Диссертация (1148769), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Кроме того, практика стетоскопии,согласно Лахмунду, предполагала доверие пациента и демонстрацию властиврача. Обращаясь с просьбой дышать определенным образом — медленнее илибыстрее, врач руководил в отношениях, что явилось новым достояниемсоциальной медицины и признаком обретения медициной власти и авторитета.Длительное обучение и обширная практика, необходимая для обученияаускультации(общееназваниеметодоввыслушиванияработыорганов)окончательно выделила профессиональных врачей из среды всех лекарей своеговремени. Она была настолько распространена в госпиталях, что стетоскоп сталатрибутом врачебной профессии, и в середине XIX века попадались карикатурыврачей, выслушивающих больных в комичных позах непременно со стетоскопом.Тем не менее, при широком распространении стетоскопии, не снималосьглавенство патологической анатомии.
В конце XVIII века Эдвард Дженнер,известный тем, что ввел вакцинацию в широкое употребление, писал о том, какему удалось выйти на причину возникновения стенокардии следующее:«Обследовав более значимые части сердца и не найдя с помощью средств,которые я мог рассчитывать никаких причин внезапной смерти больного или9091Там же. С.121.Там же.
С. 123.53симптомов, предшествовавших ей, я приступил к поперечному разрезу сердцасовсем рядом с его основанием, и вдруг мой скальпель уперся в нечто, настолькожесткое и твердое, что на нем могли остаться зазубрины… Однако дальнейшееизучение позволило установить истину: венечные артерии превратились вокостеневшие каналы» 92. Так была открыта причина стенокардии, «груднойжабы», - обструктивное поражение венечных артерий.
Направление поиска,«взгляда врача» и работа его мысли, описанные в данном послании, направленысогласно общепринятой классической модели: мы предполагаем и ищемнаглядное подтверждение своего предположения в данных вскрытия. Не смотряна постепенное распространение стетоскопии, включившей слух в процесспостановки диагноза и разработавшей богатый язык выражения услышанного,медики продолжают нуждаться в непосредственной визуализации опыта. К XIXвекупрактикавскрытийумершихвгоспиталестановитсявсеболеераспространенной. Если британский анатом Дж. Хантер составил в 1774 годуанатомический атлас матки на основе одного единственного наблюдения, тоКсавье Биша в своей парижской клинике вскрыл шестьсот трупов только за зиму1801-1802 года93.
Глубинное сродство стетоскопии и наблюдения не исключаетгосподство взгляда, что подтверждается тем, что стетоскопию придумалипатологоанатомы. Согласно воспоминаниям, Биша «встряхивал трупы» ванатомическом зале, чтобы определить наличие жидкостей в полостях организма.Слух, таким образом, парадоксальным образом явился продолжением «взгляда»,позволяянаоснованииуслышанного«дорисовать»скрытуюотестественнаяилинепосредственного наблюдения картину.ПозамечаниюМ. Хайдеггера,«наука,будьтогуманитарная, только тогда почитается настоящей наукой, когда становитсяспособнаучредитьсебякакинститут» 94.Внебазиса,поставляющегоэмпирический материал и вне социального влияния невозможно формированияФридман М., Вридланд Д.
Десять величайших открытий в истории медицины. М: КоЛибри, Азбука-Аттикус,2012. С.145.93Лахмунд Йенс. Изобретение слушающей медицины. К исторической социологии стетоскопии // Болезнь издоровье: новые подходы к истории медицины. Серия переводов Европейского университета в Санкт-Петербурге иИнститута истории Общества Макса Планка. СПб: Алтейя, 2008.
С. 111.94Хайдеггер М. Время картины мира // Время и бытие. М., 1993, С. 52.9254науки как специфической легитимной области знания. Процессы социализацииразличных областей наук и появление академий, в том числе в области искусств,являются показательными в данное время. Медицина представляет своюспецифику социализации - необходимость развития науки и обучения медиков, атакже возникновение новых медицинских практик, овладение которыминевозможно без длительных упражнений вне стен госпитальных учрежденийзакрепляет за медициной статус социального института.
