Автореферат (1173929), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Теоретическую основу исследованиясоставляют труды российских и иных постсоветских ученых, а также научныепубликации немецких процессуалистов.Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что внём впервые в правовой доктрине всесторонне и системно рассматриваютсяпроблемы интеграции элементов германской модели досудебного производства вуголовныйпроцессисследованиипостсоветскихгосударств.Крометого,вданномвпервые в отечественной науке опровергаются отдельныеустоявшиеся заблуждения о немецком досудебном производстве, а также впервыеанализируется опыт некоторых современных реформ досудебного производства вотдельно взятых постсоветских странах.8Положения, выносимые на защиту:1. При реформировании досудебного производства законодатели многихпостсоветских государств ориентируются на немецкий опыт.
При этом особоевниманиеуделяетсяшестиэлементамгерманскоймоделидосудебногопроизводства: 1) отсутствию стадии возбуждения уголовного дела; 2) унификациидосудебногопроизводства;3) негласнымследственнымдействиям;4) «следственному судье»; 5) балансу процессуального господства прокурора ипроцессуальной самостоятельности лица, ведущего производство по делу, и6) отсутствию автономии статуса обвиняемого.
Возможность соответствующихпреобразований активно обсуждается и в России.2. Вопреки устоявшемуся стереотипу, на практике предварительномурасследованиювФРГнередкопредшествуетнепроцессуальныйсборинформации: предварительное дознание (Vorfeldermittlungen) либо преддознание(Vorermittlungen). Это свидетельствует как об условности известного тезиса оботсутствии в немецком уголовном процессе аналогов доследственной проверки,так и об объективной невозможности полной ликвидации стадии возбужденияуголовногодела.Любыепреобразованияотечественногодосудебногопроизводства, совершаемые в данном направлении, в лучшем случае приведутлишь к её редукции.Опыт постсоветских государств, попытавшихся отказаться от названнойстадии, ещё ярче демонстрирует неизбежность сохранения её аналогов.Дополнительную роль в этом играет сложность системы органов, производящихпредварительное расследование, очевидная при сопоставлении с германскоймоделью.
Данное обстоятельство приводит к тому, что подследственность дел вбольшинстве постсоветских стран зависит от квалификации деяний, частоневозможной без предварительного сбора и проверки информации. Определённоезначение имеют также особенности правосознания (восприятие обществом началапредварительного расследования как свидетельства виновности подозреваемого;отношение правоохранительных органов к постановлению о возбужденииуголовного дела не как к решению о начале всестороннего и объективного9расследования, а как к официальной констатации выдвинутого против лицаобвинения и др.).3. Немецкая реформа 1974 г., упразднившая предварительное следствие,оказалась возможной, благодаря двум значимым предпосылкам, отсутствующим вРоссии и на всём постсоветском пространстве.
Это произошедшее de factoотмирание данной формы и доктринальное признание руководящей дознаниемпрокуратуры носителем судебной власти.Постсоветскиепо«реформы»унификациипредварительногорасследования, напротив, оказались номинальными. Главным образом это связанос неоднозначностью правовой природы следователя, дознавателя и прокурора,неспособностью сформулировать ясную цель унификации и неготовностью купразднениюотдельныхоргановпредварительногорасследованияилисущественному изменению их статуса.
В некоторых постсоветских странахопределённую роль сыграло также отсутствие организационной взаимосвязимежду следователями и подразделениями, ответственными за пресечениепреступлений.4. В Германии негласная деятельность, направленная на собираниеинформации о преступлениях, регулируется не только нормами УПК, но иразрозненнымиположениямизаконодательстваополиции.Кругпредусмотренных законом тайных мероприятий не ограничивается негласнымиследственными действиями, и их применение выходит за рамки уголовногопроцесса.Правовойрежимрезультатовтайнойдеятельностиостаётсянеопределённым.
Институт негласных следственных действий по-прежнему неимеет твёрдой концептуальной основы в немецкой науке уголовного процесса.ВключениенормонегласныхследственныхдействияхвУПКпостсоветских стран также не привело к полномасштабной процессуализациитайных мер. Законы об оперативно-розыскной деятельности были сохранёны попричинам объективного характера. Однозначно определить её соотношение снегласнымиследственнымидействиямибольшинствупостсоветскихзаконодателей не удалось.
Механизм трансформации результатов оперативно-10розыскных мероприятий в доказательства не только сохранился, но и сталприменяться к результатам негласных следственных действий, осуществляемыхоперативными подразделениями. Проанализированный опыт свидетельствует онежелательности проведения подобных преобразований в России.5. Немецкий судья над дознанием (Ermittlungsrichter), в русскоязычнойлитературе обычно ошибочно именуемый «следственным судьёй», не обособлен врамках судебной системы. Это процессуальное обозначение применяется кординарному судье в ходе реализации им в конкретном деле полномочий посудебномуконтролю,закреплениюдоказательств,либопроизводствунеотложных следственных действий.
