в дюжине мест. Даже если мы заделаем все пробоины, если умудримся решить проблему с протекающей камерой гребного вала и корабль сможет держаться на плаву, у него не будет внутренних конструкций ледовой защиты. Вдобавок пущенные по бортам судна продольные деревянные брусья, которые с успехом препятствовали льду подняться выше планширя, сейчас, когда корабль стоит с сильным наклоном на корму, подвергаются давлению наступающего льда, вследствие чего обшивка корпуса вдоль них растрескалась.
Казалось, Фицджеймс только сейчас заметил, что всецело завладел вниманием аудитории. Он отвел в сторону, а потом опустил рассеянный взгляд, словно в смущении. Снова подняв глаза через несколько секунд, он заговорил почти извиняющимся тоном:
– Что самое плохое, под давлением льда ахтерштевень и доски обшивки сильно прогнулись внутрь, и весь корпус «Эребуса» значительно деформировался. Сейчас верхняя палуба вспучивается… доски палубного настила удерживаются на месте единственно весом снега… и никто из нас не верит, что мощности наших помповых насосов хватит для откачивания воды из многочисленных течей, если корабль снова поплывет. Я предоставлю мистеру Грегори доложить о состоянии парового котла, двигателя и запасов угля.
Взоры всех присутствующих обратились к Джону Грегори.
Инженер прочистил горло и облизал потрескавшиеся, кровоточащие губы.
– Паровая установка на «Эребусе» вышла из строя,– сказал он.– Чтобы поставить на место погнутый и застрявший в камере на уровне днища гребной вал, нам понадобились бы бристольские сухие доки. К тому же оставшегося у нас угля не хватит и на день плавания под паром. К концу апреля у нас не останется угля на обогрев корабля, даже если подавать горячую воду всего по сорок пять минут в день и только в отдельные части жилой палубы.
– Мистер Томпсон,– сказал Крозье,– каково положение «Террора» в данном отношении?
Несколько долгих мгновений ходячий скелет смотрел на своего капитана, а потом заговорил неожиданно звучным голосом:
– Если бы «Террор» сегодня поплыл, сэр, мы не смогли бы идти под паром более двух часов в день. Мы успешно втянули гребной вал полтора года назад, и винт находится в рабочем состоянии – вдобавок у нас есть запасной,– но запасы угля подходят к концу. Если бы мы перетащили сюда весь оставшийся уголь с «Эребуса» и стали просто обогревать корабль, мы смогли бы подавать горячую воду в трубы отопительной системы по два часа в день до… осмелюсь предположить… начала мая. Но тогда у нас не останется угля для плавания. А если принимать в расчет количество топлива на одном только «Терроре», нам придется прекратить обогрев жилой палубы к середине или концу апреля.
– Благодарю вас, мистер Томпсон,– сказал Крозье негромким голосом, не выдававшим никаких эмоций.– Лейтенант Литтл и мистер Пеглар, будьте любезны дать свою оценку состоянию «Террора».
Литтл кивнул и несколько мгновений смотрел в стол, прежде чем снова поднять взгляд на капитана.
– Мы пострадали не так сильно, как «Эребус», но давление льда причинило значительные повреждения корпусу, элементам внутренней конструктивной защиты, наружной металлической обшивке и рулю. Некоторые из вас знают, что перед Рождеством лейтенант Ирвинг обнаружил, что у нас не только утрачена большая часть брони по правому борту, но также десятидюймовая дубовая обшивка в носовой части прогнулась и треснула на уровне канатного ящика в трюмной палубе; и впоследствии мы об наружили, что дубовое днище толщиной тринадцать дюймов дало разной величины трещины в двадцати или тридцати местах. Мы заменили и укрепили доски обшивки в носовой части корпуса, но не можем везде добраться до днища, ибо в трюме стоит замерзшая вода… Я думаю, «Террор» поплывет, капитан,– заключил лейтенант Литтл,– но я не могу обещать, что насосы справятся с течью. Особенно после того, как корабль простоит под натиском льда еще четыре или пять месяцев.
Гарри Пеглар прочистил горло. Он явно не привык выступать перед столь многочисленным собранием офицеров.