Откликаясь насоциокультурные трансформации, медицина, демонстрирует постепенную утратувместе с приматом дискурса пациента свою нацеленность на излечениеконкретного больного в его индивидуальном неповторимом измерении. Развитиеестественных наук, рассматривая человека сквозь призму «анатомическогомышления» в отделении патологической анатомии или впоследствии – влаборатории, усугубляет этот процесс.55ГЛАВА 2.
РАСШИРЕНИЕ ГРАНИЦ И НАЧАЛО ТРАНСФОРМАЦИИМЕДИЦИНСКИХ ДИСКУРСИВНЫХ ПРАКТИК§1. Романтизм в медицине: примеры неклассических медицинских системXVIII - XIX вековСо времени своего существования медицинский дискурс демонстрируетподвижность как внешних границ, так и внутреннего содержания, не теряя приэтом генеалогической связи с классической эпохой, определившей архитектоникуестественнонаучного знания. Но рубеж XVIII – начала XIX открывает новуюстраницу в медицине, с которой начинается собственно его трансформация икоторую можно определить как поиск новых теоретических оснований длярешения поставленных задач и ракурсов для рассмотрения исследуемых объектовна основе наработанного опыта. Данный период представлен синтезом идей, неотносящихся к естественной науке, но претендующих на научность, то естьсочетающих в себе амбивалентные характеристики – философские теории с«привязыванием» к ним эмпирического основания, зачастую неподтвержденного.Опора на теоретизацию значительно противоречит парадигме мышления в рамкахестественнонаучного знания, заданного в философии Нового времени имаркирует начало периода трансформации.
В данном разделе пойдет речь именноо таких теориях, опирающихся на философские идеи, которые понимаются какявление романтизма в медицине.Период конца XVIII – начала XIX века, который обычно связывают споявлением романтических тенденций в культуре, предложил множество яркихмедицинских учений, отличительной чертой которых являлось теоретизированиена базе увлечения философскими концепциями современников и медицинскими56теориями прошлого.
Отсутствие опоры на эмпирию и построение выводов наоснове умозрительных конструкций позволяют считать их неклассическими, тоесть не отвечающими требованию классического научного дискурса, которыйскладывался на основе накопления данных, их обобщения и систематизации,сложившихся в эпоху Нового времени. Выбор теоретического пути был объяснимцелью таких концепций – выявить общие причины происхождения болезни.Отсутствиедостаточнойопорынаэмпирическиеданныедиктовалосьнеготовностью ответить на этот вопрос, что вызывало обращение к медицинскимтеориям прошлого, философии и стимулировало критическое отношение ксостоянию науки.В целом, европейская культура со времени Просвещения живет вкритическую эпоху, опираясь на данные чувственного опыта и одновременноставя их под сомнение. Сложные взаимоотношения между рацио и эмпириейвыражены в Кантовских критических сочинениях: «Истина или видимостьнаходятся не в предмете, поскольку его созерцают, а в суждении о предмете,поскольку его мыслят.
Поэтому можно, пожалуй, с полным правом сказать, чточувства не ошибаются, однако не потому, что они правильно судят, а потому, чтоони вообще не судят» 95. Кантовские «Критики» оговаривают признаниеограниченности человеческого знания, с одной стороны - привязывая его кэмпирии, а с другой – снабжая критическим отношением к суждениям на егооснове. То, что суждения выносятся не чувствами, а на основе них – достаточноточная граница между чувствами и рацио, но тонкая дилемма, открывающаябогатые перспективы для критического отношения к вынесенным суждениям.Дух критики начинается с тотального сомнения Декарта и явно слышен втрактатах Ламетри, раскрывая науку навстречу новому опыту и новым суждениямна его основе.
