_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002 (1184487), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Если мы, например, говорим, что человек от природы разумен, то он обладает разумом лишь в потенции, в зародыше; в этом смысле человек обладает от рождения и даже во чреве матери разумом, рассудком, фантазией, волей. Но так как дитя обладает, таким образом, лишь способностью или реальной возможностью разума, то выходит то же самое, как если бы оно совсем не обладало разумом; последнее еще не существует в нем, ибо дитя еще не способно совершить что-либо разумное и не обладает разумным сознанием. Лишь тогда, когда то, что человек… есть в себе, становится для него… , когда он становится разумом для себя, человек обладает действительностью в каком-нибудь отношении; лишь тогда человек действительно разумен, лишь тогда он существует для разума… Истинное (курсив мой – К.В.), как определенное в себе самом, влечется к развитию; лишь живое, духовное движется внутри себя, развивается… Философия, взятая сама по себе, есть познание этого развития, а в качестве мышления посредством понятий она сама представляет собою это мыслящее развитие; чем дальше подвинулось это развитие, тем совершеннее философская система…
Первым выводом из всего сказанного является то, что вся история философии есть по своему существу внутренне необходимое, последовательное поступательное движение… Второй вывод, вытекающий из вышесказанного, заключается в том, что каждая система философии необходимо существовала и продолжает еще и теперь необходимо существовать: ни одна из них… не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты одного целого. Но мы должны различать между частным принципом этих систем философии, взятым как частный принцип, и проведением этого принципа через все мировоззрение» (Гегель. Лекции по истории философии. Книга первая. – СПб., 1993. - С. 69-107).
0 Кроче Б. Антология сочинений по философии. – СПб., 1999. - С. 3-4.
0 Другой философ об этом высказался так: « Материализм… возник в XVIII в., и прежде всего в литературе французского Просвещения. Материализм вышел из кругов естествоиспытателей и врачей, и в этой же среде он развился и утвердился у французов в течение первой половины XIX в. Он носил поэтому ярко выраженный антропологический характер и обосновывался главным образом механическими теориями физиологии… Этот физиологический материализм, в особенности в той форме, как он был представлен во Франции Кабанисом и Бруссэ, лежал в значительной степени в основе тех теорий, которые затем с большим успехом были введены в Германии Молешоттом и Карлом Фогтом… (И) этот материализм рассматривал себя и выдавал себя за единственно искреннее и последовательное мировоззрение естественнонаучного мышления. Он думал, что тем самым располагает в эмпирическом исследовании надежным базисом, и совершенно не заметил, что, отправляясь от него, он двинулся некритически к полностью односторонней метафизике. К этому присоединился еще один момент, полный значения для немецкого духа, а именно то обстоятельство, что материализм одновременно излагался независимо от такого эмпирического антропологического обоснования, как последний результат самого метафизического развития, и, таким образом, как будто вел свое происхождение от высот философии. Таков был результат, который достиг Людвиг Фейербах при помощи своего достопамятного переворота гегельянства… Из столь разнообразных источников слился могучий поток материалистического мышления, который залил в середине XIX столетия равнины немецкой духовной жизни» (Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. – М., 1993. - С. 49-51).
0 Энгельс Ф. «Опущенное из ”Фейербаха”» // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 5. – М., 1986. - С. 530.
0 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. – М., 1985. - С. 40-41.
0 Подготовительные материалы (статьи и главы, заметки и фрагменты: они насчитывают более 190 частей), относящиеся к «Диалектике природы», были написаны в период с 1873 по 1882 г., которая осталась незаконченной. Частично эти материалы перекликаются с опубликованными работами «Анти-Дюринг» и «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии». «Диалектика природы» первоначально задумывалась как полемическое произведение, направленное против вульгарного материалиста Л. Бюхнера; в дальнейшем она переросла в критическое обобщение важнейших достижений естественных наук середины XIX в.
0 «Таким образом, Гегель здесь гораздо более решительный материалист, чем современные естествоиспытатели». (Энгельс Ф. О негелиевской неспособности познавать бесконечное // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 5. – М., 1986. - С. 567).
0 «После того как, с одной стороны, реакция против «натурфилософии», -… исчерпала себя… , после того как, с другой стороны, естествознание в своих теоретических запросах было… оставлено в беспомощном положении ходячей эклектической метафизикой… - … станет возможным опять заговорить перед естествоиспытателями о Гегеле (курсив мой – К.В.)…(Д)ело идет… не о защите гегелевской… точки зрения…(-) дух, мысль, идея есть первичное, а действительный мир – только слепок с идеи… (Р)ечь не… о том, чтобы сохранить догматическое содержание гегелевской системы… За вычетом всего этого остается еще гегелевская диалектика» (Энгельс Ф. Старое предисловие к «Анти-Дюрингу». О диалектике // Там же. - С. 398-399).
0 Соблюдая справедливость, необходимо отметить, что «оторванные уши науки» это не только «заслуга» классиков марксизма, но и в не меньшей степени неудержимое движение самого естествознания в сторону «линии индивидуальности». Это двойное разнонаправленное движение к диалектике («линии тотальности»), с одной стороны, и, с другой - к «линии индивидуальности», привело к потере слуха, к неспособности естествознания воспринимать серьезную профессиональную философию.