– Если «Террор» будет держаться на плаву, сэр, марсовая команда установит стеньги, такелаж и паруса в течение двух суток после вашего приказа. Я не могу гарантировать, что нам удастся пройти на парусах через толстый лед, какой мы видели, когда двигались в южном направлении, но если под нами будет чистая вода, мы снова сможем идти под парусами. И если мне будет позволительно дать совет, сэр… я считаю, что с установкой стеньг лучше не тянуть.
– Вы не опасаетесь, что под натиском наступающего льда корабль опрокинется? – спросил Крозье. – Или что куски льда будут сыпаться с мачт на людей, находящихся на палубе? У нас впереди еще несколько метельных месяцев, Гарри.
– Так точно, сэр,– сказал Пеглар.– И вероятность опрокидывания всегда дает повод для тревоги, даже если наш корабль, столь сильно накрененный, перевернется здесь на льду. Но я все же считаю, что лучше установить стеньги и такелаж заранее – на случай неожиданной оттепели. Может статься, нам придется сняться с якоря в считанные минуты, сэр. И мачтовым матросам необходима практика и тренировка, сэр. А что касается падающих на палубу кусков льда… ну, это просто будет еще одно обстоятельство, которое заставит нас держать ухо востро и смотреть в оба. В дополнение к нашей злобной зверюшке. Несколько мужчин за столом хихикнули. Доклады Литтла и Пеглара, в целом обнадеживающие, несколько разрядили напряженную атмосферу. Мысль, что хотя бы один из двух кораблей сможет идти под парусами, ободрила людей. Крозье показалось, что в кают-компании стало теплее,– и возможно, так оно и было, поскольку все собравшиеся там, казалось, перевели дух и снова задышали свободно.
– Благодарю вас, мистер Пеглар,– сказал Крозье.– Похоже, если мы собираемся уплыть отсюда, всем нам – обеим командам – придется воспользоваться «Террором».
Никто из присутствующих офицеров не заметил вслух, что именно это Крозье предлагал сделать восемнадцать с лишним месяцев назад. Все присутствующие офицеры, похоже, подумали об этом.
– Давайте поговорим о нашей злобной зверюшке,– сказал Крозье.– Она вроде не появлялась в последнее время.
– С первого января ко мне в лазарет не поступал ни один раненый,– сказал Гудсер.– И никто не погиб и не пропал со времени карнавальной ночи.
– Но люди видели что-то,– сказал лейтенант Дево.– Какое-то крупное существо среди сераков. И вахтенные слышали какие-то звуки в темноте.
– Вахтенные вечно слышат какие-то звуки в темноте, – сказал лейтенант Литтл.– Начиная с античных времен.
– Возможно, оно ушло,– предположил лейтенант Ирвинг.– Мигрировало. На север. Или на юг.
Все снова погрузились в молчание, обдумывая слова Ирвинга.
– Возможно, оно сожрало достаточно людей, чтобы понять, что мы не шибко вкусные,– сказал ледовый лоцман Блэнки.
Несколько мужчин улыбнулись. В устах любого другого подобная мрачная шутка показалась бы недопустимой, но мистер Блэнки дважды пострадал от клыков и когтей зверя, потерял сначала ступню, а потом ногу по колено – и тем самым заслужил известные привилегии.
– Мои люди искали зверя, согласно приказам капитана Кро-зье и капитана Фицджеймса,– подал голос сержант Тозер.– Мы подстрелили нескольких медведей, но все они недостаточно крупные для… нашего существа.
– Надеюсь, ваши люди стреляли более метко, чем в карнавальную ночь,– заметил Синклер, марсовый старшина «Эребуса».
Тозер метнул на него недобрый взгляд.
– Такого больше не повторится,– сказал Крозье.– А пока нам следует исходить из предположения, что зверь по-прежнему жив и здоров и еще вернется. При планировании любых наших действий за пределами кораблей мы должны предусмотреть некий способ защиты от него. У нас недостаточно морских пехотинцев, чтобы обеспечить охрану каждого санного отряда – особенно если они вооружены и не тащат сани,– и потому, вероятно, нам останется лишь вооружить все отряды и увеличить численность каждого на несколько человек, чтобы все люди поочередно могли выполнять обязанности часовых и охранников. Даже если летом лед снова не вскроется, при постоянном дневном свете передвигаться по замерзшему морю будет легче.
– Прошу прощения за прямоту, капитан,– сказал доктор Гуд сер,– но главный вопрос заключается в том, можем ли мы позволить себе ждать до лета, прежде чем решить, следует ли нам покинуть корабли?
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
