Bushkov_A._Neizvestnaya_Voyina (522861), страница 39
Текст из файла (страница 39)
Первое в истории сражение броненосцев – башенного «Монитора» флота северян и перестроенной из фрегата в казематный броненосец «Виргинии» флота южан 9 марта 1862 г.
Два бронированных корабля сошлись… Первый блин оказался комом. Трехчасовая артиллерийская дуэль, в общем, ни к чему серьезному не привела, разве что командир «Монитора» был слегка ранен – собственно, просто оглушен взрывной волной и ненадолго ослеп, когда ему в лицо метнуло горсть несгоревшего пороха. Оба корабля всего лишь изрядно помяли друг другу броню литыми ядрами и разрывными («бомбическими») снарядами. Время настоящих сражений меж броненосцами еще не пришло…
В азарте «Виргиния» даже пыталась потопить противника таранным ударом, а «Монитор», в свою очередь, – ее. Ничего не вышло. Кончилось все тем, что оба корабля разошлись – причем, как водится, на каждом считали, что победа осталась именно за ним, и на «Виргинии», и на «Мониторе» долго вспоминали, «как мы им накидали»…
От этого боя не было никакой пользы – разве что спасенной оказалась «Миннесота», уже приготовившаяся к тому, что ее вот‑вот разделают, как бог черепаху. Но суть тут в другом: это сражение броненосцев было первым – и для людей понимающих прозвучало похоронным звоном по деревянным военным кораблям. Парус теперь окончательно должен был уступить место паровой машине, а дерево – броне…
Век обоих исторических кораблей оказался недолог. Уже в мае того же года северяне прорвались к Норфолку и взяли его в блокаду. «Виргинию» хотели отвести в глубь южной территории по реке, но она слишком глубоко сидела в воде – даже когда с нее сняли всю броню. Пришлось ее сжечь, чтобы не досталась противнику…
В декабре того же года погиб и «Монитор». После ремонта он вышел в море (по одним источникам, на буксире, по другим – своим ходом). Попав в шторм у мыса Гаттерас в Северной Каролине, «первенец» затонул (погибли 4 офицера и 12 матросов, 49 человек удалось спасти). Американские водолазы долго искали исторический корабль, но обнаружить его смогли только в 1974 г. Удалось поднять винт броненосца, паровую машину и орудийную башню…
Оставшись без своих броненосцев, северяне и южане придумали кое‑что другое. Война должна была продолжаться и под водой. Обе противоборствующих стороны в лихорадочном темпе принялись строить подводные лодки…
Самое интересное, что подводный флот и северян, и южан родился не на пустом месте. У американцев уже имелся, пусть и крохотный, но все же безусловно боевой опыт применения подлодок.
Точнее, одной‑единственной подлодки. Во время Войны за независимость, когда английский флот вошел в нью‑йоркскую бухту и установил блокаду города с моря, американцы не могли вступить с ним в бой на воде, поскольку боевыми кораблями не располагали. Как говорится на Руси, голь на выдумки хитра. Атаковать британцев решено было под водой.
Механик Бушнелл соорудил одноместное суденышко, названное «Черепаха» – этакое деревянное яйцо размером с большую бочку. Легко можно догадаться, что этот агрегат особым совершенством не блистал: единственный член экипажа дышал через медные трубки, торчавшие над поверхностью воды, когда «Черепаха» погружалась. Чтобы погрузиться или всплыть, он ручным насосом то накачивал воду в специальный бак, то вытеснял ее оттуда воздухом. В роли судового двигателя выступал опять же сам подводник: дергая за ручки, он греб торчавшими снаружи весельцами. Перископа, естественно, не имелось – лишь некое его подобие, позволявшее с грехом пополам рассмотреть, что происходит над водой. Оружие заключалось в 50‑килограммовом бочонке динамита, который следовало с помощью бурава прикрепить к днищу неприятельского корабля.
Не спешите иронизировать: как‑никак это был первый в мировой истории боевой рейс подводной лодки…
К великому моему сожалению, мне не известно, как искали добровольца – а ведь это наверняка было захватывающее зрелище. Известно лишь, что добровольцем вызвался армейский сержант Эзра Ли.
Как ни удивительно, но он проплыл под водой несколько километров и добрался до британского корабля «Орел» – и добросовестно попытался ввинтить бурав, однако днище корабля оказалось обитым медными листами (чтобы во время плаваний в тропических морях не покрывалось толстенной коркой всевозможных морских ракушек, которые тормозили ход). Ли попытался прицепить мину к другому кораблю – опять не получилось. Бочонок взорвался на поверхности воды, но вреда от этого не было никакого.