Наука развивается через критику, через опровержениесуществующих гипотез. Дух критики продолжается в эклектичных медицинскихтеориях и постепенно выходит за рамки классического опыта. Известные иобщепризнанные теории если не опровергаются, то получают новое звучание95Кант И.Критика чистого разума. СПб: Наука, 2008. С. 219.57вследствие обновленного подхода, связанного с накоплением и классификациейданных наблюдений. Взгляд врача, «взгляд-калькулятор», подмеченный Фуко,расширяет пространство для исследования и ищет новые пути для решенияпоставленных задач, снова обращаясь к философским спекуляциям.Поиск новых путей в философии и науке во многом связан сразочарованием в идеях Просвещения.
Общее разочарование эпохи романтизма врациональном подходе к изучаемому объекту и способности человеческогоразума в познании и изменении жизни часто соотносят с печальными итогамиВеликой Французской революции, показавшими бессилие человеческого разуманад процессами общественного порядка. Европейская мысль теряет оптимизм иначинает поиск новых путей, универсальных законов, зачастую обращаясь к ужепройденному опыту. Исследователь европейского музыкального языка Е.В.Дементьева пишет: «Романтизм с одной стороны представляется, в какой-то меререакциейнаустановленноеПросвещением"закрепощение"спомощьюопределенных правил, структурирующих любое культурное "поле". Во всякомслучае, эти правила подвергаются серьезной деформации, а также появляютсямножество новых, неприемлемых канонов. Все это постепенно обусловливаетпроцесс, суть которого состоит в том, чтобы не просто варьировать сочинение вобусловливаемых неким законом границах, но сам закон подвергать анализу,критике, переосмыслению…»96 Здесь речь идет о музыкальных сочинениях, но вполной мере замечание Дементьевой можно отнести к «сочинениям» в медицинепериода романтизма, являющих собой примеры философских спекуляций на темупроисхождения болезни.Парадоксальность эпохи Просвещения представляется в том, что наряду с«расколдовыванием мира», от которого можно было бы ожидать раскрепощения иосвобождения во всех сферах культуры, предлагается жесткая канонизированнаяструктура культурных форм, которые считаются классическими.
Просвещение неограничивает человеческий разум в достижении цели, но ограничивает в выбореДементьева Е.В. Трансформация музыкального языка в европейской культуре XX века. - СПб: Санктпетербургское философское общество, 2010. С. 20.9658средств для их достижения, то есть указывает как можно прийти к желаемомурезультату и добиться максимальной пользы. Поступательное движение отпростого к сложному, накопление и систематизация опыта приводит к потере извида конечной цели, утрате предметом изначальной целостности под взглядомисследователя и исключает возможность допущения иррационального в качествепричины явлений. Начиная от койки больного, обобщая, систематизируянаблюдения и проверяя результаты патологической анатомией, классическаямедицина лечит «тело как машину».
«Тело как машина» Лейбница и Ламетри нестоль механистична как «тело как машина» Декарта, но все же тяготеет кналичию формулы функционирования, пусть и не ограниченной действием,которое можно проверить непосредственно. Эпоха совпадения «видеть иговорить» отошла в прошлое, признав свою недостаточность, усложнивклассификацию болезней, но не изменив методологии. Психиатрия не являетсяисключением: она завоевывает авторитет, только когда ей удается следоватьсоответствующей модели научного знания, хоть отчасти, т.е. прописатьзакономерности возникновения заболеваний, их возможные причины, построитьстройную и подробную классификацию психозов. В таком контексте появлениенеклассических систем на рубеже XVIII и XIX веков представляется попыткойвыхода за рамки, установленные классическим медицинским дискурсом дляобретения целостности разрозненных частей сложной упорядоченной структурымедицинского знания и определения центра человеческого организма, куда«стягиваются» все основные его функции.Идеи наличия у заболеваний общих причин, так же как и поискуниверсального вещества, восстанавливающего здоровье, т.е.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