Институт судьи над дознанием не былзаменойинституту(Untersuchungsrichter),следственногоупразднённомувсудьи1974 г.французскоготипаСоответствующиенормысодержались уже в первоначальной редакции УПК Германской Империи 1877 г.,и их появление, по-видимому, не было обусловлено англо-саксонским влиянием.Закрепление положений о «следственном судье» в постсоветских УПКтакже не было связано с появлением нового обособленного элемента судебнойсистемы. «Следственным судьёй» (и иными аналогичными терминами) сталименоваться не новый субъект уголовного процесса, а ординарный судья во времяосуществления им судебного контроля, депонирования показаний и некоторыхдругих полномочий.
Поэтому обращение к опыту ФРГ и постсоветских стран дляобоснования предложений о внедрении названного института в российскуюправовую систему некорректно.6. В Германии соотношение правового положения прокурора и служащегополиции определяется их принадлежностью к различным ветвям власти.Основанием процессуального господства прокуратуры на предварительномрасследовании служит её судебная природа. Stricto sensu прокуратура являетсяединственным органом дознания. Компетенция полиции по расследованиюполностью производна от компетенции прокурора, а её процессуальнаясамостоятельность («фактическое господство») сводится к активности иинициативности.11Постсоветским законодателям в силу неопределённости правовой природыпрокурора, следователя и дознавателя не удаётся найти взвешенный подход ксоотношениюихпроцессуальногоположения.Основойпрокурорскогогосподства над досудебным производством считается не судебная природапрокурора, а его роль как стража законности.
В связи с этим полномочия порасследованиюемунеэкстраординарные.предоставляютсяИсторическилиборассматриваютсяпроцессуальнаякаксамостоятельностьотечественного следователя также ассоциировалась с его активностью иинициативностью, однако в наши дни она часто (и не всегда справедливо)противопоставляется руководящей роли прокурора.7. Вопреки устоявшемуся заблуждению, в германском досудебномпроизводстве правовое положение лица, в отношении которого ведётся уголовноепреследование,неунифицированоинестатично.Единымтермином«обвиняемый» (Beschuldigter) в действительности обозначаются два различныхсубъекта:собственнообвиняемый(находящийсяподтакназываемым«первоначальным подозрением») и обвиняемый, находящийся под серьёзнымподозрением.Попытки постсоветских законодателей отказаться от автономии статусаобвиняемоговпользуединогостатусаподозреваемогонепринеслиположительного результата.
В одних странах соответствующие «реформы»оказались номинальными, в других – повлекли снижение уровня правовыхгарантий. Новое определение обвиняемого в большинстве случаев былосформулировано неудачно. Как следствие, вопреки замыслу реформаторов, он попрежнему остался одним из участников предварительного расследования, но сталнаделяться этим статусом значительно позже. Имеющийся опыт свидетельствуето необоснованности и опасности высказываемых в российской уголовнопроцессуальной науке предложений унифицировать в отечественном досудебномпроизводстве положение лица, в отношении которого ведётся уголовноепреследование, в качестве подозреваемого.12Теоретическая значимость исследования обусловлена его научнойновизной и актуальностью.
В работе поднимается ряд вопросов, которые ранее вотечественной науке не рассматривались. Также в диссертации даются новыеинтерпретации и предлагаются новые решения отдельных проблем, активнообсуждаемых российскими учёными. Выводы исследования могут быть полезныдля дальнейших теоретических разработок по смежным темам.Практическая значимость исследования состоит в возможности егоиспользования при принятии решения о необходимости и целесообразностиреформирования отечественного досудебного производства с учётом зарубежногоопыта. Кроме того, выводы диссертации могут быть полезны российскимэкспертам, привлекаемым для обсуждения реформ, проводимых в иныхпостсоветских государствах.
Также результаты исследования можно использоватьпри преподавании соответствующих дисциплин в юридических вузах, разработкеучебных и учебно-методических материалов.Степеньдостоверностииапробациярезультатовисследования.Основные положения работы отражены в четырех статьях, опубликованных введущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК при МинобрнаукиРоссии, два из которых входят в перечень Russian science citation index (RSCI).Выводы диссертации были также представлены и обсуждены на Международнойнаучнойконференциистудентов,аспирантовимолодыхучёных«Ломоносов-2017» и на Ежегодной Международной научно-практическойконференции«Современноероссийскоеправо:взаимодействиенауки,нормотворчества и практики» в 2017 г. Тезисы выступлений были приняты кпубликации в сборниках конференций.Результаты исследования доложены, обсуждены и одобрены на заседаниикафедрыуголовногопроцесса,правосудияипрокурорскогонадзораюридического факультета МГУ имени М.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
