Автореферат (1145624), страница 12
Текст из файла (страница 12)
– Release2. – Juris Publishing, Inc. New York, 2013. – P. 840.47минимума контактов», и в очередной раз отметить, что данная модель разрешениясквозной проблемы определения юрисдикции в сети Интернет свойственна системамобщего права, тогда как романо-германским правовым системам в большей степениприсущ «тест (критерий) доступа». Исходя из общего контекста правового регулированияотношений в сети Интернет в Австралии, можно заключить, что принятая модельрегулирования носит, скорее, смешанный характер с приоритетом модели уровнейинтернет-архитектуры.В третьем параграфе третьей главы «Правовое регулирование сети Интернет вромано-германской правовой семье» рассматриваются примеры применения системнойметодологии анализа проблем правового регулирования сети «Интернет» к юрисдикциямИталии, Люксембурга, Германии и Норвегии.В Италии отношения в сети Интернет регулируются как общими нормамизаконодательства,такиспециальнопринятымиактами,адаптирующимизаконодательство к изменениям, связанным с системными проблемами правовогорегулирования отношений в сети Интернет.
Отдельные специальные изменения быливведены в связи с тем очевидным воздействием, которое оказывает развивающаясяинфраструктура Интернета на отношения в области охраны интеллектуальнойсобственности. Скорость и простота операций с информацией в Италии, как и в другихстранах, отражаются, в первую очередь, на содержании законодательства обинтеллектуальнойсобственности.Кактаковая,трансграничностьотношенийвитальянском законодательстве рассматривается, но не разрешается исходя из каких-либоиных, кроме необходимости адаптации новых отношений к старым нормам, приоритетов.Каких-либо специальных правил, которые бы разрешали проблему идентификациипользователей в той мере, которая бы соответствовала темпу роста и реальной практикецифровых отношений, в ходе исследования применительно к Италии выявлено не было.При этом в Италии развивается правила саморегулирования на уровне кодекса индустрии.Великое Герцогство Люксембург внимательно относится к инновационнымспособам укрепления своих позиций в мировой экономике.
Построение законодательства,которое бы отвечало требованиям современных реалий информационных отношений,таким образом, оказывается приоритетным, и можно сказать, что Люксембургпредставляет собой первую страну ЕС, в которой был принят закон об электроннойкоммерции, имплементирующий соответствующие директивы ЕС. Примечательно, чтоскорость и простота операций с информацией, хотя, очевидно, и послужили факторами48развития законодательства и практики Люксембурга по многим репрезентативнымаспектам, но не привели к серьезным изменениям в области права интеллектуальнойсобственности как такового. В этом смысле данные факторы, скорее, интенсифицируютсудебную практику, чем служат поводом для развития законодательства. Однакопроблема трансграничности отношений как фактор правового регулирования отношенийв сети Интернет получила специальную разработку на уровне законодательстваЛюксембурга в связи с проблемой определения юрисдикции.
Люксембург относится кчислу немногих, даже среди европейских, стран, в которых предусмотрены прямыеправила определения юрисдикции в случае со спорами, вытекающими из отношений всети Интернет.Анализ законодательства и судебной практики Германии по вопросам правовогорегулирования отношений в сети Интернет показывает, что сеть Интернет, хотя в целомона и рассматривается как особое информационное пространство, не подвергаетсяпрямому правовому регулированию. Безусловно, многие системные проблемы правовогорегулирования отношений в сети Интернет уже получили детальное освещение как взаконодательстве, так и в судебной практике ФРГ, однако какого-либо единого акта,который рассматривал бы проблемы правового регулирования сети Интернет системно,нет.
Это, в частности, приводит к судебной практике, которая может содержать несколькоразличных, подчас противоречащих друг другу решений. Вопрос о критерияхопределения юрисдикции (в части персональных данных) был дан в недавнихрассмотренных в 2013 г. в Административном Суде Шлезвига.33 В рамках указанныхрешений суд постановил, что американская и ирландская компании Facebook не должныследовать предписаниям Независимого государственного центра защиты данных,поскольку данные предписания основаны на немецком законодательстве о защитеперсональных данных. Германия при этом относится к числу тех стран, в которыхрассматривались исторически первые судебные дела относительно ответственности33См.: Schleswig-Holsteinisches Verwaltungsgeright, Az.: 8 B 60/12, 14.
Februar 2013 [Electronic resource] //Internet-siteofUnabhangigesLandeszentrumfurDatenschutzhttps://www.datenschutzzentrum.de/facebook/Facebook-Ireland-vs-ULD-Beschluss.pdf[Site].(accessed:–URL:19.12.2016)иAdministrative Court Schleswig (preliminary) overturns injunction of State Data Protection Office against Facebook’s realname policy [Electronic resource] // Internet-site of Wilde Beuger Solmecke Rechtsanwalte [Site]. – URL: https://www.wbslaw.de/eng/social-media-law/administrative-court-schleswig-preliminarily-overturns-injunction-of-state-data-protectionoffice-against-facebooks-real-name-policy-36137/ (accessed 19.12.2016).49информационных посредников, а одним из первых дел является т.н.
«Дело“CompuServe”», в котором ответственность за контент, предоставлявшийся из США, былавозложена на немецкого информационного посредника, а руководитель последнегопривлечен к уголовной ответственности.34В контексте настоящей работы выбор Норвегии как репрезентативного примера изправовых систем для освещения современного состояния правового регулированияотношений в сети Интернет обусловлен главным образом тем, что, будучи европейскойстраной с точки зрения истории и правовой культуры, Норвегия, тем не менее, не являетсянепосредственно членом ЕС. Ответственность информационных посредников в Норвегиив целом определяется общими правилами, относящимися как к уголовному праву, так и кгражданскому праву (в части ответственности, проистекающей из деликтов и издоговоров), хотя есть и отдельные специальные нормы, которые, тем не менее, неохватывают весь комплекс отношений.