0 Более обстоятельно эти вопросы освещены в работе «Судьба отечественной философии» (Киселев В.Н.- М.,1995. - Деп. в ИНИОН РАН от 10.06.96 г. №51620).
0 «Один из первых (по времени) схоластиков – Rabanus Maurus, в сочинении своем «De nihilo et tenebris» («О ничем и о мраке»), между прочим, замечает, что «небытие есть нечто столь скудное, пустое и безобразное, что нельзя достаточно пролить слез над таким прискорбным состоянием». Эти слова чувственного монаха невольно вспоминаются, когда подумаешь о русской философии. Не то, чтобы она прямо, открыто относилось к категории «небытия», оплаканного Рабаном Мавром: за последние два десятилетия довольно появилось в России более или менее серьезных и интересных сочинений по разным предметам философии. Но все философское в этих трудах вовсе не русское, а что в них есть русского, то ничуть не похоже на философию, а иногда и совсем ни на что не похоже. Никаких действительных задатков самобытной русской философии мы указать не можем: все, что выступало в этом качестве, ограничивалось одной пустой претензией. А между тем русские, несомненно, способны к умозрительному мышлению, и одно время можно было думать, что философии предстоит у нас блестящая судьба. Но русская даровитость оказалась и здесь лишь восприимчивой способностью, а не положительным призванием: прекрасно понимая и усваивая чужие философские идеи, мы не произвели в этой области ни одного значительного творения, останавливаясь, с одной стороны, на отрывочных набросках, а с другой стороны, воспроизводя в карикатурном и грубом виде те или другие крайности и односторонности европейской мысли. Нигде в Европе германский философский идеализм в своей окончательной форме – гегельянстве – не вызвал такого живого сочувствия и не нашел, быть может, такого глубокого понимания, как в учебно-литературном кружке московских западников (а частью и славянофилов) в 30-х и 40-х годах… И.В. Киреевский… пришел в своих философских занятиях к тому выводу, что истинная мудрость и подлинное знание находятся исключительно только у аскетических писателей православного Востока… Белинский … перешел затем от немецкой философии к французскому (теоретическому) социализму… Герцен…спустился прямо в подземные жилища социальной революции… Бакунин, бесповоротно посвятил всю свою жизнь заговорам и уличным бунтам. Происшедшие приблизительно в одно время: смерть Белинского, удаление Киреевского в монастырь и эмиграция Герцена и Бакунина – могут служить гранью первого периода в развитии «русской философии»… В последовавшие затем 25 лет русская литература отражала в преувеличенном и карикатурном виде реакцию против философского идеализма, происшедшую в умственном мире Европы… С середины семидесятых годов замечается у нас довольно сильная реакция против безраздельно господствовавших перед тем учений материализма и позитивизма. Этот новый поворот, если уже говорить о русской философии, может обозначить третий период в ее развитии. Общая тенденция этого умственного движения вовсе не имеет, однако, философского характера… Но, наблюдая особенности нашего национального характера, легко заметить, что чисто-русский даровитый человек отличается именно крайним недоверием к силам и средствам человеческого ума вообще и своего собственного в частности, а также глубоким презрением к отвлеченным, умозрительным теориям, ко всему, что не имеет явного применения к нравственной или материальной жизни. Эта особенность заставляет русские умы держаться по преимуществу двух точек зрения: крайнего скептицизма и крайнего мистицизма. Ясно, что та и другая – исключают возможность настоящей философии» (В. Соловьев «Россия и Европа» 1888).
0 Случайность исторических событий распорядилась так, что часть видных представителей религиозно-идеалистической философии выступила публично с критикой некоторых первых шагов советской власти. И эти высказывания были восприняты частью общества как теоретические и идеологические положения «белого движения» и контрреволюции. Наиболее яркий пример этому, - судьба И. Ильина. А в обострившейся классовой борьбе «кто не с нами, тот против нас»…
0 На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение. – М., 1990. - С. 10-11.