Дальше начинается дикий разнобой версий, в котором никак не удается определить истину. Пишут, что «Черепаху» потопили пушечным огнем англичане, но храбрый сержант сумел спастись. Пишут, что «Черепаха» была застигнута врасплох отливом и досталась британцам целехонькой. Пишут, что «Черепаха» благополучно вернулась в порт, а потоплен был корабль, ее перевозивший. Отыскать истину во всем этом буйном многообразии лично мне не удалось: даже американские авторы придерживаются противоположных мнений…
В общем, не подлежит сомнению одно: первая в мире атака боевой подводной лодки окончилась безрезультатно. На этом и остановимся.
В Гражданскую войну первыми боевую подводную лодку построили южане. У истоков предприятия стоял «капитан» Ханли, отнюдь не моряк – закончив университет в Новом Орлеане, он был адвокатом, бизнесменом, таможенником. Но поскольку специалистов по данному делу нигде в мире не имелось, сгодился и Ханли…
Новоорлеанские инженеры, не мудрствуя лукаво, просто‑напросто взяли цилиндрический паровой котел, разрезали пополам, приделали перемычки – так что получился не круглый, а овальный корпус длиной в десять с лишним метров, шириной – метр с лишним, высотой – почти два метра. От «Черепахи» изделие, получившее название «Американский ныряльщик», не особенно и отличалось. Правда, наметился некоторый прогресс: вместо весел, которые бравый сержант Ли дергал за ручки, имелся коленчатый вал, который вручную вращали восемь матросов, придавая скорость до 8 километров в час. Балластные цистерны были чуточку совершеннее: водой при погружении они наполнялись сами, стоило только клапан открыть, а вот выкачивали воду тем же ручным насосом.
«Ныряльщика» достроили, спустили на воду. И тут началось…
Лодка выходила из дока, когда ее накрыло высокой волной – и в распахнутый люк хлынула вода. Восемь матросов так и потонули, спастись удалось лишь командиру, лейтенанту Пейну, который стоял в распахнутом люке и потому успел прыгнуть в воду…
Лодку подняли со дна, не без хлопот подыскали новую команду и вновь устроили испытания, под командой все того же лейтенанта Пейна. На сей раз все вроде бы шло гладко, но поблизости от неповоротливого «Ныряльщика» по чьему‑то недосмотру прошло крупное судно, подняло высокую волну… Вновь вода захлестнула лодку, вновь она утонула. Везучий Пейн спасся и на сей раз, а с ним двое матросов из восьми.
Лодку снова подняли! Теперь руководить испытаниями взялся сам Ханли. Поначалу все шло хорошо, лодка совершила несколько удачных погружений, проходя под днищами стоявших на якоре кораблей и благополучно выныривая. Ободренный успехом, Ханли решил идти на очередное погружение слишком резко… «Ныряльщик» больше на поверхности так и не показался. Когда через неделю южане подняли лодку со дна в третий раз, выяснилось, что от резкого погружения вода сильной струей хлынула в клапан балластной цистерны и Ханли не смог его перекрыть. Погибли все до единого. Был ли и в третий раз на борту лейтенант Пейн, мне установить не удалось…
Южане – люди упрямые. Они все же решили отправить лодку на боевое задание – теперь она, правда, была переименована в «Ханли». Отыскать новый экипаж оказалось делом трудным и хлопотным – видавшие виды морские волки разбегались, крича, что геройски погибнуть за родину на борту «нормального» корабля они согласны, но внутрь этой чертовой бочки в жизни не полезут… Кое‑как все же уговорили семерых моряков вертеть «двигатель», а лейтенанта Диксона – ими командовать.
И вот в четвертый раз – получилось! Да еще как!
Восьмерка «самоубийц» (все до единого – добровольцы) ночью 17 февраля 1864 г. отправились в свой первый и единственный рейс – к победе и на тот свет…
«Ханли» толкала перед собой железный прут, на котором был укреплен почти сорокакилограммовый пороховой заряд: следовало вогнать остроконечный нос «торпеды» в борт судна противника, дернуть изнутри лодки за спусковой шнур, а потом улепетывать что есть мочи, крутя вал со всем усердием…
Недалеко от берега стоял боевой корабль северян «Хьюстоник» – винтовой пароход. Командование блокировавшей южный порт Чарльстон эскадры что‑то прослышало о «новом секретном оружии южан, действующем из‑под воды». Толком никто ничего не знал, а потому, как обычно в таких случаях водится, отдали приказ «смотреть в оба, ежели что».