Говоря о реализации инфраструктурной моделирегулирования отношений в сети Интернет и обращаясь к традиционному примеру соспамом, следует отметить, что норвежские авторы затрагивают эту проблему прямо,говоря об общих проблемах правового регулирования отношений в сети Интернет, однакос сожалением отмечают, что какого-либо специального определения спама в норвежскомзаконодательстве нет. Соответственно, полагают они, к спаму в Норвегии могутприменяться общие правила и запреты.35В четвертом параграфе третьей главы «Правовое регулирование сети Интернетв Китае» отдельно рассматривается регулирование рассматриваемых отношений в такойособой, с точки зрения правовой культуры и юридической практики, юрисдикции, какКитайская Народная Республика.По сравнению с другими юрисдикциями, в Китае был принят беспрецедентныйподход к организации информационной безопасности и, таким образом, контроля зареализацией коммуникативного аспекта информации.
Нормы, регулирующие отношенияв сети Интернет, в КНР не рассматриваются в свете возможного экстерриториальногоприменения. В то же время весь интернет-трафик в Китае подлежит обязательномумониторингу китайскими властями, обладающими полномочиями по осуществлению34См.: German CompuServe Case [Electronic resource] // Internet-site “QuickLinks” [Site]. – URL:http://www.qlinks.net/comdocs/somm.html (accessed: 19.12.2016).35См. напр.: Lenda P. Norway [Electronic resource] // The Internet: Laws and Regulatory Regimes. – Release 2. –Juris Publishing, Inc. New York, 2013. – P. 688.50технического контроля над данным трафиком.
В связи с этим обстоятельством в любыхотношениях, связанных с КНР, возникает необычная ситуация, обусловленнаяособенностями интернет-архитектуры: даже при условии, что фактические отношениянапрямую с КНР могут быть и не связаны, устройство DNS-системы позволяетпредполагать, что часть интернет-трафика проходит через китайские каналы, а значит,также доступна для мониторинга властей КНР.Несмотря на характер правового регулирования отношений в сети Интернет, можнос уверенностью утверждать, что именно в Китае в полной мере органы публичной властиосознают особенности сети Интернет как особого информационного пространства, чтовыражается в пристальном внимании к регулированию как контента, так и особенностейсетевой архитектуры. Значительная частьпозитивного права,непосредственнокасающаяся правовых отношений в сети Интернет, затрагивает вопросы регулированияконтента.
Например, Правила оказания информационных услуг в Интернете от 2000 г.прямо запрещают производство, копирование, выпуск и распространение различныхкатегорий информации.Развитие норм сообщества в КНР активно направляется государством исаморегулирование во многом представляет собой, скорее, «со-регулирование»,поскольку сводится к тому, что интернет-провайдеры создают «архитектурные»инструменты для обеспечения возложенных на них общих обязанностей по фильтрации,мониторингу и предоставлению отчетов государственным органам об активностипользователей в сети Интернет.В пятом параграфе третьей главы «Правовое регулирование сети Интернет вРоссийской Федерации» рассматриваются последние разработки в регулированииинформационно-телекоммуникационной сети в российской юрисдикции.ДолгоевремявРоссийскойФедерацииотсутствовалиправовыенормы,непосредственно направленные на регулирование отношений в сети Интернет.
По сути,правовое регулирование отношений в сети Интернет в Российской Федерации начинаетсятольковсередине2000-хгодов.«Официальнойдатой»началапрямогоицеленаправленного регулирования отношений в сети Интернет в Российской Федерацииможно считать 27 июля 2006 года – дату подписания Закона об информации, который натекущий момент содержит ряд ключевых определений. Содержание норм Закона обинформации, по общему правилу, представляется оправданным при правовойквалификации отношений в сети Интернет любой отраслевой принадлежности.51К текущему моменту в Закон об информации были внесены серьезные изменения,прямо нацеленные на регулирование отношений в сети Интернет. В частности былидобавлены прямые определения, связанные с сетью Интернет как таковой, а также введенапроцедура до- (и вне-) судебной блокировки сайтов, на которых размещается такназываемая«информация,распространениекоторойвРоссийскойФедерациизапрещено».
Серьезные изменения были внесены в Закон об информации и летом 2013года. Так, Федеральным законом от 2 июля 2013 года № 187-ФЗ, который получил впрофессиональной и общей среде название «антипиратский закон»36 был установленпорядок ограничения доступа к информации, распространяемой с нарушениемисключительных прав – в текущей редакции, на любые объекты авторских прав, кромефотографий и изображений, полученных аналогичным способом.Рассматривая развитие Закона об информации в диахронном аспекте, нельзя обойтивниманием и изменения, последовавшие в 2015 году. Так, Федеральным законом от05.05.2014 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации,информационных технологиях и о защите информации” и отдельные законодательныеакты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией сиспользованием информационно-телекоммуникационных сетей», было введено двеновых категории участников отношений, связанных с сетью Интернет и определяемых посоответствующемуположениювсетевойинфраструктуре:«организаторараспространения информации в сети “Интернет”» и «блогера», к каждому из которыхприменяются детальные требования, основанные на учете архитектурных особенностейсети Интернет.В части законодательных актов можно упомянуть и Федеральный закон от 27 июля2006 года № 152-ФЗ «О персональных данных», уделяющий особое внимание проблеметрансграничной передачи персональных данных и тем самым учитывающий фактортрансграничности сети Интернет, а также Федеральный закон от 6 апреля 2011 года № 63ФЗ «Об электронной подписи», который тесно связан со сквозной проблемойидентификации пользователей сети Интернет.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