0 О существовании и развитии собственно «логики» в этот период до сих пор у нас ходят иллюзорные, полумифические представления. Вот одно из них: «Уникальная история России 20 в. предопределила и уникальное развитие логики в ней, во многом непонятное для западного историка науки. В тоталитарной социальной системе логика стала объектом чисто идеологических манипуляций. Даже после того, как в 1947 формальная логика была возвращена в систему среднего и высшего образования, ее положение в этой системе не было независимым. В результате острой дискуссии в 1950-51 гг… было зафиксировано, что высшей ступенью мышления является диалектическая логика, а низшей – формальная. Сторонников последней такое соотношение явно не устраивало и на этом фоне все 50-у и даже 60-е гг. прошли в обоюдной полемике. С одной стороны, в целях примирения сторон некоторыми участниками дискуссии предпринимаются попытки придать диалектической логике разумный смысл… С другой стороны, в целях преодоления известного несоответствия уровней тогдашнего логико-философского образования и мировой логической культуры устанавливается практика переводов важнейших трудов по философской логике… Т. о. налаживается контакт между логиками-философами и логиками-математиками. В противостоянии с «диалектиками» первые обратились за помощью ко вторым и получили ее. Семинары А.А. Маркова и С.А. Яновской на механико-математическом факультете МГУ стали «первыми университетами» для многих философов, ставших на стезю логической науки. Тем не менее развитие формальной логики все еще не было ее «внутренним делом». Ученые, в особенности работавшие на стыке логики, философии (а единственно верной философией была тогда марксиско-ленинская) и методологии наук (а всеобщим методом была только материалистическая диалектика) сталкивались с большими трудностями в своей деятельности. К примеру, до нач. 60-х гг. доступ к иностранной литературе был сильно ограничен, а для публикации на иностранном языке вплоть до сер. 80-х гг. требовалось унизительное специальное разрешение. В работах, в особенности диссертационных, если уж они не были совершенно формальными или математическими, требовались ссылки на классиков марксизма. Поэтому приходилось пользоваться «эзоповским языком», переходившим порой в имманентную ложь. И все же в то время формальная логика была отдушиной для многих мыслящих философов. А ответом на усиление идеологического и политического террора после «Пражской весны» 1968 явился возросший интерес к формальной логике со стороны молодых философов, тяготевших к символической и технической стороне дела. По существу только в 70-е гг. в СССР философская логика как самостоятельная дисциплина выходит на всесоюзный и международный уровень…» (Логика в России // Новая философская энциклопедия в четырех томах. Т. 2. – М., 2001. - С. 409).
Если этот отрывок текста свести к сухому остатку, то получится следующий тезис, который абсолютно доминирует в отечественной литературе, посвященной истории логики в СССР: «Формальная логика (читай «символическая логика», а еще точнее – «математическая логика») существовала и развивалась вопреки советской идеологии, ее победа над «диалектиками» - свидетельство ее содержательного, принципиального, главное, чисто самостоятельного превосходства над последней»: на стороне «диалектиков» был весь партийный и идеологический «административный ресурс», а «формальная логика», находясь на «полулегальном» положении в советской культуре, все-таки оказалась победителем. Только представители «современной формальной логики» («символической логики») настолько втянулись за советский период «пользоваться «эзоповским языком», переходившим порой в имманентную ложь », что они до сих пор выражают только ее. С логической («формально логической») точки зрения, «ложь» - это не правда, не истина. Поэтому истинное положение дел в «подобных представлениях символистов» состоит как раз, в обратных представлениях, если все повернуть с точностью до наоборот: «”Современная формальная логика” («символическая логика») победила в отечественной культуре благодаря исключительно партийному и идеологическому «административному ресурсу », а «традиционная формальная логика» и «диалектика» в СССР находились на полулегальном положении, и поэтому они в культуре России полностью оказались уничтоженными ».
Интересующимся подлинной историей логики в СССР следует обратить внимание на весь культурный, политический, технический, военный контекст, в котором реально существовала и продолжает существовать логика: логика – это не «Робинзон» на необитаемом острове культуры. Например, сравните динамику появления кафедр «логики» с динамикой появления формально-организационных структур, связанных так или иначе с «математикой» («кибернетчики», «системщики», «компьютерщики», «И. И.», «лингвисты», «машинисты» и т.д.). Главное – понять, чем эта динамика обуславливалась, найди причину… И все сразу станет на свое законное историческое место. Можно сравнить деятельность советских академиков, член-коров АН СССР от философии и математики, их узко профессиональные занятия, связанные с «логикой», и их практическое приложение в жизни страны (например, деятельность философов Б. Кедрова, П.В. Копнина с деятельностью математиков А.Н. Колмагорова, А.И. Мальцева)… И все сразу станет на свое историческое место. К тем же выводам приходим при сопоставлении судеб реальных советских логиков, наиболее заметных в этих трех традициях: «традиционной формальной», «диалектической» и «символической» (например: В.Ф. Асмуса и К.С. Бахрадзе для первой, Э.В. Ильенкова для второй, «А.А. Зиновьева» для третьей. К «сожалению», у этой последней традиции «логики» нет других «мучеников совести». Ответь для себя на вопрос: «Кто за «что » и «как » пострадал из них от советской власти и своих «профессиональных собратьев»?)… И опять, все сразу же встанет на свое законное историческое место… Реальных «мучеников» за «символическую логику» в СССР вы не обнаружите - «где же идеологическое притеснение ее?», «в чем оно реально выражалось?»… Простое арифметическое сложения всех званий (в первую очередь академиков и членкоров – номенклатурных званий-должностей), всех орденов (включая звезд «героев соцтруда»), всех госпремий (сталинских и ленинских) и всего того, что ко всему этому прилагалось – даст объективную картину того, какая из традиций логики в СССР была в любимчиках, а какая в пасынках: кому исключительно сладкие пряники от власти, а кому только кнут от нее… «Символическая логика » («математическая логика») единственная СССР и современной России санкционируется властью.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