Вахтенный офицер корабля заметил метрах в ста от правого борта странный предмет – на вид обычное бревно, но оно очень уж целеустремленно и быстро приближалось к борту… Колокол забил тревогу. Стали поднимать якорь, разводить пары, кто‑то попытался прицелиться из носовой пушки…
«Бревно» ударило в деревянный борт, и громыхнул взрыв. Корабль быстро затонул. Подоспевший сосед успел спасти 21 офицера и 129 матросов. Погибли всего пять человек.
«Ханли» вместе со всем экипажем пропала без вести. Очень долго считалось, что она пошла на дно вместе с «Хьюстоником», но позже удалось выяснить, что через 45 минут после взрыва на берегу видели подаваемые подлодкой световые сигналы. В 1994 г. ее обнаружили на дне. Предполагается, что командир, подавая тот самый условленный сигнал, распахнул люк и зажег фонарь, вспышки которого и увидели на берегу, – и тут люк захлестнула высокая приливная волна, лодка камнем пошла ко дну, никто не спасся… (99)
Еще до успешной атаки «Ханли» южане не просто построили, а запустили в серию подлодки типа «Давид», которых смастерили около двадцати. Правда, это были, если можно так выразиться, «полуподлодки», или, как выражаются инженеры, «суда полупогруженного типа». Большая часть корпуса (длина – 18 м, диаметр – 1,8 м) пребывала под водой, но на поверхности на три с половиной метра торчала кабина рулевого и паровой котел с трубой. Экипаж – четыре человека, а вооружение – снова пороховая мина на длинном шесте.
Первый «Давид» на первом же испытании пошел ко дну, унеся несколько жизней. Да и другие лодки вели себя примерно так же. В отличие от «Ханли» этот полуподводный монстр ничем себя не прославил, и его единственный бой обернулся, прямо скажем, чистой комедией. Сохранились воспоминания одного из членов экипажа «полуподлодки», великолепно передающие колорит эпохи.
Осенью 1863 г. «Давид» пошел в атаку на северный броненосец «Айронсайд»…
«Когда до корабля оставалось не более 40 метров, нас обстреляли. Лейтенант Глассел открыл ответный огонь из двуствольного орудия. Через 2 минуты мы ударили в правый борт судна (мы шли на полной скорости) в пяти метрах от ахтерштевня. Взрыв торпеды пришелся на место, которое находилось примерно в двух метрах от дна. Противник открыл огонь из малокалиберных орудий, попадая по подлодке, но не причиняя нам особого вреда. Столб воды был настолько велик, что он оттолкнулся от нашей подлодки с такой силой, что потушил огонь (в топке парового котла. – А. Б.) и заставил нас подумать, что мы сейчас пойдем ко дну. Мы дали задний ход, но вибрация от удара была такой силы, что по машинному отделению раскидало балласт и помешало двигателю работать. Во время этой задержки подлодка, благодаря прибою и ветру, болталась под корпусом судна. Все это время по нам вели прицельный огонь. Поняв, что ситуация достигла критической отметки, мы решили, что единственным выходом будет прыгнуть за борт и надеяться, что нас спасут лодки противника. Лейтенант Глассел и стрелок Джеймс Салливан, имея при себе спасательные жилеты, поплыли в направлении судна противника, и их никогда больше не видели. Пилот застрял в подлодке, а я, находясь в этот момент за бортом и поняв, что пощады не будет (экипаж во всю глотку кричал, что сдается, но северяне продолжали по ним палить. – А. Б.), решил, что надо попробовать еще раз спасти судно. Соответственно, я возвратился на подлодку, зажег огонь, спустя некоторое время у меня было достаточно пара, чтобы запустить двигатель. Пилот взял штурвал, и мы поплыли обратно через пролив и проплыли в метре от борта «Айронсайда», который все это время вел по нам огонь из малокалиберных орудий…» (49).
Взорвавшаяся мина никакого вреда судну не причинила. Единственной жертвой у северян стал командир броненосца, коего упомянутый лейтенант Глассел уложил из «двуствольного орудия» (наверняка очень малого калибра). «Давид» еще дважды в течение войны атаковал корабли северян, но, судя по отсутствию хоть каких‑то сведений, закончилось это пшиком.
Если подбить итог, он окажется неутешительным: за всю войну северные подводники потопили один‑единственный корабль (правда, немаленький, если его экипаж состоял из ста пятидесяти человек) и уничтожили 6 моряков противника – при том, что сами во время аварий потеряли около сорока. Однако не забывайте, что это был первый опыт, на котором и основывалось все последующее. Как бы там ни было, но после известий о действиях подлодок у северян началась паника, в каждом плывущем бревне они усматривали «страшную торпедную лодку», корабли срочно обвешивали проволочными сетками и бревнами на привязи – чтобы мина не ударила в борт.